Читать книгу Собачество - Эка Парф - Страница 3

– Враньё, – бросил в монитор он. – Чушь. Ой, да не смешите вы меня.

Лабрадоры – порода умных и работящих собак со спокойным темпераментом. В общем и целом, наиболее всего они подходят для работы в следующих сферах: охота, выслеживание (у них потрясающий нюх), сопровождение инвалидов, терапия…)

– Терапия…, – не веря собственным глазам, повторил вслух прочитанное юноша. – Охота, выслеживание, недюжинный интеллект! – не унимался парень. – Голди-и-и-и! – громко протянул Кристофер, не отрываясь от экрана компьютера.

До уха мальчика донеслись звуки скользящих по деревянному полу первого этажа когтистых собачьих лап.

Переехав в этот дом, миссис Дарабонт обещала обновить устаревший интерьер их нового жилища. Первым делом она избавилась от протёртых ковров на первом этаже. Со дня на день она ожидала получить новые. Менеджер магазина гарантировал доставку на этой неделе.

Будь люди способны услышать то, что им говорят собаки, Кристофер непременно услышал бы следующее:

– Голди здесь! – его выдровый хвост, казалось, живёт своей жизнью. Сейчас он возомнил себя маятником: качается из стороны в сторону, будто это вообще возможно – отделится от собственного хозяина – пса. – Тут я! – вновь выпалил он и вывалил язык из пасти, чтобы улыбаться своему человеку ещё шире.

Кристофер развернулся к собаке. Отпрянув на спинку компьютерного кресла, он одарил четвероногого гостя пристальным взглядом. У того от ожидания только лишний раз задние лапы разъехались – явный признак здоровых суставов у собак.

– Голди, – обратился ко псу мальчик. – Лежать!

Пес послушался.

– Голди! – с большим энтузиазмом скомандовал Кристофер. – Сидеть!

Анубис1 свидетель, Голди корректно отреагировал и на эту команду.

Командир застыл в нерешительности.

– Я прочитал про тебя такие глупости. Вики2 говорит, что твоя родня ищет бомбы, лечит больных от депрессии, а ещё преследует и подносит своему хозяину дичь на охоте. Но мы ведь оба знаем, что ты не из того теста? – спросил Кристофер своего питомца.

Собака прильнула к человеческим коленям, чтобы тут же положить на них свою голову. Так, полагают собаки, людям чесать их удобнее всего. Двуногий пока не догадывается, что ему вскоре придется скрючиться, чтобы смочь массажировать животик валяющегося в ногах своего хозяина пса.

– Э, нет, дружище, – мальчик убрал со своих колен псиную голову. – Мы оба знаем, чем это закончится, – он встал с кресла, – у меня сегодня первый день в школе. Некрасиво получится, если я появлюсь перед людьми весь в твоей шерсти.

Пес понимающе кивнул.

Этот сентябрьский денёк отличался от остальных своих собратьев ровно ничем. Листья на деревьях в большинстве своём уже порыжели, но падать на холодную землю отважились немногие. Что, впрочем, никак не сказалось на делах тех, кто только вышел из отпуска и сегодня планировал одарить некоторых своих коллег коллекционным магнитиком из жаркой страны. Ровным счётом ничего не значило настроение городских деревьев для тех, кто переступит порог учебного заведения впервые в своей недолгой жизни. Что уж и говорить о Кристофере Дарабонте, оставившем своего пса скучать на пороге их нового дома, не подумав хотя бы обернуться на провожающий взгляд питомца.

Перед тем как выйти на улицу, он провёл ладонью по спине пса и спрыгнул со ступенек крыльца на идущую меж проезжей частью и жилыми домами дорогу. От наступающей тоски Голди тихонько заскулил. Он до сих пор помнил (и всегда будет помнить), как они вместе играли, смотрели цикл документальных фильмов «Собаки от А до Я» и просто гуляли по парку. Светлая грусть по ушедшему – такое глубокое и зрелое чувство – вдруг сменилось ощущением щенячьей радости. Поводом послужил скрип лестничных половиц из дому.

Миссис Дарабонт спускалась по лестнице с корзиной грязного белья. Голди не стал медлить и тут же вернулся в дом через отверстие для питомцев в двери.

Входную дверь поменяли еще до въезда, но сразу после подписания договора купли-продажи. Никому из членов семьи не хотелось устраивать паломничество в прихожую, чтобы очистить путь скребущемуся наружу или внутрь псу.

Семья считала, что воспитала собаку в полной мере. В той мере, при которой ей может хотеться выйти на улицу без человека, и, конечно, обязательно вернуться. Но сбежать – никогда.

Миссис Дарабонт, в прошлом секретарь юридической фирмы, сегодня – домохозяйка. Она еле успела закончить школу до появления на свет Кристофера. Родители, профессора в третьем колене, пообещали не трогать ее до рождения ребенка. И тут же пояснили: если она хочет продолжать жить в их доме и питаться за их счёт, ей придется отказаться от младенца прямо в палате, потому как они «не намерены тратиться ни морально, ни материально на кого-то совершенно чуждого и непонятного».

О Томасе Дарабонте они и слышать не желали. Чета Боу давно уверовала, что «ничего путного из этого хулигана не выйдет» и, разумеется, «лишь исключительная дурнушка согласится провести с ним как вечер, так и целую жизнь». Выслушав мнение родителей, неглубоко, но все же беременная Пенелопа, утвердительно кивнула на каждое их слово, отужинала с ними как ни в чем не бывало, пожелала спокойной ночи и ушла к себе в комнату. Там она собрала всё самое необходимое, позвонила Томасу и поделилась всеми новостями сразу. Томас Дарабонт, будучи без пяти минут отец, выехал за девушкой на своём старом фургоне. В ту же ночь не просто влюблённые, но столкнувшиеся с реальной жизнью дети, сделали выбор, изменивший сразу три жизни.

С тех пор как Томас Дарабонт вкалывал на трёх работах одновременно, чтобы обеспечить семью, прошло уже много лет. Отчаяние, стыд и страх остались далеко в прошлом этой, кажется, обычной семьи.

Сегодня мистер Дарабонт зарабатывал достаточно, чтобы ни супруга ни сын ни в чем не нуждались. Кристофер не обязан был взрослеть слишком рано: у него было нормальное детство с технологическими новинками, видео из популярного хостинга и, разумеется, хорошая школа и нечто, чего не было в жизни ни одного из его родителей.

Если Пенелопа не могла рассчитывать на понимание или хотя бы снисхождение своих родителей, то у Кристофера это было. Если Томас, будучи в возрасте сына, вместо образования получал подзатыльники от отца, с которым они работали на одном заводе, то юный Дарабонт имел доступ в интернет, факультативы испанского языка, и вообще – возможность изучать всё, что только душа его пожелает и, конечно, адекватного, всегда открытого к диалогу отца.

Сам Кристофер не слишком ценил всё это, потому как просто не видел иной, какой-то другой, отличной от его собственной, жизни. Удача, что он не вырос преисполненным эгоизма, малодушия и всем тем, чем порой больны дети состоятельных родителей.

Голди не успел развернуться ко входной двери, как нос его учуял посторонний запах. То была смесь рыбных чипсов и кошачьего наполнителя. Этот «кто-то» находился прямо за спиной пса. Он всё же додумался опустить морду: так он заметил сидящего перед их крыльцом кота.

Окрас его шерсти Голди сравнил с оттенком очищенного банана, который маленький Кристофер зачем-то окунал в кофе миссис Дарабонт. Тельце гостя заканчивалось четырьмя лапами и, как это принято стандартами всяческих пет-федераций, всего одним-единственным хвостом. Уши, лапы и хвост котика ассоциировались у псёнка с цветом хорошего крепкого кофе.

– Куда делся почтовый ящик? – изумился гость.

– Его ещё не привезли, – не смутился Голди. – Но я могу передать любое твоё послание. Кому бы ты хотел его адресовать? Кристоферу? Миссис Дарабонт? Мистеру Дарабонту?

Как и любая собака, Голди видел смысл жизни лишь в том, чтобы быть полезным.

Котик пристально посмотрел на дверь дома. Как давно он намеривался подойти к ней поближе. И не решался.

– Хозяева сменили дверь?

– Да! – громко согласился Голди. – Миссис Дарабонт назвала старую дверь унылым пятном на достойном внимания фасаде. – Голди был очень собой горд: он умело поддерживал светскую беседу, чему, по мнению миссис Дарабонт, пока что не был обучен её собственный сын. А поскольку сам пёс чувствовал себя ни много, ни мало, но членом семьи, его буквально распирало в большой собачьей улыбке.

– Вы наши новые соседи? – догадался гость.

– Да-да. Именно так. Меня зовут Голди. Мы с семьёй переехали сюда совсем недавно. А ты кто? Я ж тебя видел! Как тебя зовут? Где живёшь?

Кот выставил перед собачьей мордой лапу в знак того, чтобы тот замолчал.

– Меня зовут Гузи. Я живу здесь достаточно давно, чтобы знать, кто где живёт, – котик поднялся на крыльцо. – До вас тут жили другие люди с другими животными, – пояснил он тоном специалиста. – Чокнутые они все были, – закончил кот и присел подле двери.

– Чокнутые? Как это? Они держали маленьких пушистых хомячков вместо того, чтобы купить большую красивую собаку? Или оставляли бабушку присматривать за ребёнком, когда в семье есть здоровая и умная собака? Может, они разрешали своему малышу есть корм из кошачьей миски? Или пускались в пляс по улице, когда на небе громыхал гром и сверкала молния? О, Анубис, неужели эти люди не вешали фотографий своих питомцев на стены!? – шёпотом, в изумлении, спросил Голди.

Котик бросил на него усталый взгляд и глубоко вздохнул.

– Меня зовут Гузи, – учтиво напомнил котик. – Я знаю всё, что здесь происходит. Я знаю, кто здесь жил до вас и кто спал на ваших кроватях ещё до ваших предшественников. Я помню все потайные и тайные комнаты в каждом, – он указал своим ноготком в сторону улицы, – в каждом доме на Маунт-cтрит.

Вид у этого «учёного» кота был не из лучших. Казалось, он успел устать от Знания и любого рода Истины. При этом ему была чужда простая кошачья жизнь с лежанием на подоконнике, игрой с фантиками и прятками в коробках из-под обуви. Действительность пресытила его. Не было ничего ни в человеческом, ни в кошачьем мире такого, о чём бы Гузи не знал. Но были и те вещи, которые он с удовольствием бы забыл.

– Какие такие безумцы жили здесь до нашего переезда?

– У них не было детей. И это свело их с ума. Была ящерица, но та погибла, и у миссис Челлингтон совсем поехала крыша. Она начала охотиться на чужих котов и кошек, – как бы по секрету рассказал псу кот.

– Жизнь без детей – скука смертная. Но зачем ей понадобились коты?

– Она думала, что они милые, – холодно пояснил Гузи. – Как я, – и он улыбнулся той самой улыбкой, коей улыбаются представители кошачьего семейства после сделанной подлянке нелюбимому соседу.

– Странная женщина.

– Когда вы уже поставите почтовый ящик? Это ведь так необходимо!

– Миссис Дарабонт отправляет письма через компьютер. Кристофер и мистер Дарабонт тоже. Я их пёс, Голди. – с радостью повторил он.

– Это мы выяснили, – согласился Гузи. – Ты Лабрадор, – диагностировал Гузи.

– Да! Мои предки…

– Я понял, – кот опять выставил лапу вперед. – Так что о твоей семье? Расскажи мне о них. Я должен всё знать. Это моя работа.

– Мистер Дарабонт женат на миссис Дарабонт. У них есть ребёнок – Кристофер! – непосредственно счастливым тоном пёс с особой любовью произнёс имя своего настоящего хозяина. – А ещё у них есть я – Голди!

– Понятно, – терпеливо отозвался Гузи. – Зачем вы здесь? Почему переехали?

– Кристофер мне сказал по секрету! – ужаснулся Голди. – Моя семья тебя совсем не знает! Вдруг ты пустишь к нам в дом мышей или накликаешь плохую погоду, чтобы меня неделями не могли выгуливать? Я тебя совсем не знаю, – очнулся пёсик.

Гузи был если не поражён, то впечатлён палитрой разыгрываемых этой собакой эмоций. Голди был ещё достаточно юн, чтобы относиться к чужакам вроде Гузи без подозрения, но с искренним, пока ещё немного щенячьим, любопытством.

– Мой юный друг, а зачем мне всё это нужно?

Голди застыл. Он уставился куда-то вверх. Собака в действительности пыталась если не придумать, то хотя бы вообразить себе причину, по которой Гузи может быть заинтересован в том, чтобы сделать жизнь Голди просто невыносимой. Чего скрывать – превратить её в ад!

Прошло ещё немного времени, как у Гузи сложилось подозрение, что Голди о нём забыл. Взгляд его более не выражал задумчивости. Этот пёс сейчас смотрел на мир немного отупевшим и совсем ничего не понимающим взглядом. Собака уставилась на небо не в поисках просветления. Голди разглядывал пересекавшую небо над Маунт-cтрит птицу!

– ЭЙ! Я всё ещё здесь!

– Отчего собаки не летают? – мечтательно спросил пёс.

Котик прикрыл лапой свою пасть. Так, он считал, всё плохое, что он мог бы сказать сейчас, останется между его языком и его лапой. Он не скажет ничего плохого и не причинит чего недоброго Вселенной. Не скажет и не сделает того, о чём ему потом придётся жалеть. Даже хуже – краснеть перед святым ликом Баст.

– Ты хотел мне что-то рассказать, – напомнил кот.

– Ах да! – очнулся пёс. – Мы переехали сюда, чтобы зажить тихой сельской жизнью.

– Сельской? – не понял Гузи.

Котик долго приглядывался к новым соседям, прежде чем узнать о них достаточно и решить, что они не опасны. Соседство с Челлингтонами многому научило сиамца.

– Конечно! Кристофер мне сразу сказал, что жители Манчестера первыми придумали поезда и решили пускать их по рельсам3. Поэтому уже в XIX веке у нас появились поезда. На одном из первых ехал зайцем дальний родственник мистера Дарабонта. Он работал грузчиком. А вот его внук, который приходится мистеру Дарабонту несколько раз «пра» дедушкой, уже участвовал в создании очередного «локомотива». Кристофер мне сразу сказал, что ваш город отличается от нашего, – собака активно закивала.

– О, – отозвался Гузи. – Как я понимаю, вы приехали из Манчестера. Там мистер Дарабонт, в котором уже поколении сотрудник огромной железнодорожной корпорации, устаёт от окружающего его всюду железа и принимает решение переехать в более приветливое местечко. Как мы оба знаем, он выбирает Линкольн. Другой вопрос: в Манчестере у него солидный заработок, у сына – насыщенная подростковая жизнь, а у жены, как водится, тоже имеется связь с городом. И вот, однажды, глава семьи решает сменить место жительства. Зачем, почему, Голди? От чего он бежит?

Гузи был подобен хорошему полицейскому.

На Гузи смотрела по-доброму отупевшая морда.

– Прости, – раскаялся кот. – Я всё утро посвятил обществу одной старой бордер-колли. Сам знаешь, они самые умные представители твоего вида4. Она знает язык джунгарских хомячков и способна объяснить младенцу, что сейчас не лучшее время для прогулки. Вы, лабрадоры, совсем из другого теста.

– Голди! – донеслось из дома.

– Как не вовремя, женщина! – заворчал Гузи.

Голди резко привстал.

– Ох, беги уже! – скомандовал Гузи уже после того, как Голди рванул с места. В мгновение ока пёс оказался в прихожей. Улыбка его озаряла всё помещение. Хвост, как это и положено было хвосту, чистил рядом со своим хозяином пол. Сердце собаки в это время наполнялось беспричинной радостью – щенячьей радостью. Вот-вот на лестнице должна была появиться миссис Дарабонт.

Голди считал себя членом семьи. Он принимал Кристофера за старшего брата. Оно и верно: сначала чета Дарабонт взяла откуда-то Криса, а потом они втроём пошли к заводчику и купили у него Голди. Его мама, Ханни, твердила своим щенятам, что не человек выбирает собаку, а собака выбирает человека. Она сразу же предупредила своих детей: о людях надо заботиться, иначе те перебьют друг друга в очередном порыве агрессии. Собаки призваны делать человека лучше.

Собачество, говорила Ханни, до сих пор не нашло ответа на вопрос: как человеку, животному без шерсти на теле, без острых клыков в пасти и без когтей на руках, удалось выжить в те далёкие времена, когда собаки ели не сухой корм, но добытое собственными силами мясо. Со слов Ханни, человек не в состоянии сам о себе позаботиться. Даже те навыки выживания, что у него были тогда, в древности, требовали собачьего напутствия.

Встав на две ноги, человек не только сделал шаг к цивилизации, но и отказался от связи с Природой. Человек теперь топтал землю ногами, но редко прикасался к ней своими руками. Человеческие ладони больше не гладили земную поверхность. Мать Природа более не была важной частью Вселенной для него, человека.

Когда к Ханни и её щенкам привели желающих купить питомца, малыши уже знали, что делать. Они должны выбрать подходящего им человека. Более активные собаки отдавали предпочтение хозяинам-мужчинам или спортивоного телосложения женщинам. Мечтательный и очень дружелюбный Санни, которого позже уже сам Кристофер переименует в Голди, остановил свой выбор на мальчике с живым воображением – Кристофере. На футболке, в которой его впервые увидел тогда ещё щенок Санни, был изображён космический корабль. Школьный рюкзак Кристофера имел форму сундука с сокровищами.

Мальчишка любит приключения! Он мне подходит, решил Санни и лизнул бродившие по спинам своих братьев и сестёр руки Кристофера.

Мальчик это заметил и взял малыша на руки. Так псёнок получил своё новое имя – Голди. Так он попал к Дарабонтам.

Пусть сегодня Кристофер больше времени уделяет девушкам и интернету, а не фильмам об Индиане Джонсе, Голди все равно его любит. Своим большим собачьим сердцем, куда вмещается любовь ко всем людям на планете Земля и еще парочке-другой представителям иноземной расы.

Так или иначе, лестничные половицы начали поскрипывать под ногами приближающейся миссис Дарабонт.

– Для тебя задание, – обратилась женщина ко псу.

– Голди здесь! – ответил он, понимая, что человек этого не услышит.

Немногие из людей идут в ногу с эволюцией. Лишь малый процент от общего населения Земли слышит и видит иные миры. Как привидения, так и собаки – их разделяет более тонкая грань, нежели мир живых и мёртвых. Питомцы могут слышать и видеть то, чего не замечают люди. Общение между домашними животными происходит на более «тонком» уровне, чем слова. Проще говоря, они телепаты. Способность встречается и среди людей. Но так редко, что и сами питомцы удивляются, когда обнаруживают подобного двуногого. Обычно они стараются не говорить и даже не думать, если рядом находится человек, обладающий способностью к телепатии. Животные уверены: человечество пока не готово к подобного рода вещам.

– Ты должен мне ответить на один вопрос. – миссис Дарабонт оставила корзину с грязным бельём в прихожей, а сама пошла на кухню, – Голди? Где ты?

– Голди будет помогать! – откликнулся пес.

Пенелопа взяла резиновую прихватку, открыла духовку, вытянула из неё противень на половину. Затем подцепила с него вилкой морковный кекс. Кекс отправился на полку буфета. Сам противень миссис Дарабонт вытащила теперь уже полностью. Готовые морковные кексы она выложила в корзинку для выпечки. Её она поставила на кухонную тумбу.

– Идём гулять, – скомандовала женщина. После прогулки оценишь морковный кекс!