Читать книгу «Драмы». Скандальные истории и трагедии из мира лучшей игры, придуманной человечеством - Егор Мичурин - Страница 5

Для 90-минутной спортивной игры футбол иногда обладает просто невероятным влиянием. Временное перемирие между болельщиками враждующих клубов «Замалек» и «Аль-Ахли» помогло свергнуть египетского президента Хосни Мубарака во время «арабской весны», а знаменитое противостояние между сборными Гондураса и Сальвадора и вовсе привело к войне между двумя странами в 1969-м (об этом читайте ниже). Футбольные победы в наше время нередко служат отличным средством для естественного объединения жителей той или иной страны, в едином порыве забывающих о насущных проблемах и былых разногласиях.

Одним из первых, кто понял, какой силой может стать футбол в умелых руках, был Бенито Муссолини, правивший Италией с 1922 по 1943 год.

* * *

После Первой мировой войны страна представляла собой довольно жалкое зрелище. Промышленность находилась в зачаточном состоянии, экономика была в глубочайшем кризисе, а объединение независимых городов-государств в единое государство происходило очень непросто. Журналист и политик Бенито Муссолини обладал огромными амбициями и собирался сделать из бедной отсталой Италии мощную державу, восстановив былое величие Римской империи. Вскоре после прихода к власти диктатор начал искать инструменты, которые помогли бы сплотить по-прежнему разобщенную нацию и обеспечить поддержку его движению. Он решил сделать ставку на национальные спортивные достижения.

После свержения короля Виктора Эммануила III дуче принимается за реформирование итальянского спорта, самым популярным видом которого в Италии был футбол. Но организация игры оставляла желать лучшего: в Италии существовали две лиги, одна из которых была зарезервирована для итальянцев, а в другой было разрешено выступать иностранным футболистам, при этом каждая из них была разделена на региональные группы. Муссолини инициировал ряд преобразований, создав комиссию, отвечавшую за реорганизацию кальчо. Главной целью было централизованное управление футболом в стране, с единым координационным центром, который отчитывался непосредственно перед дуче. Игра официально признавалась «спортом номер один» в Италии, а лучшим способом времяпрепровождения называлось присутствие на футбольных матчах – и истосковавшиеся по развлечениям итальянцы быстро согласились с такой формулировкой.

В 1926 году фашистский президент итальянского Олимпийского комитета Ландо Ферретти стал главой Федерации футбола Италии (FIGC). Ему было поручено в кратчайший срок представить новую многоуровневую модель футбольных соревнований в стране. Всего через пару месяцев Ферретти выпустил объемистый документ под названием Carta di Viareggio («Устав Виареджо»), где были прописаны новые правила и положения итальянского футбола. В частности, футболисты в нем назывались «не любителями» – что было ступенью к признанию их профессионалами, а клубы могли принимать в свой состав до двух иностранцев. Также устав декларировал создание итальянского чемпионата – Серии А, и предусматривал строительство нескольких новых стадионов. Некоторые клубы заставили итальянизировать их названия, чуждые, по мнению Муссолини, нежному слуху истинного патриота. Так «Дженоа» стала называться «Дженова 1883», а «Интер» получил имя «Амброзиана» (с 1932-го по 1945-й – «Амброзиана-Интер»). «Милан» вместо приставки FC («футбольный клуб») получил приставку AC («спортивная ассоциация»). В отличие от остальных клубов, вернувших свои прежние названия после падения фашистского режима, миланская команда по-прежнему носит название A. C. Milan.

После реорганизации внутреннего чемпионата главной целью Бенито Муссолини стало укрепление престижа национальной команды на международной арене. Дуче надеялся, что реформы местного футбола обеспечат сборную достаточным количеством талантливых игроков, чтобы бросить вызов самым сильным командам на Олимпийских играх и других турнирах, одним из которых был зарождающийся в то время чемпионат мира. Бенито прекрасно понимал, что в сознании людей сильная и непобедимая футбольная сборная создаст образ, который будет проецироваться и на Италию, которая мгновенно станет выглядеть жесткой, неуступчивой и грозной силой на мировой политической арене. Кроме того, международный триумф помог бы и внутренним целям дальновидного диктатора. Если итальянцы объединятся под своим триколором в порыве гордости за своих футболистов, будет гораздо легче объединить их и для других целей. Спортивные достижения неизбежно пробудят патриотизм и укрепят националистический менталитет жителей Апеннин, а народными массами, скрепленными общей идеей, управлять не сложнее, чем большим стадом баранов, – при условии, что его возглавляет умный пастух и помогают ему хорошо обученные овчарки.

* * *

Заявка Италии на проведение второго чемпионата мира по футболу во многом была обусловлена политикой. Муссолини внимательно следил за ЧМ-1930 в Уругвае, победу в котором одержали хозяева первенства, и знал, что у страны, проводящей соревнование, гораздо больше шансов выиграть в нем. Кроме того, проведение международного футбольного турнира на высоком уровне должно было поднять престиж как Италии, так и фашистского режима. Проплаченные правительством журналисты с удовольствием распространялись о новых стадионах как о доказательствах «промышленной мощи фашистской Италии» и служили примерами «быстрого экономического прогресса». Футбол должен был стать мощнейшим инструментом пропаганды преимущества итальянского государственного строя перед остальными, поэтому Муссолини основательно подготовился к чемпионату мира, как с материальной, так и с ментальной точки зрения.