Читать книгу Не Золушка - Екатерина Ильинична Агаева - Страница 11

Ну так вот. Это произошло несколько лет назад. Они с Хосе и Мигелем организовали помолвку ее брата. Пока они все это готовили, она поняла, что всю жизнь прожила не с тем мужчиной, любила, сама не зная того, совсем не своего мужа. Ну вот все и разрешилось. Помолвка брата была в ноябре, свадьбу назначили на апрель, а в конце февраля – начале марта она должна была поехать в Польшу, а затем на Украину. Она предпочитала сама руководить своей сетью отелей, поэтому решила лично съездить в эти страны. Еще она хотела проехать посмотреть несколько городов – кандидатов на развитие отельной сети. Сопровождать ее в поездке должен был Хосе. Поскольку она еще не развелась со свои мужем и даже ничего еще ему не сказала, а просто съехала от него в дом своего брата, сославшись на необходимость помочь с организацией свадьбы, Хосе ехал с ней в роли ее телохранителя.

Несколько дней они провели в Варшаве. К своему удивлению, в центре Варшавы она вдруг увидела здание – точную копию одной из Московских высоток. А так Варшава не произвела на нее сильного впечатления.

Потом они поехали в Киев, где у них было организованно несколько встреч с администрацией страны и города. Между встречами у нах было полно времени, и они с Хосе пошли пройтись по самому центру города. Нэлл таскала с собой целый кофр с камерой и набором объективов, вернее таскал его за ней Хосе. Выйдя на центральную площадь города они вдруг увидели странное зрелище для столицы страны. Вся площадь была занята палатками, в которых находились люди. Они спали, готовили еду, спорили о чем-то. Нэлл знала русский, но здесь говорили на похожем, но малопонятном ей языке. Посмотрев на занятую палатками площадь, Хосе сказал ей:

– Не нравится мне все это. Здесь зреет то ли революция, то ли гражданская война. Впрочем, это одно и то же. Давай вызовем самолет и уедем, лучше завтра. А сейчас пойдем в отель и останемся там. Там хоть какая – никакая охрана есть.

– Да ладно тебе. Мы граждане США, кто нас тронет то?

– Говорю тебе, давай уедем сейчас.

Слушая Хосе, Нэлл вдруг вспомнила фразу, сказанную когда-то Уинстоном Черчилем: «Балканы всегда беременны войной».

– Но здесь то не Балканы. Кусок бывшего СССР, аграрная республика, отделившаяся от России много лет назад.

Брат, разбиравшийся в политике очень хорошо, рассказывал ей о развале СССР на большое количество суверенных государств, о падении режима Апартеида в ЮАР в тот же год. Все это было не просто так и произошло не само по себе. Две большие державы сошли с авансцены мировой политики и экономики.

Теперь они гуляли по занятой протестующими площади и улицам. Кое-где попадались вооруженные люди. Зря она не послушала Хосе и не отказалась от продолжения встреч и работы на совещаниях. Сколько им еще придется пережить она даже не подозревала. Она, рожденная во дворце, даже представить себе не могла в какой ад их занесет из-за того, что она просто не прислушалась к нему. А Хосе потом корил себя за то, что не взял ее на руки, не увез насильно в аэропорт, пошел у нее на поводу.

Закончив дела в Киеве, Нэлл с Хосе поехали на восток Украины, ближе к границе с Россией. Там были, по мнению Нэлл, перспективные в плане развития ее бизнеса города. Они приехали в Донецк. Это был тогда достаточно богатый угледобывающий район. Граница с Россией была недалеко. Побывав в местной администрации, посмотрев предложенные под строительство отелей участки, они отправились посмотреть город. Он был не особо большим, достаточно чистым. В центре города, так же как в Киеве, в палатках сидели какие-то люди.

Нэлл достала камеру из кофра и подсоединив к ней объектив, начала снимать центральную площадь, палатки, лозунги, которые держали некоторые протестующие. Вдруг на площадь въехало несколько грузовиков с военными, которые высадившись из машин, начали разгонять митингующих. На площади началась паника. Хосе крепко схватил Нэлл за руку, пытаясь вытащить ее из кучи народа, который метался из стороны в сторону, теснимый военными.

– Хватит снимать, бежим, вон туда к другому выходу с площади.

Нэлл выключила камеру, Хосе схватил ее за руку и потянул к боковой улице, они почти уже покинули площадь, как дорогу им преградил автобус, набитый бойцами то ли полиции, то ли военными. Они высыпали из автобуса и начала хватать бежавших с площади людей. Увидев у нее в руках камеру с большим объективом, бойцы спецназа двинулись к ней. Хосе оценил ситуацию:

– Отдай им камеру и не дергайся. Не сопротивляйся. Я их всех не перебью, будем сопротивляться, нас прибьют на месте, а так нас заберут в полицию и потом отпустят как иностранцев.

Один из спецназовцев вырвал камеру из рук Нэлл, схватил ее за руку и потащил в сторону специальной машины, предназначенной для задержанных. Оттолкнув бойца, Хосе прижал ее к себе, но их окружили несколько военных и подталкивая автоматами затолкали в вонючий грузовик. Хосе крепко прижал Нэлл к себе, удары прикладами пришлись ему в спину.

Их привезли в местное отделение полиции. Хосе за сопротивление заковали в наручники и увели, предварительно отобрав у него документы, часы, браслет и пару колец. Нэлл отвели в кабинет, там с ней общался какой-то человек, видно следователь, который говорил по-русски. Она пояснила ему, что они являются поддаными США и попросила вызвать консула или кого-либо еще из американского посольства или консульства или еще откуда-либо. Все равно откуда! Их нельзя сажать здесь в тюрьму, не за что, потому что они граждане другой страны. Местный полицейский ее не слушал, он пялился на нее, на ее часы и украшения. Камеру они уже отобрали и, наверное, поделили. Потом он повел Нэлл по коридору в другой кабинет, Хосе нигде не было.

–Куда они его засадили? – мысли Нэлл заметались. Здесь не Америка, брату не позвонишь, да там увидев ее документы, никому бы не пришло в голову с ней так обращаться.

В другом кабинете она увидела Хосе. У допрашивавших его товарищей возникли проблемы перевода. Он сделал вид, что говорит только по-испански. Судя по крови, текшей из его разбитой губы, разговор у них тут не клеился. Руки у него были скованы за спиной наручниками.

– Конечно. Без наручников то страшно бы вам было – подумала Нэлл. Она все поняла, она должна ему подыграть.

– Ты, красавица, на каком языке он говорит?

– На испанском

– Ты ж сказала, что вы американцы. Американцы по-английски говорят, мы че тут дремучие совсем думаешь, кино то смотрим.

– Он иммигрант из Мексики, живет в Калифорнии, там английский знать не обязательно.

– Ну ладно, давай, Снегурочка, переводи.

– Меня зовут леди Нэлл Харингтон. Я гражданка США. Попрошу обращаться со мной вежливо.

– Леди она! Шпионка ты! И хахаль этот твой мексиканский тоже шпион. Не помогут паспорта ваши, у нас тут революция, за шпионаж мы с вами разберемся.

– Революция? Это как во Франции? Или в России? Черт. Говорил же мне Хосе, что уезжать надо отсюда. – Нэлл стала судорожно соображать, что надо делать…

– Спроси у него, как его зовут – сказал ей один из этих то ли полицейских, то ли бандитов.

– Я и так вам скажу. Его зовут Хосе Алехандро Родригес, он мой телохранитель.

– Ха, такое тело и я бы поохранял- сказал ей другой и оба окинули ее противными липкими взглядами.

– Хреново он тебя охраняет, раз сам сидит тут в наручниках.

– Снимите с него наручники, узнаете, как охраняет. Страшно? Бандиты вы, а не революционеры. – Нэлл вспомнила не такую древнюю революцию, как пришедшие ей на ум предыдущие – Че Гевара и Кастро женщин, наверное, не хватали.

– Да это вы, американцы, Кубу задушили – ответил ей один из бандитов

– Да нет, что вы, при нас там хорошо было, а сейчас что-то бедновато они живут – парировала Нэлл. Она тянула время, пытаясь выяснить, что от них хотят и к чему им надо готовиться. Но ей и так было понятно, что ни к чему хорошему.

Нэлл собрала все свое самообладание, она стала думать о своих предках, которые во время второй мировой войны помогали евреям перебраться из Европы в США, о своих бабушке и прабабушке, которые организовали в это время госпиталь для солдат в их фамильном замке.

–Если они революционеры, то, наверное, упоминание о моем происхождении будет излишним – подумала Нэлл.

– Я сейчас встану, толкну того, что торчит у меня за спиной, постарайся дать мне в руку свою заколку для волос – по-испански сказал ей Хосе.

Нэлл все поняла, на лице у нее не дрогнул ни один мускул.

– Что он сказал, переводи давай, хватит тут нам сказки рассказывать – один из полицейских-бандитов толкнул ее.

– Да спросил, чего хотите от нас – Нэлл прикинула, что парни не сообразят по количеству слов – действительно он спросил это или что-то другое.

Хосе распрямился, вскочил со стула, на котором сидел, оттолкнул его назад и нанес удар ногой тому бандиту, что стоял у него за спиной. Раздался хруст ломающегося сустава. Тот, кто получил удар, с диким воем повалился на пол, второй вскочил из-за стола и бросился к ним. Нэлл заорала как пожарная сигнализация. Вбежали еще какие-то люди, началась суматоха, во время которой она спокойно вынула шпильку из своей прически и вложила Хосе в руку.

– Надеюсь, он сможет расстегнуть наручники.

Хосе, после того как ему несколько раз врезали, увели в камеру. Нэлл, оставшуюся в кабинете продолжили допрашивать, думая, что без его присутствия сломать ее будет легче.

– Вы всю свою жизнь были рабами. А мои предки всегда были свободными, наша семья воевала всю свою историю, начиная от германских племен, крестовых походов и заканчивая бесконечными нападками антиглобалистов, грин писа и прочих бездельников, которые тратили свои жизни на бесполезные митинги. – Такие мысли вращались в голове Нэлл. Она должна соответствовать своей семье.

Не получив от нее никакого другого ответа, кроме того, что они являются гражданами США, бандиты, вернее полицейские, решили пойти другим путем.

– Мы сейчас приведем твоего дружка и, или его убивать начнем у тебя на глазах, или тебя потрахаем у него на глазах. Посмотрим, как вы тогда запоете.

– Лучше бы вы этого не делали – спокойно сказала Нэлл, хотя внутри у нее все похолодело.

– Моя семья очень богатая и влиятельная. Если вы не хотите получить международный конфликт между вашей страной и США, то вам лучше нас отпустить.

– Ваши американские прихвостни остались в Киеве. Здесь свободное демократическое государство.

Слово «прихвостни» Нэлл не поняла, но ей достаточно было интонации говорившего.

В кабинет вошла женщина, одетая в военную форму. Оглядев Нэлл с ног до головы, она спросила:

– Это что за фифа такая? Это ее камера, для кого она снимала? Шпионка? Работает на какую-нибудь разведку или вражеское телевидение, которое потом покажет нас в образе зверей?

Она говорила по-русски, поэтому Нэлл все отлично поняла.

– Оксана, пойди лучше приведи обратно ее дружка, сейчас мы устроим им тут допрос с пристрастием. – Сказал один из полицейских.

– Вот удача то, женщину за ним послали – Нэлл усмехнулась про себя, сохранив однако презрительную гримасу на лице.

Хосе сидел в камере на корточках, прислонившись спиной к дальней от двери стене, держа руки за спиной. Он давно уже расстегнул наручники ее шпилькой, хорошо, что смогла незаметно сунуть ее ему в руку.

Дверь камеры открылась. Сквозь прикрытые глаза он увидел, что в камеру к нему вошла женщина.

– Вот идиоты, бабу послали, но может оно и к лучшему.

Он сделал вид, что спит, ожидая, когда она подойдет ближе. Она что-то громко сказала командным тоном.

– Видно хочет, чтоб я встал и вышел. Хрен тебе. Сама подойди поближе.

Как он и рассчитывал, женщина сделала пару шагов в его сторону и опять что то громко скомандовала.

– Вот дура! Она думает, что если будет орать, то я начну понимать их язык?

Хосе сидел не двигаясь. Женщина сделала еще пару шагов и попыталась пнуть его ногой. Он вдруг распрямился, как тугая пружина, оказался вплотную к ней и схватил ее рукой за горло, другой он вытащил у нее из кобуры на поясе пистолет. Приставив к ее голове ее собственный пистолет, он повел ее к выходу из камеры, потом по коридору к тому кабинету, где осталась Нэлл. Женщина попробовала дернуться, но он только сильнее сжал руку на ее горле. Еще немного, он пережмет ей сонную артерию и ее сердце остановится от недостатка крови. Так они дошли до кабинета. Толкнув дверь, Хосе вошел в кабинет, держа свою жертву перед собой.

– Нэлл, забери со стола наши вещи и переведи этим идиотам, чтоб они положили стволы на пол, толкнули их в мою сторону, а сами пусть отойдут в тот угол. Иначе я их подружке сделаю дырку в голове.

Нэлл, сохраняя неприсущее ей ледяное спокойствие, все перевела, подошла спокойно к столу, забрала их документы, бумажник Хосе, его часы, браслет, сунула лежавшие на полу пистолеты в свою сумку, забрала его куртку и свою шубку, и, мило улыбнувшись стоявшим в указанном углу полицейским, сказала:

– Я же вас предупреждала, давайте по-хорошему. До свидания господа.

– Нэлл, держись ко мне вплотную, чтоб тебя никто не смог схватить. И скажи этой телке, чтоб не дергалась, мы выйдем на улицу, я ее отпущу.

Нэлл послушно все исполнила. Они смогли выйти из здания. Хосе все-таки придавил немного шею женщины -полицейского, чтобы она не могла их преследовать и аккуратно положил ее на асфальт рядом со зданием участка. Преследовать их никто не стал, видно нашлись другие жертвы. На улице за это время ситуация поменялась. Орудийная стрельба стала громче, стены домов сотрясались от взрывов. Иногда артиллерийский гул перекрывался треском автоматных очередей. В городе шла реальная война. Выйдя на улицу, они увидели, что находятся совсем рядом со своим отелем. Они вбежали в здание, поднялись на свой этаж и уже почти подошли к своему номеру, как в здание ударил снаряд. Старые стены содрогнулись. Хосе открыл дверь их люкса, они успели сделать пару шагов, как Хосе услышал характерный звук. Он толкнул Нэлл на пол, закрыл ее собой, прикрыв свою голову руками. Очередной снаряд попал в здание совсем рядом с ними, взрывной волной выбило дверь, которая, пролетев, накрыла их. Нэлл застонала.

– Тише, девочка, тише, сейчас еще, наверное, долбанет, нас хоть дверью этой накрыло.

В этот момент в отель попал еще один снаряд, с потолка рухнула хрустальная люстра, засыпав все вокруг мелкими сверкающими осколками.

– Надо убираться отсюда, только нужен транспорт – подумал Хосе.

Он мог открыть и завести без ключей любую машину, если только она не была оборудована крутой сигнализацией, для которой нужен был специальный считыватель сигнала. Но здесь таких и не было. Потом он увидел припаркованный мерседес, который возил их утром по городу. Они взяли эту машину с водителем в отеле, теперь она стояла недалеко от входа в отель.

– Вон наша машина, давай быстро к ней, бегом. Надо валить из города, здесь оставаться нельзя, поедем в Россию, граница должна быть не очень далеко. Боюсь аэропорт они уже захватили и на самолете нам не улететь.

Они побежали по тротуару к машине. Присутствие стрелка на крыше трехэтажного дома, мимо которого они пробегали, Хосе почувствовал спиной. Нэлл в сапогах на каблуках была не лучшим бегуном. Ему показалось, что он услышал не только лязг передернутого затвора, но и полет пули и инстинктивно прижал Нэлл к себе, закрывая ее голову, Он почувствовал, как что-то обожгло ему правую руку пониже плеча, потом пуля ударила в плечо. Он пошатнулся, но продолжил бежать к машине.

– Черт, снайпер.

Он почувствовал, что в плече засела пуля.

– Стрелок целился ей в голову? Я успел ее закрыть?

Они добежали до арендованного мерседеса. За рулем был труп их водителя, шальная пуля попала в него через водительское окно. Запихав Нэлл на заднее сиденье, Хосе выкинул тело водителя на дорогу и сел за руль. Плечо болело, по руке стекала кровь, пропитывая свитер и меховую куртку. Ключи были в замке зажигания, он повернул ключ и резко нажал на педаль газа. Надо было уехать их эпицентра разгоравшейся гражданской войны и потом уже разбираться, где там у него засела эта пуля. Он поехал по улицам города, пытаясь определить, в каком направлении им нужно ехать, чтобы попасть к границе с Россией. Им надо на северо – восток, компаса нет, придется определять направление как-то по-другому. Вдруг, Нэлл, сидевшая с ногами на заднем сиденье, заорала во всю мощь своих легких:

– Здесь между сиденьями труп! Тут какой-то человек, он умер, на нем кровь. Я боюсь, выкини его куда-нибудь.

– Не ори! Если он труп, то ничего плохого он тебе не сделает. Пусть лежит пока, не хочу я тут останавливаться, выедем из города, я его вытащу. Ляг на сиденье и не высовывайся.

– Я не могу тут лежать рядом с трупом! Я к тебе вперед перелезу.

– Ладно, лезь давай.

Нэлл перекинула свою сумку на переднее сиденье и полезла вперед. Нога у нее соскользнула, и она наступила на лежавшего между сиденьями человека, «труп» застонал. Нэлл заорала так, что у Хосе заложило уши. Она в момент оказалась на переднем сиденье, вцепилась Хосе в простреленную руку и завопила:

– Там у нас труп ожил, он застонал, когда я на него случайно наступила.

– Да не ори ты! И руку мою отпусти, больно же. Раз застонал, значит он живой, трупы только в кино оживают, ходят и разговаривают. Сейчас остановимся и посмотрим, что там.

Нэлл сжалась на сиденье. То полиция, то война, то труп какой-то в машине, который еще и стонет. Ну почему она не послушала Хосе, который предлагал уехать еще из Киева. Сидели бы они сейчас в Беверли Хиллз, в доме ее родителей, обсуждали бы свадьбу ее брата, а не ехали бы по неизвестной местности на старом автомобиле, да еще, то ли с трупом, то ли с живым неизвестным мужиком. Может он опасный.

– Перестань трястись, лучше расскажи мне, что они там тебе говорили? Что тут происходит?

– Они сказали, что революция.

– Понятно, ничего хорошего от этого не жди, насмотрелся я на эти революции в недоразвитых странах. Как правило это военные перевороты, один генерал другого сменяет, предшественника как правило убивает наемный убийца. Воюют там в основном наемники, местные жители или уходят или прячутся по подвалам.

– Ты откуда это знаешь?

– У меня же частная военная компания, которая приносит очень неплохой доход. Мы отправляем наемников в такие вот страны, где идут или революции, или гражданские войны. Настоящие революционеры, наверное, закончились на Кубе.

– Ну да, я этим тоже сказала, что революции ничего хорошего никому не принесли – вспомнила и Че Гевару, и Кастро, русскую революцию тысяча девятьсот семнадцатого года и даже Великую французскую революцию – от переживаний Нэлл забыла в каком году французы мучались с этой своей революцией.

– А у лягушатников то что там случилось – у Хосе были пробелы в мировой истории.

– Да тоже решили революцию сделать, потом еще друг друга перебили, а одного из главарей той революции, Марата, вообще баба какая-то в ванной зарезала.

– В общем от этих революций одни неприятности.

Они выехали за пределы города, нашли относительно тихое место. Хосе остановил машину, вышел и открыл заднюю дверь. На полу между сиденьями лежал человек, вполне живой, только весь в крови.

– Кто вы? – Спросил человек по-русски.

– Нэлл, что он сказал?

– Спросил кто мы.

– Пусть сначала скажет, кто он такой и почему он в нашей машине оказался.

– Вы кто? И как оказались в нашем авто? – спросила Нэлл.

– Я из Москвы, у меня тут документ есть. Человек попытался достать что-то из внутреннего кармана куртки.

Хосе взял его за руку.

– Я сам достану, может там ствол у тебя. Нэлл, переводи давай.

Он вытащил из внутреннего кармана мужчины удостоверение.

– На, прочитай, что там написано.

Нэлл уставилась в документ. От страха она позабыла половину русского алфавита, но потом все-таки смогла прочесть: Федеральная служба безопасности. Майор …..

– Он федерал. Майор.

Хосе задумался. Сделать левую ксиву не составляло труда, даже такой организации, тем более что он не помнил, как выглядела в точности настоящая. Начальник службы безопасности московского офиса его босса был из той же конторы. Он покрутил в руках удостоверение – вроде похоже. Вернув майору документ, Хосе сел за руль. Переключение передачи отозвалось дикой болью в плече.

– Нам надо заправиться и найти или больницу или аптеку. На заправку придется идти тебе, ты хоть по-русски говоришь.

Нэлл тяжело вздохнула, но промолчала. Через несколько километров они увидели заправку. Хосе подъехал к колонке, протянул Нэлл пачку купюр местной валюты и сказал:

– Зайдешь внутрь и скажешь, чтобы залили 50 литров 95 бензина. Поняла?

– Да поняла я. Что я на заправке не была никогда?

– Я вставлю пистолет, ты расплатишься и выходи оттуда. Иди сразу к машине, по сторонам не смотри. Хотя, нет. Если там есть магазин, купи нам поесть. Лучше всего возьми шоколад и воду не забудь. Не трясись и постарайся выглядеть спокойной.

Нэлл кивнула и бодро пошагала в здание заправки. Для небогатого городишки, где они остановились, она выглядела, конечно, вызывающе и слишком заметно. На ней была короткая шубка, скроенная как спортивная куртка, из шиншиллы, кожаные брюки и сапоги на высоких каблуках. На плече висела большая черная кожаная сумка Биркин. Больше всего внимания привлекали ухоженные, длинные, до середины спины, почти белые волосы. Нэлл зашла на заправку и огляделась, там было всего пару человек, они что-то покупали. Несмотря на свое волнение она смогла внятно, почти без акцента, сказать про бензин, набрала кучу шоколадных батончиков, упаковку орехов и несколько бутылок воды. Когда она протянула на кассе местную валюту, чтобы оплатить бензин и покупки, женщина за кассой спросила:

– Долларов нет? А то эти фантики ничего не стоят.

– Нет, только такие деньги. Нэлл протянула кассиру банкноты.

– Ладно, давай эти. А выглядишь ты как валютная.

– Простите?

– Да ладно, тебе, думала валютная ты, вишь как разоделась.

Нэлл улыбнулась кассирше, сгребла свои покупки в пакет и поспешила к машине.

– Хосе, поехали отсюда поскорее. Не нравится мне здесь, смотрят на меня как-то странно все.

– Ты выглядишь на миллион долларов, вот и смотрят. Успокойся. Нам теперь надо найти аптеку и где нам переночевать.

– Ты ночевать тут собрался? А так не доедем?

– Мне пулю из спины вытащить надо, а то точно не доедем.

– Тогда в больницу надо.

– В какую больницу? Чтоб там вопросы задавали опять, хочешь как в том участке? Боюсь повторение будет похуже. Да и где тут искать эту больницу? Надо найти аптеку, я скажу, что нам надо и придется тебе ее вынимать.

Нэлл вся похолодела внутри. Только этого не хватало. Да еще мужик тот тоже раненый, с ним тоже надо что-то делать, а то помрет еще у них в машине.