Читать книгу «Т-34». Памятник forever - Эдуард Веркин - Страница 1

Глава 1
О пользе чистой совести

Оглавление

Витька заглянул в кабинет литературы. Класс пребывал во взорванном состоянии: обсуждалось, как провести праздничные дни. Одна половина планировала поход на природу и ссорилась, куда именно надо идти, на реку или в лес. Другая половина собиралась ехать на экскурсию по «Золотому кольцу» и спорила, на чем лучше ехать – на автобусе или на теплоходе. И походники, и экскурсанты обзывались, кидались мелом, жвачкой, скомканной бумагой, расстреливали друг друга из водяных пистолетов и вообще бесчинствовали по полной программе, разве что стульями не бросались.

Учебный год почти закончился, на носу майские праздники, настроение у всех было раздолбайское и веселое, классики литературы взирали со стен на беспечных потомков с суровым неодобрением.

Генка и Жмуркин сидели на парте у стены. Во всеобщей радостной суете они участия не принимали. Генку ни в поход, ни на экскурсию не брали – у него, как обычно, наметились серьезные отставания по литературе, и все предстоящие праздники Генка должен был готовиться эти отставания ликвидировать.

Отставание образовалось так. Учительница по литературе задала к очередному занятию выучить стихотворение на свободную тему и прочитать его с выражением. Витька выучил что-то из Есенина, Жмуркин нашел в Интернете стих современного поэта про жарку куриц, Генка сразу ничего не нашел. А ему очень хотелось показаться оригинальным и интересным, ему надо было поразить учительницу, получить пятерку. И Генка принялся перебирать старые газеты, которых дома на антресолях скопилось множество, и в одной газете за тысяча девятьсот сорок седьмой год обнаружил очень хорошее, как ему показалось, стихотворение. В нем рассказывалось про коварных вредителей, про то, как их разоблачали доблестные чекисты, и про то, как потом эти вредители под присмотром веселых чекистов строили крайне нужную стране северную железнодорожную магистраль.

Кто такие вредители, Генка представлял себе смутно, они у Генки ассоциировались с колорадскими жуками и плодожорками. Автор же стихотворения не пожалел для описания вредителей черной краски, так что Генка проникся к ним искренней нелюбовью, а к чекистам, наоборот, чувствительной приязнью. И, разучивая стихотворение, о вредителях он говорил с обличительным презрением, о чекистах же с искренним уважением.

Генка работал над стихотворением четыре дня. И вот пришел час Х. Генка был восьмым в журнале, он вышел к доске, принял позу Маяковского и с выражением прочитал свой стих про северную магистраль.

Генка закончил чтение, и в классе повисла тишина. Затем учительница в слезах выбежала из класса, вернулась уже с директором. Она восприняла Генкин стих как вызов. Как оказалось, ее дедушка как раз был таким вредителем и строил ту самую магистраль и за ним присматривали те самые веселые чекисты, о которых с таким вдохновением прочитал Генка. Потом дедушку, конечно, реабилитировали, но о своей «северной командировке» и жизнерадостных чекистах он вспоминал с большим неудовольствием.

Директор посмотрел на Генку с осуждением и сказал, что у него имеются серьезные пробелы в воспитании. А чтобы другим школьникам неповадно было иметь такие пробелы, Генке надо поставить «два».

И Генке влепили пару.

Пострадав за отсутствие исторической памяти, гордый Генка пропустил три урока литературы подряд. И теперь как хвостист и отстающий был лишен всех первомайских радостей.

Жмуркин же и сам не собирался никуда идти и уж тем более ехать. Морозиться и кормить голодных весенних комаров в походе ему не хотелось, таскаться по серым просторам «Золотого кольца» тем более. Жмуркин собирался посвятить выходные самосовершенствованию и вырабатыванию планов на жизнь. К тому же он хотел немного подхалтурить в кинотеатре. Кроме того, у Жмуркина вызревала очередная интересная коммерческая идея, способная принести быстрые деньги.

Поэтому ни Генка, ни Жмуркин в обсуждении участия не принимали. Жмуркин со скучающим видом дрессировал редкого майского жука – черномора, Генка читал мотоциклетный журнал и выписывал в блокнот цены на подержанные иномарки.

Витька подошел к друзьям и устроился на соседней парте.

– Ты по «кольцу» едешь? – вместо приветствия спросил Генка.

Витьке, конечно, хотелось и в поход, и на «Золотое кольцо», но бросить друга Генку он не мог.

– Не, – зевнул Витька. – Не еду. Лень…

– Вот и правильно. – Жмуркин убрал жука в спичечный коробок. – Нечего без толку родительские денежки тратить. Пользы в этом никакой, одни растраты.

– Жмуркин, ничего ты не понимаешь, – сказал Витька. – Это ведь очень интересно – проехать по «Золотому кольцу»! Когда ты еще сможешь?

– Это ты, Витька, ничего не понимаешь. Если у меня будут бабульки, я смогу проехать по «Золотому кольцу», по Зеленому кольцу, по Серо-буро-малиновому кольцу! Куда захочу, хоть в Новую Каледонию! А для этого нужны рубли! Деньги – деньги – деньги!

– У тебя же вроде есть деньги, Жмуркин, – вмешался Генка. – Куда тебе еще?

– А меня интересуют все деньги, какие можно взять в окрестностях. Потому что только деньги…

– Жмуркин, меня от тебя уже тошнит! – Витька даже отвернулся. – Всегда одно и то же…

Дверь открылась, и в кабинет вошла Анна Капитоновна, классная руководительница.

Класс затих.

– Ну, и куда вы решили отправиться? – с ходу спросила Анна Капитоновна.

Анна Капитоновна была молодым педагогом, в прошлом году она окончила институт и еще горела педагогическим рвением. Она водила класс в кино, музеи, на выставку восковых уродов и выдающихся личностей, на выставку голограммы, в детское молочное кафе «Бабай». На зимних каникулах Анна Капитоновна возила класс в Москву на Красную площадь. На весенних – в Суздаль пить сбитень. На майские праздники Анна Капитоновна предложила два варианта: либо в поход на Волгу на три дня, либо на экскурсию по «Золотому кольцу», тоже на три дня. Класс должен был решить, куда и как именно ехать, но, конечно, ничего толком не решил.

– Так куда едем? – снова спросила классная руководительница.

– Хотим в поход! – заревела одна часть.

– Хотим по «кольцу»! – заревела вторая часть.

– Давайте решать, – Анна Капитоновна достала из сумочки монету. – Если пятерка выпадет, то идем в поход, если орел – то едем по «Золотому кольцу».

– А если в воздухе зависнет? – ехидно спросил Жмуркин.

– А если она зависнет в воздухе, то вам, господин Жмуркин, я поставлю пять в полугодии, – ответила Анна Капитоновна.

Класс загоготал. Жмуркин, человек с бронированным самолюбием, никакого внимания на это не обратил.

Анна Капитоновна достала из сумочки пятак, подкинула, поймала. Заглянула в ладонь.

– Итак, – Анна Капитоновна сделала паузу, – мы едем по «Золотому кольцу»!

Класс, несмотря на бывшие разногласия, радостно заверещал.

– Но перед этим у меня к вам серьезный разговор.

Класс настороженно затих.

– Все мы знаем, что скоро, меньше чем через десять дней, праздник Великой Победы.

Класс промычал в знак согласия.

– Вы как подрастающее поколение и будущее нашей страны должны быть социально активны. Отличный способ проявить свою социальную активность – помочь ветеранам.

Класс неопределенно прогудел.

– Никто не заставляет вас помогать ветеранам постоянно, – сказала Анна Капитоновна. – Хотя это было бы тоже неплохо. Но я понимаю, что у вас своя жизнь. Поэтому я предлагаю вам провести что-то вроде акции. Разбиться на группы, взять по ветерану и помочь им в чем-нибудь. Сделать ремонт в квартире, прибраться во дворе, поработать на даче.

Класс промолчал.

– Это вас сильно не обременит, – продолжала Анна Капитоновна. – Всего пару дней. Зато потом вы сможете с чистой совестью глядеть в глаза старикам. Это очень полезно для здоровья – жить с чистой совестью.

Класс молчал.

– А после того, как мы поможем ветеранам, мы отправимся по «Золотому кольцу».

– Ура! – заорали ребята.

– Теперь организационные вопросы. – Классная руководительница достала из портфеля толстую тетрадку.

Анна Капитоновна и ребята принялись распределять ветеранов. Витька, Генка и Жмуркин в этом участия не принимали.

– Зачем вся эта ненужная благотворительность? – рассуждал Жмуркин. – Ветеранам не школьники должны помогать, а государство. Оно должно им все делать, а не мы. Они, в конце концов, за него воевали.

– Они и за нас, типа, тоже воевали, – тихо сказал Генка.

– Знаю, знаю! У меня оба деда на войне погибли, – надулся Жмуркин. – Они из этого города ушли на фронт, а государство моей матери даже пенсию по инвалидности не подняло.

– У меня тоже ушли, – произнес Генка.

– И у меня, – добавил Витька. – У всех, наверное, ушли. Мне, кажется, надо помочь…

– Тут дело не в том, надо или не надо, – злился Жмуркин, – а в том, что нас все равно заставят. Хотим мы этого или нет. Никакой демократии…

– Вот именно, Жмуркин, – сказала подошедшая Анна Капитоновна. – Никакой демократии. Хотите ли вы лично помогать или нет, но вам придется. Насколько я понимаю, вы трое у нас дружная команда?

– Они да, – Жмуркин указал пальцем в сторону Витьки и Генки. – А я нет. Я самостоятельная и самодостаточная личность.

Генка пнул Жмуркина под партой. Жмуркин дернулся.

– Он с нами, – сказал Генка. – Просто придуривается.

– Тогда запишите имя и адрес ветерана. – Анна Капитоновна положила на парту тетрадь.

Витька взял ручку, но Жмуркин поглядел на него с презрением. Он достал из рюкзака маленькую цифровую камеру и сфотографировал страничку.

– Итак, – сказала Анна Капитоновна. – Теперь займемся делом. А третьего мая соберемся в час здесь и обсудим наше путешествие. Свободны!

Класс сорвался с парт и рванул к выходу.

Жмуркин, Генка и Витька еще немного посидели – не хотелось толпиться в раздевалке, – затем спустились вниз, оделись и вышли из школы.

– Как ветерана хоть зовут? – спросил Генка.

– Какая разница, – махнул рукой Жмуркин. – Пойдемте ко мне, посидим на крыше, перекусим, поглядим на просторы. Мать пиццу с утра пекла…

– Ты же сказал, что с нами не водишься, – усмехнулся Генка. – Что мы серые, убогие личности…

– Крокодайл, – Жмуркин плюнул на стену родной школы. – Оставь свою жалкую мстительность. Пицца мстительности не терпит…

«Т-34». Памятник forever

Подняться наверх