Читать книгу А у вас так бывает? Книга третья. Шуточные и иронические стишки, частушки, пародии - Эдуард Казаков (Элисбарыч) - Страница 48

Я в детстве рос, как сорная трава.

Никто со мной особо не возился.

Услышав где-то новые слова,

Я их осмыслить и понять стремился.

Бывали очень сложные слова,

Понять их смысл мне было трудновато,

И очень напрягалась голова.

И это, в частности, касалось мата.

И чтобы как-то напряженье снять,

Я их вставлял где надо и не надо.

Так и произошло со словом б…ь,

За что был изгнан из детского я сада.

Вот так с ключом на шее я гулял,

Вникал во все дворовые эксцессы.

Но изучать фольклорный материал

Я продолжал с неменьшим интересом.

Мне нужно было чем-то мозг занять,

В три года не умел читать я книжки.

И вынужден я был собак гонять

И слушать разговорчики мальчишек.

Какой-то, помню, пацанёнок говорил

Про море и какие-то ракушки.

Другой его вдруг резко словом перебил,

И встали мои ушки на макушке…

И, мысленно прокручивая текст,

Я осознал: задачка усложнялась.

Хотя я смутно понимал контекст,

В котором это слово применялось.

Но слово мне понравилось, и я

Уже вставлять его пытался в фразы

И представлял, как все мои друзья,

Меня услышав, восхитятся разом.

И, направляясь в свой микрорайон,

Исследуя словесную обновку,

Я пересёк фабричный стадион,

Где вынужден был сделать остановку.

И если честно, я был остановке рад.

Я думал, будет что-то здесь спортивное,

Но в этот раз приехал депутат

От блока коммунистов с беспартийными.

Сюда пенсионерчики пришли.

Милиция следила за порядком,

Автобусы рабочих подвезли,

Сейчас мы знаем, что по разнарядке.

С трибуны толстый дядя говорил.

Не помню что, но говорил стараясь.

А я среди колен свой путь торил,

К трибуне постепенно подбираясь.

Толстяк всё говорил, и говорил,

И говорил, как показалось мне, занудно.

А я словечко новое твердил

И жаждал применить его прилюдно.

И вот они – наверх ступенек шесть!

Дорога к славе, как сейчас бы мы сказали.

И как мне удалось туда пролезть?

И как меня мильтоны не поймали?

А я не струсил, я не отвернул,

Панамку снял, приветствуя собранье,

И к толстяку ручонки протянул,

Чтоб на меня он обратил своё вниманье.

Меня поднял он и прижал к груди:

«Что, карапузик милый, тебе надо?»

Ему сказал я: «Дядя, не pizdi!»

Немая сцена.

Смех мне был наградой…