Читать книгу Земля XXIII: Вестполис - Екатерина Гончарова - Страница 5

Из научной работы А.: «Дельфины афалины живут матриархальными или патриархальными династиями. Матери растят и кормят молоком своих детей, учат их охотиться на рыбу, защищают от акул. Главы занимаются воспитанием и социальной адаптацией подросших детенышей. У дельфинов нет имен, есть лишь обращение по социальному статусу. Дельфины знают свою семью, поддерживают друг друга и общаются при помощи ультразвука. Мозг дельфина имеет в два раза больше извилин, чем человеческий, а словарный запас этого животного составляет около 8000 слов… Когда одна особь из стаи, даже самой дружной, вдруг рождается немного отличающейся от остальных, например, она меньше размером, или имеет другой раскрас, или у нее ниже или выше расположены глаза, то она часто становится среди дельфинов если не изгоем, то по меньшей мере неполноценным членом общества. Ей не всегда удается создать семью и обеспечить продолжение рода.»

Алекс был во всём прав, кроме одного. Каждому дельфину при рождении давалось имя, вот только разглашать имена в присутствии людей строго воспрещалось. Человек, с которым общались дельфины, слышал лишь обращение согласно социальному статусу, от того и возникло ложное мнение, ошибкой закравшееся в труды исследователей-современников.

***

Альбус родился не таким, как все. Ему даже имя дали, соответствующее его внешности. Абсолютно белый детеныш с лиловыми глазами испугал всех членов стаи. Старшие братья и сестры не захотели даже подплыть к нему сразу после рождения, чтобы аккуратно ткнуть его носом в бочок, как полагалось в их династии Пикало с самого ее основания. А основалась она еще 400 лет назад. Многое видела их династия: бури и штормы, войны и пиратские разбои, смену климата и ландшафта, но вот дельфина-альбиноса – никогда. Естественно, что это не сулило ничего хорошего, считали дяди и тети, бабушки и дедушки.

– Посмотрите, какие лиловые глаза, – говорила бабушка Афалия, – он точно принесет беду в нашу стаю.

– Ой, у него даже все плавники белые, – бил себя по бокам дядя Пайпер, – вот не повезло доходяге. Ой, не жилец он. Нет, не жилец. Точно его акулы сцапают, ведь его и за километр видно в самой мутной воде!

И только заботливая мама Тан, нежно прижималась к своему необычному ребенку и говорила вопреки всем и вся:

– Альбус, ты не похож на остальных, но ты непременно вырастешь большим, умным и славным дельфином.

Альбинос, как бельмо на глазу стаи, рос одиночкой: со временем многие смирились с соседством столь неприглядного родственника, но сближаться с ним по-прежнему никто не горел желанием. Лишь только брат матери Тан, Доджер, из большой любви к сестре и жалости к племяннику, над которым природа сыграла злую шутку, принимал участие в воспитании отпрыска. Альбус был благодарен ему и любил его всей душой. Со временем Доджер оценил его горячее сердце и привязался к нему настоящими кровными узами. Так Альбус потихоньку и взрослел. В первый год жизни, как рыба-прилипала, везде плавал с Тан. Конечно, Тан приходилось непросто. Ей приходилось постоянно вступаться за сына, когда другие дети обижали его. Кроме того, охотиться им приходилось после всей стаи, чтобы избежать лишних пересудов и неприязненных взглядов. Они часто оставались голодными, а Альбус рос тощим неказистым дельфиненком.

– Мам, одногодки не хотят играть со мной, – жаловался он Тан, – они уплывают от меня и говорят, что я принесу им несчастье.

– Это предрассудки, которые внушили им родители, милый мой, – вздыхала Тан, – давай лучше охотиться на рыбку.

Дельфины из их стаи по-разному добывали себе пищу. Одни предпочитали активную охоту с погоней и оглушением рыбы хвостом, другие занимались прибрежным аквапланированием. Коротая в одиночестве целые дни, Альбус много наблюдал за морскими обитателями, покачиваясь на волнах. В водах между Скайсити и Нордполисом, где чаще всего останавливалась их колония, было много всякой живности, на которую можно было смотреть без отрыва, настолько это было завораживающе. В ясную погоду вода была абсолютно прозрачной, и с поверхности Альбус видел мельчайшие подробности личной жизни морских обитателей. На дне копошились розовые морские звезды, шагающие в поисках пищи на своих прозрачных присосках-ножках, и медленно передвигались двустворчатые полосатые солемии, вытягивая единственную ногу, больше напоминающую язык. Время от времени можно было увидеть пятнистых скатов, под крыльями которых всегда находили приют мелкие рыбешки. На волнообразное движение их плавников можно было смотреть бесконечно. Альбус любил симфонию океана: закрывая глаза, он слышал арии китов, сопровождаемые трелями своих сородичей-дельфинов. Аккомпанировали этим до дрожи пробирающим мелодиям плеск волн наверху, приглушенные крики чаек и бульканье вырывающихся из-под морского грунта пузырьков газа.

Однажды, отдыхая на поверхности океана, Альбус увидел, что песок на дне вздымается, оставляя в воде взвесь ила. Он продолжал лежать животом вверх и внимательно смотрел на дно. Вдруг из песка выскользнула желтая рыбка и поплыла по своим делам. Так Альбус понял, что для пропитания вовсе не обязательно носиться как угорелому. Сначала он попробовал взрывать песчаный грунт носом, но охоты не получилось, так как он весь исцарапался об острые ракушки. «Здесь нужно что-то прочнее, чем мой нос», – размышлял он, обшаривая океанское дно. Заплыв чуть дальше от стаи, чем обычно, он обнаружил плантацию губок. Испробовав их на прочность, Альбус решил, что этот материал вполне сгодится для охоты. Он отломил подходящую губку, зажал ее зубами и возликовал. Кончик носа был надежно защищен латами. Несколько часов он рыл дно, и плотно наелся. А самую большую выловленную им рыбу он с гордостью принес матери, которая тщетно пыталась найти пищу у берега, где уже полакомились самцы из стаи. Так Альбус научился добывать рыбу и научил этому Тан, а позже и Доджера. С тех пор они не знали нужды. Альбус начал быстро набирать вес, бока его выправились, а мышцы стали сильнее. Много времени альбинос проводил, тренируясь на преодоление больших расстояний с максимальной скоростью. Это было жизненно важно для него, так сказал Доджер, ведь белый дельфин является идеальной мишенью для акул. Даже старики из стаи заметили, что он хоть и отличается от других, но весьма не плох в плавании и маневрировании.

Но больше всего на свете Альбус любил исследования. Страсть к исследованиям крепла в нем чем дальше, тем сильнее. А началось всё с того, что однажды он охотился, и внезапно из песка выскочила удивительная вещица. На круглой проволоке висел ключ. Он не мог понять, что это такое, и принес находку Доджеру.

– Что это? – спросил он дядю.

– Это ключи, ими открывают двери, – ответил Доджер.

– А какие двери ими открывают? – полюбопытствовал Альбус.

– Разные: от домов или сокровищниц, например.

– И я смогу открыть этим ключом любую дверь? – обрадовался альбинос.

– Нет, не любую, один ключ открывает только одну дверь.

– Как же мне узнать, какую дверь открывает этот ключ? – не унимался Альбус.

– Альбус, оставь эту затею, ты только зря потратишь время, – предостерег Доджер, зная настойчивый характер племянника.

Но Альбус загорелся идеей, и отныне его преследовала лишь одна мысль: найти подходящую дверь. Ключи он спрятал среди зарослей губок, и в свободное от охоты на рыбу время он плыл к ближайшему затопленному поселению и искал там закрытые двери. Со стороны это место представляло собой ужасающее зрелище: разбитые океанскими течениями каменные домики, как грибы, были натыканы тут и там. Где раньше росли овощи и цветы, нынче волновались леса широких и высоких водорослей, между которыми шныряла мелкая рыбешка. Некогда разбитые приливом стёкла, лежащие рядом с развалинами, превратились в шлифованные слюдяные пласты, которые в погожие солнечные дни красиво переливались в лучах, проникающих сквозь толщу воды. А из некоторых окон наружу проникали бледные, выцветшие полиэстеровые занавески, и как призраки, парили в воде. Но Альбус не видел ничего ужасного в этом месте. Для него это было то самое тридесятое океанство, про которое когда-то в младенческом возрасте ему рассказывала мама. Естественно, Тан сопровождала его, ведь он был еще ребенком. Пять лет по меркам дельфинов – это еще детство.

Пока Альбус плавал среди разрушенных каменных строений и искал заветную замочную скважину, Тан всегда плавала рядом и высматривала в воде возможную опасность.

После очередных неудачных поисков нетерпение Альбуса лишь возрастало, и он готов был проводить в разрушенном человеческом поселении всё больше времени. Тан беспокоилась.

– Альбус, – однажды сказала она сыну, – может, тебе стоит оставить эту задумку? Мы каждый раз рискуем, уплывая от стаи.

– Мам, но это же так интересно! – Альбус возбужденно плавал вокруг Тан, похлопывая себя плавниками по бокам и крутясь вокруг своей оси, – Я уже проверил больше половины уцелевших дверей в поселении.

– Альбус, я не хочу тебя разочаровывать, но этот ключ… Может быть, ты вообще не найдешь подходящий к нему замок… Вполне вероятно, что он может находиться в другом поселении. Скорее всего, это бесполезная затея, – Тан выглядела подавленной, но дельфин-альбинос словно не слышал ее. Он продолжал плавать и кружиться, выделывая вокруг матери кульбиты и пируэты.

Тан выплыла на поверхность, вдохнула воздух и вместе с ним решимость, и снова обратилась к сыну.

– Альбус, мне нужно сказать тебе что-то важное. Наступило время тебе повзрослеть. Мы поговорили с дядей Доджером. С восходом солнца ты поплывешь с ним и другими подростками по делам стаи.

– Что это значит? – Альбус прекратил свистопляску, остановился и обеспокоенно посмотрел на Тан, – Мам, я не хочу. Ты же знаешь, для них я – чужак.

– Как раз тебе представится возможность доказать, что это не так, – Тан погладила сына плавником по белому боку.

Хорошее настроение как рукой сняло. Еще несколько раз он пытался завести разговор о том, что он не хочет никуда плыть, инстинктивно надавливая на материнскую жалость, но Тан была непреклонна.

– Тебе пора научиться самостоятельности и коммуникабельности, сын, – стойко твердила она.

Всю ночь Альбус льнул к матери в преддверии долгой разлуки, а под утро они немного поохотились и досыта наелись рыбы. Альбусу показалось, что это была их последняя совместная охота.

Едва горящий диск солнца показался над горизонтом, пронзая поверхность океана огненными мечами, как появился Доджер. Он приплыл за племянником. Детство белого дельфина закончилось.

– Альбус, – обратился к племяннику Доджер, когда они уже уплыли от Тан на значительное расстояние, – я должен предупредить тебя сейчас. Ты знаешь, что такое инициализация?

Альбус, конечно, кое-что слышал об этом, ведь он слышал разговоры матери и дяди. Тан всегда с каким-то страхом произносила это слово, и у Альбуса возникла стойкая ассоциация, что это что-то весьма нехорошее.

– Это что-то плохое, – ответил на дядин вопрос альбинос.

– Пойми, Альбус, в мире нет ничего плохого и ничего хорошего. Когда ты плаваешь в океане, ты видишь чисто белый и чисто черный цвета? Нет. Любой белый цвет имеет вкрапления серого, а черный часто смешан с темно-синим, на зеленых водорослях есть коричневые пятна, а в голубом небе – пелена белых облаков. Понимаешь, нет ничего однозначного ни в океане, ни в мире. И у любого явления, как у монетки, есть две стороны – светлая и темная.

– Я слышал, что на инициализации обижают молодых дельфинов, – с трепетом произнес Альбус, – что же в этом хорошего?

– Действительно, часто им приходится несладко, но это лишь этап взросления. Так молодой дельфин учится жить в стае, охотиться, удерживать свое место под солнцем на богатом рыбой побережье. У людей есть такое понятие, как армия, там молодые мальчики становятся мужчинами. Это закалка характера. – Доджер взглянул на Альбуса, – Ты не такой как все, и тебе нужно научиться давать отпор. Понимаешь?

– Кажется, да, – ответил молодой дельфин.

– Будь смелей, – наставлял его Доджер, – ты сильный и быстрый, у тебя есть все шансы доказать остальным, что ты заслуживаешь уважения.

Из научной работы А.: «Самцы дельфинов имеют обыкновение плавать группами. Когда к ним примыкает молодежь, то часто она становится объектом издевок и даже физического насилия. Это очень странно, что столь цивилизованный вид животных, хранящий достижения технологического прогресса и тайны истории, до сих пор не может отойти от столь варварской традиции»

Когда они прибыли в группу самцов, Доджер оставил его на произвол судьбы.

– Я тебе не мать, и не могу позволить, чтобы ты плавал за мной, как детеныш. Это только навредит тебе. Плыви и общайся со сверстниками, – Доджер толкнул его носом в сторону группы из 4—5 молодых дельфинов. Недалеко от них плавали особи постарше, и дядя отправился к ним. Не успел Альбус приблизиться к подросткам, как те развернулись в его сторону, и Альбус услышал то, чего боялся.

– О, снежок плывет!

– Лилоглазка!

– Маменькин сыночек!

Они заключили его в круг и посыпали обидными прозвищами как из рога изобилия. Альбус скукожился и не знал, как остановить это безумие.

– Прекратите, меня зовут Альбус! – наконец, буквально взревел он.

– Тебя зовут выродок, – урча и свистя злобным смехом, снова напал на него самый крупный дельфин из группы, которого звали Тор.

– Уродец! Ненормальный! – подержали старшего остальные. Один из них и вовсе обнаглел, подплыл к Альбусу и сильно ткнул его в бок носом. Пока Альбус пытался осознать, что произошло, к нему подплыл другой дельфин и хлестнул его по морде хвостом. И тут в Альбусе вскипела ярость. На дне он увидел кусок губки, и когда к нему решительно подплыл крупный и сильный Тор, Альбус увернулся от его хвоста, подхватил прочную губку зубами и сам так двинул ему носом в брюхо, что нападающий заскулил жалобной трелью.

– Так будет с каждым, кто осмелится подплыть ко мне хоть на метр, – развернувшись к остальным и глядя поочередно на каждого, сообщил им Альбус угрожающе, – покалечу!

Дельфины остановили свои нападки и устремили свои взоры на старшего группы. Тот, явно не ожидавший такой прыти от новичка, словно потерял дар речи. В конце концов, он сделал равнодушный вид и пренебрежительно махнул на Альбуса плавником:

– Э, ребят, да он ПСИХ! Даже не подходите к нему, он неадекватный.

С тех пор шли дни, взрослые практически не обращали на него внимания, сверстники демонстративно игнорировали, и Альбус оставался один ровно до тех пор, пока он не познакомился с людьми. Это был кратковременный эпизод. Долгое время они охотились у берегов Афровилля, а затем внезапно стая сорвалась с места и поплыла в южные широты. Инстинкт заставлял его следовать за стаей. Долгое время они плыли через океан. Альбус устал. Было довольно жарко, тут и там они оплывали ловушки – старинные рыбацкие сети. Но здесь обитала невероятно жирная скумбрия. Внезапно что-то случилось. Альбус понял это по тому, что Глава и Мудрецы начали обеспокоенно говорить между собой.

– Кажется, впереди судно Скайсити, – говорил Глава Афолиус – здоровый и красивый дельфин, возраст которого составлял около 10—11 лет.

– Да-да, это оно, – согласились Мудрецы. Это были два дельфина, как казалось Альбусу, уже старых. Когда они подплыли ближе к судну, то слух Альбуса уловил родную речь.

– Это точно индиго, – с облегчением сказал Глава.

Когда они вынырнули на поверхность, то обнаружили, что на палубе уже собралась почти вся команда. Глава разговаривал с человеком, которого звали Алекс. И Глава предупредил его каком-то нападении. Альбус не понимал, о чем идет речь, ведь с ним такие серьезные темы никто никогда не обсуждал. Когда они поговорили, Альбус вдруг подумал о том, что судно идет прямо к мусорному пятну, где может застрять. Он вынырнул на поверхность, когда все остальные дельфины уже нырнули и крикнул:

– В тридцати минутах пути мусорное пятно!

– Спасибо тебе, Юный Друг, – дружелюбно улыбнулся ему человек.

После этого Альбус полюбил людей. Так как они сопровождали мусоролов поодаль, время от времени, тайком от остальных Альбус подплывал к нему и подолгу рассматривал их. Затем его заприметил Алекс, и они подружились. Алекс рассказывал ему, как устроен мир человека, а альбинос в ответ рассказывал о жизни дельфинов. Алекс писал научную работу и часто записывал слова Альбуса на бумагу, благодаря чему дельфин чувствовал себя полезным.

Понимания в стае он по-прежнему не находил, и, наверное, всё так бы и осталось, если бы однажды ночью, возвращаясь от судна к дремлющей на поверхности океана стае, Альбус не почувствовал неладное. Далеко впереди вода вскипала, он слышал странные всплески. Спустя минуту он рассмотрел треугольные плавники над поверхностью. Альбус поспешил к стае.

– Акулы, акулы! Акулы! – закричал он так громко, как мог, мигом перебудив всю стаю.

Перепуганный молодняк заметался туда и сюда, но опытный Глава призвал всех к спокойствию.

– Выстроиться в ряд! – скомандовал он.

Когда волна паники прошла, и все от мала до велика образовали стройный ряд, Глава заговорил:

– Нас восемь особей. Если мы будем действовать сообща, мы справимся с этими акулами. По моим подсчетам их всего четыре или пять. Альбус, ты молодец, что вовремя поднял тревогу, – посмотрел он на альбиноса.

– Если мы возьмем в зубы по губке, то наши удары будут сильнее, и они защитят наши носы, как панцирь, – робко предложил Альбус, не ожидавший похвалы от Главы.

– А это хорошая мысль! Всем вооружиться, – отдал команду Глава.

В этот вечер им повезло. Видя решительный настрой воинственных дельфинов и странные приспособления у них на носах, акулы не стали рисковать и обошли их стаю стороной, а Альбус после этого события стал полноценным членом стаи, с которым наконец-то начали общаться и старики, и сверстники. Лишь только Тор не мог ему простить тот удар губкой.