Читать книгу А у вас так бывает? Лирические, юмористические и иронические стишки и сто тридцать частушек - Эдуард Казаков (Элисбарыч) - Страница 35

Когда я прилетал из Рима,

Мной заинтересовалась Римма.

Когда я ей звонил из Крыма,

Она не очень-то того…

А тут встречает пилигрима

И глазки делает игриво,

Хотя прекрасно знает Римма,

Что не привез ей ничего.

Ах, меркантильная ты ж с… штучка!

Когда я стал благополучным,

Ты сразу подловила случай,

Чтобы использовать его.

Не трать свои напрасно чары.

Когда я ездил в Чебоксары,

Тогда б свои включала фары.

И все бы было ничего…

* * *

Вас уверяю: Штильман Флора

Дала бы многим дамам фору.

Ее глаза, как светофоры,

А бедра… Ах, не вспоминай!

Водители бросали взоры

И глохли мощные моторы,

Когда божественная Флора

Входила царственно в трамвай.

Однако мы расстались скоро.

Ушел ногами, не на скорой.

Она смотрела из-за шторы…

Ушел. Такие вот дела.

Причина?.. Я люблю объемы

И знаю разные приемы,

Но траты были неподъемны,

И в целом Флора тяжела…

* * *

Я дрых, а эта Алевтина

Взяла вещички и свинтила.

По всем законам карантина за это надо расстрелять.

Представил мести я картину,

Как в жутком фильме Тарантино.

А впрочем, все это противно.

Пускай уходит. Ишь ты глядь!

Я буду мыслить позитивно,

Замену ей искать активно,

Отбор применим селективный, зачем мне плакать и страдать?

Что слаще может быть свободы?

Друзья, какие наши годы?

Есть экземпляры у природы…

Их корабельные обводы

Мы снова будем обнимать!

* * *

Я долго изучаю Майю,

Но до конца не понимаю.

Ее я крепко обнимаю, да так, что руку сводит мне.

Я, что положено, снимаю

И, что положено, вздымаю…

Но тут же четко понимаю: то упражненья на бревне.

В депрессию впадаю, в пьянку.

Я лью ей снадобье из склянки…

Быть может, баба – лесбиянка?

Иль дело все-таки во мне?

Тогда решенье принимаю —

Иду тестировать Аглаю.

Ее массажем донимаю, любовным выкрикам внимаю…

Я снова, братцы, на коне!

* * *

Я помню все: мне эта Дарья

Взорвала оба полушарья.

И хоть по жизни не бунтарь я,

Мой бунт был страшен и жесток.

Вломить бы мог вовсю, как встарь, я,

Но сел бы ни за что, ударь я…

Я ж в аффективном, блин, угаре надел на тыкву ей горшок!