Читать книгу Эпоха виртуального Шивы - Егор Бриг - Страница 4

Странное чувство не давало мне покоя, беспокоя как-то исподволь, исподтишка, тревожа отсутствием чего-то важного и неосязаемого. На ум приходило навязчивое и давно забытое чувство потерянности, именно потерянности в таком огромном, знакомом и всё же чужом мире, где в суете и суматохе окружающего может быть холодно и одиноко. Как в детстве, когда, увлёкшись пёстрыми игрушками, выставленными в витрине, ты отпускаешь тёплую руку мамы и затем, вдоволь насмотревшись на яркие мордашки и манящие машинки, понимаешь, что потерял нечто главное в своей жизни – тепло и заботу, надёжность и уверенность. И тут же какофонирующий мир становится пустым и пугающе холодным… и безжизненным, потому что ты не слышишь ритма биения сердца главного человека твоей жизни…

И это странное, тревожащее чувство, беспокоящее меня, и было вызвано неслышимым мною ритмом жизни этого мира. Как если бы вдруг оказаться в работающем парке аттракционов одному, совсем одному – карусели и качели, американские горки и колесо обозрения – всё вращается и сверкает огнями, но нет тех, для кого запущен весь этот механизм веселья…, и потому он безжизнен и пуст…, и сразу пропадает желание веселиться и развлекаться. Никто не увидит твоей радости и восторга. Никто не оценит, насколько ты смел.

Меня начало преследовать чувство отсутствия главного персонажа – Наблюдателя, того кто всегда рядом и всё видит. Наблюдателя, от наличия которого свойства мира меняются, как в квантовой физике – квант то волна, а то частица. И потому интуитивно я стремился поскорее попасть на Землю – колыбель жизни, и там, может быть, почувствовать присутствие нечто большего, чем просто механистическое действие. Мне требовался смысл в этой запущенной мною карусели…

Патрульный крейсер довольно быстро отдалялся от Луны, а впереди, чуть справа, светился голубой шар планеты. Шар рос и бодро увеличивался в размере, с каждым мгновением заставляя сердце биться сильнее и сильнее в ожидании подарка.

Земля стремительно приближалась, всё больше заполняя площадь экранов. И всё больше я убеждался, что нужно быть готовым к сюрпризам. Всё воздушное пространство планеты было затянуто облачным покровом, настолько плотным, что нет и проблеска суши или океана. Выполнив несколько облётов по окружности планеты, я осмотрел экваториальные и полярные области. Тщетно. Облака плотным покрывалом укрывали Землю от любопытного взгляда из космоса. Моя тревога и настороженность росли. Я побывал во многих передрягах, и мне ли бояться? Но одно дело, когда ты рискуешь всем собой в реальном мире, когда у тебя попросту нет выбора, и совсем другое дело, когда в этом странном виртуальном пространстве, с непонятными последствиями для сознания. Да, и насколько оно виртуально? Учитывая, что всё в мире относительно… Оно совсем не виртуально. Единственное отличие, это – возможность коррекции и времени, и пространства. И, конечно, некоторые преимущества для меня, как создателя и творца… админа… Погибнув здесь, я, возможно, рискую остаться живым трупом, растением, там, в реальности. В той реальности… в том пространстве… И что есть это самое «то пространство»? Может быть, тёмная материя нашего мира не более, чем структура информационного носителя, заполненного символами, ноликами, например, и не активная программно до некоего момента?

Видя всю бесполезность облётов, решаю лететь обратно на Луну и переждать время – может быть, погодные условия изменятся, или иное какое развитие ситуации, и тогда я увижу поверхность планеты без посадки на неё…

Патрульные крейсера не снабжаются зондами-разведчиками. А мне нужен зонд, дрон. И такой, и не один, имеется у меня на СМ-2м. Крейсер взял курс к Луне, на базу. О, эта извечная, смешливая физиономия Луны. Луна улыбалась, не радостной и светлой улыбкой, а коварной и насмешливо-глумливой. Я расстроен и озадачен. Но ни моё любопытство исследователя, ни мой пыл открывателя новых трасс не ослабели, а лишь усилились. И мне не давала покоя мысль: поскорее пересесть в СМ-2м и вновь прибыть на орбиту Земли, запустить зонд, произвести разведку, а там уже решить, на чем спускаться под облака, под этот таинственный покров планеты.

Но вот и распалась рожица Луны – предо мной изъеденная кратерами поверхность планеты. Ангарный модуль базы. В этот раз створки ангара распахнулись радушнее – время не ползло, как улитка по стволу дерева, несмотря на мой мандраж и нетерпение. Патрульный крейсер мягко опускается на свое посадочное место, а я бегом мчусь к своему кораблю и взлетаю по трапу СМ-2м.

Сев за капитанский пульт управления, проверил количество разведывательных зондов. Так и есть – всё на месте. Шесть. Готовимся к отрыву от площадки… Подняв СМ-2м над поверхностью ангарного модуля, начал дрейф к створкам. СМ-2м – грузовой корабль и, как все грузовые корабли, громоздок и маломанёврен. Присутствует и инерция… Но мы благополучно покинули ангар и стартовали к планете, цепко держащей наше внимание у своей непроглядной, облачной персоны.

Опять, как и в прошлый раз, сделал несколько облётных витков вокруг Земли. Но облака по-прежнему плотны. Тогда я запустил автоматическую подготовку зонда и вывод его в стартовую шахту. Готово. Осталось нажать на клавишу, и зонд нырнёт в эту таинственную пелену. Планета дремала в облачном коконе – спокойно и безмятежно. Я же сидел в пилотском кресле и смотрел на эту заполнившую весь экран массу облаков, тяжёлых и тягостных, медленно плывущих над планетой, почти неподвижных, будто над младенцем, охраняя его сон и укрывая от любопытных взоров.

За дугой Земли, в самом верху экрана, чернел космос, посверкивая россыпью звёзд. И чем пристальней я вглядывался в эту бездну, тем больше видел этих сверкающих точек. Всегда говорю: пространство безгранично и бесконечно. И всегда не понимаю. Отказывается мой разум понимать безграничность! В моём мире всё, совершенно всё имеет границу! Но пространство безгранично, и мы в нём, и наши страхи – лишь пыль. Для нас бескрайность космоса, видимо, то же, что и безграничность океана для его обитателей. Мы рождаемся и умираем, так и не познав пространство, в котором живём, так и не познав себя, живущих по его законам. И если моя реальность, вселенная моей реальности безгранична, то, как быть с этой, виртуальной? Ведь она умещается в моём секционном компьютере, в Ограничителе Свобод. И я точно знаю – она не бесконечна. Эта вселенная конечна. Она весит не более нескольких десятков или сотен терабайт информации! Эта вселенная – набор нулей и единиц. И я в ней… тоже лишь символ, лишь упорядоченные пустоты и нули с единицами. Я здесь – лишь информация! Только ли здесь? Если бы мне сейчас вздумалось искать границу этой, как мне известно, конечной вселенной, то даже с моей почти вечностью и бессмертностью в этом мире, с переходами в гиперпространство, с нескончаемым запасом воздуха, пищи и топлива, то и тогда мне бы не хватило жизни найти предел и постичь его… по той простой причине, что в системе нет и не может быть понятия начала, или конца вселенной – она либо есть, либо её нет. Такая непостижимость и грандиозность мирозданья, любого, даже виртуального, наводит на мысль о создателе, или о неком бездушном механизме, или неком универсальном законе… Пространство Сваронски создано мной, и я его создатель в том виде, в каком оно есть сейчас! Но я пользовался возможностью, предоставленной мне программистами и современными технологиями. Сам бы я его не создал! Я только дизайнёрил. Программисты тоже ничего не выдумывали. Они всё списали с той реальности, в которой мы живём. Но может быть, и Наша Реальность, весь этот безграничный мир, лежит у кого-то в ящике стола во флэш -карте, или в виде брелока для ключей в кармане костюма…

Всё это больше похоже на замкнутый бег белки в колесе, и лишь картинка пространства вокруг неё произвольно менялась, создавая иллюзию бесконечности… нам ведь не нужна правда, нам важна иллюзия – она создаёт условия комфорта, создаёт точку опоры нашему сознанию…, прекратится смена картинки вокруг, прекратится и вращение барабана – белка умрёт… от тоски, от бессмысленности бытия…

Не ищи в чёрной комнате чёрную кошку, если её там нет… Я шумно вздохнул. И, отведя взгляд от звёздной бездны, нажал на сенсор экрана. Зонд пошёл к облакам. Вся картинка с видеорегистраторов зонда у меня на экранах. Зонд вошёл в облачный слой, стремительно пронизав его, как игла пронзает ткань, пошёл под облаками. Толщина облачного слоя 3 километра 760 метров. На всех экранах зонда бесконечные просторы океана. Океан с туманом и небо с облачным покровом. В такой реальности можно и с ума сойти… Слишком однообразно, и сознанию не за что зацепиться.

Буду пока держаться нижнего слоя облаков. Внешне всё спокойно. Но, к сожалению, на поверхности океана жизненной активности не видно, в толщах воды её проявлений тоже не зарегистрировано…

Так-с…, а что там такое на экране справа? На правом экране, почти на горизонте, за вздымающимися волнами просвечивала тёмная полоса, настолько призрачная, что казалось – кисть мариниста сделала лёгкий мазок краской по туманной густоте… Возможно, это земля. Посмотрим.

Я направил зонд вправо, к темной полосе, и уменьшил его высоту над поверхностью. Датчики тепловизоров свидетельствовали о наличии жизни в водах. Над волнами висела всё та же туманная дымка, скрывающая детали и даже объекты. Сумрачный мир! Вверху толщи облаков, внизу туманы…

Тёмная полоса росла, стали видны детали береговой изломанной линии – скалы. Да, это земля. И, видимо, континент – земля простиралась от одного края горизонта до другого, теряясь за изгибом планеты. Ничего похожего на уже известное и узнаваемое. Везде, насколько охватывал глаз, виднелась идеально ровная, до невероятного, поверхность. Зонд прошёл над полосой скалистого берега. Обломки скал широкой полосой оторочили береговую линию. Не было даже намёка на песчаный берег – кругом обломки скал, частично подтопляемых накатами волн. Идеальная, с расстояния, поверхность континента, имела выпуклости и разломы. Вся видимая поверхность очень напоминала кусок камня, вылизанного волной. Какими должны быть волны, чтоб они могли прокатываться по этой поверхности от края до края?!

Из-за плотных облаков мир выглядел сумрачно серым, с некоторыми незначительными вкраплениями коричневых оттенков. В видимой поверхности, под зондом, попадались довольно протяжённые и широкие разломы. Показалась линия воды. Всё, вновь океан? Нет, вероятно, внутреннее море или озеро – берега стали смыкаться. Так и есть – это озеро. Были видны следы активной и, видимо, сравнительно недавней вулканической деятельности – высокие, островерхие пики гор отделили эту воду от вод океана. Континент оканчивала горная гряда, выстроившаяся вдоль береговой линии. И опять океан. Зонд удалялся от континента, и тот вновь превратился в узкую полосу земли, едва видимую в дымке, и только вершины островерхих гор торчали из тумана.

Зонд сделал несколько облётов поверхности по спирали. Но земли больше видно не было – только просторы океана под туманным покрывалом. В районе геомагнитных полюсов плотность тумана явно увеличивалась. Сканеры биоизлучений по-прежнему отмечали жизнь в водах. Но это были не крупные животные, а скорее скопления, массы мелких существ, обитающих у поверхности. Зонд опять вошёл в слой облаков и вынырнул из них в видимой близости от СМ-2м. Я решил зонд не забирать на корабль, а оставить на орбите планеты… Пусть вращается и фиксирует всё происходящее, периодически уходя под облачный слой.

Пока исследовательский зонд вращается вокруг Земли, а СМ-2М взял курс к лунной базе, я решил плотно подкрепиться жареной говядиной. Почему-то здесь, в Пространстве Сваронски, мои вкусовые приоритеты в пище изменились – на смену преобладающему, в прошлом, пристрастию к фруктам, овощам, сдобе и сладкому, пришло пристрастие хищника. Теперь – мясо в любом виде, лишь иногда, для разнообразия, дополняемое салатами и фруктами… Есть ещё один повод задуматься: насколько здесь я тождественен себе, тому, что сидит сейчас в кресле в секции Ограничителя Свобод.

Вернувшись на лунную базу, сразу отправился в тренажёрный зал. В этом зале, собственно, как и везде в моей реальности, установлены автоматы, выдававшие протеино-углеводные коктейли и составлявшие программы тренировок. На славу попыхтев на тренажёрах и поделав, в заключение, жимы лёжа, принял душ и осушил пару банок коктейля «Gold», от лаборатории Джо Вейдера и, прихватив ещё четыре с собой, отправился в бассейн.

В буфете бассейна взял двухлитровый мультифруктовый сок. Повалялся на шезлонге, попил сока и, прилично подкоптившись, нырнул в спасительную прохладу воды. Да, жизнь может быть прекрасной! И должна быть, бесспорно, такой. Тысячи и тысячи тактильных датчиков, как тысячи голодных птенцов, требуют от нас поступления новых и новых ощущений-раздражителей и лишь затем, насытившись, выдают нам порцию эндорфинов.

Наплававшись и уже сидя в пластиковом кресле у столика под зонтом, я озадачился вопросом: «Чем бы мне ещё занять себя?». В Ограничитель Свобод возвращаться не хотелось, тем более я помнил о последнем своём погружении, занявшем здесь десятки часов, а там меньше минуты. Почитать? Успею. Побродить по лунной базе, навестить казино, исследовать пространство, отправившись к дальним уголкам этой вселенной? Думаю, что успею! У меня ещё много времени там, в Ограничителе Свобод, и целая вечность, здесь, в моей вселенной, Пространстве Сваронски. От избытка впечатлений я испытывал некий мыслительный ступор. Надо найти место для отдыха на базе. И я, не одеваясь, отправился на поиски, предварительно убрав скафандр и банки с коктейлем в индивидуальную кабинку бассейна.

Раньше, когда я бывал на такой базе, мне приходилось отдыхать в стандартных комнатах отдыха. В них было место только для койки со столом и креслом, но на любой базе есть и люкс-номера, и, обязательно, президентский. Вот его и надо найти. Его не увидишь на указателях в зале – он, понятное дело, для вип-персон президентского статуса. А сейчас я – самый достойный постоялец для этого номера.

Побродив по этажам и не найдя президентского номера, был готов уже и на люкс. Хотелось спать. Устав от поисков, сел в зале ожидания на втором этаже. Напротив меня оказались двери бутика одежды. Недолго думая, я встал и отправился в бутик, решив выбрать себе что-нибудь для отдыха на базе. Майки, рубашки, спортивные костюмы, сланцы и кроссовки… В итоге, перемерив и пересмотрев всё, что было в бутике, остановил свой выбор на льняных бежевых шортах, яркой аляпистой рубашке и сланцах – тапочках для бассейна. Переодевшись, решил прекратить поиски, но дал себе последний шанс и подошёл к справочной, в надежде, что мой особый статус даёт право на получение закрытой информации.

– Господин Сваронски, Вы наш почётный гость, Вы наша гордость! Следуйте, пожалуйста, за мной и я провожу Вас в президентский номер, – затараторила в ответ на мой вопрос голограмма блондинки в справочной. Она вышла из-за стойки и жестом пригласила следовать за собой. Стройная красотка с безупречной идеальной фигурой!

Пройдя через зал и служебный коридор, мы подошли к лифту для персонала. Кабинка бесшумно закрыла за нами створки и повлекла беззвучно, слегка подрагивая, вниз, на сотый этаж.

– Сотый этаж? Глубоко запрятали президента… – Улыбнулся я голограммной блондинке.

– Персоны высшей категории должны быть в полной безопасности. – Ответила голограммная блондинка без тени улыбки.

Лифт на секунду замер и распахнул створки. Я вышел из кабинки и оглянулся на блондинку, не последовавшую за мной.

– Это холл президентского номера. Здесь есть обслуга, они Вами займутся. – Створки лифта захлопнулись на последних словах блондинки.

Повернувшись лицом в холл, я вздрогнул от неожиданности. Передо мной скромно, в полупоклоне, стояли две девушки в сиреневом и желтом сари. Симпатичные брюнетки с классическим индийским макияжем и знаком огня меж бровей. И, как две капли, похожие. Био-роботы? Хот, да о чём это я? Конечно, андроиды… Хм-ммм… Кто наш президент – индиец или поклонник Индии? Я не интересовался политикой, и мне было всё равно, кто во главе правительства.

– Прошу Вас сюда… – сделала приглашающий жест девушка в сиреневом.

Я последовал в указанном направлении, она семенила сбоку, чуть отставая на полшага от меня.

– Ваш жилой комплекс, господин Сваронски. Это гостиная, справа кабинет, слева спальня, прямо – сад, бассейн и тенистый корт.

– Сейчас меня интересует только спальня.

И я, чуть не вывихнув челюсть в зевоте, повернул налево. Створки дверей распахнулись, и передо мной открылся вид на аккуратную, без излишеств, спальню.

– Господин Сваронски, Вам расстелить постель?

– Нет. Справлюсь. – Но после секундного колебания. – Постойте! Расстелите, пожалуйста.

Девушка в желтом сари откинула угол покрывала, подправила подушку и указала на зеркальную стену.

– Там шкаф. Пижамы…

– Спасибо, я посмотрю потом…

Девушка вышла, и створки дверей автоматически за ней закрылись. Я, как был в шортах и рубашке, забрался в постель. Голова лишь коснулась мягкой шелковистой ткани, и тут же сон поглотил моё сознание…

Пробудили меня ото сна трели птиц в саду. В распахнутые створки огромного окна влетали голоса птиц и цикад. Ветерок, струясь в проём окна, запутывался в полупрозрачной ткани и шелестел ею.

Я блаженно потянулся в постели – наконец-то выспался в комфорте и неге. Смена бытовой обстановки на близкую к естественному образу жизни – важна. Теперь буду спать только здесь. Интересно, как отреагирует на мой сон в виртуальном пространстве попечитель Инга Шварц … Робот-админ говорил, что три месяца они не вмешиваются в мой распорядок, потом дают советы рекомендательного характера. Значит, всё обойдётся, а разговора, конечно, не избежать. Я направился в президентскую туалетную комнату. Я ожидал увидеть нечто сногсшибательное, но оказалось всё сдержанно и простенько. Лишь качество отделочных материалов говорило об особом статусе владельца. Материалы все были явно естественные, хотя, конечно, это определение спорно, учитывая не совсем естественное существование этого пространства. Ну, да ладно, оставим спорные вопросы философам, а себя наделим благами реальности, какой бы она ни была…

После душа заказал завтрак и отправился принимать пищу на террасе в саду. Стоящие аккуратными рядами деревья качали кронами – дул ветер. По небу бежали облака, и в вышине слепило солнце. Я сидел в плетённом из лозы кресле за таким же плетеным столом, под зонтом с золотистой бахромой. Ветер, залетавший на террасу, теребил края зонта, играл тканью зонта. Всё пространство вокруг заполнялось трелями птиц, цикад и жужжанием жуков, снующих где-то в воздухе. Пока я не видел здесь ни птиц, ни цикад, ни жуков, но, судя по звукам, жизнь кипела и наполняла этот маленький мир своей суетой и радостью, возможно, всего лишь – призрачными суетой и радостью. Реальность происходящего была безупречна. Ландшафтные дизайнеры постарались на славу. Браво вам, мастера!

Позавтракав, я спустился с террасы в сад. Мягкая, ярко-зелёная трава приятно пружинила под ногами. Предо мной раскинулся небольшой пруд с ажурным мостом, соединяющим два берега. На глади воды расположились лилии, чуть поодаль розоватые цветы, похожие на лотосы. Ого! В пруду есть рыба! Их спины то там, то здесь соприкасались с поверхностью воды, и по ровной глади пруда разбегались волнообразные круги. Хороша реальность! Я бы сказал: божественная.

Чтоб жить такой жизнью, надо быть беззаботным, пенсионером…, жизнь в сладость до последнего мига индивидуального присутствия в реальности. Пенсионером… Хм-м… Боги Олимпа – пенсионеры, славно потрудившиеся на вселенских просторах и отдыхающие от трудов на окраине вселенной, в мире, приспособленном под запросы и желания отдыхающих…, а внизу, у подножия гор – рабы, местные жители, возделывающие землю и приносящие дань, а также служащие источником развлечений. Каждый на своём месте, и все счастливы, вероятно….

Однако, надо ещё раз слетать на Землю, к обнаруженному озеру, но уже на крейсере. Приземлиться и посмотреть, что там и как. Может, уже и Олимп вырос для меня….

Я поднялся в лифте на нулевой уровень и оказался в зале прибывающих, прошёл в бассейн, переоделся в скафандр, ранее здесь оставленный, и направился в ангар к СМ-2м. Надо сделать записи в дневник и на видео. Открыв текстовый редактор и запустив видеозапись, я посмотрел на календарь – 11 августа 123 года, 12.35.

«11 августа 123 года Пространства Сваронски. Первично на Землю летал на патрульном крейсере, но затем вернулся за СМ-2м – потребовались разведывательные зонды. Планета затянута почти четырехкилометровым слоем облаков. Зонд облетел поверхность планеты под облачным слоем. Сканеры показали наличие органической жизни в водах океана. Есть единственный континент, чуть больше современной Африки. Растительности на нём не обнаружилось. Поверхность континента имеет все признаки вулканического происхождения, но с ярко выраженными следами обработки водой. Возможно, гигантские волны прокатываются по нему периодически или прокатывались прежде, так как на северо-западе суши вздымаются островерхие пики гор. Перед ними континентальное озеро, возможно часть океана, отделённая горами от основной океанской массы воды. Предполагаю слетать на патрульном крейсере, выполнить посадку в районе озера и осмотреться. Думаю, что угроза жизни отсутствует. Время – 12.38».

Патрульный крейсер вошёл в облака. Так же, как и в прошлый раз, зонд, крейсер придерживался нижней кромки облачного слоя. В освещенной части планеты был только безбрежный океан, подернутый туманной дымкой. Надо уходить в сумрак, в ночь и лететь по приборам. Со всей осторожностью – пики гор, мной виденных в прошлый раз, высоки. Я уменьшил скорость и вошёл в сумерки, идущие мне навстречу. В сумерках было заметно, как сгущался и рос в высоту туман. Мрак стремительно надвигавшейся ночи укрывал все пространство передо мной. И было не понять, где небо, где океан. Навигатор подтверждал выбранный уровень высоты. Обзорные экраны отображали картинку в режиме ночного виденья. Слабо просматривалась линия изгиба планеты. Горизонт чист. Нет ни гор, ни континентов…

Наконец-то обозначился неровный излом горизонта, и я взял курс туда. Да, это он, тот единственный кусок суши, что так нужен мне. Но совершать посадку в такой тьме рискованно. Надо переждать, тем более, что я входил в ночь и шел против вращения Земли. Сюда, к материку, приближался рассвет. Горизонт терял густоту ночи. Невидимое солнце высветляло облачный слой. И вот, уже на горизонте протянулась тонкой нитью светлая полоска рассвета. Ещё немного, и свет солнца пробьётся сюда. Я держался в отдалении от гряды гор, делая пролёты над озером и обратно. Светлая полоса росла, поглощая предрассветные сумерки. Свет, рассеянный облаками, высветил пространство и обозначил неровности поверхности. Грани гор, отполированные до зеркального блеска, отразили искры раздробленного утреннего солнца, засверкав невероятной феерией меж гор, облаками и остатками тумана. Туман, выползший на ночь из недр озера, как спрут, втягивался обратно, уступая мне права на эту часть суши.

Выбрав место посадки недалеко от озера, патрульный крейсер завис над ней, сканируя окрестности. Идеально ровная поверхность! И всё безжизненно! Моя тревога и опасения были напрасны – суша безопасна.

Посадив крейсер, я ещё некоторое время пристально всматривался в панораму этого мира, наблюдал в экраны мониторов пробужденное пространство после отступивший ночи. Сердце учащенно билось от волнения. Я волновался, как школьник перед экзаменом. Приборы боевого патрульного крейсера не делают ни химических, ни спектральных анализов, а мне хотелось бы знать о пригодности воздуха для дыхания. Но, скорее всего, кислорода здесь так мало, что открой я скафандр, то тут же умер бы от удушья, как минимум, а то и от отравления углекислотой или другим каким компонентом этой воздушной среды.

– Ну-с, господин капитан, пожалуйте на выход. Сойдите по трапу на землю, где, заметьте, ещё не ступала нога человека. – Мой голос придавал мне уверенности, и я всегда в критических ситуациях разговаривал сам с собой вслух.

Я включил автопилот и отдал распоряжение бортовому компьютеру: В случае, если я не вернусь в течение двадцати четырёх часов на борт, то стартовать на лунную базу, зайти в ангар на своё место посадки и передать сообщение для СМ-2м, продублировав его на всех возможных частотах связи. Сообщение такое: По истечении двадцати четырёх часов капитан Сваронски не вернулся на борт патрульного крейсера. Судьба его неизвестна. Просьба произвести расследование и обеспечить возврат сознания в тело, находящееся в секции Ограничителя Свобод». Мне даже стало грустно от такого сообщения, и я представил трагическую картину – свои похороны: почётный караул и залп орудий, мой гроб на лафете пушки укрыт государственным флагом, все плачут и говорят добрые слова обо мне. Чёрный зев могилы разверзся на зелени травы… Нет. Не хочу таких похорон. Всё то же, но без зева могилы…, пусть лучше будут стены крематория. Пусть будет треск и гуд слизывающего пламени. Представляемая картинка была столь яркой и сочной, что я часто заморгал, стряхивая набегающие слёзы с глаз.

– Ну вот, расчувствовался наш герой, – опять вслух обратился я к себе. – Пошли ступать на неступаемые досель земли… «Инопланетный разум» впервые посещает планету, колыбель хомо сапиенса.

Я вошел в шлюзовую кабину, ждал, пока насосы выберут весь корабельный воздух и заменят его забортным, откроется люк, опустится трап.

Створки распахнулись, и призрачно-сизый мир вторгся на борт крейсера. Я спускался по трапу, ступенька за ступенькой, чутко наблюдая окружающее меня пространство. На последней ступени я замер. Я никогда ранее не испытывал такого трепета и волнения. Моя нога ступала на земли многих миров. Но там я не был первым, там уже проложили маршруты до меня, и там я знал, что ожидать от нового для меня мира. Не исследователь я, не исследователь – я перевозчик. А здесь… Исследование нового для меня мира, да ещё и очень вероятного прошлого Земли, планеты, с которой началось зарождение и выход человечества в космос. Я сделал шаг и ступил на ровный каменный грунт. Впервые в жизни я первый! Пер-вы-ыыы-й! Ура-ааа… От моего прорвавшегося наружу вопля запотело обзорное стекло скафандра. Переждав, пока очистится, я зашагал к примеченной ранее возвышенности в районе озера. Наверное, всё же моря, внутреннего моря – слишком уж оно велико для озера…, даже с высоты было видно, насколько оно велико. И я, пролетая над континентом, не заметил ни рек, ни ручьев. Не видел я их и сейчас.

Совершенно гладкая поверхность, видимая с высоты, не была такой гладкой, когда шагаешь по ней. Забравшись на ближайшую возвышенность, я осмотрелся. Противоположные берега озера были скрыты где-то далеко за горизонтом. Не видно отсюда и гор. Пространство вокруг напомнило мне пустыню Сахару, где я бывал как турист. Та же волнообразная бесконечность, только волны глаже, ниже и каменисты. Только сейчас я заметил, что подул ветер. Легкий бриз. Видимо, поднимающееся солнце нагревает массы воздуха. Гладь озера-моря стала покрываться рябью.

Так и не увидев ничего интересного на суше, я решил спуститься к воде. Монолитная поверхность сменилась ломаным каменистым грунтом. Было видно, что волны изъедали и крошили берег. Сейчас они мирно наползали на берег, перекатывая небольшие камни. У кромки воды я приметил что-то зеленоватое. Подойдя ближе, разглядел слизистый сгусток около полутора метров длиной, зацепившийся за камни и покачивавшийся на приливной воде. Присев возле этой массы, всмотрелся и не увидел в ней неоднородности. Тронул её осторожно пальцем. Упругая поверхность. Попытался её взять и приподнять, но поверхность слизи лопнула у меня под рукой. На пальцах остались характерные для слизи тянучки. Я сводил пальцы вместе, разводил их и наблюдал, как эта клейкая масса густела на воздухе. Так и не поняв, что это, я отошёл от слизи и, подойдя к чистой воде, смыл всё с рук. Отмывая руки от слизи, я заметил, что вода вокруг кишмя кишит маленькими полупрозрачными существами. Взял пригоршню воды с ними. В большинстве это были зеленоватые бесформенные существа, но среди них виделись и белесые, формой напоминавшие дольку чеснока. Некоторые из них были столь малы, что замечал я их лишь в движении, другие были размерами от двух до десяти миллиметров. В воде попадались и нитевидные водоросли. Но я не увидел их массовых скоплений в воде. Отпустив существ обратно в их среду обитания, решил пройти по каменистой отмели до скопления крупных валунов и обломков у отвесных невысоких скал.

Шел почти по самой кромке воды, наблюдая, как кишмя кишели в воде уже знакомые мне существа. Вот здесь, в этой части берега, оказалось огромное скопление водорослей, их длинные нити лежали вдоль поверхности воды и колыхались в такт волн. В этом районе вся береговая линия укрыта слоем высохших водорослей, образующих плотный панцирь на поверхности берега.

Чем ближе я подходил к скалам, тем больше попадалось крупных камней с острыми, необработанными водой гранями. Подойдя вплотную к скалам и взбираясь по огромным камням, во множестве разбросанным у берега, я заметил в большой луже, с дном, устланном водорослями, ещё один комок слизи. Но он ползал по поверхности водорослей и явно что-то усваивал. Мне захотелось подобраться к нему ближе и разглядеть, но камни слишком высоки и отвесны. Рядом, справа, над водой возвышалось огромное поле высохших водорослей, можно, конечно по ним пройти к этой луже… Но барахтаться в воде с водорослями мне совсем не улыбалось. Я сидел и смотрел, как слизняк скользил по поверхности, а потом, перебравшись за край лужи, растворился в нитевидных водорослях.

Окрестности окрасились яркими красками, будто всему пространству добавили цветности, и воды, и водоросли, и скалы выглядели значительно ярче и сочней. Посмотрев в небо, укутанное облаками, увидел, как среди серого облачного массива появились светлые, желтовато-белые области. Солнечный рассеянный свет потоком ниспадал вниз из этих проплешин. Мир оживал красками в лучах светила, пробивавших себе путь через толстый покров облаков. И всё казалось уже не таким мрачным и ужасным. Опустив взгляд на озеро, я вздрогнул – прямо передо мной вздымалось нечто огромное, аморфно-слизистое, выползающее на это самое засохшее поле водорослей. Когда этот слизистый монстр повернулся ко мне боком, я отчетливо увидел голову существа – она напоминала голову улитки, но с очень маленькими рожками-антеннами. Существо невозмутимо ползло, оставляя за собой влажный след. Учитывая, что этот слизняк мирно пасся, можно сделать вывод, что врагов у него здесь нет.

Я стал возвращаться по прибрежным камням назад, чтоб по панцирю из водорослей подойти к нему ближе. Раз уж эта махина не проваливается, то я тем более… Уже возле самого покрова из сухих водорослей меня опрокинул сильный поток ветра. Упав на волокнистую структуру водорослей, я тут же вскочил на ноги. Но ветер дул и явно набирал силу. Вдали, за скалами, виднелась темная масса, идущая к озеру. Но это не фронт туч. Эта масса двигалась ниже облачного слоя и значительно быстрее. Я решил ретироваться. Еще раз глянув на слизистого монстра, заметил, что и он заспешил к воде. Всё, надо убираться отсюда. Это явно опасно.

Пришлось бежать. Улепётывая по каменистому грунту, то и дело спотыкаясь, пару раз упал и испачкал руки о не до конца высохшие остатки водорослей, каким-то образом оказавшиеся на суше. Оглянувшись, с ужасом увидел стремительно росший массив темной стены, со следами вращения в ней. Я побежал настолько быстро, насколько можно быстро бежать в скафандре по россыпи камней. Взлетев по трапу, нажал на сенсор. Ветер буквально прижимал меня к поручню трапа. Быстрей! Быстрей же! Наконец-то створки распахнулись, и я ворвался в шлюзовую кабину. Жёлтые клубы газа заполнили пространство камеры. Скафандр обмыло струями воды, обсушило горячим воздухом… О-ооо, боже ж мой! Да, давай же быстрее! Пока нас, как консервную банку, не понесло по всей равнине, ломая и плюща. Крейсер уже ощутимо вздрагивал от порывов шквального ветра. Створки шлюзовой камеры распахнулись, и я подскочил к пульту управления кораблём. Прямо на корабль надвигался смерч. Заняв своим телом всё видимое пространство, он не просто стремительно приближался – он уже был здесь. Я дал старт, и крейсер взмыл в воздух, но не от мощных двигателей, а от ветра, подхватившего нас. Давай, давай же – отрывайся! Крейсер задрожал, замер на месте и лишь затем резко ушёл вверх и в сторону от вращающейся массы. Корабль вошёл в облачный слой. И только оказавшись вне разгула стихии, я смог перевести дух. Подо мной по-прежнему полз покров облаков, ничем не выдавая свирепствующую внизу бурю. Теперь понятно, почему поверхность материка такая чистая и гладкая….

Надо возвращаться. А экскурсию продолжу позже, в более подходящих для этого условиях. Да и время мне на руку – планета развивается, и на смену стихиям придёт более подходящая для жизни среда, более спокойная.

Патрульный крейсер взял курс на лунную базу. Я же в обзорные экраны наблюдал удалявшуюся Землю, родину человечества. А сейчас – странную и тревожную планету, агрессивную и совсем не привычную.

Прибыв на Луну, отправился смывать свой шок в душе, а затем и бассейне. Потом ещё сорок минут выгонял его в тренажёрном зале. В итоге, решил добиться полной релаксации и умиротворения на террасе президентского сада за вкусными яствами. Солнце стремилось к закату, подкрашивая красным мирно плывущие облака. Прекрасная иллюзия, голограмма мира, достойная восхищения. Вот она, твердь небес, где звёзды зажигают каждую ночь для зрителя… После трапезы спустился к пруду и, развалившись на зеленой травке, под птичьи трели уснул, баюкаемый лёгким ветерком.

Проснулся я, когда в президентском саду светила полная луна, разбрасывая серебристую россыпь искр на глади пруда. Ночной ветерок приносил с собой терпкие цветочные запахи, а в засвеченном луной небе сверкали редкие, но яркие звёзды. Я рывком вскочил с травы и поднялся на террасу, сел в плетеное кресло и звоном колокольчика вызвал прислугу. Пришла девушка в сиреневом сари. По моей просьбе мне принесли горячий, ароматный чай с долькой лимона в бокале и вазу с печеньем. Утолив таким образом жажду и побаловав себя, отправился на корабль.

Сев в пилотское кресло, вызвал редактор, запустил видеозапись и написал в дневник, одновременно озвучивая текст:

«12 августа 123 года Пространства Сваронски. Посетил Землю на патрульном крейсере. Делал посадку в районе обнаруженного ранее озера-моря. В воде есть жизнь. Нечто похожее на амеб, слизняков или медуз. А также видел гигантского слизня, выбравшегося из воды на сухие водоросли. Вынужден был прекратить свою экспедицию из-за мощного урагана, катящегося по поверхности планеты, которому почти удалось захватить в свои потоки и крейсер. Но нам всё же посчастливилось вырваться из его лап и прибыть на базу Луны. Отправляюсь в Ограничитель Свобод, проведаю себя – жив ли, здоров ли. Пора покормить себя там…. Время – 01.33».

Поставив точку, я замер, глядя на последние слова записи: «…проведаю себя – жив ли, здоров ли…». Фигаро тут, Фигаро там. Да… я и здесь, я и там… Там моё тело, здесь моё сознание… Или – там не только моё тело, но там и моё дремлющее сознание – оно наверняка регистрирует всё происходящее вокруг, не забывая про «здесь». Что-то похожее на контролируемые сновидения. Я здесь живу, дышу и творю… созидаю… Хотя, вряд ли возможно раздвоение сознания… Скорости течения времени разные, а значит, со стопроцентной вероятностью, моё сознание только «здесь» – вряд ли мозг тела, находящегося в Ограничителе Свобод, в состоянии в режиме реального времени фиксировать все происходящие события в этом виртуальном пространстве. В секции живёт лишь бессознательное, наделённое программами-рефлексами тело… Там – кома. Здесь – жизнь. В Пространстве Сваронски мои возможности безграничны… Я Бог и Творец! Я не только создал это пространство, но я могу его и уничтожить! И Луну, с её роскошной базой, и Землю, с её гигантским слизняком и смерчем… Я могу! Но чего-то не хватает… Я представил себя на театральной сцене. Я прекрасно играю свою роль – говорю монологи, исполняю арии. Я талантлив, и на мне прекрасные одежды… Но зал пуст! Ряды кресел теряются во мраке. Никого в зрительном зале. Постой, кто-то там, в чёрном костюме… Женщина! Попечитель Инга Шварц… Но и она не свидетель моей игры и моего триумфа – она спит. Я засмеялся. Ба-ааа… Так вот зачем бог создал человека – ему нужен свидетель. Не голограммные исполнители воли, а Свидетель! Свидетель, раздираемый противоречиями и к себе, и к богу, Свидетель, несущий в себе и любовь, и страх, радость и боль. Свидетель из плоти и крови, свидетель, сотканный из противоречий… Я иронично хмыкнул и усмехнулся: «Да-ааа… понесло меня…». Надо возвращаться в Ограничитель Свобод – кто знает, к каким аберрациям сознания приведёт долгое блуждание вне тела?!

Открыв глаза, первым делом глянул на «своё» время – 004. Часы показывали 21.58. Встав с кресла, я начал оглядываться вокруг, сравнивая мир этот и тот, что только что покинул… Эта реальность не реальней той, моей, в Пространстве Сваронски. Всё так же, но… здесь – Ограничитель Свобод. А там – Свобода! Интересно, как я выдержу эти три года при наличии двух реальностей и при столь значительном контрасте меж ними? Не сведёт ли это меня с ума?

Сажусь обратно в кресло и вызываю текстовый редактор, включаю видеозапись:

«004 (всё ещё 004). Был на…». Я замер, глядя на сделанную запись. И удалив последние слова, дописал: «отныне дневник ведётся только в СМ-2м, моём корабле в моём пространстве, Пространстве Сваронски». И уже вслух, глядя в видеокамеру: «Всё, хватит дублирований и раздвоений! Здесь дневниковые записи больше не веду».

Меня ждали гигиенические процедуры… душ, еда, сон…

Сон не шёл… Несколько раз раздражённо вставал, пил сок и опять пытался уснуть…, долго ворочался в постели в надежде забыться. Но время шло, а сна не было. Тянулись часы и минуты… Пришлось встать и внести коррективы в микроклимат – по секции побежал ветерок, несущий в себе запахи моря… Вместе с ветром и морем пришёл долгожданный сон: «Безбрежная морская гладь отражала ночное небо. Звёзды, рассыпанным жемчугом, блистали в вышине. Сидя на камне и опустив ноги в воду, слушал, как море шелестит ракушками, увлекая с берега в воду и выбрасывая вновь, перекатывая из стороны в сторону, перемешивая их. Серп луны, отражаясь в море, пробросил лунную дорожку к моим ногам. Дорожка дрожала и искрилась, приглашая ступить на зыбкую поверхность вод и идти. Я сомневался, стоит ли идти и смогу ли… В безмятежный шелест ракушек вплёлся далёкий гул. Он нарастал, и вот уже в небе над морем показались самолёты и космические корабли. Они стройными рядами двигались к берегу. На меня! Гул заполнил всё небо, и дрожала земля. Вскочив, я бежал. Вокруг метались люди, падали, по ним пробегали другие. Корабли садились, один за одним, отсекая путь к бегству. На людей набрасывали сети – ловили…».

Очнувшись от сна, сел на койке и замотал головой, стряхивая остатки сна.

– Ну, что за бредь?! То не уснёшь, то снится ересь… – Нехотя встал и направился в душевую умыться.

Вернувшись, вновь лёг, укрывшись и натянув простыню на голову. Уснул. Но в спящее сознание опять вторглось сновидение – как сон во сне: «Глаза мои закрыты, я слышу гулкое эхо. Эхо голосов и шагов. До моего слуха доносится плач. Открыв глаза, я вижу перед собой, в нескольких метрах, полукругом стену из стекла. Огромный, пустой, не освещенный зал конденсировал в себе далекие шаги, шарканье, голоса… Всё то, что сливалось в единый шелест, то накатывалось отдельными звуками, то неразборчивой какофонирующей массой. Я подхожу к стеклу и смотрю вверх, в небо. Незнакомое звёздное небо, насыщенное вкраплениями крупных звезд, которые, как порванные разноцветные бусы и разбросанные неравномерно, светили красным, зелёным, синим и белым светом. Чужое небо. Прямо перед собой я увидел стеклянную колонну, видимо, точно такую, как и та, в которой нахожусь в данный момент сна и я. Колонна заканчивалась внизу и вверху куполообразным скруглением и не стояла на земле. Она висела над поверхностью в метрах ста… Слева я увидел ещё колонны. Четыре колонны расставлены на равном расстоянии друг от друга и образовали квадрат. За стеклом колонн я различил людей, припавших, как и я, к стеклу и смотревших куда-то вниз. Внизу, на прямоугольнике меж колонн, стояли два космических корабля, и садился третий. За моей спиной послышались шаги и, повернувшись на звук, увидел людей, входящих в этот зал и идущих к стеклу. Мужчины и женщины. Лица растеряны и заплаканы. «Как мы здесь оказались и зачем? Что с нами будет?» – кричит истерично женщина…»

– О, дьявол! – Выругался, пробудившись от сновидения, и резко поднялся с постели. – Время пятый час утра! То ни одного сна, то сразу серия бреда!

Я сбросил на пол секции постель, подправил её и вновь лёг спать. На этот раз я спал крепко и без сновидений.

Забытьё закончилось. Я проснулся, но лежал с закрытыми глазами, почувствовав присутствие попечителя Инги Шварц. Я чувствовал её взгляд на себе. «Что ей надо?» – думал я, – «что, больше не над кем попечительствовать?». «Есть над кем. Но Вы меня обеспокоили своим сном на полу» – пронеслось у меня в голове. Я открыл глаза и сел.

– Прошу прощения. Я и забыл, что у меня в голове ваш сканер и сексот, и он делает меня открытым для вас…

– Что Вас беспокоит? Почему Вы на полу?

Я поведал ей и о сновидениях, и о своих путешествиях на Луну и Землю.

– Всё что происходит сейчас в моей жизни…, я имею в виду, и Ограничитель Свобод, где я реально не свободен, и своё виртуальное пространство, где я совсем нереально могущественен и свободен, будит в глубине моей души вопросы, ещё не сформированные в слова, но беспокоящие меня. Видимо, и сны из этой оперы… Во мне борются две сущности: бог и узник-раб. Кажется, я сделал ошибку, создав пространство с большими уровнями естества, с большими, чем мне было нужно для пилотирования. Теперь это уже некий психологический эксперимент над самим собой. Познание собственной ментальности… Чего раньше я даже и не пытался делать, живя в условиях, меня устраивающих…

– Чем я могу Вам помочь? Можем пригласить психоаналитика… В условиях ограничения свободы человек меняется. Чтоб он менялся, а не ломался, у нас имеется штат психиатров-психологов, а также есть возможность гипнотической коррекции сознания. Вы согласны на встречу, Сваронски?

– Согласен, попечитель Инга Шварц. Но лучше не сегодня. Завтра. Сейчас хочу потренировать своё тело, покушать и вновь отправиться в тот, комфортный мир. Хотите его посмотреть?

– Думаю, что не только хочу, но и обязана проинспектировать ваше пространство, Сваронски. Но сделаю это после Вашей встречи с психоаналитиком. Так, мне думается, будет вернее. А пока вставайте – уберите постель с пола. И… как совет: воздержитесь от посещения виртуального пространства до встречи со специалистом.

– Я всё же хотел бы навестить свой мир уже сейчас, без привязок к встрече с мозгоправом. Понимаю, что Вы, попечитель Инга Шварц, можете мне запретить погружение, но хотелось бы обойтись без крайних мер, тем более в ситуации, когда для этого нет явной необходимости. Ситуация стабильна и штатна. Она лишь меня беспокоит, только меня… как экспериментатора-путешественника, вступившего на земли непознанного мира.

– Могу, но не буду запрещать в этот раз. В дальнейшем будем ориентироваться на рекомендации психоаналитика….

Попечитель Инга Шварц задумчиво посмотрела на меня и хотела что-то добавить к сказанному, но лишь махнула рукой и вышла в раскрывшийся дверной проём секции.