Читать книгу Начинай со своего дома - Екатерина Береславцева - Страница 7

Я провалилась в сон моментально. Тёмные галереи, золотые львы, художники и индейцы были оставлены в прошлом дне. К счастью, так никому и не пришло в голову вламываться в мастерскую, так что ночь прошла без происшествий, а пробуждение было лёгким и радостным. Открыв глаза, я первым делом ощупала свою шею. Золотая цепочка была на месте, и рыжая фигурка по-прежнему грела мою грудь своим теплом.

– Интересно, смогу ли я видеть будущее, если тебя не будет рядом? – прошептала я, обращаясь к блестящему зверьку.

И что я ожидала увидеть в этих глазах? Какой ответ? Я сама не могла себе этого сказать. Но связь между этой находкой и моими новыми способностями видела ясно.

– Откуда же ты взялась, киска? – вздохнула я. – Вот что самое непонятное. Допустить, что существуют всякие волшебные штучки, влияющие на способности людей, я ещё могу, но как могли выпасть из моей памяти полчаса, за которые я переместилась, непонятно каким образом, из одного места в другое? Впрочем, выхода другого всё равно нет, как только смириться.

Я ещё раз глубоко вздохнула. А как объяснить всё Сеньке и девчонкам? Вряд ли они поверят мне, если я расскажу правду, но ведь и соврать-то не получится. Версия про вещие сны не прокатит, я уверена, а ничего более правдоподобного придумать тут просто невозможно. Ладно, подумаю об этом потом, легкомысленно махнула я рукой и вылезла из-под пледа. Хороша же я! Скоро Серебряков придёт, а я в таком виде! Вспомнив про художника, я улыбнулась. На душе стало очень хорошо и спокойно.

– Вот бы у нас с ним завязался роман! – размечталась я. – Я и в Вену не против съездить. Да что там Вена! На край света побежала бы, позови он меня, всё бы бросила – и работу эту, и квартирку свою несчастную, и…

Тьфу, вот же глупая корова!

Я топнула ногой. Посмотри на себя, кто ты, толстуха курносая, и кто он! На тебя же без слёз не взглянешь! Права Ксенька, у девицы одни фантазии на уме и больше ничего путного. Со вздохом я принялась приводить себя в порядок. Жаль, что косметичку не захватила, а впрочем, зачем она мне? Строить глазки Серебрякову – так он этих глазок, гораздо краше моих, наверняка повидал столько, что мне и не снилось. Ладно, и так сойдёт. Я пригладила руками юбку, расчесала свои непослушные волосы, засунула за щеку леденец, который нашла в сумочке, и вышла из комнаты. В мастерской было пусто и тихо. Стараясь двигаться бесшумно, я прошлась по большому помещению.

– Коне-е-е-чно! Если бы меня оставляли с младенчества в окружении таких сказочных вещей, может быть, и я бы художником стала! – протянула я. – О, какая шляпка!

На одном из крюков, вбитых в стену рядом с высокой полотняной ширмой, висели разномастные шляпки, и среди них, сияя чем-то ярко-жёлтым, выделялась одна. Я остановилась в восхищении. Это была не шляпка. Это была сказка, чудо чудесное, живописный шедевр! Я провела пальцами по гроздьям разноцветных листьев, которые были искусно вплетены в основу шляпки, а потом, не раздумывая ни секунды, сняла этот каприз природы с крючка и натянула на свою голову. Так, где тут зеркало? Ага, вот же оно, между окнами. Подхватив по дороге ещё какую-то переливающуюся ткань, я бросилась к своему отражению.

– Мамочки, какая красота! – выдохнула я в восхищении.

На меня смотрела госпожа Осень, одетая в самый лучший свой наряд. Яркие листья, освобождённые от заточения, волнами упали вниз, заструились по моим плечам, слились воедино с распущенными волосами; ткань, захваченная по пути и оказавшаяся изменчиво-зелёной с багряными оттенками, шёлковой травой обтянула мою фигуру, и глаза, ещё недавно казавшиеся мне тусклыми и серыми, вдруг засинели пронзительным осенним небом.

– Была бы мужиком, втюрилась бы сразу в такую женщину! Это же надо, как одежда человека меняет!

Я крутилась перед зеркалом и так и эдак, то боком повернусь, то голову назад откину – красотища, да и только! Жаль, на улицу в таком наряде не выйти, а то бы точно все мужики шеи посворачивали, на меня оглядываясь. Представив эту заманчивую картинку, я заливисто рассмеялась и стала кружиться, подняв в сторону руки.

Крутится, вертится шарф голубой,

      крутится, вертится над головой,

      крутится, вертится, хочет упасть,

      кавалер барышню хочет украсть! –

запела я во весь голос, совершенно позабыв, где нахожусь.

Ласковое солнце светило прямо в высокие окна мастерской, сама я чувствовала себя неотразимой красавицей, барышней из весёлой песенки, а своего вчерашнего знакомого представляла не иначе как красным молодцем, жаждущим вести под венец эту чудную девушку. Зелёная ткань соскользнула с моих плеч, я её молниеносно подхватила и, подняв над собой, как шарф из песни, продолжала залихватский танец.

Где эта улица, где этот дом,

где эта барышня, что я влюблён,

вот эта улица, вот этот дом

вот эта барышня, что я влюблён!

Мне было очень весело. И, как оказалось, не только мне. Притопывая в такт незамысловатой песенки, я лихо развернулась на носочках и… наткнулась взглядом на глаза господина Серебрякова. Глаза человека, который изо всех сил сдерживает рвущийся наружу смех. Увидев, что я, наконец, его заметила, он расхохотался громко и совершенно по-детски.

– Ой, – только и смогла сказать я, пятясь назад и закрывая зелёной тряпкой своё красное лицо.

Господи, какая же я идиотка! Теперь этот красавчик вообще перестанет воспринимать меня всерьёз. Я готова была провалиться от стыда сквозь этот дощатый пол.

Серебряков, наконец, отсмеялся и, вытирая слёзы с глаз, пару раз всхлипнул.

– Сашенька, я вас сначала не узнал! Думал, сказочная фея посетила мою мастерскую…

– А это оказалась я, маленькое привидение из Вазастана, – буркнула я, – в меру упитанная девушка в самом соку.

– Наговариваете на себя! Кстати, вам очень идёт этот головной убор.

– Поэтому вы так надо мной смеялись? – фыркнула я и, стянув с себя пресловутую шляпку, повесила её на крючок.

Зелёная тряпка вскоре тоже оказалась на своём месте. Я гордо прошагала к креслу, чувствуя себя при этом полной дурой.

– Саша, вы что, обиделись? – удивился Серебряков. – Но я ничего такого не имел в виду. Я просто радовался вашему хорошему настроению вместе с вами.

– А мне кажется, вы просто… – я вовремя замолчала.

Сколько раз бабуля мне твердила: «Шурочка, сто раз подумай, прежде чем ляпнуть какую-нибудь глупость!» Вот и сейчас несправедливые слова готовы были сорваться с моих губ, и я прикусила язык. Кто бы мне сказал ещё вчера, что я посмею так себя вести в присутствии этого человека, я бы только рассмеялась этому нахалу в лицо.

– Что я? – переспросил озадаченный Серебряков, присаживаясь напротив.

– Андрей Михайлович, простите меня, – сдавленно прошептала я. – Я вообще не понимаю, что на меня нашло. Какая же я неблагодарная! И вообще…

Я замолчала. Серебряков молчал тоже.

– Никогда мне не понять женщин… – тихо произнёс он спустя минуту.

– Мы сами себя не всегда понимаем, – обречённо махнула я рукой. – Так что мужчинам сам Бог велел удивляться нашим странностям.

– Вы меня успокоили, – он улыбнулся. – Ну что, тогда приступим к делу?

– К какому? – не поняла я. – Ах, интервью! Вот я балда, совсем вылетело из головы! Минутку, Андрей Михайлович, я только возьму свою тетрадку.

И я сделала попытку встать, но была остановлена властным мужским взглядом, который точно пригвоздил меня к креслу.

– Что, Андрей Михайлович, что-то не так?

– Вообще-то я другое дело имел ввиду, – понизил голос Серебряков и чуть подался вперёд.

– Какое? – испугалась я.

– А вы не понимаете? – вкрадчиво произнёс он.

Я помотала головой и осторожно отодвинулась назад. Сердечко моё забилось быстрее.

– Ай-яй-яй, а с виду такая умная женщина, – поцокал он укоризненно языком.

– Я прикидывалась, – сдавленно призналась я. Моя спина упёрлась в спинку кресла, когда-то казавшуюся мне очень мягкой, а в подмышках стало мокро. – На самом деле я натуральная блондинка.

– Вы натуральная трусиха! – усмехнулся Серебряков и отодвинулся назад. Глаза его были хитрющие. – Я принёс вам завтрак, Саша, и хотел предложить его съесть.

– О-о-о! – выдохнула я облегчённо. – Вы меня напугали, Андрей Михайлович!

– Я сам испугался, Саша, – весело сказал он. – Мне показалось, вы сейчас умрёте от страха.

– Вы издеваетесь над бедной девушкой, – жалобно произнесла я.

– Это вы издеваетесь, – усмехнулся Серебряков. – Сначала скачете по моей мастерской во всей своей женской красе, а потом обижаетесь на мои искренние комплименты.

– Я не… Андрей Михайлович, давайте лучше позавтракаем? – свернула я со скользкой дорожки. – У нас впереди ещё интервью, а вы сами вчера говорили, что вредно работать на голодный желудок!

– Я так говорил?

– Честное слово! – я быстро закивала.

– У вас хорошая память, Саша, – не стал спорить он. – Ладно, подайте-ка мне эту сумку…