Читать книгу Убийство императора. Александр II и тайная Россия - Эдвард Радзинский - Страница 45

И чтобы как-то разбудить наследника, государь отправляет сына на войну – на Кавказ.

Кавказ – это Вавилон, где проживали десятки народов, говорившие на сорока языках. С заоблачных гор Осетии, Кабарды, Чечни и Дагестана воинственные горцы совершали набеги на русские земли.

В 1828 году Николай начинает походы на Кавказ, чтобы объединить Северный Кавказ с покоренным прежде Закавказьем – Грузией, Арменией, Азербайджаном.

Весь разноплеменный Вавилон должен был отойти под власть русского царя.

Но сыны воинственного ислама не захотели последовать судьбе православных грузин и армян. Мулла Мухамед объявил русским джихад – священную войну.

Именно тогда в Дагестане и Чечне распространилась воинственная ветвь ислама – «мюридизм».

Мюриды – прообраз исламских боевиков XX века – искали спасения души в пролитии крови христиан. Дрались эти воины бесстрашно, ибо были, как писал современник, «нафантазированы описаниями рая с красавицами-гуриями и прочими земными радостями». Мертвые воины незамедлительно отправлялись в сей живописный рай. Это была щедрая награда Аллаха за кровь неверных. Так сама смерть была побеждена этими дикими верованиями, помогавшими бесстрашно убивать и радостно умирать.

Кровавая детская сказка перешагнет через столетия в XXI век.

Мюриды прятались, как звери, в густых лесах и оттуда нападали на русских.

И чтобы идти вперед, николаевским солдатам пришлось избрать новую тактику – рубить леса и строить на их месте крепости. Ожесточение мюридов вызывало ответные жестокости, и наоборот. Беспощадно сжигались мирные аулы, дававшие приют мюридам.

Но все осложнилось, когда во главе кавказских горцев встал великий воин – имам Шамиль. Он сумел сделать невозможное – объединил разноязыкие, разноплеменные, часто враждовавшие между собой горские общины под своей авторитарной властью. Он создал невиданную в вольных горах – в этой анархической среде воинов – новую систему отношений – крепкое государство.

Это было, спаянное исламом, духовное государство (иммамат), объединявшее Чечню, Дагестан и Аварию. Во главе стоял имам – военный и религиозный лидер. Им стал Шамиль. Соединение духовной и светской власти – в традициях ислама. И оно давало Шамилю абсолютную власть над душами и жизнью подданных. Это был типичный беспощадный восточный диктатор. Шамиль поставил под ружье все мужское население – от 15 до 50 лет. Теперь мужчины жили в военных лагерях – учились там обращению с оружием.

Все сороковые годы Шамиль наводил ужас на войска Николая. В этот период выяснилась беспомощность огромной русской армии в борьбе с имаматом. Партизанская война – внезапные набеги горцев, приносили русским больше жертв, чем обычные сражения. Причем летом невозможно было воевать в Чечне, ибо горы Чечни покрывались лесами, где прятались мюриды. Но зимой русские войска не могли воевать уже в Дагестане, где горные перевалы становились совершенно недоступными. Так что войска Шамиля имели все возможности для маневра.

Шамиль сам вел войска в бой, он был всегда впереди и заплатил за это девятнадцатью ранами.

Уже больше 20 лет шла эта кровавая война, но не видно было конца. И в 1850 году император отправил наследника в Чечню – «понюхать пороху». Как всегда, вдали от отца, Александр совершенно преобразился. Он полон энергии, жаждет боя. Первое настоящее сражение, в котором участвовал Александр, случилось около крепости Ачхой. Здесь в лесу обнаружился чеченский отряд.

Сражение началось ранним утром. Можно представить офицерскую палатку, нагретую горячими углями, – он спал в ней беспокойным тяжелым сном, как и положено перед первым боем. Было еще темно, когда его разбудил адъютант.

Огонь свечи – в заспанные глаза. И почтительное «Ваше императорское Высочество, выступаем».

Горный хребет тонул в рассветном солнце. Дымились аулы на горе, бежала, поблескивая на солнце, речушка. Мирная идиллия… Они поднимались по этой райской горе, когда там, наверху, из леса выехало десятка два чеченцев.

Один из них, в темном бешмете, привстал на стременах, поигрывая нагайкой. Потом перебросил нагайку в другую руку и правой, как фокусник, покрутил ружьем… И, подбросив ружье, ловко поймал – и выстрелил. Впервые совсем рядом Александр услышал свист пули. И мальчик-ординарец схватился за грудь… и пополз с коня. И тогда, увлекая за собой конвой и казаков, Александр поскакал вперед. Чеченцы тотчас отступили в лес. И там схоронились в завалах из деревьев. Только блестели ружья. И, соскочив с коней, опережая наследника, казаки и свита бросились на завалы – «Кинжалы вон! В приклады!»

Началась резня. Сражались грудь в грудь.

А сверху с деревьев чеченцы осыпали пулями. И много солдатиков хоронили потом – после его удалой, но безрассудной атаки. Но весь чеченский отряд был перебит. Он получил саблю их убитого начальника. После этой храброй, но безрассудной атаки отец наградил его крестом Святого Георгия, но предпочел отозвать с Кавказа.

Вот и все, что можно рассказать о его удалом пребывании на Кавказе.

В 50-е годы на Кавказ приехал еще один молодой человек – граф Лев Толстой. Графу было 23 года, он – из славного аристократического рода, отметившегося не раз в истории России. Его знаменитые предки были и храбрыми воеводами, и участвовали порой в самых кровавых событиях… Его прапрадед Петр Толстой, сподвижник Петра Великого, стоял во главе страшной Тайной канцелярии – тайной полиции. Он сумел заманить обратно в Россию бежавшего за границу царевича Алексея, сына Петра Великого. И Петр Толстой участвовал в его убийстве – убийстве царского сына по приказанию отца.

Молодой Лев Толстой не просто приехал на Кавказ – он бежал от пустоты светской жизни, от самого себя – от безумной своей карточной игры, кутежей.

Бегство из прежней жизни начинает эту великую биографию. И оно же ее завершит. В конце жизни старик Толстой вновь попытается бежать из прежней жизни – бежать от семьи, от своего дома в Ясной Поляне… Бежать к новой жизни. И в пути, на маленькой железнодорожной станции закончит свою жизнь Великий Беглец.

Но все это потом… А тогда простым юнкером Толстой участвует в походе против чеченцев. (Впрочем, вместе с графом-юнкером приехали и трое его крепостных слуг.) В сражениях Лев Толстой заслужил звание офицера. И глазами Толстого мы можем увидеть ту – другую сторону Кавказской войны.

В рукописи «Набег» Толстой описывает эту обычную сценку: генерал весело отдает на разграбление солдатам захваченный аул. «Что ж, полковник, – сказал генерал улыбаясь, – пускай их – жгут, грабят, я вижу, что им ужасно хочется. Драгуны, казаки и пехота рассыпались по аулу – там рушится крыша, выламывают дверь, тут загорается забор, сакля, стог сена… вот казак тащит куль муки кукурузы, солдат – ковер и двух куриц, другой – таз и кумган с молоком, третий навьючил ишака всяким добром; вот ведут почти голого испуганного дряхлого старика-чеченца, который не успел убежать».

А вот еще одно описание кавказской войны – уже из толстовского «Хаджи Мурата»: «Вернувшись в аул, Садо нашел свою саклю разграбленной. Сын же его, красивый, с блестящими глазами мальчик был привезен мертвым к мечети. Он был проткнут штыком в спину. Вой женщин слышался во всех домах. Малые дети ревели вместе с матерями. Ревела и голодная скотина, которой нечего было дать».

Видел ли Александр такую войну? Как же он мог ее не увидеть?! Она шла бок о бок – рядом с той, другой – романтической. И это была кровавая, жестокая война.

Войну, растянувшуюся на четверть века, отец оставит ему в наследство.

Ему придется ее заканчивать. Как и другую войну, позорно проигранную его отцом и ставшую катастрофой для России.

И на той войне окажется все тот же великий регистратор – граф Лев Толстой.