Читать книгу Апокалипсис от Кобы - Эдвард Радзинский - Страница 30

Во дворце Кшесинской события развивались! Мы уже тогда решили создавать нашу Красную гвардию из рабочих и верных солдат. Требовалось закупать и перекупать оружие, которое теперь было у солдатских комитетов. Нужны были деньги.

Я понимал: балерина не могла унести все в маленьком ридикюле. Драгоценности лежат где-то во дворце. Я обыскал все, но ничего не нашел!..

Обычно я ночевал с подругой-служанкой на огромном ложе балерины. Ей очень хотелось побыть госпожою. Она надевала ночью пеньюар Кшесинской. Мысль, что на этой кровати забавлялись Романовы и сам царь, очень возбуждала ее, а меня здорово злила. Когда же она попросила меня примерить мундир отца ребенка балерины великого князя Владимира, я ее возненавидел… Но терпел. Потому что чувствовал: сучка знает, где камешки. Она отрицала. Однако во всех комнатах я поставил круглосуточную охрану, чтобы она не вынесла ничего. Наконец она поняла: без моего ведома их не получит.

И вот однажды ночью она зажгла свечу и уселась на огромной кровати.

– Зря ищешь, без меня не найдете. Дашь треть – покажу, где она спрятала.

Я согласился.

Изголовье кровати карельской березы было украшено резьбой: райское дерево и возле него Адам и Ева с яблоком.

Она встала на кровати и с силой надавила на это самое грешное яблоко. Изголовье тотчас раздвинулось, за ним оказалась стена, оклеенная обоями.

– Здесь, – сказала она.

Я соскоблил ножом обои. Под ними был обычный сейф. Я участвовал во множестве эксов, открыть подобный сейф не составляло большого труда. Требовались только инструменты…

Утром пришли петроградские товарищи – Шляпников и Залуцкий. Я велел отыскать воровскую фомку и газовую горелку.

Принесли довольно быстро, видно, партия хорошо усвоила завет Нечаева – «соединиться с разбойничьим миром». Орудуя фомкой и горелкой, я открыл сейф мгновенно. Как сверкнуло в темноте! Он был набит драгоценностями. Помню великолепную диадему с крупными бриллиантами и причудливые украшения из золотых пластин: нагрудники, витые золотые спирали…

Моя подруга пояснила со злой усмешкой:

– Это золото она надевала пятнадцать лет назад, когда изображала Клеопатру… Едва прикрытая этими золотыми пластинами – одеянием Клеопатры, полуголая, верховодила она особым представлением. Она называла его «живые картины». Происходили «живые картины» в Стрельне, у нее там огромный дом. Точнее назвать – дворец. Еще точнее – бордель. Она собирала в нем нас, совсем молоденьких начинающих балеринок. – Я уставился на нее, она засмеялась. – Да, я была тогда начинающей балериной… но недолго… Собирала нас в танцевальной зале. Слуги гасили свечи, уходили, а мы ждали. В темноте открывались двери залы, и целая толпа молоденьких великих князей врывалась в комнату. Хватали нас на руки или просто волокли… И с нами исчезали в комнатах дворца… Мы не успевали разглядеть их в темноте, прежде чем начать раздвигать ноги… Это называлось «Похищение сабинянок»… И если некоторые дуры вроде меня влюблялись в своего похитителя, она быстро приводила нас в чувство. Мне сказала: «Посмотри на ноги… С такими короткими ногами больше одного раза с тобою…» Кстати, у нее самой толстые короткие ноги, но Матильда всегда была уверена, что неотразима. Это действует на вас, баранов…

Она еще что-то рассказывала про свою хозяйку, с такой же «любовью». Но я уже плохо слушал. Я смотрел на все эти сокровища и подсчитывал. Можно было выручить состояние! По моему лицу она почувствовала неладное. Испуганно посмотрела на меня. Я сказал ей правду:

– Ты должна быть сознательной. Все это пойдет на оружие для новой Революции. К власти придут такие же, как ты… Потерпи! Завоюем власть и тогда с тобой расплатимся щедро.

Нельзя сказать, что я вел себя честно, но Революция требовала. Как же она меня честила, несознательная, бедная барышня. Даже бросилась драться. Пришлось матросикам выставить ее из дворца. Теперь ночи мои стали безрадостными, но зато я смог перестать ночевать на проклятом ложе, измазанном романовской спермой. Историческую кровать я велел сжечь, спальню превратили в канцелярию партии.