Читать книгу Белая капроновая нить. Повести и рассказы - Егор Киселёв - Страница 3

В «офис» бывший физик Игорь Иванович Комаров попал не сразу. Первое время он пытался выжить самостоятельно, в одиночку, но что-то постоянно шло не так. Да и с жильем в небольшом южном городке было сложно. Пустующих домов было много, но за большинством из них всё же присматривали. Даже самые бестолковые на первый взгляд дома, расположенные у черта на куличках, кто-нибудь охранял. Стоило только начать там обживаться, как на второй-третий день являлись хозяева и устраивали сцену.

Все эти скандалы Игорь Иванович знал наизусть. Чаще всего ему угрожали полицией, но это его, по правде говоря, совершенно не пугало. К тому времени он уже несколько раз попадал в участок, но на его жизнь это никак не влияло. Да и чем могли угрожать ему власти? Тем, что подержат в тепле бездомного старика? Полицейские, по большей части местные жители, сочувственно относились к его положению, и если хозяева настаивали, держали в камере несколько часов, а после отпускали на все четыре стороны. Иногда какой-нибудь сердобольный мужичок давал старику полтинник на буханку хлеба, кто-то мог отдать старую одежду или посулить обувь – все прекрасно знали, что идти ему некуда, да и денег не жалели, поскольку Игорь Иванович совсем не пил.

Реже грозились побить. Обычно так случалось, если в пустующем доме его заставали мужчины много моложе. Люди постарше, впрочем, тоже бывали грубы. Но, выслушав, цокали языками и просили больше не появляться. Однажды попался детина, который вытащил старика со стройки за шиворот и буквально спустил с лестницы. И все это он сделал молча, не проронив ни слова.

Хуже всего было, если в доме его обнаруживала шпана. У мальчишек возраст никакого сочувствия не вызывал. Да и к старику они никогда толком не приглядывались, увечий его не замечали. Появлялись внезапно, стремительно, шумно, как стихийное бедствие. Забрасывали дом пустыми бутылками, ругались, кидали петарды в окна. А если, уходя, ему приходилось прорываться через их толпу, можно было и палкой по спине получить, и пинка под зад. А могли и камнем вдогонку кинуть. Жестокие люди.

Собственного жилья Игорь Иванович лишился случайно. В СССР он трудился на приборостроительном заводе. Был инженером, работал в цехах со сложными микросхемами, корпел над средствами связи для флота. Можно сказать, был уважаемым человеком, незаменимым сотрудником, как о нем говорили товарищи. Но на свою беду он был слишком застенчив. В партийные дела не лез, на руководящие должности не стремился. Тем более что зарплаты инженера ему хватало за глаза.

В молодости жениться не получилось. С годами незамужних женщин в его окружении становилось все меньше и меньше, пока в один день он вдруг не обнаружил, что все его знакомые, сослуживцы, давнишние друзья по школе и политехническому институту, давным-давно уже обзавелись детьми. И вроде в приморском городе летом бывало много женщин, познакомиться ни с кем не получалось. Ему было нечем удивить туристок. Сначала он думал, что когда-нибудь все наладится само собой. «В конце концов, я не самый плохой вариант», – рассуждал он. Но время шло, и после сорока Игорь Иванович, сам того не заметив, примирился со своим одиночеством.

Самые теплые в его жизни отношения с противоположным полом завязались уже на пятом десятке. Однажды он невзначай разговорился со своей соседкой по лестничной площадке, Людмилой Анатольевной. Много лет они сталкивались в подъезде, тихо здоровались и расходились. Он знал, что она вдова морского офицера, в браке прожила недолго, хотела детей, да как-то не получилось. Так она и осталась одна, всю жизнь носила траур и хранила верность его памяти. Да и мужа ее в округе очень уважали, и будто в дань этому уважению не заводили с ней никаких отношений.

Вся дружба Игоря Ивановича с Людмилой Анатольевной сводилась к тому, что, встречаясь во дворе, они могли какое-то время вести светские беседы. Личных вопросов друг другу они никогда не задавали, это было бы слишком неловко. Несколько раз она просила его помочь с мелким ремонтом по дому. И, бывало, угощала его выпечкой по каким-нибудь большим событиям. Но и этой дружбе вышел срок. Когда Советский Союз прекратил свое существование, Людмила Анатольевна переехала к сестре в Одессу. Новые соседи не проявили к одинокому старику никакого интереса.

Вообще, развал СССР Игорь Иванович воспринимал как личную трагедию. Это событие не просто перевернуло жизнь рядового советского гражданина, оно уничтожило все. В скором времени закрыли приборостроительный завод, и Игорь Иванович, всю жизнь проведший в его цехах, остался без работы. Устроиться куда-либо было практически невозможно, и он перебивался любой работой, за которую только можно было уцепиться. Никого больше не интересовал его стаж. Сначала он чинил утюги и телевизоры, потом, когда на этом месте перестали платить, устроился на стройку. Но и тут закрепиться не получилось: в одну из смен он внезапно получил тепловой удар. Прораб вызвал скорую, и уже в больнице выяснилось, что никакой это не тепловой удар, а инсульт. Но так как диагностировали оперативно, реабилитация прошла удачно. Нарушилась только подвижность левой руки. Таким образом, он утратил здоровье и лишился работы.

Долгое время Игорь Иванович обивал пороги различных ведомств, чтобы ему поставили инвалидность. Но чиновники, будто сговорившись, уверяли его, что он вполне трудоспособен. И хотя левая рука его заметно отличалась от правой и даже лишилась части мышечной массы, вникать в его сложности никто не стал. Так Игорь Иванович попал на склад-магазин строительных материалов ночным сторожем.

Работа была простая: он сидел в торговом зале с закрытия и до открытия. Свет гасить запрещалось категорически, как и засыпать. Раз в полчаса он должен был обходить склад по периметру. Все эти требования казались ему глупой формальностью, но работодатель, молодой коммерсант, настаивал на их выполнении. Нужно сказать, что склад был не такой уж и большой, требовалось всего несколько минут, чтобы раздумчиво обойти вокруг него и от скуки посветить во все стороны. И когда в одну дождливую ночь старик вышел, чтобы совершить привычный обход, в торговом зале неожиданно вспыхнул пожар.

Запах гари Игорь Иванович уловил еще на улице, но подумал, что тянет из гаражного кооператива неподалеку. Только подойдя к дверям, вдоволь наигравшись с фонариком, он обнаружил, что весь магазин в дыму. Как только он отворил дверь, огонь вспыхнул в помещении с удвоенной силой. Дым был очень едкий – горел отдел с маслами, красками и эмалью. Пожарных вызвали растревоженные жильцы соседнего дома, которых разбудили крики и стук сторожа.

Нужно ли говорить, что в магазине пострадало все. Пожарные пролили здание сверху донизу, уничтожив, таким образом, все сыпучие материалы, которые предусмотрительно хранились далеко от растворителей и красок. Расследование шло недолго. И хотя, как говорили в городке, настоящей причиной стало короткой замыкание из-за перегрузки сети, исключить поджог было нельзя. В результате, весь ущерб предприниматель повесил на бедного сторожа.

Игорь Иванович как назло оказался человеком внушаемым. Ему не составило труда поверить, что именно он был настоящим виновником пожара. Ему угрожали расправой, судом и даже тюрьмой, пока он сам не предложил возместить все убытки, продав квартиру. Подсчитав сумму ущерба, выяснилось, что она не перекрывается полностью, если продавать его квартиру по рыночной стоимости. Но предприниматель решил «пойти на уступки», и сказал, что не будет преследовать своего бывшего сторожа в суде, если тот перепишет квартиру на него. Так и сделали. Безработному старику дали три недели на поиск нового жилья. Так Игорь Иванович оказался на улице.

Проблем с выселением было много, начиная от глупых вопросов в паспортном столе, заканчивая проблемой с личными вещами. Девать их было некуда, у Игоря Ивановича и гаража-то не было. Он обращался за помощью к соседям, но те почему-то стали его сторониться. Тогда он позвонил бывшему работодателю с просьбой хотя бы отложить срок выселения, чтобы можно было найти варианты. Тот выслушал спокойно и предложил компромисс: он поможет Комарову упаковать вещи и разместит их в коробках у себя в гараже. Отдаст по первому требованию.

На исходе третьей недели в квартиру Игоря Ивановича постучались. Предприниматель пришел с двумя молодцами уголовного вида, обритыми почти под ноль, с вытянувшимися сухими лицами. Он оглядел квартиру и присвистнул:

– Тут много еще работы. Но ничего, – он посмотрел на хозяина исподлобья, – ребята помогут тебе все собрать и снести в машину.

– Вы все-все приберете? – спросил старик с мольбой в голосе.

– Нет-с, – ответил тот. – Гараж у меня маленький. Коробки поместятся, а вот с мебелью, пожалуй, не помогу. Да ты оставь ее здесь, ничего с ней не сделается.

Он говорил старику «ты», хотя был вдвое его моложе. Но Игорь Иванович к тому моменту уже окончательно сломался. Он не замечал, что бывший его работодатель по сути его обирает. И мебель он оставлял вовсе не потому, что ее некуда было разместить, а потому что эту квартиру планировали сдавать курортникам. Игорь Иванович был чистюлей, это все знали, и жилище свое содержал в порядке. Ни одна дверь, какой бы советской она ни была, не скрипела, розетки держались в стене как влитые, мебель была в порядке и выглядела вполне прилично. А вот от вещей старика нужно было избавиться – они навевали скуку. На это-то и пришел поглядеть коммерсант.

– Я пришлю машину в субботу, а ребята помогут тебе коробки снести, – сказал он, следуя к выходу.

– Большое вам спасибо, – выдохнул Игорь Иванович, глядя в пол.

За отпущенные ему два дня он разложил вещи по коробкам, а для себя собрал небольшую сумку. Сложил в ней бритвенный прибор, щетку, легкое одеяло, сменную одежду, туфли. Упаковал все это, сел на диван и заплакал. За все три недели он так и не нашел места, куда можно было бы приткнуться на ночлег. Да и с работой все было плохо, никто не брал.

Стояли последние теплые дни октября. Днем еще можно было ходить без куртки, сквозь легкую осеннюю дымку мягко пригревало солнышко. Птички пели, галдела малышня во дворах, соседка с четвертого этажа, полная женщина в выцветшем розовом халате и с белыми бигуди в волосах, неловко выбивала в окно кухонную скатерть, пенсионер в белой жеваной майке глухо кашлял, раскуривая на балконе папиросу. Игорь Иванович уселся с сумкой на лавочке у подъезда, не в силах ни о чем думать. Душа его была заполнена звуками улицы, звонкими детскими голосами, щебетом птиц. Он смотрел себе под ноги, не отрываясь и ничего не видя.

– Ну, все, дед, бывай, – похлопал его по спине один из присланных молодцов. – Ключей у тебя нет?

– Нет, – ответил старик в пол.

– Ладно. Понадобится что, свистни, поможем.

– Спасибо на добром слове, – Комаров поднял на него печальный взгляд.

Конечно, Игорь Иванович знал, что никто ему не поможет. Теперь, когда двери его квартиры захлопнулись, он понял, что сделал величайшую глупость в своей жизни. «Для начала, – думал он, – нужно было судиться. Даже если бы приговорили, так на улице бы не оставили. А если бы можно было уплатить ущерб с помощью квартиры, так снова через суд нужно было. Кто знает, сколько эти суды длились бы, была б хоть крыша над головой. А там, гляди, и помер бы».

– Да что теперь-то! – горько воскликнул он сам себе.

Но мысли упорно текли дальше. «Ну, положим, согласился ты выплатить ему неустойку. Но у тебя же было хоть какое-то имущество. Распродал бы его, пусть за копейки, не даром же отдавать. И так поиздержался, в кармане шаром покати. Долго не протянешь». Но потом вдруг пришла совсем уж горькая мысль: «Долго не протянешь», – и от нее стало на удивление отвратительно сладостно на душе.

Тяжелые мысли одолевали старика недолго. Подумав о том, что все могло быть и хуже, он стал думать, как ему действовать дальше. Какие-то деньги у него оставались, но он рассудил, что их следует тратить в режиме строжайшей экономии – неизвестно, как скоро подвернется заработок. С другой стороны, он понимал, что на дворе осень, не сегодня завтра начнутся дожди, похолодает. И хотя заморозков не будет еще месяца полтора-два, побеспокоиться об этом нужно заранее.