Читать книгу В поисках вербной феи - Эдуард Тил - Страница 2

Городок, что зовётся Малым Пирсом, нашёлся всего в паре миль к востоку, у озера. Принадлежал он, несмотря на это, уже другому королевству. Страны тут совсем крохотные, объяснил лис, и в каждой, как полагается, есть столица и свой король.

– В центре мира стоит великая гора, – говорил он, вышагивая по траве. – С четырёх сторон примыкают к ней четыре королевства: Ветров, Озёр, Холмов и Пепла. Их ещё называют странами первого круга.

За четырьмя королевствами, узнала Надя, есть целая россыпь стран помельче, но в эту минуту она и хвостатый рассказчик совсем подошли к городку.

Тот ютился у самой воды, и аккуратные домики стояли на сваях, как цапли.

– Весной и после дождей озеро выходит из берегов, – сказал лис. – Тогда здесь гуляют на лодках, а рыбачить можно прямо с веранд.

Но теперь погода стояла сухая, и улочки полнились разношёрстной публикой. Немало среди неё было и приезжих: вот солидный господин спрашивает путь у офицера в синей форме; тот отвечает степенно, бросая блики начищенным сапогом.

У Нади же – личный проводник, да и заботиться о солидности ей ещё рано. Значит, можно без стеснения вертеть головой, пока следуешь за рыжим ориентиром.

По мощёным дорогам звонко цокают подковы. Лошадей много: простых, с небогато одетыми всадниками; коренастых тяжеловозов впереди гружёных телег; породистых верховых – в расшитых попонах. Внимание привлекает трактир с круглыми боками и зеленоватой крышей. Он стоит на шести дубовых брёвнах и похож на майского жука. Пройдя дальше, увидишь лавку оружейника и очередь в пекарню напротив. Тут витают запахи свежей выпечки и сахарных петушков. И только со стороны базарного проулка при южном ветре немилосердно тянет рыбой.

– Малый Пирс славен своими кузнецами, – вполголоса сказал лис, – а где искусные оружейники, там и знатные воины в поисках редких вещиц. Поговаривают, что клинков, какие делают тут, не сыскать во всех соседних королевствах.

Он подмигнул:

– Это, конечно, выдумки. В Лазури, можешь мне верить, есть мастера и получше.

Центральная площадь встретила их оживлённым гомоном, блеском доспехов, игрой фанфар. Всеобщее волнение намекало – близится нечто особенное.

– Успели! – прошептал лис.

Он отчего-то не желал демонстрировать на публике своё умение говорить по-людски и при встрече с незнакомцами тут же, как сказал бы Надин дед, прикидывался валенком: вместо слов лишь урчал и тявкал по-лисьи. Надя решила не выдавать рыжего плута и даже соврала любопытной парочке: «Да, лис мой. Да, можно погладить. Нет, не кусается».

«Похоже, говорящие звери, – рассудила она, – редкость даже для Мира Стихий».

К счастью, на площади было слишком шумно и людно, чтобы общим вниманием могла завладеть какая-нибудь лисица. Степенные разговоры и всякая болтовня, чей-то смех, охи и ахи – всё это, Наде казалось, сливается в сплошной, бурный поток. Прислушавшись к нему, она не заметила, как осталась одна.

Её проводника не было нигде: ни у торговца свежей рыбой, где Надя искала его в первую очередь, ни возле мясного лотка. «Как грубо, – думала она, – оставить девушку вот так в незнакомом месте!» Припомнив наконец, что лис выказывал желание пробраться ближе к центру площади, Надя решила поискать его там.

Она втиснулась в зазор меж котомкой фруктов и чьим-то внушительным животом, прошмыгнула мимо словообильной дамы, растолкала сумкой («Простите! Извините!») стайку карапузов, мастерски увернулась от острого локтя и очутилась перед круглым деревянным помостом.

Сразу за ним стояла небольшая дощатая трибуна. Там, в окружении десятка сверкающих на полуденном солнце латников, восседал, как видно, очень знатный гость.

Это был мужчина, горбоносый, жгучий брюнет. Кто-нибудь постарше Нади сказал бы, что он ещё молод: лет тридцати на вид. Усов и бороды он не носил, но при такой черноте волос, как ни брейся, низ лица всё равно будет тёмным.

Знатный человек сидел вальяжно, много улыбался и имел дело, казалось, до всего вокруг. Он то шутил с усатым рыцарем-соседом, то наклонялся к воину в синей форме, то, повернувшись влево, трепал по холке лиса…

…лиса?

Девушка пригляделась: всё верно. Лис – тот самый, с прищуром на правый глаз, – как ни в чём не бывало восседал со знатным гостем. Мало того, она могла поспорить: эти двое сейчас говорят!

Надя не была полной дурочкой и быстро сложила факты: высокородный мужчина – раз, его подручный лис – два, завлечённая хитростью одинокая девушка – три. На другом конце уравнения маячило как минимум вынужденное замужество.

«Бежать! – отчаянно подумала Надя. – Бежать без оглядки! Самой добраться до столицы и, если рыжий разбойник не врал, отправиться домой. Для этого хорошо бы прямо сейчас затеряться в толпе, потом скрыться в одной из боковых улочек и…»

…и всё же Надя осталась на месте. Интуиция упрямо твердила: в её рассуждениях что-то не так.

«Перво-наперво, – решила она, – уж очень сложно всё обставлено как для простого похищения. А во-вторых…»

Она взглянула на трибуну ещё раз и окончательно убедилась: рыжий лис вовсе не был прислужником знатного гостя. Они, уж скорее, выглядели как два старых приятеля, что встретились волей судьбы впервые за год или два. Лис, кроме того, не бросал косых взглядов, не искал девушку в толпе и, такое чувство, забыл про неё вовсе. Надя вновь припомнила, как осталась одна, и вновь обиделась.

– Добрые горожане и гости города! – раздался голос человека в синей униформе. – Сэр Галахад… эм… Его Милость граф Чисторечный желает объявить о турнире в честь совершеннолетия Его Высочества принца Феликса, наследника Его Величества короля Регинальда и нового избранника Священной горы!

Возгласы одобрения захлестнули площадь.

– Принца-то этого, говорят, никто не видел, – прошептала женщина у Нади за спиной, – и что волшебной силы у него нет. Не благословят его горцы. Ох, не благословят…

– Бедный мальчик! – запричитала вторая. – И ведь что тогда будет?

– Что, что… – хмуро вставил какой-то дед. – Война тогда будет – вот что.

Человек в синей форме откашлялся и продолжил:

– К турниру допускаются горожане и гости города, кто не состоит на воинской службе. Всё оружие – зачарованное, безопасное! (Он указал на длинную подставку с развешанными мечами, топорами, цепами.) Бой идёт до трёх ударов. Проигравший выбывает, победитель остаётся. После каждой победы оставшийся имеет право на глоток эликсира бодрости!

Приятель лиса, он же сэр Галахад, он же граф Чисторечный, привстал с трибуны, запросив внимания:

– Любезный Сергус запамятовал о главном, – граф улыбнулся. – О награде.

По толпе прокатился смешок.

– Как известно многим, шестой год подряд я ношу звание первого клинка Страны Рек, а из школы, основанной ещё моим прадедом, выходят лучшие фехтовальщики, каких только знала эта земля. – Он сделал паузу, охватил собравшихся взглядом. – Если тут есть молодые, но способные бойцы, знайте: вам выпал редкий шанс. Каждый, кто сегодня запомнится мне своим поединком, получит приглашение от нашей школы.

Одобрительно похлопали.

– А чемпион турнира, – произнёс Галахад, – выберет один из трёх прекрасных клинков, что я везу в подарок Его Высочеству. Принц Феликс лично распорядился об этом!

Надя догадалась, что последний приз и правда ценен, поскольку площадь взорвалась овациями.

* * *

Бились зрелищно, но по соображению многих – скверно. Зачарованное оружие не пронзало плоть и не дробило кости, однако его удары, судя по вскрикам участников, были весьма болезненны.

Первым, взяв тяжёлый цеп, на ринг взобрался бойкий толстяк. Одного за другим он одолел трёх претендентов и трижды хлебнул предложенного эликсира. Очередь к арене заметно поредела, а Наде подумалось даже, что турнир подошёл к концу. Но тут какой-то тощий парень, выбрав странное оружие, – боевой серп, – поднялся на сцену и в десять секунд трижды полоснул толстяка. Дело пошло бодрее. Серп уступил палице, палица проиграла топору. Битвы становились интереснее, претенденты – искуснее. Дилетантам было впору отправляться домой. Опытные бойцы, подметила Надя, всегда выбирают меч. Почему – ясно: меч неплох против всего, так что следующий противник не сможет получить большой выгоды только за счёт оружия. Как тот хитрец, что победил топор, взяв боевой кистень.

Весёлый балаган закончился, и каждый новый бой внушал всё большее почтение к турниру: соперники теперь владели навыками профессионального боя, умели наступать и кое-как обороняться, а не размахивали оружием на потеху ребятне. Пришёл черёд радоваться тех, кто что-то понимал в фехтовании.

– А молодец наш Рафка-то! – говорил мужичок с пивным пузом. – Не только в кабаке торчать умеет, но и подраться не дурак!

– Ты погоди! Артемис выйдет и уж всех за пояс заткнёт! – говорил его сосед.

С точки зрения Нади, дрались всё равно неважно: движения – скованные, выпады – вялые, а защита такая, что не найти приличных слов. Окажись все эти люди в её родном городе, даже районное первенство им бы не светило. А следующий участник так глупо пропустил очевидный удар, что смотреть на это было просто физически больно. Если б только у неё хватило смелости…

Сзади вдруг затараторили:

– Неужто там Варька, кузнецова дочка? Глянь, что удумала!

– Ой… с ума сошла!..

Варька – краснощёкая, плечистая девка – подошла к оружейной стойке, выбрала добротный палаш (им до неё бились двое) и уверенно поднялась на площадку.

Толпа охнула.

– Правилами не запрещено, – объявил Сергус и сделал пригласительный жест.

Дочь кузнеца, увы, проиграла более мастеровитому сопернику, но сражалась так рьяно, что под конец поединка вся площадь болела за неё, а после – кинулись утешить. Воцарилась жуткая неразбериха, и Надя, впечатлённая Варькиной отвагой не меньше других, приметила безлюдный проулок, где за пустой повозкой кто-нибудь мог бы совершенно незаметно переодеться.

– Была не была! – сказала она и юркнула вбок, тут же затерявшись в суматохе.

Прошло несколько минут, сменилось несколько чемпионов. Теперь на ринге властвовал Артемис – высокий, молодой, загорелый, вооружённый изогнутой саблей. И сам он был ей под стать – стремительный, гибкий, подобный хищному зверю. Выходить против Артемиса после его победы над могучим Огаром-камнетёсом никто не спешил.

Сергус подливал масла:

– Неужели нет смельчака, что бросит вызов этому воину? Неужто страх поселился в сердцах доблестных претендентов? Кто развлечёт почтенную публику новым захватывающим поединком?

Толпа расступилась так спешно, будто вдруг заметила чумного. Кто-то, пятясь, упал. Кому-то помогли подняться. К помосту шёл человек, с ног до головы одетый в белое: белые гетры, белые штаны в обтяжку, белая куртка с жилетом поверх, белые перчатки и шлем. Шлем тоже белый, только спереди словно зеркальный: это мельчайшая стальная сетка отражала солнечный свет, так что никто не смог бы угадать в незнакомце девушку.

Зрители шептались и ахали, и даже граф привстал с трибуны, чтобы лучше видеть. Не без удовольствия Надя прочла удивление и на рыжей морде лиса. Выходит, не встречал он пока фехтовальщика в полном костюме.

Она приблизилась к оружейной стойке. Шпаги нет, но есть рапира – тоже длинная, тонкая и острая, разве что сечение клинка другое. На соревнованиях разница была бы. Здесь – никакой. Девушка взошла на помост, поклонилась графу и публике. Сергус пожал плечами. Объявили бой.

Артемис был хорош, хорош по-настоящему. Он налетел с яростью дикой кошки, провёл обманное движение и тут же нанёс первый удар – из трёх, нужных для победы. Бойцов развели, по площади пробежал вздох разочарования.

Надя его не слышала. Для неё теперь не существовало ничего, кроме новой загадки. Каждый соперник – как сложный ребус, интересная головоломка. Оценить, просчитать, переиграть. Жаль, что бой длится всего до трёх ударов – придётся думать быстро. Но уже ясно: рука Артемиса на кисть длиннее её руки, и на столько же его сабля короче рапиры. Артемис любит застать врасплох атакой в прыжке, но зачастую это ошибка: теряя связь с опорой, пусть на долю секунды, перестаёшь управлять движением. И проворный оппонент, будь уверен, накажет за это.

Артемис набросился снова. Шаг вперёд, полшага в сторону. Обманный манёвр, прыжок… вскрик. Похоже, ни один из прежних соперников не мог даже коснуться его, и теперь Артемис стоял в изумлении, потирая уколотый бок. Публика на площади не успела разглядеть, что именно случилось. Лишь Галахад да рыцари с трибуны оценили Надин выпад одобрительными хлопками.

«Если Артемис не дурак, – думала Надя, – больше он не станет прыгать».

Теперь противник узнал, на какую скорость способна её рапира, и это вынудит его поменять способ атаки. А если он в эту секунду задумался над тактикой чуть сильнее, чем можно позволить себе в бою, то…

Шаг вперёд, прыжок, укол.

– Ага! – выкрикнул кто-то. – Артемиса, да его же уловкой!

По площади раскатился смех.

– А недурно! – хохотнул усатый рыцарь на трибуне. – Совсем недурно…

«Излишняя самонадеянность столь же вредна, как и неверие в собственные силы», – повторяла Ольга Сергеевна. Поэтому хвалебные реплики Надя тоже пропустила мимо ушей. Бой пока не выигран.

На этот раз Артемис вёл себя осторожно. Он тоже во многом просчитал соперника и пытался взять верх за счёт скорости удара: его сабля легче рапиры, а рука – сильнее Надиной. Но Надя уже знала, что превосходит его в быстроте ног, и, улучив момент, резко пошла на сближение. Обменявшись с Артемисом уколами и сжимая зубы от боли, она услышала радостный шум толпы. Три – два.

– Глоток эликсира? – Сергус протянул ей флягу.

Девушка молча отказалась, выставив ладони перед собой. Ей не хотелось снимать маску, да и какая усталость от минутного боя? Тем более что после него ощущалось только смутное разочарование. Дело в том, что Артемис при всех его достоинствах – увы! – точно так же уступил бы и Маринке. А Наде со вчерашнего дня хотелось доказать себе, что её победа над подругой не была случайностью. Или, всё-таки, была? Да какой толк сейчас думать об этом!

Она отыскала глазами лиса. Тот по-прежнему сидел на трибуне, но имел такой хитрый вид, что стало ясно – давно всё понял. Но никому, похоже, не сказал.

* * *

Против нового чемпиона вышел только один любопытный, но быстро проиграл, и очередь на этом закончилась. (Что понятно: даже против Артемиса выйти, кроме Нади, было некому.)

Сергус, впрочем, не сдавался:

– Добрые горожане и гости города! – вопрошал он. – Есть ли среди нас смельчак, что бросит вызов мастерству чемпиона? Кто готов… кхе… оспорить… кхе…

Тут он совсем закашлялся. Сэр Галахад сошёл с трибуны и похлопал его по плечу.

– Довольно же, – сказал он. – Довольно! Позволь мне испытать победителя лично.

Стало тихо.

Граф Чисторечный проследовал к оружейной стойке, выбрал тонкий меч и шагнул на бойцовский помост. Он взвесил клинок в руке, размял кисть парой лёгких свистящих взмахов и, наконец, кивнул воину в белом. Надя приняла боевую стойку, и тишина вокруг сделалась такой, что стало слышно, как на озере крякают утки.

Граф был загадкой посложнее прочих. В его нарочито небрежных движениях, в его осанке, даже в улыбке – проступала уверенность настоящего мастера, спокойная и грозная. «Нельзя поддаться внушению», – думала Надя. Тренер приучила её к мысли, что любого противника возможно победить. Надо лишь понять его тактику, нащупать в технике слабые места и…

Шаг вперёд, полшага в сторону.

Боль резкого укола застала Надю врасплох. Клинок графа словно растворился перед ней, чтобы тут же возникнуть сбоку. «Вот как надо работать кистью», – сказала бы Ольга Сергеевна, будь она тут. Впрочем, хорошо, что её тут не было: Надя провалилась бы со стыда, пропустив новый удар через пять секунд после первого.

– Два – ноль, – объявил Сергус.

На лице графа Чисторечного читалась сдержанная скука.

«Достать, достать его хоть раз! – отчаянно думала девушка. – Вот бы удался такой выпад, как в бою с Маринкой: атака столь быстрая, будто время вокруг замирает!..»

Надя живо припомнила вчерашний матч и ватные от усталости ноги, и своё обречённое равнодушие перед, казалось, более ловкой подругой. Задумавшись об этом на мгновение она сама не поняла, как кончик её рапиры встретился с нагрудником графа.

Галахад, охнув, отшатнулся назад. На трибуне зашептались.

– Это что… это как… – бурчал усатый рыцарь.

– Даже заметить не успел, – сказал другой.

Площадь заворожённо молчала.

– Два – один, – поразмыслив, объявил Сергус.

С лица графа вмиг сошла маска пренебрежительной весёлости, взгляд его был теперь холоден и остр.

Снова объявили бой, и Галахад сразу перешёл в наступление. Надя постаралась отразить первую атаку. Потом вторую, затем третью. А после – в сердцах бросила рапиру, и та покатилась по дощатому настилу помоста. Площадь загудела в недоумении, усатый воин на трибуне криво усмехнулся.

– Что за спектакль! – раздражённо сказала Надя и сорвала с себя шлем.

Она даже не заметила, как дерзит человеку вдвое старше себя: очень уж её задела мысль, что противник начал поддаваться. Граф, она была уверена, трижды мог закончить поединок и не делал этого лишь затем, чтобы лучше рассмотреть её стиль боя, явно диковинный для этих мест.

Юная девушка под фехтовальной маской стала неожиданностью для всех, кроме одного рыжего зрителя. Ошарашенный граф перевёл глаза с соперницы на довольного лиса. Толпа ахнула – и вдруг расхохоталась. На помост вбежала дочь кузнеца и обняла Надю до хруста в спине. Усатый рыцарь произнёс что-то ободряющее, но слова его утонули в звучном голосе графа:

– Объявляю чемпионом турнира эту бесстрашную леди!