Читать книгу Острый перец на твоих губах - Екатерина Аверина - Страница 2

Лайла

За некоторое время до…

– Ч-ч-ч, – глажу сына по спине. – Спи, пожалуйста. Спи, сынок.

Малыш капризничает. Он никак не может привыкнуть к новому месту. Вообще к нашей новой жизни. Он ее просто не знает. Да и я… Я тоже ничего не знаю о ней.

Год прошёл с тех пор, как Виктор Завьянов спас нас с Амином из плена, в котором и родился мой малыш. Аллах сделал мне подарок на день рождения. Он подарил мне сына, а потом и свободу.

Мы с Амином научились засыпать под гомон мужских голосов, под звуки выстрелов. Мы научились есть, пить, дышать и даже радоваться в заброшенной бетонной коробке, где нас вряд ли бы кто-то нашел, если бы не один упрямый, тогда еще майор, который подарил нам шанс на новую жизнь.

Сейчас в маленькой комнате общежития мой сын плачет, а я учу его спать в тишине.

В коридоре хлопает дверь.

– Бах! – распахивает глаза и сжимается Амин.

– Нет, – глажу его по волосикам. – Просто дверь. Давай поспим, – улыбаюсь.

Он берет в свою крохотную ручку мой указательный палец, шмыгает носиком и опять закрывает глазки. Пою ему колыбельную на родном языке. Мама не пела мне в детстве. Эту песню я слышала во сне, пока лежала в клинике без сознания. Мужской голос напевал мне ее, и я запомнила.

Амин, наконец, засыпает. Целую его в лобик, тихо встаю, подхожу к окну, плотнее укутываясь в вязаную кофту. За окном весна, а мне все равно холодно. Это тоже перманентное состояние. Пока не получается от него избавиться.

Смотрю на свое отражение в оконном стекле.

– С днем рождения, Лайла, – смаргиваю с ресниц слезинку. – С днем рождения, Амин, – смотрю на своего сопящего малыша.

Мне восемнадцать сегодня. Возраст, когда девушка обретает женскую силу. В небольшом поселке, откуда я родом, для таких девушек устраивается большой праздник. На улице накрываются столы, из дома несут все, что есть, пекут пироги, заваривают ароматный чай и выносят из погребов лучшее вино. Помню, как мечтала, что однажды такой праздник будет и для меня, но в наш дом пришли двое: Алихан Гаджиев и его сын, Эльдар.

Меня продали замуж, увезли из родительского дома в мой личный ад, который гораздо страшнее стрельбы за окном. Младшая и любимая жена главаря террористической группировки – статус не самый безопасный. Мой муж был чудовищем, для которого человеческая жизнь не стоила ни цента, но его сын…

Снова перевожу взгляд на Амина. Никто никогда не должен узнать, что мой малыш не от Алихана…

Амин ворочается и кряхтит. Возвращаюсь в кровать, обнимаю его, целую в макушку и заставляю себя спать.

Есть такое слово: «надо». Надо спать, есть, двигаться, ходить, дышать, просто жить. Мне есть ради кого, и я даже улыбаюсь.

– У нас все будет хорошо… – шепчу сыну и снова напеваю колыбельную.

Утро привычно начинается с шума в коридоре. Люди просыпаются, занимают очередь в общий туалет, ванную, на кухню. Амин тоже открывает глазки.

– Доброе утро, – ерошу его темные волосики. – Устроим себе праздник сегодня?

Мое чудо в ответ забавно улыбается, тянется ко мне ручками. Обнимаемся и ждем, когда народ в коридоре разойдется, чтобы тоже умыться и позавтракать. От кризисного центра, где мы все еще числимся и занимаемся со специалистами, на мою карточку пришли деньги. Это в честь дня рождения дополнение к пособию на ребенка и жизнь. Вот их мы и прогуляем!

Из окошка светит яркое, теплое солнышко. Не будет сегодня плохого настроения!

Переодеваюсь в длинное домашнее платье, застилаю кровать, беру Амина за ручку, и мы топаем с ним умываться, потом берем из комнаты его любимую машинку и шагаем на кухню. Сажаю сына за стол, ставлю на плиту ковшик с молоком для каши. Амин возит игрушку по столешнице, издавая характерное: «Вр-р-рум-вр-рум».

– Вот ты где, – в проходе появляется соседка. Очень тяжелая по характеру, грубая женщина. Нас никто не трогает здесь кроме Раи и ее часто меняющихся, не особенно трезвых мужчин.

– Здравствуйте, – киваю, продолжая следить за молоком.

– Ты своего сопляка когда угомонишь уже? Опять полночи спать не давал. И ноет, и ноет вечно.

– Это ребенок, – стараюсь говорить спокойно. – Дети плачут иногда.

– Да мне насрать, кто он! Притащилась сюда, нерусь, еще и выродка своего приволокла. Жили без тебя спокойно. Нет! Благодетели хреновы, всех подбирают, нормальным людям жизни потом нет! Я на тебя жалобу в центр напишу, поняла меня?! Пусть забирают. Это ж надо… И орет, и орет… Еще и в службу опеки напишу. Не умеешь обращаться с ребенком, пусть отберут и отдадут тем, кто умеет. Мы хоть спать здесь все спокойно будем.

– Знаете что?! – во мне поднимается волна гнева.

– Ну что? Что?! – полноватая хамка уперла руки в бока, выпятила вперед грудь без лифчика и двинулась на меня.

Внутри тут же все сжалось и рефлекс «Закрыть себя и ребенка от нападения» сработал быстрее, чем осознание, что именно этого от меня и ждали.

– То-то же! А то вякает она мне тут. Еще раз услышу, что он орет ночью, учти, напишу бумагу!

У меня молоко зашипело, вытекая на плиту из ковшика.

– И плиту помыть за собой не забудь. Ничего не умеешь, дикая. Даже пожрать приготовить.

Дикая…

Да, я дикая! Но я ведь не виновата…

Дрожа и всхлипывая, быстро снимаю ковш с остатками молока с плиты, отмываю ее и ставлю заново. Варю Амину кашу. Немного накладываю и себе.

– Привет, – на кухне появляется еще одна наша соседка, Александра. – Чего глаза на мокром месте? Опять Райка бузила? – Киваю. – Не плач, девочка. Дура она просто. Аминчик, здравствуй, – улыбается сынишке. – Держи яблочко, – протягивает ему сочный желтый фрукт. Амин знает тетю Сашу и с удовольствием берет из ее рук вкусняшку. – У вас день варенья же сегодня?

– Да.

– Какие планы?

– Погулять хотим пойти. Деньги от центра пришли подарочные.

Саша только улыбается шире на мои слова.

– Вот и правильно. А вечером ко мне заходите, я торт куплю. Мы с тобой посидим, – подмигивает Александра. – Ну и Райку, если что, пошлем, – смеется соседка. – Так, все. Хорошо с вами, но я на работу. Держите хвост пистолетом. Пока, халёсий, – треплет Амина по волосикам. – Жди от меня вечером тоже подарочек.

– Не нужно, – пытаюсь возразить.

– Ну вот еще! У дитя день рождения, а тетя Саша без подарка. Да, карапуз? – Сынок часто кивает ей в ответ. – Вот видишь. Маленький мужчина со мной согласен.