Читать книгу Рыжая Луна - Екатерина Евгеньевна Тараканова-Юмина - Страница 11

Пытаясь вспомнить как в нашей семье, появился Босс, Бося, я себе голову «сломала», но хоть убейте, не помню

Я помню его уже двухмесячным котенком, которого мы с Мамой по очереди кормим молоком из детской бутылочки.

Он вырос и стал просто красавцем, с шикарными желтыми глазами – «блюдцами» и окрасом похожим на фрак: все тело черное, кроме «манишки» и белых, как перчаток, лапок.

К тому времени Мама с Папой развелись, и он уехал от нас очень далеко. Босс, а называли мы, его так как раз из-за окраса, стал для нас с Мамой единственным и любимым мужчиной. Он обожал Маму, это был ее кот. Он тоже, как и Дымка ждал возращения ее с работы на подоконнике и громко мурчал, встречая ее в коридоре. Он спал исключительно у нее в ногах. Конечно, он мог со мной поиграть или даже на руках посидеть, но это не шло в никакое сравнение с его любовью к Маме.

Выбор моих кошек и их преданность членам моей семьи, меня всегда прельщали, ведь о кошках ходит «дурная слава», мол, они считают нас своими Рабами и лишь позволяют их любить, но вспоминая этих пушистых обитателей нашего дома, я никак не могу с этим согласиться.

Такая нежность и любовь, которая читается в их глазах, неужели это все самообман? Как же тогда объяснить, что Босс не отходил от Мамы в период ее бесконечных весенних гайморитов, когда она головы не могла поднять?

Помню, Маме стали на работе задерживать зарплату, и мы уже перешли на пшенную кашу с жареной мойвой. Бося даже не смотрел в сторону миски, а тут, сам пришел сел и попросил этой дешевой рыбки? Он просто очень хотел есть? А мне все-таки кажется, что нет.

Он приходил к Маме и лежал у нее на груди, когда у нее бывала бессонница. Когда я сильно приболела, и ангина никак не проходила, он каждую ночь мурлыкал со мной, а ведь вопрос пропитания не стоял, тогда почему?

Есть вопросы, на которые я давным-давно ответила, но Вы можете считать, как Вам удобнее.

Босс любил нас, а мы его и этой любви, наверное, не было бы конца, но как любой кот он весной и осенью «просился на улицу» и мы его выпускали.

Шел пятый год его жизни, и снова осень поманила его за собой, в поисках любви, а на утро его сбила машина в нашем дворе. Мы долго горевали, и моя Мама больше не «впускает» в свое сердце ни одну кошку.