Читать книгу Загнивающий Эльфланд - Егор Михнегер - Страница 10

– Итак, как всем вам должно быть известно, Даром принято называть обретение первой эльфийкой бессмертия. Это воистину дар, что уровнял нашу расу с богами! Ну, по крайней мере, женскую часть эльфийского общества. Вечная жизнь даёт безграничные возможности, которые нам, простым смертным, бывает трудно даже представить! Однако, – учитель, пожилой седеющий эльф, чья дряхлая внешность никак не вязалась с декларируемым им величием Дара, назидательно поднял руку, – ничего бесплатного не бывает. Всему есть цена и цена вечности – лишение колдовских способностей. Да, почти все чудеса, которым вы продолжаете каждый день удивляться, дело рук магов-мужчин, эльфийки колдовать не способны…

– А эльфовидение? – поднял руку один из учеников, принц, впрочем, теперь уже бывший, одного их южных человеческих королевств. – Там только эльфиек показывают! Я ни разу не видел ни одного мужика! Неужели, туман тоже эльфы-колдуны создают?

В хибаре Афелиса не было эльфомарева, волшебного тумана над широким блюдцем, в котором с помощью бликов и дымки формировались исключительно реалистичные объёмные миражи. Эта конструкция требовала соединения со сложной системой лиан, которыми был обвит весь городок, но до его хижины, расположенной на отшибе, увы, отростки не дотянулись. Арендодатель уверял, что они вот-вот дорастут и до их домика, но Афелис уже понял, что «вот-вот» для эльфа – это отнюдь не то же самое, что «вот-вот» для людей. Пять-десять лет, подумаешь, разве же это срок…

Он быстро познакомился с несколькими мальчишками своего возраста, чьи родители прибыли в Эльфланд первыми и успели урвать себе жильё в черте города. Всем семейством они часами просиживали у эльфомарева, в котором с утра до поздней ночи показывали миражи прекрасных эльфиек и рассказывали о событиях, происходящих в империи и вовне.

– О, эльфовидение – наша главная гордость! – улыбнулся старый учитель. – Над его созданием посменно работает множество эльфов. Огромный невидимый труд… – эльф мечтательно закатил глаза. – Сложнейшие чары для сотворения и передачи на расстояние звуков, образов, даже запахов! Но актёрами в этом невероятнейшем театре отражений разрешено быть исключительно женщинам. Это наш дар эльфийкам за их вечную молодость и красоту.

– Но ведь они и так получили дар, я имею в виду Дар с большой буквы, зачем давать им другие подарки просто за их красоту? – удивился Афелис, искренне не понимая, почему все так носятся вокруг эльфийских женщин. Да, красивые, ну и что?

Учитель непонимающе уставился на него:

– Просто за их красоту?! Просто за их красоту… – пожилой эльф словно не верил, что кто-то мог произнести подобную глупость. – Да будет известно вам, юноша, что только эта красота и спасла империю эльфов от жуткой войны и междоусобиц, которая веками велись за трон Эльфланда после гибели первого императора! Мы обязаны женщинам тем, что империя не распалась! И самое меньшее, что мы можем сделать, дабы отблагодарить их за наше спасение – это дать девушкам возможность участвовать в акте творения образов, помочь донести до каждого эльфа в империи их знания, волю и мудрость.

– Мы этого ещё не проходили! – запищал кто-то. – В прошлый раз мы остановились на том, что эльфы создали множество княжеств, почти как у нас, людей, которые постоянно воевали друг с другом!

Битком набитый класс загудел. Кто-то хотел, чтобы учитель продолжил рассказ об эльфовидении и прекрасных эльфийках – конечно, в основном такой запрос шёл от мальчиков. Другие настаивали, чтобы учитель всё начал сначала. Их уроки в школе для беженцев часто превращались в такой балаган, и Афелиса почему-то не покидало смутное ощущение, что эльфийские учителя не сильно-то этому и противятся.

Наконец, учитель истории решил рассказать хоть что-то обзорное, а не просто заставлять детей учить бесконечные даты:

– Вы правы, детишки, тот славный Эльфланд, частичку величия которого вам повезло наблюдать в наши дни, возник не сразу. В далёкие времена наш народ, подобно варварским расам, жил небольшими общинами, которые затем объединялись во всё более крупные поселения, те, в свою очередь, в города, города в небольшие государства, что-то навроде ваших нынешних королевств. То были тёмные времена, когда эльфы постоянно конкурировали между собой, объединяясь с соседями лишь для отражения общей угрозы. Мы были разобщены, слабы и страдали от этого.

Учитель закашлялся. Дрожащими руками потянулся за кружкой, жадно отпил настой каких-то вонючих кореньев. Вытер рукой рот, с минуты две глубоко подышал и лишь затем вновь продолжил:

– Тёмные времена продолжались столетиями, покуда не нашёлся наконец эльф, решивший положить конец раздробленности и объединить всех эльфов в одно могучее государство, империю. Это имя уже должно быть вам знакомо, его звали Альфанаир.

Старый эльф обвёл детей многозначительным взглядом:

– В то время все эльфы жили на континенте. Бурлящее море на западе было непреодолимо для обычных кораблей. Но главный придворный чародей Альфанаира нашёл способ поднять суда в воздух! Они пересекли море, основали на островах первые крепости и поселения и, оставаясь в полной недосягаемости для остальных княжеств, начали совершать набеги на прибрежные государства. Стремительное нападение и столь же стремительный отход! Неотразимая тактика! Княжество Альфанаира быстро возвысилось, а затем стало планомерно подчинять слабые державы, которые всё тянули и тянули с объединением, чтобы противостоять невиданной доселе угрозе. Не буду утомлять вас долгим рассказом, даты основных событий той эпохи вы должны выучить дома. Скажу лишь, что к триста пятьдесят шестому году до обретения Дара Альфанаир сумел одолеть всех противников и создал Эльфланд, вечную империю эльфов.

Учитель снова затрясся, собираясь зайтись в приступе кашля, но удержался. Уняв дрожь, снова пустился в повествование:

– Новая империя была ещё очень далека от того уровня развития, который вы можете наблюдать ныне. Весь техно-магический прогресс ограничивался летающими кораблями, которые к тому же были не очень надёжными. Многие эльфы не смирились с подчинённым положением, в империи регулярно вспыхивали мятежи, которые Альфанаир давил железной рукой. Запутанная система иерархии в империи часто давала сбои, и наместники, которым следовало сотрудничать меж собой, занимались лишь тем, что выжидали момент, дабы воткнуть нож в спину товарищу. Эльфийки не имели практически никаких прав и во всём подчинялись воли отца или мужа. То были крайне неспокойные три с половиной века до обретения Дара…

– Как Белегестель обрела бессмертие? – не выдержал кто-то, выпалив вопрос, который так ждал учитель.

Старый эльф одобрительно улыбнулся:

– Хороший вопрос! Ибо неспроста Великую императрицу именуют Дарительницей. Как я сказал, империя управлялась исключительно мужчинами, а все знают, что мужчины крайне амбициозные существа. Им всегда мало власти, которой они уже обладают. А что подчёркивает власть более, чем огромные территории? Подчинив все эльфийские государства, Альфанаир стал смотреть на запад, где за Бурлящим морем лежали никем не заселённые острова. Нет, кто-то, конечно, там жил, но то были ещё более отсталые расы, чем люди. Им нечего было противопоставить мощи армии Эльфланда. Проблема была в самих эльфах, которые не слишком-то хотели покидать насиженных мест и отправляться в далёкое путешествие на небезопасных в то время летающих кораблях. Альфанаиру пришлось насильственно переселять эльфов с материка на острова за бурлящей водой. Вначале это были солдаты, преступники и мятежники, затем туда потянулись торговцы и… хм, представительницы древнейшей профессии. Так называют женщин, продающих любовь за деньги. На островах забурлила жизнь покруче, чем в Бурлящем море!

Детишки заулыбались, услышав просторечное выражение их уст разошедшегося учителя.

– Одной из таких переселившихся на острова продажных женщин была Белегестель. Она резко отличалась от остальных эльфиек, менявших любовь на монеты. Те были грубыми, выпивавшими, неухоженными. Их страсть в постели была искусственной, а часто они даже не пытались имитировать интерес к своим клиентам. Белегестель же быстро прославилась своей утончённостью при общении, сумасшедшей страстью и неземной красотой. За ней выстраивалась очередь. Для того чтобы провести с ней ночь, эльфы пересекали полмира! Слух о ней дошёл до императорского двора, с ней захотел познакомиться император, который и сам славился необузданным нравом в любовных утехах. Белегестель сразу пленила его, и император сделал её одной из своих жён. В те времена права женщин были столь мизерными, а власть мужчин столь огромной, что многожёнство у знати являлось обычным явлением.

Афелис искренне удивился, ибо теперь, после обретения большинством эльфиек бессмертия, нормой в Эльфланде считалось полное отсутствие каких бы то ни было брачных уз. И уж точно мужчина не мог безраздельно владеть даже одной женщиной.

– Белегестель, будучи любимой женой, стала постепенно влиять на не признававшего никаких авторитетов императора. Политика Альфанаира стала смягчаться, мятежи случались всё реже, железная рука правосудия не столько карала, сколько старалась восстановить справедливость. Белегестель отводила внимание императора, удерживала его от новой экспансии, теперь уже на материковый восток. Только благодаря её ежедневным усилиям эльфы не втянулись в масштабную войну с варварскими расами, ведь та могла обернуться для Эльфланда катастрофой. В те далёкие времена орки и гномы представляли собой грозные силы, постоянно соперничавшие между собой, но готовые дать отпор даже Эльфланду.

Про людей учитель не сказал ничего, но знатные детишки и так знали, что люди тогда представляли собой жалкое зрелище, будучи рабами Орды. Первой Орды, как её принято сейчас называть.

– Но Белегестель медленно старилась, и когда ей пошла пятая сотня лет, её влияние на императора стало уходить вместе с её красотой. Альфанаир тоже не молодел, но им всё сильнее овладевала навязчивая идея править абсолютно всем миром. Он никого больше не слушал и начал приготовление к великой войне. Казалась глобальная битва на полное уничтожение неизбежна.

Учитель выдержал драматическую паузу:

– Тогда Гэльфштейн, придворный чародей императора, тот самый, что поднял в воздух эльфийские корабли, предложил Белегестель стать первой участницей эксперимента. Конечно, легендарный волшебник проводил опыты на слугах и узниках и до этого, но все они завершались фатальными последствиями для испытуемых. Чего-то не хватало, и маг никак не мог понять, чего именно. Белегестель решилась.

Класс затаил дыхание.

– Мы – не одна лишь физическая оболочка. В каждом, да, даже в любом представителе варварских рас, имеется нечто неуловимое, что зовётся душой, духом и другими словами, впрочем, слабо отражающими эту самую суть. Чтобы обрести вечную молодость, эльфийка должна принести в жертву не только свой талант ко всякому колдовству. Ей нужно положить на алтарь саму свою душу!

Старый эльф сморщился:

– Вы ещё слишком молоды, чтобы понять столь абстрактные вещи. Всю эту метафизику начинаешь ощущать лишь ближе к старости. Но поверьте, рискнуть не просто жизнью, а своей вечной душой – это действительно страшно. Слуги и заключённые, над которыми Гэльфштейн проводил свои опыты, внутренне не соглашались отдавать в распоряжении мага свой дух, обретение нестареющей физической оболочки не казалось долгоживущим эльфам особой наградой. А вот Белегестель ради спасения Эльфланда на это решилась. Она отдала себя в распоряжение могучим внеземным силам, чтобы спасти мир от разрушительной катастрофы. То был воистину величайший дар, равного которого раньше не было!

Учитель печально улыбнулся:

– Вернув себе молодость, Белегестель вновь принялась очаровывать императора и его окружение, чтобы не допустить агрессивной войны. Красота тогда спасла мир, а вечная жизнь получила название Дара. Это не подарок эльфийкам, это дар эльфиек всему живому на этой земле! Пусть не вводит вас заблуждение та лёгкость и массовость, с которым эльфийские женщины обретают бессмертие нынче – спустя полторы тысячи лет ежедневной практики процедура стала абсолютно безопасной. Но тогда… тогда Белегестель рисковала воистину всем.

Старый эльф посмотрел на искусные песочные часы на столе:

– На сегодня это всё. Заучите дома все даты с четырёхсотого года до обретения Дара вплоть до восемьсот пятого – года изобретения эльфовидения. На следующем уроке я проверю каждого, сфилонить ни у кого не получится! Есть вопросы?

Афелис поднял руку:

– Почему, если разрозненные княжества это так плохо, эльфы всячески убеждали нас, людей, что маленькие независимые государства – это прекрасно?

Лицо учителя искривила гримаса презрения:

– Какой некорректный вопрос, юноша! Вы расстроили меня уже второй раз за урок! Учите даты, все на сегодня свободны.