Читать книгу Лисий след на снегу - Екатерина Алексеевна Шелеметьева - Страница 5

В тот день в редакцию Стриженов больше не возвращался. Когда стемнело, он добрел до своей квартиры на северной окраине города. Сварил себе макароны, щедро посыпал их сыром и сел за стол. Он меланхолично жевал макароны и листал еще одну записную книжку, намереваясь позвонить бывшему коллеге, который несколько лет назад удачно устроился в пресс-службу МИДа и теперь делал головокружительную карьеру на мировой арене. Несмотря на протесты Олега, Стриженов решил не сдаваться и попробовать возобновить поиски Алисы Куратовой.

Но не успел журналист отыскать телефон знакомого, как у него самого протяжно запиликал мобильник. Звонили с неизвестного номера, и Стриженов, вопреки обыкновению, ответил.

– Дмитрий Константинович, здравствуйте. Это Дима Соломятников, – раздался в трубке неуверенный мальчишеский голос.

– Кто? – раздраженно переспросил Стриженов. Только детей ему сейчас не хватало.

– Дима, сын Алисы Куратовой. Мы с вами встречались однажды, лет шесть назад, помните? – Голос у звонившего был тихий и немного растерянный.

– Да-да, конечно. – Стриженов запоздало вспомнил, что мужа Лисы зовут Олег Соломятников, и их дети носят его фамилию. А Лиса после свадьбы фамилию не меняла, сказала, что слишком долго работала на фамилию, чтобы начинать все сначала. Еще Стриженов вспомнил Диму – худого, нескладного подростка, лет двенадцати-тринадцати. Впрочем, виделись они давно, и мальчик, должно быть, сильно вырос, сейчас ему лет восемнадцать.

– У вас есть время? Вы можете меня выслушать? – Парень прервал размышления Стриженова. – Я хочу поговорить о маме. Отец сказал, вы звонили сегодня, говорили, мама связывалась с вами на днях, предлагали помощь. Он, конечно, отказался. Он не верит, что ее… – юноша запнулся, – не верит, что найдут.

– Да, он это сообщил весьма доходчиво и недвусмысленно. Но я все равно позвоню друзьям из Министерства иностранных дел, объясню ситуацию, и Лису будут искать. Можешь не сомневаться, – пообещал Стриженов.

– Спасибо. Но я не об этом хотел поговорить. Дмитрий Константинович, а зачем мама вам звонила?

Стриженов немного помолчал. Честно говоря, он совершенно не собирался пересказывать мальчишке свой разговор с Лисой. Да он, признаться, и не знал, зачем звонила Лиса. Но что-то в голосе парня заставило его передумать, и журналист сухо сообщил:

– Она задала вопрос по работе. – Он помолчал немного и пояснил: – Хотела узнать, как найти информацию о старом, уже закрытом, уголовном деле.

– Так я и думал. Дмитрий Константинович, послушайте, в день исчезновения мама прислала мне на телефон странное письмо. Вернее, не письмо, а вордовский файл с заметками, статьями. Я не мог понять, что это значит и почему она отправила документ мне. А сегодня отец рассказал о вашем звонке, и я подумал, что, возможно, документ предназначался вам. – Голос парня дрогнул от нахлынувших эмоций.

Стриженов молчал, и парень принялся объяснять свою мысль:

– Мы тезки. Я у нее в телефоне записан как «Дима сын», а вы как «Дима Стриж». Контакты идут друг за другом. Мне кажется, она торопилась и случайно отправила документ мне. А на самом деле хотела показать его вам. Там что-то важное, какое-то убийство, расследование. Это было очень значимо для нее. Я уверен. Я перешлю его вам. Вы посмотрите и разберетесь, – не спросил, а скорее констатировал парень. – Думаю, там, в Исландии, что-то случилось, мама стала свидетелем какого-то преступления или еще чего-то и поэтому… – он снова запнулся, – поэтому она исчезла.

Стриженов внимательно слушал парня и вспоминал слова Лисы. Что она говорила тогда среди ночи? Связь прерывалась, он слышал далеко не все, но, кажется, она сказала: «Наткнулась на чудовищное событие… заметила нестыковки в ходе следствия». Фразы неповоротливые, официальные, как из учебника права. Сразу чувствуется, Алиса не на своей территории, она взялась за что-то непривычное. А потом, в день исчезновения, выслала Стриженову документы, но торопилась и перепутала получателя. Такое возможно.

– В день исчезновения, – негромко повторил Стриженов, – может быть, прямо из машины за несколько минут или секунд до аварии.

– Да, наверное, – согласился парень. – А это важно?

– Да. Это все меняет. Не вяжется с версией о несчастном случае.

«Черт! Похоже, мальчик прав: Лиса ввязалась в историю», – подумал Стриженов, а вслух скомандовал:

– Присылай файлы, я все посмотрю и постараюсь разобраться! И еще: Дима, почему Лиса вообще поехала в Исландию, да еще одна?

– Ну, она всегда мечтала там побывать, а отец… он не поддерживал идею, – неуверенно начал Дима. – Говорил, дорого, холодно, один снег, никакого отдыха, жалко отпуск тратить на такое. И мама все откладывала, откладывала поездку, лет десять, наверное. А осенью я поступил на журфак, съехал в общагу. Родители остались только с девочками, и что-то сломалось у них. Ссорились, спорили, не разговаривали друг с другом… – Он замолчал, то ли смутившись, то ли что-то обдумывая.

– И?.. – поторопил парня Стриженов. – Дальше что?

– И месяц назад она собралась поехать в Исландию одна. Билеты купила, отель забронировала, еще хвасталась мне, какой шикарный отель, в самом центре, совсем рядом с Хатльгримскиркья.

– С чем? – недовольно переспросил Стриженов.

– С лютеранской церковью в центре Рейкьявика. Она символ Исландии. Так вот, мама все это подготовила, а потом просто поставила отца перед фактом, что уезжает. И он ее отпустил, хотя они всегда отдыхали вместе, и еще он считал, что после Исландии… – Парень опять запнулся.

– Что после Исландии? – Стриженов напряг слух.

– Что она не собиралась к нему возвращаться.

Дмитрий вздохнул. Так вот в чем дело: Лиса подумывала уйти от мужа. Поэтому уехала в Исландию одна и сказала в том ночном разговоре, что размышляет о жизни. Поэтому сын винит Олега в ее исчезновении и поэтому старший Соломятников так разозлился во время разговора со Стриженовым. Все это многое объясняло, но никак не помогало понять, что же случилось с Лисой.

– Дмитрий Константинович, – тихий голос отвлек Стриженова от его мыслей, – вы же выясните, что случилось с мамой? Знаю, отец просил вас не лезть, но…

– Да, я выясню. Обязательно, – скорее самому себе, чем собеседнику, подтвердил Стриженов и, не прощаясь, отключился.

Прошло секунд семь, и его телефон снова пиликнул. Сын Лисы прислал сообщение, полученное от матери в день исчезновения. Стриженов открыл вордовский файл и пробежал глазами тексты на русском и английском. Это была подборка статей или новостных заметок. Насколько журналист смог разобрать, все материалы были посвящены одному делу. Убийству девушки, произошедшему три года назад в Исландии.

Дмитрий подошел к рабочему столу, заставленному всевозможной техникой. Распечатал на принтере статьи, собранные Лисой, удобно устроился на диване и углубился в чтение. Постепенно он разобрался, что за чудовищное преступление произошло в Исландии и как его расследовали. Так или иначе, смысл всех статей сводился к следующему: три года назад в Рейкьявике произошло чудовищное преступление, взбудоражившее этот спокойный и мирный остров, – была похищена и жестоко убита двадцатилетняя девушка Бьянка Йонсдоттир.

13 января 2017 года около пяти утра она вышла из популярного ночного клуба в центре Рейкьявика, где веселилась с друзьями, но до дома так и не добралась.

Спустя сутки после исчезновения девушки полиция приняла у родственников заявление о пропаже и официально начала поиски Бьянки. В первую очередь детективы отследили ее телефон. В последний раз он включался в ночь исчезновения в порту города Хабнарфьордюр, в десяти километрах от Рейкьявика. Но в шесть утра телефон выключили.

Тогда полицейские отсмотрели записи с видеокамер рядом с ночным клубом, где Бьянку видели в последний раз. На камерах видно, как нетрезвая девушка идет по хорошо освещенным улицам, затем сворачивает за угол, где нет камер, и исчезает из поля зрения.

Изучив множество видеозаписей, детективы обнаружили первую зацепку. В то время, когда пропала Бьянка, по той же улице проезжал красный «киа-рио». В полиции предположили, что владелец автомобиля мог видеть или даже подвозить девушку, и автомобиль стали искать.

Вскоре стало известно, что машина принадлежит прокатной компании и в ночь исчезновения Бьянки автомобиль брал в аренду Николас Мосс, моряк с гренландского рыболовного судна. Когда полиция нашла и осмотрела автомобиль, выяснилось, что «киа-рио» тщательно вымыли с использованием химикатов. Тем не менее, обработав заднее сиденье машины люминолом, криминалисты смогли обнаружить следы крови. А на следующий день в доках, недалеко от причала, где стоял гренландский корабль, поисково-спасательный отряд нашел ботинки Бьянки.

Теперь гренландский моряк из свидетеля превратился в главного подозреваемого. Однако задержать его не удалось. Гренландское судно с моряком на борту уже вышло из порта и направлялось на родину. Полиция и спецназ острова развернули масштабную международную операцию и добились возвращения судна в порт. Как только корабль вернулся в Исландию, Николас Мосс был арестован. В тот же день полицейские обыскали корабль и нашли в каюте подозреваемого двадцать три килограмма гашиша, а также водительское удостоверение пропавшей девушки.

Во время допроса в полицейском участке Николас сообщил, что машину он взял в прокат, чтобы забрать из бара пьяного друга. На обратном пути моряки действительно подобрали двух девушек. Вернее, они остановились на улице возле двух спорящих девушек, но в машину села только одна – Бьянка, что выяснилось уже в порту. Тогда второй моряк отправился на корабль, а Николас пересел к Бьянке, собираясь, по его словам, ее поцеловать. Однако девушка была сильно пьяна, ее тошнило, и матрос сразу пожалел, что связался с ней. По словам моряка, он подвез девушку до трассы за портом, высадил на перекрестке, где останавливается автобус, и поехал кататься по побережью.

Несмотря на то что второй матрос на допросе подтвердил слова друга, полицейские не поверили Николасу Моссу, уличенному к тому же в хранении наркотиков, и задержали его по подозрению в убийстве. Однако тело девушки до сих пор не было обнаружено.

В это же время исландцы развернули самую масштабную поисковую операцию в истории острова. Тысячи людей, от членов официальной организации до добровольцев, вышли на поиски девушки. Они сутками прочесывали местность в окрестностях Рейкьявика и порта.

Спустя неделю после исчезновения в шестидесяти километрах от столицы острова, на вулканическом пляже, нашли обнаженное тело Бьянки. Эксперты подтвердили, что девушку душили, а потом еще живую выбросили в море. Официальной причиной смерти стало утопление, Бьянка Йонсдоттир захлебнулась.

Через некоторое время двадцатипятилетний матрос Николас Мосс предстал перед судом. Он был осужден за убийство и хранение наркотиков и приговорен к девятнадцати годам тюрьмы. Несмотря на явные доказательства вины, Николас так и не признался в убийстве девушки и дважды подавал апелляцию.

Стриженов закончил читать и еще раз просмотрел тексты. Лиса не просто собрала все эти статьи, прочитала и досконально изучила. Она явно искала в материалах нестыковки, странности, спорные моменты. Отдельные слова, фразы и целые абзацы статей были выделены и подчеркнуты, кое-где на полях стояли вопросы и восклицательные знаки. А последняя фраза о том, что гренландский матрос так и не признал вину, была подчеркнута жирной красной линией.

Стриженов закрыл глаза, мысленно превращая прочитанные статьи в документальный фильм.

«Я наткнулась на дело трехлетней давности», – отчетливо прозвучал в голове у журналиста взволнованный голос Лисы.

– Да, я знаю, дело Бьянки. Самое громкое преступление Исландии, – ответил голосу Стриженов, – почему оно заинтересовало тебя? Дело раскрыто. Преступник в тюрьме, девушка мертва. Газеты разных стран еще три года назад наперебой рассказывали эту историю, смаковали нюансы и факты. В Сеть выложили практически полный отчет о поисках Бьянки. По часам расписали, что и когда предпринимала полиция.

Ты же сама нашла не меньше десятка статей, почти слово в слово повторяющих друг друга.

«Совершенно чудовищное событие, и мне невооруженным глазом видны нестыковки», – отозвалась Лиса.

– Нестыковки?! – Дмитрий посмотрел на пометки Лисы в статьях о деле Бьянки. Раздумывая о чем-то, побарабанил пальцами по столу. – Ладно, Лиса, ты пропала. Зацепок у меня никаких, только этот файл с миллионом пометок, подчеркиваний и вопросительных знаков и наш телефонный разговор. И может, все это никак не связано с твоим исчезновением, может, ты действительно выпрыгнула на горном перевале из машины прямо в пропасть, потому что испугалась, потеряла управление и запаниковала? Но тогда почему в день исчезновения ты выслала мне эти файлы? Да так торопилась, что перепутала получателя, не успела написать, что и зачем отправляешь. Должно же быть какое-то объяснение? Я попробую разобраться… Я попробую, Лиса.

Стриженов помолчал, словно надеялся, что голос в его голове ответит. Не дождался. И чтобы разогнать тишину, принялся вслух читать статьи и выписывать все моменты, заинтересовавшие Лису. Временами Дмитрий сверялся с гугл-переводчиком, интернет-источниками, статьями об Исландии, дорожными картами острова.

Прошло часов пять. Давно наступила ночь, а журналист все еще работал над материалами дела. Постепенно Стриженов нащупал нить Алисиных рассуждений, стал понимать, почему те или иные фразы в статьях подчеркнуты. Вслед за Лисой он сравнивал данные из разных источников, старательно собирая историю целиком.

Было около трех утра, когда Стриженов, как и Лиса, понял, что в деле Бьянки Йонсдоттир действительно есть ряд нестыковок. Даже мелочей, вопросов, на которые никто не обратил внимания, но без них картинка не желала складываться и разваливалась, как бы Стриженов ни убеждал себя, что дело давно раскрыто, а виновный наказан. Стриженов взял со стола лист бумаги и выписал все эти мелочи и странности в один список.

Получилось следующее:

13 января 2017 года Бьянка проводила вечер в баре с друзьями, а затем вместе с ними отправилась танцевать в модный городской клуб «Хурра». Около двух ночи друзья девушки уехали домой, а Бьянка решила остаться в клубе. Почему среди ночи молодая девушка решает остаться в клубе одна? Может, ей понравился кто-то из посетителей? Или у нее была назначена встреча? В любом случае должна быть причина.

В 5:25 утра Бьянка вышла из клуба и пошла по центральным улицам Рейкьявика. На камерах видно, что она одна. Но оба арестованных моряка будут независимо друг от друга утверждать, что остановились они возле двух девушек. Была ли вторая? Кто она и почему полиция не заинтересовалась этими показаниями? Возможно, в этом деле был еще один свидетель или подозреваемый.

Через два дня после исчезновения Бьянки в порту города Хабнарфьордюр добровольцы нашли ее ботинки. Однако других следов девушки в порту не обнаружили ни люди, ни собаки-ищейки. На подошве найденных ботинок криминалисты нашли снег, хотя в ночь исчезновения Бьянки и в последующие дни снега в Рейкьявике и окрестностях не было. Изначально полицейские не исключали, что обувь в порт просто подбросили, и это кажется вполне вероятным, но кто мог ее подбросить, если убийца гренландский моряк?

Во время поисков Бьянки вся страна объединилась, чтобы отыскать девушку. Повсюду звучали лозунги: «Сегодня она наша сестра и дочь», «Мы живем в обществе, где не закрывают глаза на подобные преступления», старожилы заявляли: «Никто из исландцев такого совершить не мог». И тут подозрение падает на гренландских моряков, которые к тому же перевозят крупную партию наркотиков. Удобно! Такое стечение обстоятельств всех устраивает. Пожалуй, даже слишком удобно, так что в детали и мелкие нестыковки расследования никто уже не вникал.

При этом странно и то, что в хранении и распространении гашиша обвинили только одного моряка, а не половину экипажа судна. Наверняка за перевозкой такой крупной партии, которую журналисты мгновенно оценили в полтора миллиона евро, стояла целая организация. К слову, откуда и куда моряк доставлял наркоту?

Также к странностям этого дела можно отнести следы крови на заднем сиденье машины. Самое крепкое, практически неоспоримое доказательство вины Николаса Мосса. Однако, судя по данным следствия, на теле Бьянки, когда ее нашли, не было ни порезов, ни ран. Ее душили. Так откуда в машине кровь? Моряк говорит, кровь пошла у девушки из носа. Может ли это быть объяснением? Если Бьянка сидела и кровь шла у нее из носа, она попала бы на одежду девушки, но не на сиденье автомобиля. А одежду так и не нашли… Что тоже довольно странно.

Стриженов побарабанил пальцами по столу и записал следующий пункт в свой список нестыковок.

Бьянку нашли полностью обнаженной, но без следов сексуального насилия. Предположим, она отказала подвыпившему моряку, и он задушил ее в порыве ярости. Но зачем потом раздевать, прятать или сжигать одежду? Если убийца моряк, одежда девушки никак на него не указывала, не обличала. Наоборот, Бьянку, одетую во все черное, было бы сложнее заметить на вулканическом пляже во время поисков, которые в этих пустынных районах велись с вертолета.

Хотя непонятно, зачем вообще везти тело убитой за шестьдесят километров от города, на вулканический пляж, и там сбросить в море? Тело, брошенное в море, обязательно выбросит на берег, моряк это знал. А там, где нашли Бьянку, черный песок, обнаружить на нем обнаженное тело проще простого. Первый же вертолет, летевший над побережьем, заметил его.

Стриженов открыл карту дорог Исландии и построил маршрут от порта до побережья.

Судя по картам, недалеко от Рейкьявика есть горячие источники, гейзеры, лавовые поля и кратеры вулканов. Природа страны позволяет тщательно скрыть следы преступления. Но тело словно специально положили на видное место, как на сцену. Словно подсветили: белая плоть, черный песок, получилось контрастно и заметно. Но зачем все это? Больная фантазия сумасшедшего или холодный расчет?

И наконец, почему осужденный моряк Николас Мосс сразу признался в хранении наркотиков, но не признался в убийстве и дважды подавал апелляцию? Зачем требовал проверить пробег автомобиля и настаивал, что не мог добраться до пляжа, где нашли девушку. Почему он продолжал утверждать, что высадил Бьянку у дороги за портом, хотя признание и раскаяние могли существенно сократить ему срок?

Стриженов перечитал свой список и поморщился. Все, что он нашел, – мелочи, небольшие неувязки, странности, может быть, даже неточности в статьях. Каждая из этих деталей в отдельности может иметь простое, логичное и абсолютно рациональное объяснение. Но все вместе они складываются в довольно странную картину. В картину, где, словно в пазле, не хватает нескольких деталей, а без них изображение не может быть законченным.

Опыт подсказывал Стриженову, что в этой истории, кроме Бьянки и Мосса, обвиненного в ее убийстве, были и другие персонажи. Были люди, оставшиеся за кадром. И только они знали, что на самом деле произошло в ночь исчезновения Бьянки.

«Черт, Лиса, – мысленно выругался Стриженов, – как тебя угораздило ввязаться в это дело? Наркотики, убийство, моряки, детективы… Как ты вообще вышла на эту историю?» Стриженов снова посмотрел на заметки и буквально наткнулся на ответ.

«Мать погибшей девушки благодарна жителям острова за помощь и участие, но ей не нравится, что каждый год в день исчезновения Бьянки в стране отмечают самопровозглашенный день народного единства. Да, Бьянку искали тысячи людей, но это вовсе не означает, что после трагедии народ Исландии стал особенным и самым сплоченным, говорит женщина».

Дмитрий мрачно усмехнулся. Ну конечно, Лиса прибыла в Рейкьявик накануне третьей годовщины трагедии и дня памяти. Она жила в центре города, наверняка интересовалась жизнью столицы и 14 января услышала о деле Бьянки. Но почему усомнилась в виновности Николаса? Лиса, в отличие от Стриженова, не специализируется на преступлениях, она чаще пишет об искусстве или науке. Что заставило ее сопоставлять факты дела, искать нестыковки?

«Я, кажется, нашла его», – снова отчетливо услышал Стриженов голос Лисы.

– Нашла? – Дмитрий несколько раз повторил про себя это слово.

Вскочил, принялся ходить по комнате кругами. Он всегда так делал, когда сильно нервничал.

– Кого ты нашла, Лиса? След, свидетеля… Или убийцу? – спрашивал он охрипшим от волнения голосом. – Глупая рыжая Лисица! А если все правда? Если Мосс не убивал девушку, если где-то там есть настоящий убийца, жестокий, расчетливый, и это он тебя нашел? Может, в этот раз он хорошо спрятал тело, и тебя больше никто никогда не отыщет.

От мысли, что тело Алисы – мертвое, неподвижное, заледеневшее и изуродованное – лежит сейчас где-то под снегом, Дмитрия пробила дрожь, к горлу подступила вязкая тошнота. Стриженов сглотнул и покрепче сжал зубы, чтобы не закричать от злости, бессилия и отчаяния.