Читать книгу Эпоха Дугаров - Екатерина Хаккет - Страница 2

Вдалеке, за безмолвными водами моря, собирались черные громовые тучи. Они нависали и над Северными землями берегов Берселии – самого крупного владения Империи Виллион. Именно в недрах Северных земель возвышались великие бастионы замка Ортога, с незапамятных времен провозглашенного столицей. К нему вели все дороги и торговые пути, и мощь этого города не знала границ, однако печальные новости дошли до Хелены Броундет из-за моря…

Великого императора погубила старость, и самый старший из трех наследников занял его трон. Но не многие люди пошли за новой властью. Каждая из сторон считала своим правителем императора и не желала подчиняться малоизвестному юнцу. Эти события окончательно разрознили некогда сплочённую державу, разделив её на Север, Юг, Восток и Запад.

Хелена стояла на самом краю крепостной стены и любовалась молниями, мерцающими на темном горизонте. Солнце ярко освещало её владения Песка, но это не помешало порывистому ветру остудить несвойственное старухе любопытство.

Волны начали подниматься, а вместе с ними зашуршал по каменной кладке подол черного одеяния. Броундет не любила ветер – он всегда означал перемены, но иногда прибегать к ним было необходимо.

– Госпожа! – высокий мужчина в стальных доспехах быстрым шагом поднимался по боковой лестнице. – Наши войска готовы. Мы можем прямо сейчас объявить войну!

– Ещё рано, сынок, – седовласая женщина даже не взглянула на запыхавшегося рыцаря. – Лучше расскажи мне про земли Берселии. – она никак не могла отвести глаз с тонкой полоски побережья Северных земель, омываемых дождем. – Что докладывает дозор?

– Имперский замок захватили разбойники, госпожа. Сейчас самое лучшее время для внезапной атаки.

– Разбойники? – в голосе старухи скорее послышалось равнодушие, чем удивление.

– Да, – кивнул воин. – Они убили второго сына императора и взяли власть в свои руки.

Мужчина встал по стойке смирно и поклонился королеве. Внешне он ничем не отличался от остальных воинов, но по росту и ширине плеч превосходил всех. По сравнению с другими смуглолицыми солдатами он казался великаном в позолоченной броне – таковы отличительные знаки капитана стражи.

– А что стало с остальными сыновьями? Я полагала, что сейчас на троне сидит старший – Байрон Амон.

– Вы разве не знаете, госпожа? – воин встал рядом с женщиной у парапета. – Несколько дней назад самый вспыльчивый из наследников не пожелал мириться с полномочиями старшего брата и прилюдно казнил его в тронном зале.

– Как интересно, – на устах Хелены заиграла легкая улыбка. – А что стало с самым младшим наследником?

– Кто-то говорит, что он бежал из замка с позором, но наша разведка располагает другой информацией.

– Какой же?

Сильный порыв ветра принес с собой соленые брызги. Броундет почувствовала ледяную прохладу на морщинистом лице и улыбнулась ещё шире.

– Свидетели утверждают, что Салазар Амон силой вытолкал его за порог и избил до полусмерти, – речь темноглазого мужчины производила впечатление заученного наизусть доклада разведчика.

– Жестокость у семейства Амон в крови. Здесь нечему удивляться, – старуха нехотя обернулась к рыцарю и бегло осмотрела его. – Ты упоминал про разбойников.

– Да, госпожа, – встретившись взглядом с хозяйкой замка, воин заметно растерялся. – Вчера утром армия головорезов ворвалась в столицу и лишила второго сына семьи Амон жизни. Теперь имперский трон заняла некая Присцилла Де’Лин, а на самой высокой башне восседает дрессированный дракон.

– Дракон! – ахнула Хелена, широко раскрыв глаза. Все же что-то на старости лет смогло её по-настоящему удивить. – Расскажи мне про эту девчонку.

– Де’Лин? – рыцарь словно усомнился в словах королевы Предела Песка. – Мы не так много про неё узнали за последние сутки. У нас слишком мало информации, госпожа. То, что нам удалось разузнать – слухи.

Отдаленный раскат грома напомнил утробное рычание зверя.

– Говори, сынок, развей мою тоску. – Броундет вновь уставилась в морскую даль, позволив морскому ветру дальше свирепо трепать её длинные волосы цвета серебра. – Я предчувствую скорые перемены, и мне это не нравится.

– Я могу начать с того, что имя Де’Лин вселяет во всех ужас в Северных землях, но девчонка не та, за кого себя выдает, – латные перчатки звонко упали на парапет, а сам рыцарь закусил губу. – Она вовсе не Де’Лин, а Ортакора – дочь хозяина Юга. Мать в младенчестве спустила её по реке, так как первым ребенком в семье по заведенным там традициям должен быть сын. И если верить этим слухам, то у Де’Лин также есть кровный брат, который всего лишь на год младше неё. Сейчас он пытается сместить отца и взять Южный трон в свои руки.

– Голубая кровь среди черни? Интересно. – Хелена на мгновение задумалась. – Какая забавная складывается картина.

– Выросла девчонка в рыбацкой деревне, – продолжил мужчина. – Но и тогда она отличалась кровожадностью. Не прожив там и десяти лет, она сожгла поселение со всеми жителями, после чего отправилась дальше под видом беспризорного ребенка. Однако слава бежала впереди неё, и, ополчившись, крестьяне скинули Присциллу в ущелье Трех Берегов, стоило ей очутиться у стен ближайшего города. Все думали, девочка разбилась о скалы, но через несколько дней она вернулась оттуда драконом и вновь утопила все в огне.

– Так девочка и есть дракон?

– Все говорят, что да. Но это все слухи, госпожа. – Воин вздохнул, любуясь чернеющим небом. – Единственная достоверная информация, которой мы располагаем, – Де’Лин с малых лет возглавляла разбойников и после объединения с неким лордом напала на столицу. Сейчас Север принял её как нового правителя, но многим кажется, что её власть долго не продлится.

– Запад с Востоком собирают войска у границ Берселии, а Юг предпочитает оставаться в стороне, – почти шепотом отозвалась Броундет. – И все они не знают, какая угроза над ними нависла.

– Мы можем напасть прямо сейчас, госпожа, – напомнил рыцарь, гордо выпрямив спину. – Лучшего момента нам не придумать. Пока они заняты внутренними проблемами, мы можем объединить Империю под флагом Песка.

– Погоди, сынок, сначала я хочу размять старые кости. Слишком долго я сидела взаперти, – старуха отошла от края стены и медленно пошла вдоль неё, убрав руки за спину. – Мое время подходит к концу, и я хочу провести его с толком. Пока сердце бьется, я сделаю всё, чтобы усадить тебя на трон. Ты прославишь Предел Песка, как и я в свое время. Боги Дугары нам благоволят, и когда тебе придется сражаться с шавками Виллиона, они будут с тобой.

– Да, мама, – мужчина последовал за королевой, чуть не наступая на волочащийся за ней подол черного одеяния. – Но что ты хочешь сделать?

– Я хочу посмотреть на девочку-дракона и лишить Берселию очередного правителя, – хозяйка Предела обернулась через плечо, и её морщинистый лик осветила белая вспышка молнии.

* * *

«Скука» – вот о чём я думала, заняв имперский трон. Государственные перевороты всегда предполагали скуку и бесконечную бумажную возню. Я расположилась поперек трона на каменных подлокотниках, свесив ноги вниз, а тем временем возле ступеней к пьедесталу на красных коврах толпился знатный люд в ожидании аудиенции. За последние несколько дней я сильно устала от местных аристократов: все эти барышни в пышных платьях, мужчины с набеленными лицами… Ничего хорошего. Высокомерная знать раздражала меня так же, как и лорд Джованни.

О, про этого человека можно было слагать легенды! Орлиные глаза цвета талого льда, светлые волосы, аккуратно собранные в хвост на затылке, утонченные черты лица – истинный северянин – сын земель Берселии и вождь подобных ему. Методы лорда славились жестокостью, а ум – железной логикой и холодным расчетом.

И, несмотря схожие идеалы, моя ненависть к нему только возрастала.

Джованни смирно стоял по правую сторону от трона, пока я считала количество каменных изваяний под высоким потолком. Архитектура императорской обители в последнее время интересовала меня больше, чем пустые разговоры с ним или молчаливым Хаку – верным слугой и приставленным телохранителем. Этот худощавый юноша отлично орудовал парными клинками и уже не раз доказывал свою верность в бою. Мне казалось, что он заслуживал место возле трона, но Джованни не разделял моих взглядов и всем видом пытался это показать.

Тронная зала из серого камня тонула в гаме оживленных разговоров знатных горожан, а солнечный свет, пробиваясь через вертикальные окна, освещал каждый уголок, убранства и тонкие колонны с вырезанными гербами императорской семьи Амон. От солнечных отблесков невольно приходилось морщиться.

– Скучно, – только потом я поняла, что произнесла это вслух.

Джованни тут же пронзил меня взглядом дикого зверя. Темный камзол из имперских покоев оттенял его кожу до болезненно-бледного цвета.

Он тоже метил на трон – я не сомневалась в этом, зная его натуру. Лорд наверняка спал и видел, как избавляется от меня и занимает место правителя.

– Хаку! – я приподнялась на локтях. – Передай страже, чтобы привели сюда барда. Это приказ!

Коротко стриженый паренек заметно занервничал. Он всегда нервничал в присутствии лорда, но сейчас почему-то особенно сильно. Я видела, как у него дрожали руки.

– Того самого, что прятался за шторами во время взятия столицы? – Хаку не знал, куда себя деть, чтобы скрыться от уничижительного взгляда Джованни. Тот смотрел на него как голодный волк, не скрывая презрения.

– Именно, – мне пришлось сесть по-человечески. – Я слышала, как он поет в темнице. С тех пор прошла уже неделя. Хватит. Невинные люди не должны находиться в тюрьме только потому, что оказались в ненужное время в ненужном месте. Он же обычный придворный шут!

– Не зарывайся, девчонка, – прорычал лорд сквозь зубы и угрожающе наклонился ко мне. – Мое слово тоже имеет здесь вес. Если бы я не нашел тебя ребенком, то сейчас бы ты была наложницей какого-нибудь богатого похотливого старика. Помни, кем ты стала рядом со мной, и знай свое место!

– Это не ты меня нашел, а я тебя, Джованни, – моя улыбка заставила его скривиться от негодования. – Небольшая кучка разбойников сложила твое поместье как карточный домик, и тебе ничего не оставалось, кроме как сдаться и предложить нам своих людей. Даже будучи ребенком, я надрала тебе зад!

Опять этот ледяной взгляд голубых глаз. Гнев и лёд. На секунду я представила себе, как вгоняю ему клинок промеж ребер, прекращая вражду. Джованни всегда был чем-то недоволен, обсыпая меня упреками и унижениями. Наша ненависть была взаимна, и она смогла перечеркнуть все то, что когда-то нас соединяло.

До меня доходили слухи, что лорд тайно готовил покушение. Он хотел прикончить меня при помощи наёмников, не замарав при этом кровью рукава дворянского камзола. Я ожидала удара в спину, но всё равно чертовски трудно находиться рядом с тем, кто желает твоей смерти и ежедневно лжёт в глаза.

Пока мы с Джованни обменивались колкостями, Хаку успел дойти до ближайшего стража и передать ему послание. Вот ещё одна причина, почему я держала проверенного человека рядом с собой – при нем белолицый северянин кое-как сдерживал свой пылкий темперамент.

Минуты длились как часы, приумножая тревогу и скуку. Какая-то барышня в розовом платье выпрашивала у меня свое поместье, когда на пороге в тронную залу появились люди лорда, с головы до пят облаченные в латные доспехи (мои же подчиненные носили исключительно крепкую кожу и кольчуги). Гости замка разбежались по сторонам при виде оборванца в лохмотьях, закованного в ржавые цепи. Возмущенные визги придворных дам всегда меня забавляли.

– Бард, – раздраженно сплюнул Джованни, разглядев у ступеней к трону незнакомца.

Тёмные волосы и глаза придворного музыканта говорили о его принадлежности к Южным землям, впрочем, как и мои, чуть рыжеватые, словно соколиные перья, но отличительные знаки на его теле говорили о совершенно ином происхождении. Его левая рука с предплечьем не избежала гнева иглы татуировщика. Не молитвы к Дугарам – языческие знаки древности вились на его коже подобно тысяче змей. Парень спокойно выдержал на себе мой взгляд и даже бровью не повел. Я удивилась – немногие были на это способны.

– У тебя красивый голос, бард, – краем глаза я заметила, как лицо Джованни вытянулось от новой вспышки недовольства. – Хочешь ли ты нести мое слово в народ?

Секунду-другую пленник явно колебался. Видимо, решил, что ему послышалось. Он метнул взгляд на обозленного лорда, но потом чуть заметно кивнул:

– Почту за честь, миледи.

Я вновь растянулась в улыбке – Джованни никогда бы так ко мне не обратился. Паренек-язычник начинал мне нравиться, особенно татуировки, которые с омерзением созерцал весь знатный люд.

– Ты должен знать, бард, что я пришла сюда не ради грабежей и истребления простых людей, – нехотя я встала на ноги. – Во время битвы за столицу мои люди не трогали дома горожан и обнажали клинки только против имперских солдат, верных диктатору.

Музыкант молча кивнул. Его совсем не смущали кандалы на руках и громилы за спиной. Он вел себя непринужденно, не скрывая хитрой ухмылки – в цепи его заковывали не раз. В этот момент я почему-то решила, что до работы в замке он вел уличную жизнь вора и, вероятнее всего, постоянно странствовал из города в город.

А лорд Джованни постепенно наливался багровым, как вареный рак. Я мысленно усмехнулась, представляя, каких ему трудов стоило сдерживаться, и затем приказала страже снять с узника оковы.

– Иди к людям и скажи, что Присцилла Де’Лин не оставит их голодать. Теперь я несу ответственность за земли Берселии, и тех, кто посмеет вторгнуться на наши территории, ждет та же участь что и заморских захватчиков Роми!

Размяв запястья, язычник отвесил низкий поклон, а знать отреагировала бурными аплодисментами. Никто из местных жителей не был рад второму сыну семейства Амон, когда тот занял трон после убийства старшего брата. Он обещал людям начало кровавой эры и новой Великой войны, но в появившихся на горизонте разбойниках, в чьих лицах обычно видят разорителей и убийц, жители столицы узрели спасителей.

– Да, миледи, спасибо, ваше слово дойдет до ушей каждого, – парень медленным шагом двинулся прочь. – Если позволите, сегодня вечером мы с городскими менестрелями устроим праздник на главной улице. Вы должны обязательно присутствовать как новая хозяйка Берселии. Пиво и теплый мед ждет каждого!

Вновь по залу разнесся одобрительный гул: если дело доходило до выпивки, то даже самый высокопоставленный господин не прочь был распить кружку-другую с босоногой чернью. Затухающие аплодисменты отсчитывали секунды до гневной тирады лорда, а я же плюхнулась обратно на трон и снова обратила внимание на полную барышню в розовом платье.

* * *

Вечером снаружи развесили карнавальные фонари, осветили улицу тысячью огоньков. Город светился ярче ночного неба, затмевая звезды. Я смотрела на него через окно тронной залы и не могла налюбоваться, терпеливо ожидая, пока Джованни заканчивал с бумажной отчетностью в кабинете советника.

К наступлению темноты тронный зал опустел и сделался неуютным. Я погасила почти все светильники, чтобы лучше рассмотреть праздничную столицу во всей красе, но радости на душе не прибавлялось. Сидя рядом со мной на каменном подоконнике, Хаку уже пускал слюну по теплому элю, мечтая отвлечься от придворной суеты, а я то и дело хваталась за эфес меча, рассматривая в толпе простолюдинов своих подчиненных в объятьях местных жриц любви.

Неясное внутреннее беспокойство тревожило душу. Может, столица и выглядела как самое мирное место на земле, но интуиция била тревогу, отдаваясь в голове звоном колоколов.

Интуиция меня не подвела: стоило лорду выйти из кабинета советника в тронную залу, как через главный вход, звеня латами, ввалился встревоженный Альфонс. Эта огромная детина считалась первым приближенным Джованни и его правой рукой. Туповатая, послушная машина для убийств. Он любил только развлечения, и на его выразительную внешность всегда находилось много ветреных охотниц – северяне везде нарасхват.

Он сделал несколько тяжелых шагов вперед и согнулся пополам, стараясь отдышаться.

– Что на этот раз? – раздраженно пробасил лорд. – Ты должен приглядывать за солдатами на улице, чтобы те не устроили из торжества пьяное побоище! – он так и не отошел от дневного представления с бардом. Джованни многое хотел высказать по этому поводу, но почему-то сдерживался, предпочитая тянуть время.

– Господин, – вместо слов у Альфонса получился сдавленный хрип. – Враг у западной стены, а все солдаты пьяны в стельку.

– Враг? – малыш Хаку слез с подоконника и потянулся к родным клинкам. – Кто? Сколько?

– Дозорный с башни прислал голубя, – воин выпрямил спину. Блики от огня настенных факелов бегали по его доспехам и лицу. – Враг сломал крепостную стену. Разве вы не слышали грохот?

– Западная стена далеко отсюда, – мы с Хаку мельком переглянулись.

– Сколько их? – холодно продублировал вопрос лорд.

– Один.

– Один? – я рывком повторила жест друга, вытащив меч из ножен. – Это что, шутка? У нас сегодня праздник. Первый праздник в Берселии за последние несколько месяцев! – все посмотрели на меня, даже флегматичный Джованни. – Плевать! Ничего не говорите страже – паника нам ни к чему. Мы сами справимся с угрозой и сделаем вид, что ничего не было!

Альфонс стукнул латным кулаком по нагруднику:

– Я покажу короткий путь.

Мы кинулись вниз из тронной залы по широким коридорам. Впереди – подпевала лорда, следом за ним я и остальные. Замок пустовал. Сквозь эхо наших торопливых шагов я отчетливо слышала музыку с улицы и приглушенный смех. Хотелось присоединиться к торжеству, поговорить с людьми, послушать пение барда-язычника и поблагодарить за организованное веселье, но видимо, задуманному было не суждено осуществиться.

Никто из нас не открывал рта. Джованни держался позади всех и заставлял меня нервничать. Я чувствовала на себе его взгляд. Тот самый взгляд, которым кобра смотрит на будущую жертву. Он что-то замышлял… Его молчание сводило с ума, а глаза могли заглянуть в потаенные уголки души и раскрыть все тайны. Он читал чужие мысли, но запрещал заглядывать в свои.

Альфонс распахнул двери во внутренний сад, навалившись на них с разбега. Он не успел сделать и нескольких шагов вперед, как его вести о враге нашли подтверждение: в каменную стену возле нас влетел окровавленный стражник. Уже мертвый. Хруст уцелевших костей под кожаными доспехами окончательно изгнал живой блеск из его широко раскрытых глаз. Парня будто отшвырнуло катапультой. Он был одним из моих разбойников, что когда-то занимались мародерством на границах с Югом. И года не прослужил под моим началом… Но на скорбь не оставалось времени.

Вокруг царила разруха, летал пепел, вишневый сад полыхал огнем. Из-за пелены густого дыма доносились стоны боли раненых солдат, молящих о помощи. Ступив на выжженную землю, я вновь увидела ту картину, что преследовала меня с детства: всепожирающий пожар, руины и смерть. Не все солдаты успели попасть на праздник. Несколько десятков мужчин в саже и пепле сражались с невиданным врагом, что сумел сломать стену – на фоне ночного неба и убывающей луны торчали громоздкие развалины дозорной башни, чем-то походившие на громадный трезубец.

Зловещее предзнаменование… Веселье на главной улице города показалось фантастическим сном. Я знала, что должна защитить свой замок любой ценой, оберегая покой людей, и лишь молча порадовалась, что враг зашел с тыла, а не заявился в столицу через главные ворота.

Тлевшие лепестки вишневых деревьев летали вокруг, как сотни встревоженных светлячков. Иллюзии счастья и спокойной жизни таяли на глазах. Сквозь густой дым и языки пламени я смотрела на брешь в толстой крепостной стене и не верила в происходящее. Злилась на себя за то, что не предусмотрела подобного развития событий. Через неделю после очередной смены власти захватчики с легкостью прорвались в столицу – это могло поставить под сомнение мои полномочия как хозяйки Севера и посеять смуту среди мирных жителей. Неприятель должен был за это заплатить собственной кровью.

Я кинулась вперед на звон бьющейся стали, огибая объятую пламенем землю. С развалин возле дозорной башни, что никак нельзя было назвать стеной, летели стрелы. Я не видела из-за дыма, куда бегу, но знала, что за мной следуют все остальные.

Дым щипал глаза и не давал вздохнуть полной грудью. Битва разгоралась в самом сердце вишневого сада, но когда я все-таки добралась туда, оцепенела как статуя, вросшая в землю. Вокруг полыхали кустарники, летали лепестки, лежали изувеченные трупы, а на развилке двух троп из гравия стояла седовласая старуха, огромная, как полярный медведь. Она злорадно ухмылялась. Глубокие морщины – шрамы старости, паутиной расползлись по её лицу. Смуглая кожа, густые, длинные волосы, спутанные, как у фурии. Ростом она превосходила даже Альфонса. В руках – железный посох, на плечах – острые металлические пластины, измазанные чьей-то кровью, черное одеяние в пол.

Передо мной стояла не кто иная, как ведьма Земель Песка. Живая легенда, что сотню лет назад в одиночку отстояла битву при горах Регатт против Великого Племени. Я видела её портреты в домах аристократов, слушала сказания о подвигах с самого младенчества, а сейчас смотрела на неё как на мираж, готовый рассыпаться пеплом. Именно такой я представляла себе хозяйку Песка – величественной и дряхлой, но и думать не смела, что она до сих пор жива. Последние пятьдесят лет Песок держался в тени и почти не контактировал с внешним миром. Все полагали, что страну постигла беднота и разруха, болезни, чума… Но я стала первой, кто узнал правду о нерадивой песчаной стране.

– Ашила! – имя старухи само пришло мне в голову, навеянное из детских страшилок. – Берселия теперь мой дом! Империя – моя! Если ты хочешь уничтожить столицу, то сначала тебе придется сразиться со мной! – я не боялась ожившей легенды, а потому направила на неё остриё меча.

Ведьма громко рассмеялась. Стрелы, что целенаправленно летели в старуху с высоты, отскакивали в стороны от невидимой преграды. Магия – воздух вокруг был пропитан ей. Древняя сила, невидимая глазу, защищала иссохшее тело ведьмы от прицельных атак, но я почему-то сомневалась, что она выдержит сильный удар стали.

Та закашлялась и с чувством стукнула посохом по гравию – такого я не ожидала – остальная часть крепостной стены с легкостью обвалилась, похоронив под собой лучников. Сильный порыв воздуха, последовавший за невообразимым грохотом, принес с собой жар пламени.

– Ты так молода! – серые глаза хозяйки Песка, почти слепые, с восторгом вглядывались в мои. – Сколько тебе лет, дитя? Двадцать? Двадцать три? – опять смех, но теперь более высокий и пугающий. – Как же долго я ждала, пока кто-нибудь вспомнит моё имя! Присцилла Де’Лин, я пришла за тобой! – веселье граничило с безумием в её скрипучем голосе. – Тебя не должно здесь быть! Чтобы понять всю суть, тебе нужно вернуться обратно! Отдайся темноте! Посмотри на все дикими глазами леса!

Она бредила. Все, что говорила Ашила, не имело смысла. От гнева и бессилия у меня затряслись руки. Возможно, в этом был также повинен внезапно появившийся страх перед той, кто пять дней и ночей подряд сдерживал натиск племен-людоедов.

– Может, ты и легенда, прожившая множество Ночей Молчания, но здесь твой путь закончится! Мой народ не будет порабощен Песком!

Я ринулась к ведьме, шурша сапогами по почерневшему гравию. За спиной слышались быстрые шаги Альфонса, Хаку и Джовани. Шаг, второй, третий, четвертый… Я подпрыгнула и замахнулась прямо над головой Ашилы – ростом ей и до груди не доставала, но вместо гримасы ужаса на её лице появилась старческая ухмылка, расползшаяся от уха до уха. Она не сводила с меня бесцветных глаз, высокая и величественная, бессмертная, такая самодовольная.

Мой меч затормозил возле её лица, чуть поранив щеку, после чего старуха вновь ударила посохом по земле. Вспышка света заставила исчезнуть горящие деревья и разруху оборонительных укреплений. Теперь я видела перед собой только её. Смотрела ведьме в блестящие глаза, усталые и мудрые, но не заметила там ничего, кроме искреннего сочувствия.

Костяшками тонких пальцев Ашила коснулась моего лба:

– Если хочешь ненавидеть меня – ненавидь, дитя. Ты можешь делать все, что угодно, но выживи. Пройди весь путь до конца.

– О чем ты говоришь, карга? – я пыталась пошевелиться, но тщетно, тело окаменело и не слушалось. – Я уже прошла через огонь и воду. Доказала всем, что любые моря мне по колено. Я была никем, но поднялась из грязи. Мне приходилось убивать, и я продолжу резать людям глотки ради выживания, если потребуется. Мои руки по локоть в чужой крови. Я заключала сделки, прыгала в пропасть…

– Но не умеешь летать, – бесстрастно перебила меня она.

Страшная боль тут же обожгла лоб. Бесчисленные молнии, смерчи, ураганы одновременно забушевали в голове. Дрожь проникла в каждую мышцу, паучьи лапы забегали по коже. Я глядела старухе прямо в немигающие глаза, задыхалась, силой воли пыталась высвободиться из оцепенения, а затем всё вокруг расплылось и обратилось во мрак.

Я подумала, что так и выглядит смерть.

* * *

Жуткая пытка пробудила меня ото сна, нескончаемая и болезненная. Я терпела, сжав зубы, но даже самый стойкий воин может сломаться. Кости словно горели в огне, плавились, ломались. Меня колотило в конвульсиях. Я кричала, когда боль возвращалась и обволакивала меня новой волной вулканической лавы, а глаза не видели ничего.

Пустота. Одиночество. Страх.

Я звала на помощь, но никто не отвечал, срывала голос, плакала. Мне всегда казалось, что желать смерти – слабость, но сейчас я мечтала о ней, глотая собственные слезы.

Болела каждая клеточка тела, каждый проклятый нерв. Агония. Я билась в истерике, крутилась, колотила по земле. Но что толку? Мой крик растворялся в тишине неизведанного. Горело тело, тлела кожа. Меня обнимал сам демон подземного мира. Его ледяные руки скользили по моему телу, мучили, пока призрачная дымка темноты не явила мне солнечный свет и синее небо. Слепота постепенно проходила, а вместе с тем возвращался и слух. Пение птиц с шуршанием листвы только раздражало. У меня оказалось много свободного времени для размышлений над человеческим существованием в перерывах между сменяющими друг друга ударами.

Было горько признаться, но я не могла встать на ноги. Неведомая усталость превратила тело в свинец – оно мне не поддавалось. Я выдохлась, когда солнце встало в зените. Мне оставалось лишь смирено смотреть на небо, превозмогая жжение внутренностей, но посторонние шаги где-то поблизости возродили во мне забытую надежду. Голос в голове так и вопил: «Мне помогут! Спасут!»

И я хотела верить в это: наивность – мой старый враг.

Через силу я повернула голову, надеясь разглядеть спасителя. Его шаги становились все громче, но я не видела ничего из-за высокой травы, ожидая незнакомца с замиранием сердца. Хотелось окликнуть его, но жизнь научила меня осторожности и одарила волшебным умением вовремя закрывать рот.

Шелест листьев напоминал далекие отголоски водопада. Время имело удивительное свойство растягиваться в ожидании. Странно, но в этот момент я захотела, чтобы моим спасителем оказался Хаку. Мы были как брат с сестрой: провели детство вместе, разделяли друг с другом печали, радости и открытое небо над головами. Нас не связывало кровное родство, но ближе него у меня никого не было, если не брать в расчет ненавистного лорда.

Странник остановился возле меня, заслонив собой солнечный свет.

– Ты! – гнев переполнил меня, заставляя позабыть про боль. Я бы придушила этого человека, если бы могла подняться. – Ублюдок! Ты же все видел! – Хрипота голоса давала о себе знать. – Ты мог это остановить! Вмешаться! Мог помочь мне!

Семилетняя девочка с интересом наклонила голову набок, продолжая молчать. Её золотистые кудри колыхались на ветру вместе с подолом платья из белого льна. Она держала руки за спиной, как и всегда, но её любознательная улыбка теперь пряталась под маской бесстрастия.

– Я подумал, что этот урок пойдет тебе на пользу, – очень непривычно было слышать, как девочка говорит о себе в мужском лице. – Тем более, моя Ариен, мы сошлись на том, что я не вмешиваюсь в твою личную жизнь и помогаю только в исключительных случаях.

Я с ненавистью взглянула демону в глаза, такие яркие и холодные, как замерзший родник в солнечных лучах. Древние духи, обретающие телесные оболочки смертных, не могли убедительно играть выбранные ими роли, будь то ребенок или старец. В любом теле они вели себя одинаково – активно изучали мир, не ведая страха. Полезть под копыта несущейся галопом лошади считалось привычным делом, так же как и окунуться в чан с кипящей водой. Они по-другому не умели и не хотели. В человеческих телах они оставались бессмертными, как и в поднебесном мире.

Но Аэдан был исключением, очень жестоким и острым на язык.

– Это и был экстренный случай! На меня напал чертов маг! – я стиснула зубы от новой обжигающей вспышки в позвоночнике. Все же магия старой ведьмы не теряла своей силы, перемещаясь по кровеносным сосудам и болезненно пульсируя.

– Нет, все обстояло несколько иначе, – безразличие детского голоска пробуждало отчаянье во мне.

– Что происходит? Что эта карга сделала со мной?!

– Скоро, Ариен, ты потеряешь свой прежний облик.

– Не верю! – я со страхом взглянула на свои руки, полыхающие невидимым пламенем, и увидела, как пальцы начали стремительно изменяться. – Останови это! Ты же владеешь магией! – паника усилилась десятикратно от вида удлиняющихся ногтей.

Девочка послушно присела на траву и положила руку мне на ключицу. Тепло, исходящее из её ладони, замерцало тусклым сиянием звезд, но она торопливо отдернула от меня руку, стоило живым огонькам коснуться обнаженного участка кожи.

– Я ничего не могу поделать. Это сильное заклятье. Здесь причастна магия древних адептов, что жили ещё при моем рождении.

– Как не можешь?! – паника переросла в неописуемый ужас. – Ты же один из Богов Дугары! Дракон! Многоликий похититель душ и воплощение самой Справедливости! Почему такой так ты не может снять заклятие, насланное смертным?! – я все ещё смотрела на свои пальцы, обрастающие звериными когтями.

– Это очень сильная и старая магия, – тем же безразличным голосом произнесла девочка. – И если тебе очень хочется вернуть человеческий вид, то придется найти ведьму Песка и вырезать ей сердце. Тогда, возможно, чары спадут. Но я не советую…

– К черту ведьму! – от переизбытка эмоций у меня закружилась голова. – Я вернусь в Ортог к своим людям, и мы настроим империю против Песка! Объединимся с другими народами! Даже предложим мир народам Роми!

Девочка приложила маленькие пальчики к моим губам.

– Тише. Меня раздражает, когда ты кричишь.

Я попыталась выругаться, но получилось сдавленное мычание. Дугар смотрел на меня не моргая, я – на него. Что-то стало происходить с моим зрением и лицом. Кожа словно покрылась ожогами, а глаза начали непроизвольно слезиться от дневного света. Перед давним другом я делала вид, что ничего не чувствую, но сама еле держала себя в руках. Дракон всегда нашептывал мне в детстве: «Ты должна быть сильной. Если сдашься – лучше не станет».

Когда я успокоилась, девочка убрала ладонь с моего лица и со всей серьезностью произнесла:

– Тебя никто не ждет. «Твоих» людей больше нет. Теперь в Ортоге только люди лорда. Все думают, что ты мертва. Тебя списали со счетов.

– Это неправда! – возглас ужаса эхом разлетелся по лесу.

– Я могу показать, что сделал твой милосердный Джованни.

Дух поднялся на ноги и огляделся. Секунда, и его объяли горячие пары воздуха, искажая миниатюрную фигуру. Я видела это сотни раз, но сейчас моё затуманенное зрение еле уловило перевоплощение девочки в престарелого кузнеца с темно-русыми волосами – слезы лились градом из уязвленных глаз.

Дугар-дракон имел тысячи имен и лиц. Каждый, кто заключал с ним сделку и просил его покровительства, в конечном итоге должен был отдать ему свою душу и тело. Моя встреча с драконом случилась ещё в детстве, когда я рухнула в глубины ущелья Трех Берегов, находясь меж жизнью и смертью. Такая маленькая, беспомощная, я лежала в сырости и кромешной темноте. Чувствовала железный привкус крови во рту, слабела с каждой новой секундой, разглядывая над собой вдалеке яркую точку света, и тогда пришел он… Дракон. Демон долгое время дремал в недрах ущелья, пока я не разбудила его. Настоящая громадина с черной чешуёй и ярко-желтыми глазами, горящими во мраке призрачными отблесками порабощенных душ. Его гребень из шиповатых пластин был острее когтей на могучих лапах, а сам он напоминал существо из ночных кошмаров. Но главное не это: дракон умел говорить. Он вел себя как разумное существо и по принципу мышления скорее походил на человека, чем на безмозглую ящерицу с крыльями, которых в ветхих фолиантах Начала Времен описывали плотоядными хищниками и вестниками неминуемых бед, когда Дугары покинули землю.

Несколько дней дракон выхаживал меня, приводил в чувства, а потом предложил сделку – жизнь смертной в обмен на душу, и пообещал, что будет рядом до тех пор, пока не придет мое время. Я согласилась – любой бы согласился, глядя в глазницы костлявой, а затем он вынес меня из ущелья на своей спине, уничтожая на своем пути тех, кто желал мне зла.

Только позже мне открылась его истинная сущность, как одного из божеств Нового мира. Сильного союзника мне подарила судьба, но всё же в этом скрывался какой-то подвох. Вся моя жизнь казалась одним глобальным подвохом, где не было места ни спокойствию, ни любви.

Кузнец в рабочем фартуке бережно поднял меня на руки. На мгновение я смогла разглядеть вокруг нас непроходимые лесные заросли, ощутив легкое прикосновение ветра на коже, а затем вокруг все потемнело, и перед глазами возник внутренний двор Ортога, полыхающий огнем.

Снова густой дым, жара, тлеющие вишневые лепестки, запах смерти и гари, темное небо над головой. Мы с Дугаром очутились возле перекрестка двух троп, когда седовласая ведьма расправлялась с единственным оставшимся воином с помощью магии – гипнозом заставила его вспороть себе живот. Ещё секунда, и на фоне серой пелены меж стен огня возникла знакомая фигура с зажатым в руке мечом. Я узнала себя. На кожаном доспехе чернела сажа.

Озлобленная Присцилла – не я – другая, окликнула ведьму по имени. Та жутко рассмеялась, порождая гулкое эхо. Затем что-то ответила девчонке и легким ударом посоха по земле разрушила уцелевшую часть стены. Странно было наблюдать за собой со стороны и замечать, как ежесекундно на родном лице одна эмоция сменялась другой. Это как смотреть в зеркало, где отражение двигается само по себе.

Вместе с прежней болью меня начало мучить отвращение…

Девушка кинулась на Ашилу, яростно оскалив зубы. Замахнулась. За её спиной показался вооруженный лорд Джованни в сопровождении двух воинов, но потом ослепительное зарево всколыхнулось вокруг ведьмы и растворило старуху в себе вместе с противницей.

Пришлось несколько раз моргнуть, чтобы вновь увидеть перед собой горящий вишневый сад и разруху. Карги и след простыл. Ни меня, ни её, ни стонов раненых солдат. Тишина нарушалась лишь треском обгорающих деревьев и завыванием ветра, пролетавшим через руины.

Джованни обескуражено застыл в центре перекрестка, опустив меч. Вокруг оцепеневшей троицы по бокам дорог полыхал огонь. Сквозь дым сложно было разглядеть их лица, но я прекрасно различила недоумение в светлых глазах лорда. Естественно, они не могли видеть нас с Дугаром – мы являлись бестелесными призраками, преодолевшими время и пространство. Мне и ранее приходилось пользоваться подобными талантами могущественного дракона, но тогда увиденное не цепляло меня столь сильно, как сейчас.

– Ни старухи, ни девчонки, ни свидетелей, – с осторожностью Джованни стал оглядываться по сторонам. Я могла поклясться, что он улыбался. – Превосходно. Воздух провонял магией.

Альфонс с Хаку в недоумении разглядывали лорда, пока тот не махнул рукой:

– Ал, прикончи мальчишку.

– Нет! – меня никто не услышал.

Хаку даже и понять не успел, что его поразило. Альфонс с молниеносной скоростью оказался за его спиной и перерезал парню глотку, запрокинув его голову.

– Чертов ублюдок! Тварь! – я извивалась в руках Дугара как придавленная камнем змея. Гнев придал мне сил, пробуждая неутолимую жажду мести за друга.

Все так же тлел пепел, дергался огонь, а Хаку безвольно свалился лицом в гравий. Уже мертвый, с разорванной шеей и темно-красными разводами на коже. Единственный из разбойников, заслуживавший беспрекословного доверия. Слишком молодой, чтобы умирать.

– Ты труп! – я заставила Дугара напрячься. Ему пришлось стиснуть меня в грубых объятьях, чтобы успокоить. Теперь слезы из глаз лились не из-за недомогания.

Бедный Хаку, я не могла отвести от него взгляд. Боль потери и утраты. Все скопилось во мне огромным комком злобы и отчаянья. Магия ведьмы теряла надо мной власть.

– Что теперь, милорд? – Альфонс преклонился перед Джованни и убрал меч. – Какие будут указания? – дым заставил его закашляться. Он уже успел позабыть, как только что прикончил своего соратника.

А лорд все улыбался надменным и скользким оскалом:

– Скажи всем, что Присциллу утащила злобная ведьма Песка. Можешь приказать солдатам обыскать близлежащие территории, но я сомневаюсь, что они хоть что-то найдут. Магия вновь вернулась в наш северный край. Власть теперь моя, а вместе с ней и свобода. – Ледяные глаза мужчины на миг замерли на мертвом пареньке возле его ног. – Объяви жителям Ортога, что Присцилла больше не вернется. Теперь мое слово – закон!

– Нет! – с огромным трудом я вырвалась из рук Дугара, но свалившись на землю, обнаружила себя в том же лесу, где и очнулась. Солнце ударило в глаза. – Перенеси меня туда! Превратись в дракона и откуси Джованни голову!

– С тех пор прошло почти четыре дня, моя Ариен, люди поверили его словам, – кузнец-великан помог мне встать на ноги. Я была ещё слаба, но смогла удержать равновесие. – И ты должна помнить, что я не умею перемещаться сквозь расстояние. Я могу лишь показывать прошлое и будущее.

Я не могла так легко сдаться:

– Превратись в дракона и отнеси меня туда! Он поплатится за Хаку!

– Это невозможно, – его интонация безразличия не менялась. – Мне потребуется время для восстановления сил. Придется идти пешком.

– Да черта с два! – я отпрянула от Дугара и чуть снова не рухнула на землю, споткнувшись о собственный меч. Злость водила хороводы с отчаяньем и неизвестностью.

Шуршание листвы словно рассмеялось надо мной.

Я подняла оружие и сунула обратно в ножны. Меч показался мне чересчур тяжелым, как чугунный котел – не таким, как обычно. Солнце не отражалось от его лезвия, покрытого толстым слоем грязи. Я чувствовала, что магия исчезла из моего тела, но вместо неё пришло какое-то неясное ощущение легкости и неуклюжести. Кожаный доспех немного увеличился в размерах.

Досчитав до десяти, я немного успокоилась:

– Скажи мне, Аэдан, где я была все эти четыре дня?

– Говорила с ведьмой – детский голосок из-за спины означал, что Дугар вновь перевоплотился в белокурую девочку.

– Но мы же с ней говорили не больше нескольких секунд, – я не торопилась оборачиваться к духу-защитнику. – А где я теперь?

– Там, где она тебя оставила.

– Мы в Берселии?

– Да.

– Рядом с Ортогом?

– Нет.

– Дороги отсюда далеко?

– Не совсем.

– Ладно.

Я повернулась назад и медленно побрела по высокой траве прочь, думая над будущим и прошлым. Вопросы не давали покоя, и я не знала на них ответов. Я думала о Хаку и подлости Джованни, Альфонсе, о верных воинах и людях в столице. Грустила из-за потери близкого друга и не могла смириться с мыслью, что его не стало. Мечтала увидеть Джованни в языках пламени…

Невидимая тропа вела меня через широкое поле без конца и края, а солнце все сильнее припекало голову. Волосы развивались на ветру. Хотелось пить, доспех предательски нагревался. Во рту все начало пересыхать, когда голос позади вернул меня к реальности:

– Я хочу тебя поздравить. Твое перевоплощение закончено.

– О чем ты?

Дугар все это время шел позади меня, молчаливый и задумчивый. За несколько часов путешествия я успела позабыть про него.

– Можешь взглянуть на себя в том пруду.

– Пруду? – я оглянулась на девочку, и та указала в сторону высоких сосен, скрывшихся в тени пролетающих по небу облаков.

Действительно, меж ними находился небольшой пруд, поросший камышами, с чистой и холодной водой. Я присела на колени возле безмятежной глади, распугав рой крылатых насекомых. Вода оказалась сладковатая на вкус, но собственное отраженье заставило ужаснуться: лицо осунулось, вытянулось, то же случилось и с руками. Испуганные карие глаза в обрамлении густых ресниц смотрели на меня с той стороны и, кажется, не желали принимать действительность. Уши… Они торчали из-под волос, как рога. Кончики острые, неестественные, непривычные. Тело само по себе уменьшилось в размерах. Пропал прежний рост. Теперь доспех висел на мне мешком.

Только сейчас я осознала всю серьезность проблемы:

– Я эльф! – дрожащие руки непроизвольно потянулись к новым отросткам на голове. – Я изгой! Отброс общества! Ведьма сделала меня ничтожеством!

В Империи Виллион, как и везде, кроме земель Далай’и, эльфы были рабами и относились к низшим слоям человеческого общества. Большинство из них жило безымянными кланами, подальше от людей и их культуры, но некоторые, безумные мечтатели, перебирались в города и старались обрести там желанный дом. Однако в стенах людских поселений их нанимали только на грязную работу. Не платили и половины того, чего должны. Но в основном эльфов вылавливали в лесах и силой продавали властным аристократам в рабство, обрекая их на вечное мытье полов и чистку свиных загонов, а в худшем случае отдавали в дешевый бордель.

Их жизнь в городе напоминала каторгу, сравнимую только с ужасами висельников перед казнью. И я стала одной из них. Такой же, как они. Без рода и имени. Без семьи и друзей. Без шансов на лучшую жизнь и хорошего заработка. Я – изгой. И пути назад нет.

Вряд ли солдаты, несколько лет служившие под моим началом, признают остроухую Присциллу Де’Лин. Не признает острых ушей и лорд Джованни. Если заявлюсь на порог, солдаты обвинят во лжи и прикончат как Хаку, или же вынудят лизать сапоги Джованни.

Но я должна была вернуться в Ортог. Месть за друга стала приоритетом. И меня не волновало, сколько времени займет обратный путь в город, ведь главное – справедливость.

– Я не должен давать советов, но неподалеку отсюда обосновался эльфийский клан. Ты можешь направиться к ним, – пробормотал где-то за спиной Аэдан.

– Да? И что я буду там делать?!

Опять злость. Отчаянье. Ненависть. Я бы взвыла волком, если бы умела.

– Попробуешь утвердить свое право на власть. Сделай с ними то же, что когда-то давно с разбойниками.

– Смысл?!

– Ты очень хороший лидер. Если проявишь себя, они тебя примут и пойдут за тобой.

Девочка присела возле меня и попила воды из маленьких ладошек. Сейчас почему-то она улыбалась. Наверное, её смешили мои уши, торчащие в разные стороны. Улыбка дракона Аэдана в любом теле казалась завораживающей, кроме, конечно, покрытого чешуей.

– Я все равно пойду в столицу, – паника быстро сменилась смирением. Разве могло быть ещё хуже? – Джованни должен ответить за Хаку.

– Дело твое, – девочка согласна кивнула. – А я пойду следом. Мне полезно бывать на свежем воздухе.

– Ты будешь путешествовать со мной, как раньше?

Я действительно удивилась. Последние несколько лет Аэдан предпочитал являться предо мной, армией и лордом только в образе дракона. Я не совсем понимала, где он пропадал целыми неделями, но во время набегов на чужие владения он всегда вовремя спускался с небес и помогал ломать каменные укрепления, сжигая вражеских лучников.

– Мне это не повредит, – повторил Дугар. – Ты же наделаешь много глупостей, если я оставлю тебя одну.

– Будь по-твоему.

Спустя ещё несколько часов бесполезных скитаний под палящими лучами солнца мы вышли на дорогу, уложенную природным камнем разных сортов. Она пустовала. Только сверчки трещали в густых зарослях. Нам понадобилось пройти добрых три мили по неизвестному ранее пути, чтобы увидеть деревянный указатель с выжженными на досках буквами.

– Каан, – без удивления прошептала я, уже переставая чему-либо удивляться. – Каан Олки’Ра.

Впереди нас ожидали стены города, славившегося гильдией наемников, что правили этими землями. Мы находились на Юго-Восточном краю Берселии, почти на границе с Южными границами. До Ортога – три недели пешего похода без здорового сна и кратковременных остановок. Почти месяц безостановочного пути. А ведь в путешествии нам с Дугаром надо что-то есть и где-то ночевать…

– Эльфы, – устало пробормотала девочка. – Здесь недалеко. Они на побережье реки.

– Да плевала я на эльфов! – сама мысль о том, чтобы просить помощи у отшельников, гордящихся свободой от человеческого гнета, сводила меня с ума. – Нам нужен дозорный лагерь. Я видела карты: к северу от Каана должны были обосноваться люди Джованни и следить за границами.

– И чем они тебе помогут?

– Лошадьми и припасами.

– Я бы не был столь уверен в этом.

Я смерила девочку взглядом. Упорство Аэдана устроить свидание с лесными дикарями меня настораживало, но он продолжал непринужденно улыбаться своим детским личиком. Он что-то скрывал, и мне это не нравилось. Я не собиралась идти у него на поводу.

– Нет. Мы идем к дозорным.

Сильный порыв ветра словно воспротивился моему решению, накрыв нас тенью темно-синей тучи.

– Как скажешь, моя Ариен. Я не должен вмешиваться в твою жизнь.

* * *

Дугар называл меня Ариен с начала нашего знакомства. Почему – неизвестно. Он произносил это имя с благоговением и трепетом. Сколько я ему ни объясняла, что зовут меня по-другому, он все равно продолжал повторять «Ариен». С тех пор прошло много времени, и я привыкла к этому странному имени непонятного мне происхождения.

К вечеру собрался дождь. Аэдан как всегда плелся позади меня, ловко пробираясь через кустарники и корни деревьев. Ему было плевать на воду за шиворотом, а меня как проклятую колотил озноб. Я вымокла насквозь под нескончаемым ливнем. Доспех сырой, промокла и льняная рубаха, а длинные уши мерзли на встречном ветру. Хотелось к огню и закутаться в звериную шкуру. Голодный живот часто напоминал о себе негромким урчанием.

Но для привала слишком поздно – мы почти нашли лагерь дозорных. Я начала слышать их голоса ещё на подходе.

Дождь колотил по листве, свинцовые тучи чуть ли не задевали верхушки редких сосен. Мы с Дугаром свернули с дороги, когда увидели на горизонте Каан Олки’Ра, величественный и неприступный, с множеством высоких башен. По пути нам не встретилось ни одного торгового каравана. Ни одного вшивого торговца или одинокого путника, искавшего проблем себе на голову. Все это говорило о больших проблемах Берселии и её благосостояния. Северные земли в скором времени могли дискредитировать себя перед остальными частями бывшей Империи Виллион, если власть продолжит переходить из рук в руки.

Дергающийся язычок пламени средь темно-зеленой листвы манил меня как мотылька. Оттуда доносились смех и разговоры. Человек пять сидело под натянутым тентом, расправляясь с недавно поджаренным ужином. На некоторых из них блестели стальные латы.

Чем ближе мы подходили к разведывательному отряду Джованни, тем сильнее пахло едой. Я еле сдерживалась, чтобы не пустить слюну. От холода клонило в сон, а намокшие доспехи с мечом придавливали меня к земле. Я ещё не успела освоиться в новом теле, подаренном старухой.

– Мне пойти с тобой или подождать здесь? – спросила меня маленькая девочка, вьющиеся волосы которой теперь напоминали слипшиеся сосульки.

Озадаченная, на секунду я остановилась.

– Подожди. Я позову тебя, когда разведаю обстановку.

Каждый новый шаг начал отзываться стуком сердца – рука сама потянулась к рукояти меча. Дозорные Джованни заметили меня раньше, чем планировалось. Все поднялись с мест, когда я вышла на поляну перед тентом и палатками. Грязь скользила под ногами.

– Смотрите, кто к нам пожаловал! – взревел самый здоровый усач в латах, перекрикивая дождь. – Городская эльфийка-потаскушка!

Его лицо было мне знакомо. Этот мужчина раздражал меня своей наглостью и тараканьими усишками, не вписывающимися в его образ человека весьма преклонных лет. Он не изменился с нашей последней встречи: тот же доспех, то же поведение. В прошлом он служил в каком-то там графстве, пока наша с Джованни армия не захватила его город.

Некоторые из его шайки издевательски засмеялись. Никто меня не узнал.

– Ещё раз такое скажешь, старый Говард, будешь петь баллады с Дугарами! Я Присцилла Де’Лин!

Смех показался мне ещё задорнее. Стражники угрожающе обступили меня со всех сторон, заостряя внимания на торчащих ушах. Никого из них я не знала, кроме престарелого грубияна с отчётливо проглядывающей сединой на висках.

– Девочка, – сюсюкая, обратился он ко мне. – Присцилла – человек, а ты – городская шлюха, одетая в украденные одежды воина. Что привело тебя в такую даль на границы с Югом, деваха?

От негодования всё расплылось у меня в глазах – лес, огни лагеря… Сделав несколько шагов вперед, я вонзила ему меч промеж металлических пластин на груди. Мне всегда хотелось это сделать. Он сначала сгорбился, захрипел, откашливаясь кровью, а когда я рывком вытащила из него лезвие, старый Говард рухнул замертво, в грязь, лицом вниз.

О, непонимание в глазах его воинов, постепенно сменяющееся слепой яростью, меня позабавило. С криками «прикончите суку!» какой-то паренек обнажил кинжал и накинулся на меня. Глупец. Даже с отяжелевшим мечом я смогла ловко вспороть ему живот.

После него в атаку пошел ещё один «железный человек», такой же, как Говард. Он выглядел очень взбешённым, однако ярость не помогла ему избежать встречи с моим оружием. Один удар по шее – и нет громадного воина.

Оставшиеся двое парней в крестьянских тряпках растерялись и оцепенели. Оба держали мечи наготове, но в лобовую полез только один, издав животный рёв. Его постигла участь друзей от ранения в грудь.

Все просто.

Последний же паренёк, совсем ещё молодой, вылупился на меня как сова, не в силах двинуться. Дрожащими руками он держал меч, не обращая внимания на воду, стекающую по его вытянутому лицу. Казалось, что он вот-вот скрутится калачиком на земле. Я, насмехаясь, оскалила зубы, и он кинулся наутек.

Думая о «прекрасной» подготовке солдат лорда, я прокричала парню вслед:

– Давай! Беги, пес! Передай своему хозяину, что Присцилла жива, и она жаждет мести!

Ничего не ответив, парень влез на ближайшую лошадь возле палаток и галопом понёсся в темноту вечернего леса. Он даже не оглянулся. Им правил страх перед забвением. Глухой стук копыт черногривого скакуна быстро исчез за шумом проливного дождя.

Я стояла одна посреди поляны, подставив лицо ливню, пока Дугар не показался возле старого дуба, сложив руки на груди.

– Я не удивлен, Ариен, ты никогда не умела излагать свои требования, – Аэдан с отвращением хмурился. – Их здесь должно быть больше, чем пять человек. Остальные патрулируют границы.

– Они вернутся к утру? – я не переставала смотреть на тёмное небо. Неожиданное ощущение пустоты внутри быстро угомонило мою кровожадность.

– Они сейчас далеко отсюда, – мгновение девочка молчала. – Что ты задумала?

– Сейчас мы отнесем трупы в лес, обыщем палатки, поужинаем, соберём всё, что может понадобиться в пути, оседлаем одну из лошадей, переночуем и на рассвете отправимся в Ортог.

– Ты предсказуема, Ариен.

– Самой тошно.

А что я ещё могла предложить? Сменить маршрут? В любом городе нам бы не обрадовались, как голодным попрошайкам, а лесные эльфы без объяснения погнали бы нас восвояси под прицельным огнем стрел со своих земель. Мне были знакомы их законы и правила морали – если ты родился вне их клана, они тебя никогда не примут за своего. Ты будешь обречён жить одиночкой, пока тебе не удастся встретить таких же покинутых всеми скитальцев. Когда-то давно мне довелось пообщаться с эльфами-рабами, служившими у господина наместника на краю западных границ. Они многое мне поведали, пока я обчищала карманы богача и воровала еду с кухни. У них всё по правилам: клан погиб – идешь к людям в добровольное рабство; клан есть, но далеко – уходи прочь к соплеменникам и родне, а если ты никто и у тебя нет семьи – это твои проблемы, изгнанник.

Я смотрела на небо, чернеющие тучи, и чувствовала, как с каждым следующим вздохом жажда мести начинает придавать мне сил. Возможно, мне стоило просто сесть и подумать, чего я хочу от будущего: белобрысая голова ведьмы, которой она лишится за то, что наградила меня длинными ушами, – не такой уж плохой трофей, но искривленное болью лицо Джованни от зияющей дыры в груди казалось куда более значимой наградой.

«Лорд лишил меня брата и трона, а я лишу его всего»

– Ты знаешь, они жарили крольчатину, – задумчивый детский голосок вытащил меня из мира грез. – Очень вкусно. Эти ребята не пожалели острых приправ.

Когда я подошла к огню, Аэдан уже поглощал вторую порцию жареного мяса. Ненасытный ублюдок. Мне бы тоже стоило поесть, но бессмысленное побоище испортило аппетит. Поэтому пришлось заняться поисками сухой одежды и припасов, ведь утром нас с Дугаром ожидала новая страница жизни.