Читать книгу Общество помощи проклятым - Екатерина Александровна Бунькова - Страница 1

Ингрид волновалась. Шутка ли, бросить все и уехать навстречу неизвестности! А вдруг ее плохо примут? Или напротив, примут хорошо, а затем начнут вставлять палки в колеса и гадить исподтишка? Впрочем, коллектив в основном мужской, так что сплетен и интриг вряд ли можно опасаться. Скорее уж неприкрытой неприязни и излишнего внимания. Ну да ничего. Нет на свете дурных людей, со всяким можно договориться, если найти подход. И уж она постарается.

Ингрид знала себе цену, и даже едва-едва отпылавший семейный скандал, лишивший ее чудесного будущего в статусе виконтессы Эссен, не опалил крыльев ее оптимизма и не очернил репутации. Граф и графиня были искренне опечалены выходкой своего сына и уговаривали Ингрид остаться в родовом поместье Эссенов, тем более, что неразумный виконт, одурманенный страстью, сбежал со своей любовницей аж в самый Хэрширон и возвращаться не намеревался. Они даже оставили за ней право наследия четверти имущества. Но Ингрид была непреклонна: ее супружеская честь была поругана, искренние чувства растоптаны, супружеское ложе осквернено. Она не желала более оставаться в ставшем чужим доме и теперь ехала навстречу своей новой судьбе.

Судьба пока что была неказистой. Наемная карета тряслась по ухабам уже около часа, когда, наконец, показался небольшой поселок с непривычным уху названием «Тамарин берег». Ингрид высунулась в окно и нетерпеливо огляделась. Боги, что за глушь? Неужели ее новое место службы находится именно здесь? Это же настоящая дыра. Впрочем, никто и не обещал ей Мальвийский рай и золотые горы. Работа предстояла трудная, но богоугодная: такая, какой всегда хотелось заниматься Ингрид, ибо она свято верила, что служение людям – есть единственно верный путь к просветлению души. И тем сильнее ей сейчас хотелось трудиться, чем ярче вставала перед глазами наимерзейшая картина грехопадения ее мужа. Да простят боги неразумного.

Присмотревшись к домам, коих тут было не более десятка, Ингрид пришла к выводу, что не все так плохо, и люди здесь живут довольно обеспеченные: домики были хоть и маленькие, но шикарные. Это немного успокоило ее. Конечно, она была готова к любым условиям, даже к проживанию в грязной лачуге с клопами и выбитыми стеклами, но в глубине души Ингрид понимала, что подобное испытание духа может оказаться для нее чересчур строгим: хоть она и считала любовь к роскоши грехом, но родилась в семье потомственных аристократов и просто не знала другой жизни. Это для виконтессы жестяной рукомойник – смешная древность, а для какого-нибудь свинопаса – мечта.

Когда карета въехала в широкий двор, оборудованный для стоянок сразу нескольких гостевых карет, девушка окончательно успокоилась. Дом был высоким, трехэтажным, со смотровой вышкой (интересно, зачем?) и водонапорной башней. Под небольшим треугольным козырьком над террасой виднелись четыре крупные буквы: ОППЛ – Общество Помощи Проклятым «Лауде».

– Виконтесса Эссен? – с нервной запинкой проговорил светловолосый мужчина лет двадцати пяти – двадцати семи со смешными круглыми очками в золотистой оправе. Девушка вздрогнула: с некоторых пор упоминание титула и мужниной фамилии было для нее, как удар хлыстом по лицу.

– Можно просто Ингрид, – сразу предложила девушка, заранее обдумав, как лучше строить отношения с будущими подчиненными: дружески, но не панибратски.

– Добро пожаловать, Ингрид, – парень услужливо, но неловко подал ей руку, помогая выбраться из кареты. – Можете звать меня Тео.

– О, так вы и есть наш целитель? – тут же оживилась Ингрид: досье на каждого работника она выучила назубок. Один целитель, один техник, один Больных душ мастер, один штатный кучер, одна приходящая домработница, один внештатный консультант. Ну и, разумеется, шеф, досье которого почему-то состояло только из имени – Эркхарт Стоун: видно, братья Лауде пришли к выводу, что знать подноготную шефа его заместителю не обязательно.

– А-а-а, уж прыпырлсь? – раздалось откуда-то снизу. Девушка едва успела отскочить, как шустрый маленький гном тут же тюкнул молотком по колесу кареты. Потом чего-то там покрутил, пнул, снова тюкнул, удовлетворенно кивнул и утянулся обратно в дом, причем через маленькую дверцу, ведущую под крыльцо: по всей видимости, там было подвальное помещение.

– А это… – начала Ингрид.

– Наш техник, Юхра Хос, – с улыбкой покивал целитель. – Он немного необщительный. К этому нужно привыкнуть. Зато когда есть какое-то дело, он всегда тут как тут: достаточно только постучать по полу на первом этаже. Можно каблуком, он не обижается. Да вы проходите, проходите, не стоит на жаре стоять.

Ингрид глубоко вдохнула, сдерживая подступившее волнение, подхватила юбки и вошла.

В доме было просторно и очень светло. Сразу за дверями располагалась широкая гостиная (и столовая, судя по всему) с несколькими плетеными креслами, большим мягким диваном, камином и лестницей, ведущей на второй этаж. Слева от дивана стоял эльф с кувшином в руках. Когда Ингрид зашла, он как раз набрал полный рот и веером выпустил воду на гроздь…

«Ой, фу, какая гадость!» – подумала Ингрид, сдерживая подступившую тошноту и культурно прикрываясь веером.

– А это наш первый клиент, – с нежностью отозвался о странном создании Тео. – Мы зовем его Арнольдом. Его обнаружили крестьяне в одном из озер. Расколдовать, к сожалению, не удалось. Честно говоря, мы так до сих пор и не поняли, что это вообще. Единственное, что мы знаем об Арнольде: он очень любит воду и… подглядывать.

Арнольд шевельнулся и посмотрел на Ингрид. Она посмотрела на Арнольда. Во все его триста или четыреста глаз, из которых он, собственно, и состоял. Он висел на рыболовной сети, напоминая то ли огромную гроздь винограда, то ли лягушачью икру. Эльф снова набрал в рот воды и еще раз опрыскал странное существо. Арнольд блаженно моргнул одной стороной глаз.

– А это наш Больных душ мастер, – Тео кивнул на эльфа. – Леди Тамара, правда, называет его странным словом «психиатр».

– Мастер Лёкинэль, – эльф вежливо поклонился, во всей красе продемонстрировав на редкость некрасивое для своей расы лицо печального павиана.

– Ингрид, – снова представилась девушка, избегая полного имени. Эльф кивнул и ушел куда-то направо – в кухню, по всей видимости. Общительностью он явно не отличался.

– Ну, вот вы и познакомились почти со всеми своими подчиненными, – Тео смешно развел руками. – Надеюсь, Оппля станет вам настоящим домом на ближайшие несколько лет.

– «Опля»? Почему «Опля»? – удивилась Ингрид.

– Ну, Общество Помощи Проклятым «Лауде», – недоуменно пожал плечами Тео. – Сокращенно ОППЛ. Но говорить-то неудобно, вот мы и говорим «Оппля» или «Оппль». Правда Юхра пользуется официальным названием: Общество Помощи Проклятым братьев Лауде, сокращая его до ОППБЛя, но это как-то неблагозвучно.

– Ясно, – Ингрид кивнула и огляделась, пытаясь почувствовать себя хозяйкой. В целом знакомство с ее подчиненными прошло хорошо, но она почему-то ожидала большего интереса к своей персоне. А тут: вышли, поздоровались, исчезли. Один только Тео проявил внимание.

– Ингрид, вы на сегодня что-нибудь планировали? – тут же спросил он.

– Нет, – оживилась девушка и подумала, что было бы здорово устроить маленький междусобойчик в честь знакомства. Тем более, что она специально для такого случая испекла печенье. С марципаном и сахарной пудрой.

– Тогда вы не будете против, если я домой пойду? – тут же уточнил Тео, а Ингрид сникла, но не подала вида. – У меня щенята маленькие. Без присмотра вечно мебель грызут. А сегодня никаких вызовов не было.

– Да, конечно, идите, – тут же торопливо ответила девушка: в досье целителя было указано, что у него четверо щенков… то есть, детей от оборотнихи. Тео поблагодарил, предложил обращаться, если что, и тут же поспешил на выход. Ингрид неловко проводила его до дверей и вздохнула. М-да, как-то не так она представляла себе первую встречу с подчиненными.

«Смири свою гордыню, – сказала она себе. – Ты пришла сюда служить людям, а не наоборот».

Вернувшись в дом, девушка задумчиво уставилась на составленные кучером в углу чемоданы. Ей бы кто немного послужил. Перетащить их без мужской помощи, она, разумеется, сможет. Вот только куда ставить? Где ее комната?

– Мастер Лёкинэль? – осторожно позвала она, заглядывая в дверь, куда ушел эльф. Тот от неожиданности подскочил у плиты и расплескал чай.

– Извините, – девушка густо покраснела. – Не хотела вас напугать.

– Ничего, – сказал эльф, тряся обожженной кистью. – Вы что-то хотели?

– Я не знаю, где моя комната, – пояснила Ингрид. – Вы мне не покажете?

Эльф уставился на нее, вскинув бровь.

– А вы уже с вещами? – удивился он. – Лёкинель думал, Эркхарт еще в отъезде.

– Э-э, – вырвалось у нее. Повисла неловкая пауза. Эльф и девушка смотрели друг на друга, силясь понять. В голове у Ингрид промелькнуло несколько вариантов трактовок последней фразы: от «Извините, я задумался. Без шефа плохо работается» до «Я занят. Шеф тоже». В любом случае вывод напрашивался один:

– То есть, комнаты для меня нет? – уточнила Ингрид, чувствуя, как внутри у нее скручивается неприятный комок: вот такого исхода встречи она точно не ожидала. Разговор с братьями Лауде – устроителями и меценатами общества – оставил у нее приятное ощущение и уверенность, что в «ОППЛ» ее ждут. Да и целитель Тэо явно был предупрежден о ее приезде, так как вышел встретить, обратился по имени и вообще вел себя так, будто она уже заступила на службу. Не может же это все быть одной глупой шуткой? Нет, это слишком жестоко. Одного позора в ее жизни было достаточно.

– Лёкинель не владеет такой информацией, – осторожно ответил эльф, не желая обижать девушку.

– Почему вы говорите о себе в третьем лице? – спросила Ингрид.

– Лёк… м-м-м… я не привык общаться с людьми, – нахмурив брови, с большим трудом признался мастер. – Если вас это раздражает, он… я постараюсь говорить правильно.

– Да нет, что вы, – тут же пошла на попятный Ингрид. – Говорите, как вам угодно. Просто это немного… дезориентирует.

Они опять немного помолчали. Но проблему нужно было решать. Девушка мысленно скомандовала себе «Взбодрись!» и предприняла еще одну попытку:

– Так все-таки, что мне теперь делать? – спросила она. – Братья Лауде дали свое согласие на принятие меня в штат. Мне указали место работы и даже проинструктировали об обязанностях. Также меня заверили, что я не только могу, но и обязана жить в здании «ОППЛ». Но судя по вашим словам, меня здесь не ждали.

– Простите, если ввели вас в заблуждение, – эльф поморщился от неловкости. – Наш непосредственный начальник – Эркхарт Стоун. Без его распоряжения здесь ничего не делается.

– И где он? – Ингрид захотелось закатать рукава: ее позиция сейчас показалась до того зыбкой, что требовалось немедленно пойти в атаку. Возможно, даже немного поскандалить.

– Да кто ж его знает? – эльф развел руками. – Может, в городе, а может, за границей. Да вы не волнуйтесь: мы вас приютим. Правда, без распоряжения шефа можем поселить только в палату.

Ингрид представила эту перспективу: вот она, в ночной рубашке и колпаке сидит на скрипучей койке в окружении десятка повредившихся умом после заклятия бедолаг и воет со скуки на полную луну. Брр. И как после этого заступать на службу заместителя шефа? А возвращаться в графство с позором ой, как не хотелось. Ее, конечно, примут, но как будут смотреть…

– В таком случае, подскажите, когда приедет шеф? – уточнила Ингрид, прикидывая, сколько у нее денег и хватит ли этого на неделю-другую жизни в каком-нибудь пансионате.

– Лёкинель не знает, – виновато признался эльф. – Шеф непредсказуем: может неделями пропадать где-то, а бывает, что сутками не выходит из своего кабинета. Мы стараемся ему на глаза не попадаться. Если нужно что-то узнать у шефа, лучше спрашивать Шера.

– В таком случае, где Шер? – спросила Ингрид, припоминая, что это имя внештатного консультанта.

– Наверное, придет вечером, – сказал мастер. – А вы пока можете положить свое резюме на стол шефу. Я покажу вам, где его кабинет.

– Хорошо, – обреченно вздохнула Ингрид. Слава богам, это был не конец ее так и не начавшейся карьеры, а всего лишь здоровенная… проблемка. Вот, сейчас она положит прямо на середину стола (чтобы сразу заметил) свое резюме, которое она по счастливой случайности не выкинула после собеседования у братьев Лауде, сядет в центре гостиной и будет ждать. Как скала. Как самая верная послушница храма. И даже хорошо, что не все складывается гладко. Хорошие дела нахрапом не делаются, всегда случаются осечки. Так что это всего лишь очередное испытание, которое она с честью выдержит.

На подходах к кабинету шефа уверенности Ингрид поубавилось. На третьем этаже было до жути тихо. Воздух стоял, и давило на уши, будто над головой скопилась многотонная толща земли, готовая в любой момент осесть и ненароком раздавить двух букашек, осмелившихся подняться на запретный этаж. Мебели здесь не было. Деревянные панели стен были покрыты черным лаком, пол устелен красным ковром. Дверей было мало, и выглядели они так, что желания постучаться не возникало. А еще здесь было темно, если не считать двух запыленных магических светильников, с трудом освещавших безлюдный коридор.

Эльф крался беззвучно. Он не поднимал глаз от ковра и вжимал голову в плечи. Проникшись его неуверенностью, Ингрид тоже начала бояться. Что это за шеф такой, который пугает даже в отсутствии? Из разговора с братьями Лауде – людьми вполне приятными и располагающими к себе – следовало, что это профессионал высокого класса, очень занятый и потому нуждающийся в помощнике человек. О том, насколько он строг (или жесток?) речи не шло. Неужели они бы ее не предупредили?

«Это испытание, – повторила себе Ингрид, складывая руки в молитвенном жесте и осеняя лоб светлым знаком. – Надо просто помнить, что каждый человек нуждается в любви и доверии. И чем чернее душа, тем больше любви и доверия ей требуется».

Судя по уходящим в бесконечность тьмы дверям кабинета, чьей-то душе требовалась вовсе не любовь, а как минимум личная черная империя. Причем размеры дверных ручек подсказывали, что у их заказчика имеются ма-а-аленькие проблемы с ба-а-альшим самомнением.

«Цыц! – сказала Ингрид внутреннему голосу, гадко обрисовавшему возможную причину такой гигантомании. – Это кабинет моего шефа – его святая святых».

Мастер Лёкинель, неловко скособочившись, будто он пытался спрятать голову за левым плечом, кивнул на дверь и, сочтя свой долг выполненным, попятился обратно к лестнице. Ингрид сделала глубокий вдох и потянула за ручку.

Сделать это оказалось нелегко: двери были могучие, дубовые. С первого раза они вообще не открылись. Пришлось налечь коленкой, пока никто не видит. Изнутри пахнуло холодом и запахом кожаных книжных переплетов. Девушке даже показалось, что вокруг ее ног на мгновение скрутился леденящий белесый сгусток. Но туман то был, дым преисподней или просто пыль, неизвестно.

«Воображение разыгралось, – про себя заметила Ингрид. – Так и до инфаркта довоображаться можно. Но все-таки, до чего жуткое место. Светлые боги да осветят мой путь».

Так и не открыв тяжелые двери до конца, Ингрид протиснулась внутрь. Дверь, будто притягиваемая пружиной, тут же захлопнулась, прижав ей подол. Да что за напасть! Она же все утро потратила, подбирая подходящий к случаю наряд, чтобы выглядеть солидно и при этом скромно, а тут такая неприятность.

Рассердившись, девушка дернула себя за платье. Зря. Платье освободилось, но кусок оборки от нижней юбки так и остался зажатым дверью. Щель между створками выглядела так, будто ухмылялась, пожевывая белую тряпку и готовясь оттяпать уже ногу.

«Спокойствие, – сказала себе Ингрид, осеняя лоб знаком смирения и поддергивая нижнюю юбку повыше, чтобы не видно было обглоданный край. – Вот, разозлилась, и сразу получила по заслугам. Истинно верующий человек не должен игнорировать знаки богов».

С «истинно верующей» Ингрид, конечно, погорячилась. Особой набожности в ней ранее не замечалось. Впрочем, как и склонности к греховному. Она просто жила по законам божьим, радовалась жизни, сестрам, мужу и даже мужниной семье. Вполне искренне, между прочим. Ее любили и уважали, и все было хорошо до того дня, пока распаленный полуголый муж не обозвал ее «святой воблой», заявив, что вся ее преданность не стоит и ногтя на пальце ноги его новой избранницы. Лежавшей, кстати, под ним в течение всей этой пламенной речи в совершенно срамном виде. И тогда Ингрид поняла: это был знак богов.

За толкованием она обратилась к человеку, которому больше всех доверяла – учителю слова божьего, который много лет верой и правдой трудился в семинарии, просвещая Ингрид и ее сестер по вере.

«Слушай душу свою, – сказал ей тогда учитель. – Душа пришла от богов и к ним уйдет. Ни один святой отец не близок к богам так, как твоя душа. Ни один не решит вместо тебя, как лучше поступить, дабы не очернить себя. Ежели чувствуешь в себе силу прощения – прощай. Ежели хочешь бросить – уходи. Быть может, образумится он и вернется на путь истинный».

Ингрид подумала и решила, что она уйдет не от, а к. К новой жизни и людям, что нуждаются в ее помощи, к свету и Служению. Ведь она пять лет серой мышью сидела в замке и ждала, когда муж осенит ее любовью, а боги – детьми. Но муж предпочел грех. Тот день что-то всколыхнул в ней, растревожил душу и заставил посмотреть на свою жизнь со стороны. И что же Ингрид увидела? Сильную душу, желавшую любить и заботиться, как того требуют законы божии. Сильную, но никому не нужную и запертую в четырех стенах. Ее нужно было выпустить, дабы мир обрел в ее лице новую мать Игилию или, на худой конец, просто хорошего человека. И тем больше сейчас Ингрид требовалось Служить, дабы принести в этот мир свет и за себя, и за грешного мужа. Потому-то она и одергивала теперь каждый свой неправедный шаг, дабы не сбиваться с пути к этой светлой цели и собственному очищению. Хотя в душе, разумеется, признавалась, что нет в ней особой святости. Но ведь дело не в титулах священников, а в искренности, верно?

«Какой большой и холодный кабинет, – подумала она, оглядываясь. – Наверное, тому, кто тут живет и работает, очень одиноко».

Ингрид провела рукой по темному лаку длинного стола для совещаний. Пыли не было, но по идеально расставленным пустым чернильницам, по уже начавшей желтеть стопке чистой бумаги и плотно задвинутым стульям она поняла, что совещания здесь проводятся редко. Точнее – никогда. Гораздо чаще работники или посетители оказываются в кабинете поодиночке и садятся вон на тот жутковатый стул напротив хозяйского кресла. Садятся на краешек, чтобы не чувствовать себя в ловушке жестких подлокотников и прямой спинки.

Поддавшись неожиданному порыву, Ингрид тоже присела на стул. Он был высокий, жесткий и ужасно неудобный. Обитое кожей вроде бы мягкое сиденье было мягким только в центре, к краю же набивка сходила на нет, и у стула был ощутимый наклон: стоило сесть поглубже, и посетитель сползал к спинке, стоило сесть вперед, и человек начинал соскальзывать к краю. К тому же свет, бивший из трех арочных окон в толстенной, как в монастыре, стене, светил прямо в глаза, и если бы сейчас хозяин кабинета сидел в своем кресле, Ингрид бы не смогла разглядеть выражение его лица.

Помаявшись еще немного на странном устройстве, девушка отчаялась найти удобную позу и решила, что при необходимости будет вежливо стоять.

Спрыгнув обратно на пол, девушка выпрямилась и, представив себе встречу с неизвестным шефом, присела перед хозяйским креслом в вежливом книксене. Потом гордо вздернула носик, подошла и положила резюме на стол. Кресло не торопилось его разворачивать. Ингрид услужливо раскатала немного помятую бумагу и прижала уголок хрустальной чернильницей. Ну вот, так уже неплохо. Или плохо?

На всякий случай она обошла стол и заглянула в бумагу с хозяйской стороны. Нет, видно хорошо, сразу в глаза бросается. Особенно затейливый почерк с завитушками, так не вязавшийся с холодной массивностью кабинета. Ингрид представила себя на месте шефа и вчиталась в бумагу. Покраснела. С новой точки зрения автор текста казалась наивной дурочкой, благородной пустышкой, едва-едва закончившей семинарию (судя по завитушкам, для будущих невест). И никакого опыта работы, кроме послушного сидения в мужнином замке, у нее не было, а фразы вроде «почетный волонтер» и «диплом с отличием» как будто еще больше подчеркивали ее полную никчемность. Ингрид вздохнула. Конечно, еще не поздно было переписать резюме. Но что она могла добавить? Наврать с три короба?

Еще раз поправив лист, чтобы придать ему идеальное положение относительно письменного стола, Ингрид совсем было собралась уйти, как взгляд ее упал на массивную книгу, лежавшую на бархатной подставке с левой стороны стола. На обложке не было ни оттиска, ни надписи, только инкрустация агатами в виде какого-то знака – вроде священных знаков богов, но совершенно незнакомого. Она была похожа на учебник Слова Божьего, только очень уж старая. Блок страниц был неровным, разошедшимся от времени и частого использования. Кое-где торчали раскрошившиеся уголки и кусочки бумаги. Листы были даже не желтыми, а желто-серыми, близкими к последней стадии книжной жизни – тлену.

Заинтригованная, Ингрид протянула руку.

– Не советую, – последовало негромкое предупреждение, от которого девушка подскочила, как совсем недавно подскочил мастер Лёкинель. Смущенная, она отдернула руку и огляделась в поисках источника звука. Оказалось, книжные полки, что тянулись справа и слева от входа, вовсе не приникали к стенам, а были двусторонними, и с обеих сторон помещение продолжалось, но видно это было только с хозяйского места. Ингрид же, ослепленная игрой света и тени, заметила это только сейчас.

За левой полкой в уютном кресле сидел человек с книгой в руках. Похоже, он сидел тут все это время и читал. А потом наблюдал за вторженкой.

– Извините, – заливаясь краской, пробормотала Ингрид. – Вы – Эркхарт Стоун?

– Нет, Эрик прибудет вечером, – вполне доброжелательно сказал мужчина, поднимаясь с кресла и закрывая книгу. – Меня зовут Шеридан Клебль. Я – внештатный консультант в Оппле. И по совместительству друг Эркхарта. Можете звать меня просто Шер.

– Ингрид Эссен, – она присела в книксене и подала руку. – Можно просто Ингрид.

Рука была вежливо поцелована и возвращена на место.

– Так вы – мой новый шеф? – шутливо уточнил Шер, улыбаясь от уха до уха и показывая ровные жемчужной белизны зубы.

– Не уверена, – неловко пробормотала Ингрид. – Братья Лауде рекомендовали меня на должность заместителя и помощницы господина Стоуна. Но, похоже, мне требуется его личное одобрение.

– Да, он может быть против, – вполне серьезно признал мужчина, приглашая Ингрид занять одно из удобных кресел, прятавшихся за книжной полкой. – Эрик не любит, когда суют нос в его дела. Но, с другой стороны, ему действительно порой бывает не разорваться, и заместитель бы не помешал. Тем более, такой очаровательный.

Ингрид смущенно улыбнулась, но быстро взяла себя в руки.

– Вы не подскажете, когда он прибудет? – уточнила она. – Мастер Лёкинель сказал, шеф может отсутствовать неделями. Ждать так долго для меня будет затруднительно.

– Ну, насчет «недель» – это Лёкинель загнул, конечно, – успокоил ее Шер. – Впрочем, как-то раз Эрика не было семнадцать дней. Но это редкость. Обычно день-два. Ну, неделя.

– Не знаю, уместен ли мой вопрос… но в чем причина таких долгих отлучек? – все-таки спросила Ингрид: конечно, следовало поинтересоваться об этом у самого Эркхарта, но что-то подсказывало ей, что он не ответит.

– По-разному, – уклончиво ответил Шеридан. – Он занимается исследованиями.

– В области магии? – уточнила Ингрид, покосившись на многотомную «Энциклопедию проклятий» и «Учение о множественности миров».

– Магии, богословия, истории, – Шер пожал плечами. – Эрик – великий ученый. В прошлом – очень известный человек.

– Правда? – сказала Ингрид, припомнив, что имя Эркхарта Стоуна вроде бы действительно как-то звучало в семинарии в разговоре преподавателей.

– Еще какая, – Шер многозначительно шевельнул бровями. – Я бы рассказал подробнее, но, боюсь, он не одобрит сплетни. Скажу лишь, что таких людей, как Эрик, на нашей земле единицы.

– То-то подчиненные его так боятся, – пробормотала Ингрид.

– Не боятся, – возразил Шер. – Уважают. Сила – она ведь чувствуется. Да что я рассказываю, скоро сами убедитесь. Он сегодня должен прибыть. Я как раз его жду. Если хотите, можете присоединиться: здесь много интересных книг.

– Я, пожалуй, лучше подожду в гостиной, – смутилась Ингрид, чувствуя себя неуютно в этом темном кабинете в компании с малознакомым мужчиной.

– Ну, как знаете, – пожал плечами Шер.

Он проводил девушку до дверей, придержав створки, готовые захлопнуться и оттяпать ногу незваной гостье. Стоило Ингрид покинуть давящий мрак и спуститься на первый этаж, как жизнь снова стала легкой и воздушной. В приемной было светло и радостно, хотя солнце уже клонилось к западу, раскрашивая стены оранжевыми пятнами. Ингрид поискала мастера Лёкинеля, но тот куда-то пропал. Арнольд провожал девушку сотней влажных взглядов, но не предпринимал попыток выбраться из рыболовной сети, на которой был подвешен.

– Ну и ладно, – вслух сказала Ингрид, вынимая из чемодана коробку с печеньем и ставя ее на стол рядом с уже выгруженным любимым фикусом. – Попьем чайку, успокоимся, освоимся. Ну и что, что не с кем? Так даже лучше: почувствую себя хозяйкой.

Она сходила на кухню, где все еще грелся под горелым полотенцем закопченный чайник. Плита почти остыла, но не настолько, чтобы вода в чайнике не заварила чай, так что возиться с растопкой не пришлось. Ингрид, конечно, умела по старой семинарской памяти, но пачкать красивое платье с вышивкой не хотелось. Менять его на серое и неказистое – тоже, ведь оставалось еще собеседование с господином Стоуном.

– У меня все получится, – уверенно сказала Ингрид фикусу, в одиночестве уплетая на редкость удачно получившееся печенье. – Надо только помнить: господин Стоун – занятой человек и нуждается в заместителе, а я – исполнительная девушка, готовая помогать и трудиться на благо общества. Мы нужны друг другу. Нужно просто быть настойчивой и уверенной в себе.

Но покамест Ингрид была уверена только в своей полнейшей ненужности. Гостиная все жарче и жарче заливалась оранжево-красным светом заходящего солнца. В соседних домах уже зажигались светильники, и временами с улицы долетали прощальные разговоры возвращающихся домой местных да унылые призывы «ночной бабочки», явно не пользовавшейся спросом в этом уединенном селении. Арнольд дремал, прищурив все свои глазные грозди, да негромко шуршал где-то под полом Юхра Хос.

Ингрид положила голову на сложенные по-ученически руки и задремала. Ей снились сестры и веселые вечерние посиделки в общежитии при семинарии, на которых обсуждалось все: от вопроса, кто сменит Мариэллу де Туатев на троне, до интимной жизни преподавателя этикета. Славное времечко, полное светлых надежд и грандиозных планов.

Ее разбудил холодок, пробежавший по ногам. Ингрид вздрогнула и подняла голову. В помещении стемнело, а светильники некому было зажечь. Лунный свет смутно обрисовывал очертания предметов, и она не сразу сообразила, где находится. Часы, все это время мерно постукивавшие, вдруг звякнули и принялись отбивать полночь.

Ингрид оглянулась в сторону прихожей, откуда, по всей видимости, и повеяло ночным воздухом. И вздрогнула: в темноте что-то шевелилось, явно приближаясь. Грохнула входная дверь, закрывшись под воздействием сквозняка. Девушка повторно подскочила на месте. Холодный поток иссяк, но по спине все равно продолжали толпами бегать мурашки, в панике отыскивая безопасный уголок.

Ингрид тоже заметалась. Что делать? Это пришел посетитель? Может, крикнуть мастера Лёкинеля? Или просто громко сообщить пришельцу, что время посещения закончилось и предложить прийти завтра? Или…

Пока она придумывала варианты действий, темная фигура в плаще приблизилась вплотную. Из темноты капюшона блеснули желтые флуоресцирующие глаза.

– Сгинь, исчадие мрака! – взвизгнула Ингрид и осенила себя светлым знаком, когда из черноты плаща потянулась рука.

«Исчадие» заколебалось. Но потом все-таки дотянулось до светильника и зажгло его. Но лучше б не зажигало.

– Мамочки, – пропищала Ингрид, чувствуя, как у нее подгибаются коленки и сползая под ноги фигуре в черном. – Не трогай меня! Не трогай!

Незнакомец фыркнул и убрал руки, раз уж леди так приспичило посидеть на грязном полу. Вместо этого он скинул с головы капюшон, открыв взору грязно-серые волосы – то ли седые и пыльные, то ли от природы невнятного оттенка. У висков они плавно перетекали в дымные разводы на коже, прикрывавшие сетку припухших вен. Сама кожа тоже была серой и местами даже черной, особенно в уголках глаз и на шее, прикрытой глухим воротником-стойкой. А выступающие участки лица – щеки, лоб, переносица – поблескивали чем-то вроде металлической пудры, которой пользуются шахтеры магических рудников.

– Вы закончили бояться? – уточнил незнакомец минуту спустя. – Позвольте поинтересоваться, кто вы и что здесь делаете?

– Я – Ингрид Эссен, – заплетающимся языком пролепетала девушка. – Претендент на должность заместителя господина Эркхарта Стоуна. Вот, жду его.

– Поздравляю: вы дождались, – без всяких эмоций ответил тот, снова сверкнув на нее желтовато-чайными глазами – уже не такими жуткими, но все равно непривычными. Ингрид сглотнула.

Не говоря больше ни слова, господин Стоун отвернулся и пошел наверх. Взяв себя в руки, девушка подхватила юбки и поспешила за ним, но мужчина шел быстро, и она катастрофически не успевала даже за его плащом, мелькающим впереди, так что тяжелые двери неприветливо сомкнулись за хозяином прямо перед ее носом. М-да, хорошее же впечатление она произвела на шефа. Готовилась, готовилась, а в самый ответственный момент приняла его за маньяка и заверещала, как последняя истеричка. Позорище. Нет, надо исправлять ситуацию.

Оправившись и пошлепав себя по щекам, чтобы взбодриться, Ингрид шмыгнула носом и смело постучалась в ехидно-невозмутимые двери. Ей никто не ответил.

«Ну, это уже невежливо. Я все-таки девушка и, к тому же, благородных кровей», – возмутилась она про себя и постучала повторно. Опять тишина.

«Ах, так?» – Ингрид поджала губы и уверенно схватилась за ручку двери. Дверь сопротивлялась, как могла, открываясь на кулачок в минуту и грозя захлопнуться обратно. Но Ингрид все-таки втиснулась внутрь и даже отвоевала юбку в целости и сохранности.

– Ингрид Эссен, – заново представилась она, откинув со взмокшего лба прядь волос и выпрямив спину. – Прибыла на собеседование с Эркхартом Стоуном.

– Угу, – ответил господин Стоун, как раз просматривавший ее витиеватую писульку. – Не вижу предыдущего места работы.

– Я… нигде прежде не работала, – помявшись, призналась Ингрид.

– Нет магического образования, – продолжал критиковать ее господин Стоун.

– Я претендую на управленческую должность, – краснея, возразила Ингрид. – Магические способности в таком случае не обязательны.

– Зато самоуверенность, как я вижу, присутствует в двойном объеме, – он прищурился на нее из-под бровей.

– Упорство – лучшее качество в достижении целей, – упрямо поджала губы Ингрид, одновременно складывая пальцы за спиной в знаке надежды и мысленно молясь всем богам.

– Угу, – кивнул он. – И в пути на плаху – тоже.

Господин Стоун хотел было отложить лист и сказать ей на прощание пару ласковых, но тут его взгляд зацепился за какую-то строчку. Густые брови нахмурились, губы шевельнулись, читая слова.

– Вы хотели стать священнослужительницей? – уточнил он совсем другим тоном.

– Нет, – Ингрид смутилась.

– Тогда зачем заканчивали семинарию? – он внимательно посмотрел на нее.

– Отец предложил, – Ингрид пожала плечами. – А я подумала, что это чудесная идея.

– Зубрить богословие – чудесная идея? – фыркнул господин Стоун, показав зубы, часть из которых была неровно обломана.

– Мне нравится Слово Божие, – упрямо заявила девушка. – Это мой любимый предмет.

Они уставились друг на друга. Ингрид почувствовала, что хочет моргнуть и пригнуться, как это делал Лёкинель под дверями кабинета, и одернула себя: вот еще, будет она склоняться перед самым обычным недоверием. Тот, кто верит в себя, не убоится чужого взгляда.

– Хорошо, – господин Стоун неожиданно отвел глаза, и Ингрид даже шатнулась вперед, будто все это время преодолевала поток ветра, а тот вдруг исчез. – Я беру вас. Но знайте, что работа моим заместителем не ограничится заполнением бумаг.

– Я это понимаю, – кивнула Ингрид, чувствуя, как в груди горячим маслом разливается облегчение. – И готова трудиться на благо общества. Общества «ОППЛ».

Шеф фыркнул, сминая лист и сжигая его на ладони эффектным лиловым пламенем.

– Правда, милашка? – сказал Шеридан, выходя из-за стеллажа и потягиваясь так, что сразу стало понятно: спал и был разбужен их недолгим спором. Подмигнул девушке. Та зарделась.

– Ингрид, принесите тетрадь заявок из приемной, – проигнорировав последнюю фразу, сказал шеф.

– Но… То есть, слушаюсь, шеф! – отозвалась Ингрид и с разбегу бухнулась в непослушные двери. Те выплюнули жертву с негромким недовольным скрипом. Шеридан проводил ее взглядом.

– Что-то мне подсказывает, что невинная святость нашей красавицы стала решающим аргументом. У тебя уже есть по уши влюбленная девица. Не многовато ли будет? – тут же посерьезнел Шер и сложил руки на груди, глядя на друга.

– Я еще не решил, как ее применить, – отозвался Эркхарт, расстегивая тугой воротник и стягивая походный сюртук. – В конце концов, помощница мне тоже нужна.

– Ну да, – недоверчиво хмыкнул друг. – Наивная выпускница семинарии, верующая во всеобщее благо. Кому ты дуришь голову? По моим данным, она, к тому же, еще и супруга виконта Эссена. Вообще не вариант. Даже в твоем случае.

– Мне больно, – поморщившись и оперевшись о стол, тихо сказал Эркхарт. – Если б ты испытывал такую боль, тоже в каждой мелочи искал бы возможности.

– Есть только один способ избавить тебя от страданий: брось это гиблое дело, – в тысячный раз повторил Шер. – Еще не поздно зажить, как обычный человек. Вон, корона спит и видит, как бы заполучить тебя в дворцовые маги. Твой провал на предыдущем поприще только кстати. А если так нравится обижаться – пойди ко всеми забытой Теврел, поставь ей пару условий и завоевывай мир на правах ее «правой руки»: уверен, тебе это по зубам.

– Нет, – Эркхарт упрямо качнул головой. – Хоть меня и очернили, я не разменяю дело всей жизни на какие-то дешевые развлечения и утешение гордыни. Мною пройден длинный путь. Я почти все расшифровал, осталось немного. Сдаться сейчас – немыслимо.

– А не гордыни ли ради ты поставил себе такую высокую цель? Да и вообще, что-то мне подсказывает, что за твое «немного» придется заплатить дорогую цену, – вздохнул Шер, направляясь к дверям. – И хорошо, если платить нужно только тебе.

Эркхарт не ответил.