Читать книгу Валеты изо льда и магия страсти (амурное ассорти) - Екатерина Цибер - Страница 2

(повесть)

I.

Молоденькая соседка скользит на обледеневших ступеньках, выбегая из подъезда навстречу озябшему пареньку. И, чудом не сбив с ног солидную женщину, звонко кричит ей:

– Ой!.. Лора Викторовна! С Новым годом, с новым счастьем!

– Спасибо, вертушка! С новым счастьем тебя!.. А мое счастье пусть будет прежнее…

Вот и едет Лора Викторовна в лифте с пятью кило мандаринов на свой седьмой. «Счастье!.. – думает. – Вот оно мое счастье: Виталий Дмитриевич да Сашка! Если б еще мама была жива… Вот уже тринадцатый год я «навижу» новогодние праздники. Да и любые. А раньше… Впрочем, тьфу на «раньше»!»

И Лора Викторовна звонит в дверь. Сразу слышен густой басок: «Ну-у? И долго мать будет ждать, пока ты от компа оторвешься?!»

Дверь открывают оба «счастья»…

* * *

Сашке повезло. Еще вчера он пронюхал о подарке.

Ура! Когда пробьют куранты и Путин поздравит страну, мама и папа подарят ему новый компьютер – как лепешечка на шарнире. (Отец его даже между книг умудрился запрятать!) А скоро-скоро у Сашки очередной праздник – тринадцатилетие! Надо будет попросить… Попросить надо будет… Вроде и есть всё! Вот дело думать – прям проблема в реале!

«Ну-у, что-то намечтаю!» – решает Сашка. И задумывается…

Если б он был постарше да знал побольше – может, и задумывался бы не только о подарках. Но Сашка живет самой что ни на есть счастливой жизнью. До проблем безработицы или до несчастной любви ему пока – как до луны! И мальчик даже краешком подсознания не ведает, что будь его мать хоть капельку поглупее – его бы, Сашки-весельчака, на свете и не было бы!

* * *

В ночь на первое января 2007-го года Лора и Виталий не вспоминали о прошлом. Не до того было! Елка в сотнях огоньков. Сын визжит как маленький при виде нового компа. (Ну, ладно, книги пацан тоже любит – весь «Канон» настоящего Дойла истрепал!) На столе классический набор: оливье, мандарины, шампанское…

Правда, красное вино из Грузии хозяин дома любит больше, чем шампанское. И Виталий ворчит лениво: «Они там ссорятся – а нам вина не пить?!» А Лора тут же: «Не учи сына осуждать власти!»

Смеются оба. Как-никак, он – судья, она – адвокат!

Сын пугает: «А я буду – прокурором!» Посмотрим, голубчик, посмотрим…

Сашка блаженно засыпает к пяти утра, сразу после окончания «Иронии судьбы».

Самое время «поработать в органах»! Нет больше никакой Викторовны, никакого Дмитриевича, только – Лорёнок и Витюшка остались на краешке земли в розовой пелене взаимного тепла…

* * *

Праздники, праздники… С друзьями – кататься на лыжах. С врагами – пить на брудершафт. Вот и Старый Новый год подкатил. Отец готовит «шубу» на кухне. Лора с сыном смотрит фотки в потрепанном альбоме.

«Мам, а Надежда Николаевна к нам когда приедет?» – спрашивает Сашка, тыкая пальцем в пухленькую тетеньку. «Сынуль, ты ж про визовый режим в курсе? И дорого это теперь! Это я раньше в Грузию каждые полгода летала проветриться. А теперь из Тбилиси в наш поволжский город смысла нет добираться – только нервы портить!»

О Надежде Николаевне Сашка вспоминает неспроста. Сам он ее живьем-то видел только в да-а-алеком детстве – в два годика, кажется. А, может, и вовсе не видел. Но эта самая Надежда – вроде семейного предания. Мама о ней вспоминает чаще, чем о всех подругах вместе взятых. И выходит в ее воспоминаниях эта Надежда такой умницей-разумницей, что еле верится…

Вот, мать, скажет, к примеру: «Она мне, Сашок, тебя предсказала!» И как же это понимать – предсказала?! Оказывается, когда у мамы было всё плохо и хуже некуда, Надежда Николаевна видела сон о рождении у любимой Лоры сыночка. Даже внешность малютки описала!.. И никакая она притом не ясновидящая – тоже из «следственного-подследственного» отдела.

Или скажет мать Сашке: «Да, Наденька была права!» Скажет ни с того ни с сего. Так, в стенку глядя. И что можно думать потрясающего, глядя в стенку?…

Вот, и теперь. Отец «шубу» зовет дегустировать. Мама пробует: «Майонеза маловато! Моя Наденька, Сашок, меня и готовить научила!» Отец тут же: «Да-а! Готовила Надежда – шик!» Ау, тетя Надя, приезжай в гости из своего Тбилиси! А то всё едино – всю жизнь о тебе слушать!.. Сашка смеется и начинает лопать мандарины – десять штук в минуту…

Мать любуется на его обжорство – и кивает отцу… Как же всё хорошо!..

* * *

Воспоминания пришли к Лоре сами. Внезапно. Нежданно-негаданно. В середине января выдался спокойный часок. Легла она на диванчик отдохнуть. Всё-таки к пятидесяти годам уже, не девочка – усталость от предпразничных хлопот аукнулась.

Лежит себе Лора на диване в обнимку с пушным Сашкиным Тигром. И вдруг слышит: «Айн, цвай, драй, шике, шике, швайне!» Лора и крикнула: «Сашка! «Мочи» телевизор! Терпеть не могу эту козу безголосую!» А сын не слышит. «Стоп, машина, / спокойно я приехала, / без руля и голова с помехами – / я иду домой…» Лора даже вскочила. Миг – и телек в соседней комнате вырублен. Сын тут же: «Ну, чё ты, мам! Глюкоза – крутая! А «шике, шике, швайне» – это же просто по-немецки значит «пошёл прочь, свинья!» В смысле «кыш, кыш»!..»

Мелочь вроде бы. Но из-за этого «кыш, кыш!» всё и вспомнилось. Пошла из мозга лента памяти – и не остановишь! А на кой?! Наверно, чтобы еще раз почувствовать разницу…

«Какая же я теперь счастливая!» – снова подумала Лора Викторовна и разрешила себе «прокрутить» ленту прошлого…

II.

Из далека долго текла река Волга. И было девушке всего-то девятнадцать с хвостиком лет. Любила Лора Хлебникова макароны и шоколад – и пухла на глазах, соответственно. Была она, впрочем, не жирная, а просто округлая, с ямочками на щеках. Яркая брюнетка с янтарными глазами и белоснежной кожей.

Избалованная обожаемой мамочкой Лора всё силилась забыть свое крестьянско-рабочее происхождение, уже не особо выгодное в конце советских семидесятых. Но стоило ей услышать русские народные песни – и слёзы на глазах, ножки в пляс!

Школу Лора окончила с золотой медалью. И поступать решила на юридический – чтобы нести в мир справедливость в соответствии с Римским правом. Ну, и зарплату получать неплохую. Тоже не грех.

Попасть в университет было для Лоры сверхтрудно. Сразу и не попала. Начала работать на текстильной фабрике – вязать на машинах-гигантах, стирать в кровь руки… Но книг не бросила. Зубрила, долбила. Наконец, сдала-таки на юрфак.

За юриспруденцию Лора принялась с энтузиазмом. Запоминала всё наизусть. Фиксировала в пухлых тетрадочках каждую умность лекторов. Педагоги полюбили Лору. Не за ум. За кропотливость, дисциплинированность, умение в рот смотреть.

Лора знала, что там, где других спасает находчивость и воображение, ее могут спасти только точные знания.

Вот, подружка-сокурсница Надежда Коль всё на лету, всё бегом. Иной раз притащит дочурку (ясно, в садике карантин), сунет Женьке Фёдорову на последнюю парту и ускачет премьерный спектакль в деканате оговаривать. Потом вдруг примчится, пролистает Лорины записи и сразу: «Господи! Подруга! Кто ж так конспектирует?! Из абзаца надо оставлять на письме строчку! Самое главное! Понимаешь?» Да шут его знает, где у юристов самое главное!..

А юморист Женька тут же: «Гражданка Коль правильно говорит. Надо всё в мозгу держать, тетрадей не пачкать!» Эх, дать бы ему по макушке папкой! Но тут как раз Надин муж на подходе – из своего физико-математического приплыл. У Женьки сразу нос – к полу. Весь курс в курсе, что только джентльменские чувства не дают Женьке сказать Наде Коль о своей любви. Но и смотреть на ее мужа он тоже не может: вид у Женьки становится как у побитого щенка или у голодающего поволжья после засухи…

Лоре Женька нравился. Сильный парень. Простой такой «русак». Все старания «Битлз» равнял бодро с «Эх, дубинушка!..».

Увы, Женька на Лору не «клевал». Дружил он со всеми одинаково. Всех обшутит, всем поможет. И только к Наде – особое внимание. Конечно, Надя – тоненькая блондинка! Глаза – сапфиры! Ревновать не стоило – Надя мужа до безумия любила. Но похудеть Лоре не мешало бы…

Думала Лора, думала – и села на диету. Полгода на сухариках и кефире – и желудок испорчен на всю, как потом выяснилось, жизнь. Зато как тогда оборачиваться начали!

Мать сшила по рижским журналам комплектики костюмов – взор не оторвать! И пришла Лора однажды этакой балтийской кралей в университет. Надя одобрила. Тут же сказала, какое украшение надо для большего эффекта прикупить. Женька-друг сперва молчал-молчал, а потом выдал: «Лорка, иди замуж!» Лора не растерялась: «За тебя?» Тут Женьку и прорвало: «Зачем за меня?! Я Надю люблю… А ты…» И выбежал из студии. Вернулся минут через десят уже прежним шутом. Со списком всех студентов университета: «На, Лора, выбирай!» Допрыгался – по макушке папкой получил!..

Через неделю истовых переодеваний Лору догнал в университетском коридоре какой-то сладкий тип. На Кота Чеширского похожий. Последней после него исчезала улыбка. Иногда не исчезала – держалась сутками.

Чеширский Кот учился двумя курсами выше, тоже на юрфаке. Мечтал быть судьей. Раз уж нельзя римским императором! У ЧК было сильное, гибкое тело, фасонистое аристократическое лицо, бархатные – волосы, глаза, голос…

Весь же Кот в целом источал неуемное сладострастие. Гладил ручку, говорил комплименты, обволакивал взглядом. Но Лора готовилась стать юристом, а не дурой. Поэтому она ловко играла в кошки-мышки, пудря Коту мозги и надеясь затащить его в загс. Кот не наглел. Но и не отставал. Но это Лору не удивляло: она всё хорошела! Удивляли Лору только слухи о том, что в Чеширского Кота влюблена вся женская половина его курса. С чего бы это? Как ни хорош Кот – но не для всех же! Или он всем девушкам, мурлыча, ручки гладит?

Как-то его сокурсники подкатили к Лоре: «Плюнь на Кота! Смотри сколько у нас парней хороших!» «А он, что – плохой?» – машинально спросила Лора. «Как друг – нет. Но для женщин это – король пик! Ему только пиковая дама под стать!» Лора сочла предупреждение злобной шуткой конкурентов…

«Разве же может таиться что-нибудь страшное за томным добродушным обликом Вячеслава Мигалкина?» – спросила себя девушка. И ответила то, что хотела себе ответить.

III.

– Лора! – Надя полуобернулась к подружке, продолжая складывать в оранжевую лакированную сумочку синие тетрадочки с учебного стола. – Лор! Ты не нервничай, но я что-то узнала. И скажу!

– Интересное? – Лора еще сидела, вяло подкрашивая губки розовой помадой на вазелиновой основе.

– Не знаю… – Надя пошла к выходу из студии. – Ну, пока!..

Спешно покидав в сумку блокноты, Лора помчалась за Надькой. «У, вредная! Заинтриговала – и умчалась!..» Бах!.. Надин муж только улыбнулся, когда Лора налетела на его спину: «Мелом не испачкала?» Пришлось ждать в сторонке.

За десять минут, за которые Надин муж успел понять, что для жены постановка пьесы малость дороже, чем совместный семейный обед у родственников, Лора извелась ни на шутку. Она перебрала все последние сплетни и слухи об общих знакомых, и готовилась встретить Надькину новость возгласом: «А я знала!»

Ну, и муж у Нади! С ума сойти! И как он терпит все ее выкрутасы?! Надька своему Игорю что хочешь внушит, а он и обидеться не посмеет. Не мужчина, а тряпка! Вот Чеширский Кот, он не такой! Когда Лора выйдет за него замуж, она будет слушать каждое его слово…

Наконец, «тряпка» Игорь ушел. Надя тут же рванулась к двери в театральную студию. Но Лора крепко уцепилась за оранжевую сумку: «Надь! Ну, что там?!» Странное стало личико у подруги. Глаза как-то потухли, губы – в струнку.

– Лора, я наверно нехорошо делаю, что тебе говорю. Ты будешь считать, что я лезу не в свое дело. Но если мы – подруги, то всё, что с тобой происходит, должно меня волновать? Как считаешь?

– А что со мной происходит?

– Не происходит, но может произойти, – каким-то особо скучным голосом произнесла Надя.

– Глупости какие! Сама вечно твердишь: «Кто ясно мыслит – тот ясно излагает!» А несешь какую-то чепуху! – Терпению Лоры явно пришел предел.

– Извини. Я буду – коротко. У Мигалкина есть женщина. Это Лиля Кусочкова. Женька сказал, они вместе не меньше трех недель – со Дня ее рождения. Ну, помнишь, мы ей тогда книгу по философии подарили?!

Лора даже задохнулась от возмущения:

– Лилька? Эта мымра зачуханная? Да она же – как швабра с мочалкой сверху! Надь, это Женька нарочно издевается. Ревнует, наверное. Раскаялся, что не оценил меня. А теперь поздно – я Славика люблю…

Хрусталинки Лориного смеха зазвенели по темному коридорчику университета. Но Надя смотрела на подругу строго – и смех оборвался.

– Женя – очень добрый человек, чтоб ты знала. Он никогда такого не наврет. А Лиля вовсе не мымра. У нее просто времени не хватает на уход за собой – она же только аристотелями да зенонами бредит; переучилась слегка. Но с Мигалкиным она зря связалась. И ты – зря.

– Ну, знаешь ли! – Лора судорожно искала слова, чтобы задеть Надьку побольнее. – А у тебя муж – лопух! Настоящие мужики женам в рот не смотрят!..

Самое страшное было то, что Надя совсем не обиделась. Она даже не ответила на грубость. Только сказала тихо: «Вечером позвони. С восьми до десяти. А то потом дочка спать будет…»

* * *

Надя, оказывается, знала Лору очень даже неплохо. Как облупленную, точнее говоря.

Весь оставшийся день Лора ходила по подружкам и косвенно выведывала полезные сведения. Прямо ей, конечно, никто ничего не говорил, но в обход, тоненькими намеками сообщали, что, да, от Лили после банкета Славик уходил последним. Ну, Лиля, она, конечно, девушка хорошая, хотя и зануда. Что у нее ни спроси – умучит энциклопедическими знаниями. Зато, помнишь, Лор, когда Славик за нее тост поднимал, она шампанское залпом выпила?! А пьянеет она и от запаха пробки, что уж говорить о двух, а может, и о трех выпитых бокалах!..

Лора вспомнила, как Женькин папа приехал за всеми на военной машине – зелень с кузовком. И студентов долго развозили по городу – потому что Лиля живет на окраине, самим добираться в ночь от нее к себе было бы не забавно.

Славик сказал Лоре – как медово светились его карие глаза! – сказал, что в доме рядом живет его друг; он там и переночует.

Итак, надо узнать, живет ли в Лилином районе друг ЧК. И если не живет…

Лора дождалась, когда с вечерней смены пойдут Витька и Данилка. Она «нечаянно» споткнулась о Данилкин ботинок, и небрежно кинула: «Привет!» Витька – пухлый силач с вечно пунцовыми щеками – с восторгом уставился на брошь-цветочек, что была на отвороте Лориного пиджачка. Когда они встречались, Витька всегда старался смотреть только на область воротничка, чтобы не пунцоветь еще сильнее.

Данилка мотнулся в сторону и заржал как Конёк-Горбунок. Лора возмущенно посмотрела в его кривозубую пасть и осведомилась: «С каких пор слово «привет» так смешит аборигенов?»

– А ты меня поцелуй – и узнаешь! – пообещал Данилка.

Лора заметила, как Витёк сжал кулаки. И сразу подобрела. При Витьке с ней никто особо не пошутит!

– Я с конями-ржунами не целуюсь! – Лора смотрела в упор и улыбалась. – Лучше скажи, как мне найти Жору – ну, Славкиного дружка?!

– Жору? – хором удивились студенты. – Какого Жору?

– Как – какого? – Губы у Лоры слегка дрогнули. – Тип такой несимпатичный. Я его издалека видела. Сутулый. Слава сказал, что ночует у него иногда. Это где-то в пригородном районе.

– Там, где Лиля живет? – мрачно осведомился Витя. И румянец его на миг почти потух.

– Да, и Лиля там где-то живет! – Лора готова была расцеловать Витьку за подсказку. Ну, что за славный паренек! Жаль, что он такой увалень!

Но Конёк-Горбунок внезапно заржал пуще прежнего. С ликующими возгласами: «Там Лиля живет! Ха-ха! Я у друга переночую!» – Данилка ускакал прочь.

Лора тихо спросила у Вити: «У Славы есть друг Жора?» Парень отрицательно покачал головой.

Пока девушка шла по парковой дорожке, ведшей от университета к трассе, она со стыдом ощущала, как Витя смотрит ей в след – грустно и жарко. Спину будто бы жгло. «Думает, что я – дура! Увалень!»

Пока она ждала маршрутку, Витя стоял, переминаясь с ноги на ногу. Зорко сторожил Лорин силуэт…

Однажды, много лет спустя, он сам упомянул ту горькую для Лоры минуту: «Я пытался навсегда запомнить твой запах. Фиалки и прелые осенние листья! Да, и плюс немножко – томатный сок… Нет, томатный сок – это ты тогда в буфете пила, наверное… А так, твой запах был: фиалки и осенние листья, которые – после дождя… Осенние… Хотя была весна…»

В половине девятого вечера в маленькой квартирке яростно зазвонил телефон. Трубку тотчас сняли.

Лора, стоявшая внутри телефона-автомата, усмехнулась знакомым голосам дружной Надиной семьи.

«Мама! – кричала Вика. – Тетя Лора звонит! Скорее!..»

Видимо, летя из кухни в комнату, Надя вопила: «Игорь, Игорь! Живо! Помешай манку!»

«Упокойся, Надя! Не удерет! Словим!» – гудел Игорь, наверняка торопясь к плите.

Схватив трубку, Надя вздохнула: «Ох!.. Узнала?…»

Лора говорила полчаса. Говорила одно и тоже. Что у него нет друга Жоры. Что никто не живет в доме напротив Лилиного. Что Лилька – тварь, тварь! Она увела чужого парня! А Кот не виноват – он слабый, наверное, он хороший. Это она, Лорка, сама виновата! Он ведь предлагал сходить к нему в гости! А она всё не шла и не шла! А жениться ему, – Кот прав, прав! – рано; он ведь еще не выучился на импера… Тьфу! На юриста!.. Это она во всем виновата – и точка!..

«Всё? – спросила Надя, когда в трубке, наконец, наступила тишина. – Не всхлипывай! Брось ты его! Такое начало – что дальше-то будет?! Он же мог не врать. Промолчал бы, хотя бы. А то – «у друга»! Тайное всегда становится явным. Запомни это, Лор, запомни! А Лильку прости. Она тоже любви хочет…»

Злобное рычание раздалось на Лорином конце провода: «Да если я ее с ним поймаю – задушу!..»

«Глупости! Лиля не виновата!» – отрезвляюще подытожила Надя.

Лоре стало тогда вдвойне обидно. И потому, что подруга была права. Вечно-то Надька права! И потому что Лора ясно видела в тот час своим внутренним оком всю Надину семью – раздражающе-счастливую семью!..

– Ну? Как? – наверняка уточнил Игорь, когда жена начала застилать постельку для дочурки.

А рыженькая Вика, как всегда, подслушивала взрослых, делая вид, что всецело занята детскими проделками теле-зверьков – Фили, Хрюши и Степашки.

– Задушит! – Надя аккуратно поправляла голубенькое одеяльце с оленятами. – Ее, разумеется. Не его…

– Понятно. – Игорь, как пить дать, задумался: чем помочь? – Давай Лору завтра в кино сводим! Суббота, всё-таки. Ты ее зазови! Будто бы некому с Викой посидеть. Отказаться не сможет. Ты же вечно ей помогаешь. А то… Представляешь?! Она – одна-то! – за выходные совсем озвереет!

– Спасибо, Игрунь!..

Или что-то похожее очень, в таком вот счастливом ключе…

* * *

В кино они не попали – Лора не пошла. Но заманить бедняжку на хитрость – якобы посидеть пару часиков с Викой – удалось.

Вику с Игорем Надежда живо спровадила к свекру со свекровью. Тем более, предки с утра сами звонили – звали откушать торт «Наполеон» с марочным чаем из Грузии.

«Я позже приду, – пообещала Надя. – Ближе к вечеру… Когда…»

«Не хитри! – посоветовал ей муж. – Утешай! А я своим как-нибудь объясню…»

Лора, поджав под себя ноги, сидела на чужой семейной кровати. Грызла соленые орешки и плакала.

Надя ходила рядом и научно-популярно обосновывала несостоятельность народной теории «Сука не захочет – кобель не вскочит»… Мол, вот, ее-то Игоря сто раз отбить пытались – да не отбили! И что Лора тоже – красавица, и должна себя ценить! А кто себя не ценит, того никто не оценит. А кто не оценит ту, которая себя ценит, – тот и есть дурак, которому и юрфак – не спасение!..

Потом подруги обнялись; и смотрели какой-то фильм. Годы прошли – Лоре Викторовне уже и не вспомнить, какой. Тем более, что вместо слов героев, Лора запомнила то, как она сама неистово ругала Витьку: зачем он не солгал?! Почему не сказал: есть, мол, некий Жора, не нервничай?! И ей бы спокойней было! «Ты – страусиха! – ворчала Надя. – Голову в песок хочешь сунуть!..»

Когда в весеннем небе зажглись звездочки, а Игорь и Вика вернулись домой, подруги вышли на улицу. И побрели к ближайшей трамвайной остановке. Надя поглядела на новорожденный месяц и произнесла внезапное: «Кажется, Витя тебя любит…»

Лора фыркнула. Поправила на синем плаще пояс с черной пряжкой.

«Он такой рохля! – пробурчала недовольно. – Пухлый! И пунцовый! Жуть!..»

IV.

– Итак, товарищи-студенты! Слово чести! Даю!.. Кто верно ответит на три вопроса, сможет сейчас сразу уйти; с героя списываются все пропущенные лекции; а через две недели, на экзаменах, он сможет начать первым, минуя всех жаждущих пыток конкурентов! – вещал Грач, оправляя белоснежные манжеты, торчавшие из рукавов блестящего черного пиджака.

Грач слегка подтянул вверх брюки на коленях – и воссел на высоченный стул.

– Вечно у Грача условия. Артист! – прошептал Женька Рыжему Толику, полууснувшему над рефератом. – Сейчас пытать начнет…

– О! Я слышу восторженный шепот Евгения Фёдорова! Просим, просим! – немедленно отозвался Грач.

Женька светло улыбнулся: хорош слух у Дмитрия Ильича! И начал отвечать на вопросы.

Две минуты спустя парень уже радостно мчался по университетской аллее. И его мысли неслись вихрем: «Милый, милый Грач! Два часа жизни спасены от пыли лекционных залов! До репетиции я успею съездить к Тосеньке Ивановой – забрать Надину бобину. Потом вернусь – а на репетиции Надя захочет, чтобы кто-нибудь привез бобинку с песенкой из «Очень синей бороды»! А она уже – тут как тут, бобинка-то! Сразу и включим! Что за мультяшка! Чудо! Марианна, Лилианна, Вивианна! О, женщины! Ради вас стоит жить на свете даже герцогу Синяя Борода! Но как его жена гимнастикой уморительно пытала! Чудо!..»