Читать книгу Большая книга ужасов – 1 (сборник) - Эдуард Веркин - Страница 8

Я снова смотрел телевизор. Теперь я много смотрел телевизор, гораздо больше, чем можно. От этого у меня болели и слезились глаза. Но я все равно смотрел. Телевизор был моим единственным развлечением. И еще газеты, которые приносил Белобрысый.

– Больше всех отличился житель Подмосковья, – рассказывал ведущий. – Ему показалось, что его доберман-пинчер по кличке Малыш посмотрел на него «как-то не так». После чего разгневанный хозяин забил своего питомца сковородкой. Избиение продолжалось до тех пор, пока соседи не вызвали милицию. Впрочем, когда прибыли стражи порядка, Малыш уже умер от многочисленных переломов черепа. В свете так называемого «Пригородного инцидента» милиция не стала арестовывать правонарушителя, ограничившись устным внушением…

Тема вошла в моду. Но это ненадолго. Скоро журналисты переключатся на что-нибудь другое, так всегда бывает.

Тогда я сразу же отыскал нужный мне дом. Его было трудно не узнать – возле него дежурила милицейская машина, а еще две машины, но только не милицейские, а обычные, катались туда-сюда по улице. Но в них тоже сидели милиционеры, это было видно.

Из тачки, дежурившей возле дома, высовывалась круглая морда служебной немецкой овчарки. Правильно сделал, что не взял с собой Бакса. Овчарка взглянула на меня с безразличной подозрительностью, а потом служебно гавкнула. Почуяла, что я не тот, кого следует опасаться, и утратила ко мне всякий интерес. Тогда я решил подшутить и отдал овчарке команду «Лежать!». Она послушно упала на пол автомобиля. Мозгов у нее точно не было, я в этом убедился.

– Сиди здесь, – велел я ей и двинулся к дому.

Дом как дом, только вот жалюзи на окнах. На всех. Ограда невысокая, как принято в любых пригородах. И белой краской покрашена. Полная идиллия. Я перепрыгнул через ограду и пошел вокруг дома. Трава была примята почти везде, но примяла ее наверняка милиция – улики искали. Скорее всего не нашли.

На заднем дворе я остановился и прислушался. Внутри дома находились два человека. Наверное, из милиции. Чего-то они ждали. Хозяев не было. Может, это они засаду таким образом устроили. Хотя какой смысл?

Я решил подобраться к ним поближе, послушать. Дверь, выходящая на задний двор, оказалась открыта. Я потянул ручку вниз и проник внутрь.

За дверью обнаружился небольшой коридорчик, а за ним кухня. На кухне и сидели милиционеры. Они пили кофе и жевали хлеб с колбасой. Молча. Я стал ждать. Они покончили с едой, закурили.

– За последних семнадцать лет это у нас первый случай, – сказал один.

Дверь на кухню была закрыта неплотно. Я осторожно приблизился и заглянул в щель.

Говорил старший. Он сидел за столом. Другой, помоложе, стоял рядом.

– Я слыхал, в других областях такое бывало, – сказал молодой.

– Бывало, – подтвердил старший. – Особенно на севере. И никогда никого не находили.

– Маньяк? – спросил молодой.

– Не знаю, – старший достал спичку и принялся ковырять в зубах. – Не знаю. Я раньше в столице работал, такого там понавидался! Когда сюда перебрался, мне здесь служба раем показалась… Много всего видел.

– Чего? – заинтересовался молодой.

– Всего, – снова сказал старший. – Ну, например, к вопросу о пропавших без вести. Есть такие места, в которых исчезают. Знаешь, сколько каждый год людей исчезает? Тысячи. И без следа. Как будто растворяются.

– Это ты про черные дыры?

– Ага. Тоже слыхал?

– Слыхал, – кивнул молодой.

– Но это газетчики их так назвали. А мы их называли заплаты.

– Заплаты? – переспросил молодой.

– Ага. Знаешь, на одежде заплаты? Иногда они отрываются. И в эти дыры проваливаются люди. Я видел однажды…

Старший открыл холодильник, налил себе воды и отпил большой глоток.

– Домой возвращался. А впереди меня девушка шла. И вот она заворачивает за угол. Я шагаю за ней, по пути ведь. Тоже заворачиваю. Смотрю – а никого нет. Переулок пустой. Длинный такой пустой переулок, просто две стены. Ни дверей, ничего вообще. А девушки нет. Исчезла. Я два раза по этому переулку прошел – пусто. Только мусор разный вдоль стен. А потом видел у нас в отделении ориентировку – разыскивается девушка, фамилия такая-то, возраст двадцать один год… Вот так.

Молодой тоже налил себе воды.

– Слушай, а чего с этим парнем-то? Ну, который в этом доме жил? Что случилось? У тебя ведь брат в больнице работает.

Старший ответил:

– У меня шурин в больнице работает – это раз. А два, все, что произошло в больнице, – тайна следствия.

– Да ладно, колись, делать-то все равно нечего, скучно здесь сидеть.

Старший помолчал, а потом все-таки выложил:

– Там темная история. Этот парнишка, на которого напали, он в коме пребывал. То есть в отключке полной. Никто не знал, когда он очнется. А он вчера и очухался. И как только очнулся, так сразу начал кричать. Ни слова не сказал, только кричал и кричал. Как ни пытались его остановить, ничего не получалось. Пришлось ему вколоть снотворного. Он проспал пять часов, проснулся и снова принялся орать. Его опять усыпили. И так три раза. В конце концов его отвезли в какую-то клинику, чуть ли не в саму Москву…

– Да уж…

– Это еще не все. Он поседел за ночь. Шурин рассказывал, что, когда его привезли, он был черноволосый, а когда увозили, белый, как соль. За ночь поседел.

– Так не бывает, за ночь не седеют…

– Седеют, уж поверь мне. И еще. Сдается мне, что все это только начало… Такое еще случится… Вот увидишь…

Молодой кивнул.

– Я рассказ в детстве читал, – вспомнил он. – Там вот такие же вещи происходили. А потом выяснилось, что это из другого мира существа ловушки расставляли. Кто исчезал, кто с ума сходил… А людишек они потом жрали.

– Не, – покачал головой старший. – Тут все не так просто… Тут что-то другое… Гораздо хуже… Или вот. Ты фильм про Фредди Крюгера видел? «Кошмар на улице Вязов»?

– В детстве видел, – улыбнулся молодой. – Смешное кино.

– Кино-то смешное, это точно… А у нас вот был почти такой же случай. Про СВС слыхал?

Молодой отрицательно покачал головой.

– СВС – синдром внезапной смерти, – пояснил старший. – У нас на участке было. Вдруг ни с того ни с сего стали умирать подростки. Лет девятидвенадцати.

– Во сне?

– Нет, не во сне. Но когда рядом никого не было. Родители уходят на работу, оставляют детей дома, а когда возвращаются – парень мертв. Без всяких следов насильственной смерти.

– И все? – молодой опасливо оглянулся.

– Не все. – Старший снова закурил. – Не все. В комнате с мертвым на стене находили как бы выжженное пятно. Размером с футбольный мяч. Просто обугленное пятно. На что мы только не думали. И на шаровые молнии, и на излучатели разные. Ученых приглашали – ничего. Так и не разгадали. Будто что-то приходило в отсутствие родителей, убивало и снова уходило.

– А потом?

– Потом родители кое-что придумали: они стали в каждой комнате видеокамеры расставлять. И смерти сразу же прекратились. Вот тебе и Фредди Крюгер. Сам, кстати, Фредди Крюгер тоже существовал. Но это в Америке было, не у нас.

– Теперь вот у нас чертовщина разная началась, – вздохнул молодой. – А как все хорошо было…

– Да, – согласился старший. – И прямо среди дня. Мальчишка качался на качелях, а потом, наверное, на него кто-то напал. Местный электрик проходил недалеко, услышал крики, но нападавшего не видел. Это он вызвал милицию…

– И мы ничего не нашли. Ни следов, ни улик. Собака след не взяла.

– Следы были, – возразил старший. – Только детские. Потом их затоптали, конечно…

– А чего тебе в этих следах? – спросил молодой. – Парень сходил к калитке и вернулся обратно. Вот на них внимания и не обратили.

– Просто никто не подумал, что следы могли ведь вести и от калитки к качелям. А разница здесь большая… Такие вещи замечаешь, если долго работаешь. Но теперь все равно уже ничего не узнать, парень в себя не приходит. И этот укус… Скорее всего собака, точной экспертизы пока нет.

– А почему не сообщалось об укусе?

– Паника ни к чему. И так в последнее время с собаками что-то творится…

– Что?

– Сводки надо хоть иногда читать… Случаи нападения собак участились, по всей стране. Если народ узнает, что и у нас такое началось, всех здешних собак перевешают. Это нам ни к чему. Если бы исследовать следы…

Когда они стали говорить про следы, я шагнул поближе к двери, поскользнулся на паркете и случайно открыл дверь.

Они уставились на меня, как на привидение. Я оглядел кухню с хозяйским видом. Неодобрительно глянул на сигареты и открытый холодильник.

– Ты кто? – спросил один, тот, что постарше.

Я не ответил. Старший поглядел на молодого:

– Ты, наверное, дверь заднюю не закрыл?

– Закрывал…

Они снова уставились на меня. Молодой даже положил зачем-то руку на кобуру. Я зевнул, решил, что это их успокоит.

– Что ты тут делаешь? – спросил старший.

– А тут мальчишка пропал? – вопросом на вопрос ответил я, решив сработать под дурачка. – Я слышал, что его пришельцы похитили, а у нас как раз кружок уфологии[11] организовался…

Они напряженно засмеялись.

– Иди отсюда, мальчик, – сказал старший. – Тут нельзя находиться.

– А фотографии можно сделать? Я подпишу – «Дом с привидениями». Можно?

– Нет мальчик, нельзя. Иди лучше, а то мы родителям позвоним.

– Жаль, – сказал я.

Я еще оглядел для порядка кухню, а затем сделал вид, что вышел на улицу, хлопнув дверью. На самом деле я остался в доме. Меня интересовало одно место во всем этом коттедже – детская.

Детские обычно всегда помещают на втором этаже, как у нас. Я отыскал лестницу и быстро вбежал наверх. Комнату я обнаружил сразу – поперек двери была натянута бумажная лента с запретительной надписью. Ленту я снимать не стал, прошел под ней.

Вся комната была заполнена всевозможными моделями летательных аппаратов, от истребителей до тяжелых грузовых вертолетов. Самолеты свисали с потолка, стояли на полках и даже на полу. На столе скучала недостроенная модель космического корабля, вокруг нее лежали инструменты и тюбики с клеем и красками.

Ничего интересного. Я осмотрел комнату раз, затем еще. И нашел. Под диваном, в самом углу, на это никто не обратил внимания.

Кучка грязных вороньих перьев. Как там, на холме, там, где я обнаружил Кики.

Я потихоньку спустился на первый этаж. Милиция продолжала болтать на кухне. Я выбрался из дома на двор, подошел к качелям. Ничего необычного. Два вкопанных в землю столба, между ними труба, к трубе на подшипниках прикреплены цепи. На цепях сиденье. Видимо, хозяин дома сам сделал. Вот на этих качелях паренек и качался. Качался и качался. Докачался.

Качели медленно болтались от ветра и поскрипывали. Это было очень грустно. Скрип качелей – самый грустный в мире звук…

Что-то заставило меня оглянуться. Какое-то чувство. Трудно описать. Я вдруг почувствовал, что мне надо оглянуться через левое плечо.

Я оглянулся.

Ничего. Угол двора. В углу два мусорных бака, несет чем-то тухлым.

Я направился к этой мусорке. Чем ближе я подходил, тем сильнее к запаху тухлятины примешивался еще какой-то. Когда до баков осталось шагов двадцать, я вдруг увидел. К крышке бака сбоку прилепилось черное перо. Я уже собрался вытряхнуть мусор и выяснить, что там за птица скрывается, как вдруг дверь открылась и на крылечке нарисовался молодой милиционер.

– Эй, что ты там делаешь? – крикнул он. – А ну, прекрати!

Молодой двинулся ко мне.

Бак уже почти подался, еще секунда – и все содержимое окажется на траве. И я узнаю, что это за птица…

– Стреляю! – неожиданно крикнул молодой.

Я осторожно, не делая резких движений, повернулся в его сторону. Он меня надул. Стоял с перепуганной рожей, а пистолета так и не достал. На его крик из дома вышел старший.

– Чего орешь? – спросил он.

– Парень в бак лезет.

– А тебе что? Может, он решил позавтракать?

– Не знаю… – Молодой расслабился. – А вдруг он там ищет чего-нибудь?

– Если он там чего и найдет, то лишь пару яблочных огрызков. Хотя…

Старший посмотрел на меня, подумал и сказал:

– А вообще-то ты прав. Нечего ему в бак лезть. Вдруг там какие-нибудь улики? А ну, вали отсюда!

И старший похлопал по кобуре.

Я сделал вид, что испугался. Вздрогнул и потрусил к калитке. Милиционеры вернулись в дом.

За калиткой я посмотрел направо, посмотрел налево. Решил возвращаться тем же путем, что и пришел.

Овчарка продолжала лежать на сиденье. Пробегая мимо машины, я услышал, как она тихонечко поскуливает. Я прекрасно знал, что означает это поскуливание. Так поскуливает собака, которой внезапно очень захотелось в туалет, но которая смертельно боится нарушить приказ своего хозяина оставаться на месте.

Безмозглая тварь. Преданная, но безмозглая. Мне стало ее жаль. Я вернулся к машине и сказал:

– Гулять!

Овчарка мгновенно выскочила из автомобиля и рванула к газону. Я отправился дальше.

Я не знал, что мне предпринять. Ничего серьезного я так и не нашел. Кучка перьев. Кучка вороньих перьев и мальчишка, который качался себе на качелях, а потом взял и с ума сошел. И стал седой за одну ночь.

Все могло быть. Я шагал, размышляя, что мне дальше делать. Как себя вести. Едва начатое расследование уже провалилось. И если говорить честно…

Внезапно я услышал за спиной быстрые легкие шаги. Кто-то бежал за мной и очень старался меня догнать. Я сделал вид, что шагов этих не слышу, а когда они приблизились уже на опасное расстояние, сделал обманное движение вправо и резко развернулся.

Это была овчарка. Овчарка остановилась и тупо на меня уставилась.

– Чего надо? – спросил я. – Еще тебе что-нибудь приказать?

Овчарка принялась мучительно думать. Мозги ее скрипели, выполняя непривычную работу. После почти минутного раздумья овчарка завыла.

Она выла на меня.

Собака выла всю ночь под окном, все прекрасно знают, что случается потом.