Читать книгу Счастье в каждом дне. История девушки, которая не хотела жить, как все - Екатерина Калибаба - Страница 4

«В тот день было очень солнечно, были открыты форточки и я слышала, как щебетали птицы. Весна уже совсем началась и даже утром было тепло. Ты родилась в 8.30, а позже, когда принесли тебя кормить, я увидела черные кудри и огромные на пол лица ресницы, вот правда, закроешь глазенки, а они достают до середины щек»

Так мама описывает день моего рождения.

Куда делись кудри и темные волосы, никто не знает. Со временем цвет моих волос изменился до пшеничного, а кудри на моих волосах, хотя получаются, но никогда не держатся. Так менялась внешность, менялся характер и убеждения, так менялась моя жизнь.

Я родилась весной, и, наверное, поэтому люблю это время. Люблю солнце, тепло, когда тюльпаны только-только начинают проклевываться из-под земли. Люблю землю, когда можно уже взять в руки лопату и грабли, рыть, копать, огородить. Люблю наблюдать, как красиво потом все цветет и зеленеет. Люблю видеть результаты, люблю фото ДО и ПОСЛЕ. Люблю видеть, что получилось в итоге, после моей работы.

Коуч я по той же причине – мне нравится видеть, что может и на что способен человек, с которым я работаю. Когда из маленького семечка надежды и желания вырастает большое и крепкое растение уверенности, результата и счастья. Мурашки по телу и внутри, когда вижу после всех изменений глаза девушки. В них огонь, а в ее семье – счастье, тепло и уверенность в будущем.

Отправной точкой моей трансформации стало детство. Мои родители развелись, когда мне было шесть. Пожалуй, их развод – это ключевое событие в моей жизни, и даже не он, а их взаимодействие в этом длинном и не простом процессе. Бесконечные ссоры и скандалы, разделы имущества и сбор вещей, крики и игнорирование друг друга – все это было намешано в самом начале моей жизни.

Мои родители развелись, когда я училась в первом классе. Мы ушли из папиного дома и жили у тети, а потом у дедушки. Первая половина школьной жизни была очень интересная в географическом плане. Тогда-то во мне и закладывалась легкая смена мест жительства. Мы переезжали несколько раз. Благо, это было в пределах одного района, и школу менять не приходилось. Иногда наша семья была поделена пополам, когда я и мама жили в одном месте, а папа и сестра в другом, иногда папа оставался один, а мы были втроем. Когда сестра, которая старше меня на шесть с половиной лет, вышла замуж, я тоже меняла дом с папиного на мамин и наоборот.

Наши родители разводились бурно и весело. Насколько мне известно, детей официально не делили, а вот все что касалось имущества, от дома до банок – все было документально заверено. Позже мы с сестрой находили эти бумажки и смеялись.

В детстве я вела дневники. Они были моими домашними друзьями и знали все, что не знали другие, что я хотела и не могла сказать родителям. К окончанию школы их было несколько, они даже не вмещались в большую коробку из под обуви. Толстые и тонкие тетрадки, недописанные ежедневники, красивые блокноты, обложки под любое настроение. Содержание – в основном об одном.

Мне было о чем писать. Мои мысли и переживания того времени, мечты о будущем и боль, постоянно живущая внутри. Несколько месяцев я жила то с мамой, то с папой. Писала о них и их характерах, о нашем непонимании. Писала о том, как холодно после школы возвращаться в дом, где нужно топить печку, а в начале раздобыть дрова и принести в дом уголь. Писала, как вырасту, куплю себе квартиру, почему-то непременно однокомнатную. Четко видела, как прихожу с работы, беру красивый большой бокал, наливаю вино, сажусь на пол, облокотившись о стену, согнув колени и наслаждаюсь одиночеством. Эта моя мечта так и не сбылась. После ухода из родительского дома я никогда не жила одна, чему, кстати, очень рада.

Процесс писательства для меня было сродни приему у психотерапевта, ну или психолога. Мне кажется, это так, хотя, я никогда не была ни у одного из этих специалистов. Дневники мне помогали. Когда мне не хотелось общаться ни с кем из домашних или им со мной, когда раздражали новости по телевизору и хотелось поделиться с другом, который всегда рядом – бумага и ручка выручали.

Тогда не было мобильных телефонов, и городского у меня в доме не было, чтобы поболтать со своими подругами. Ох, до чего ж в этих записях было много боли и слез, жалоб и претензий, страхов и разочарований. Долгие годы и длинные записи, иногда в стихах, иногда в прозе.

Какое-то время все мои дневники хранились в красивой коробке, обклеенной сиреневым шелком в дальнем ящике дедушкиного комода. Несколько раз я открывала и читала их выборочно. Однажды не захотела даже читать, они просто полетели в печку. В тот момент воспоминания уже казались смешными, а страхи необоснованными.

Примерно в двадцать пять лет я забросила идею с размножением негатива с помощью бумаги. Все произошло не в один момент, а после многих лет внутренних трансформаций.

Негатив в моей жизни присутствует дозировано. Это теперь мое личное убеждение, к которому в придачу идет «мы не должны создавать или раздувать негатив, который у нас есть». Чуть позже я поняла, что не раздувать – хорошо, а если держать фокус на том, что хотим, а не на том, чего нет, будет еще лучше.

Основная задача этой книги в этом и заключается – показать мой опыт, мой путь и результаты перехода от негатива и к позитивным установкам. От псевдонима, придуманного папой для меня – Екатерина Журба, до создания рабочего хештега #счастьевкаждомдне. Журба, в переводе с моего родного языка – грусть, а вовсе не моя девичья фамилия. Можно представить, какие это были стихотворения.

Вот один из стихов того времени, по окраске они были похожими:

В моем детстве было полно слез и боли, оно кишело страхами и желанием стать малышкой, чтобы совсем ничего не понимать. Больше всего я не любила выходные и праздники, потому что все в эти дни были дома, а значит – будет скандал. В девяти случаях из десяти было именно так, чаще всего просто с претензиями, иногда с криками, а иногда – со слезами и угрозами. Помню холодную летнюю кухню, зимний вечер и маму, ревущую там несколько часов подряд.

Когда мне было шестнадцать, я жила с папой. Многие удивляются и побаиваются спрашивать о причинах, вдруг что-то трагичное. На самом деле, все живы и здоровы, просто так я решила и решала пару раз. Причина – бунтарский характер и несогласие с правилами жизни родителей, неприятие невыполненных обещаний, взаимное непонимание, в общем, все прелести подросткового периода и моего тогдашнего нигилизма.

Выросла я самостоятельной девочкой, ни папиной, ни маминой дочкой. Мне повезло – у меня есть старшая сестра, у нее я пропадала вечерами и неделями, к ней шла за советом и со своей бедой, ей показывала свою первую прическу «каскад», сделанную в домашних условиях подружкой. С сестрой мы и сейчас болтаем часами по вайберу, а когда встречаемся, хохочем, пьем вино, моем кости родителям и сидим часов до двух ночи в эти редкие и желанные встречи.

«Вы – засранки!» – снова кричит отец, увидев чашку от чая, оставленную на столе и бросая ее в угольный ящик. У чашки отбивается ручка, а мне кажется, что лучше б она была запущена в меня. Казалось, что физическое проявление агрессии спровоцирует меня уйти быстрее. Но в нашей семье никогда не было рукоприкладства. В печке догорает огонь и нужно подбросить угля, а мне принципиально не хочется подходить к месту смерти чашки и месту выброса злости. Чашка без ручки. Она ни в чем не виновата. Позже к ней присоединится еще ни одна ее коллега, а еще кусочек микроволновки.

Папа помнит об этих случаях довольно хорошо и в наших разговорах об этой книге, спросил, буду ли я упоминать о нем. Сначала попросил не упоминать о разбитой посуде, а потом сказал:

– Пиши, как есть. Это ведь часть жизни.

Добавлю, что это и часть моего развития.

Мой папа – очень хороший человек. Он прекрасный организатор и умеет шикарно делегировать, он очень любящий, правда выражает любовь по-особенному. Все, кто знают папу, знают, что основная его особенность – эмоциональность, очень громкий голос и вспыльчивость. Если вам кажется, что это гремучая смесь, вам не кажется.

У меня тоже есть некоторые из этих качеств. Но с годами, с опытом, с прочитанными книгами, с пройденными тренингами, они стали проявляться реже. Все же могу сказать очень ответственно: когда человек в эмоциях, он сам не может остановиться в разрушениях, даже если хочет.

Нет-нет, я не бью чашки и не бросаюсь посудой, хотя, это иногда кажется было бы лучше, нежели то, что я говорила или то, как я говорила. «Выключение звука», которое я практиковала в самом начале своих отношений, было хуже тысячи разбитых тарелок и чашек вместе взятых.

Ментальный «fuck» – так это назвал один из моих учителей. Это когда ты считаешь себя лучше, умнее, а главное – правее всех вокруг или одного конкретного человека. Ты считаешь его виноватым во всех грехах мира, а конкретно в том, что что-то вышло не так, как ты хотела.

Сейчас я называю это – эго, или – моя неосознанная частичка. Хочется, чтобы это была именно крошечная часть, а никак не половина меня. Важно вовремя увидеть ее и осознать, что она чувствует прямо сейчас и что хочет.

О своих выступлениях и молчаниях в отношениях я расскажу чуть позже, но точно знаю, что характер у меня от папы. Радуюсь тому, что начала понимать, почему папа не может остановиться вовремя.

Мой папа – шахтер, благодаря ему и родному городу Донецку я знаю, как выглядят террикон и коногонка, употребляю диковинное для некоторых слово «тормозок» и знаю, что такое «жужалка» и «проходка».

Когда родители еще жили вместе, папа был проходчиком. Он одним из первых опускался в шахту и каждый день был под землей. В свои рабочие дни он возвращался с «накрашенными» глазами и меня это забавляло. Чуть позже я узнала, что угольную пыль с глаз не так уж легко отмыть. Мой папа всегда много и тяжело работал. Помню, как он ходил на работу со сломанной ногой, уже когда был начальником. Как на выходных строгал, пилил, приколачивал. Мы жили в доме с небольшим огородом и курятником. Не гектары земли и не тонны работы, но с моим папой работа находилась рядом всегда.

Сейчас, когда меня спрашивают, как ты так легко, так быстро и так умело все делаешь? Я обычно рекомендую пожить с моим папой. Мне хотелось ходить на свидания и танцы, а не хотелось просто читать или кататься на качелях во дворе. Но папа сделал нам во дворе веревочную качелю с деревянной перекладиной. Нужно было научиться все делать быстро и хорошо, чтобы успевать все, иначе папа выговаривал и упрекал за бесхозяйственность.

Многие мои друзья побаивались отца из-за строгости и громкого голоса. Некоторые и вовсе избегали встречи и не приходили ко мне в гости, потому что знали – Катиному папе придется в чем-то помогать. Об умении делегировать я уже писала выше.

Мне было 16. В одну из майских суббот, я успела на удивленье все: сделать уроки, приготовить обед, постирать и погладить рубашки, что-то сделать в огороде и даже подмести двор. Папа отпустил меня на дискотеку до 22, почти на полночи, почти до конца дискотеки, а не до 20:00. Целое событие в моей жизни! Перед дискотекой мы собирались во дворе соседнего микрорайона, километра за 3 от дома. Разговаривали, ждали ребят, которые играли в «квадрат» или девочек, которые чистили перышки дома, а потом большой компанией шли танцевать.

Вот так мы сидели на лавочке большой компанией и хохотали, когда Настя, девочка, которая жила в пятиэтажке напротив моего дома внезапно появилась передо мной. Она нагнулась и сказала мне тихо, чуть ли не на ушко:

– Катя, у вас дом горит!

Девочка знала, где я могу быть и прибежала сказать мне о пожаре.

Стоит ли говорить, что моя поздняя дискотека не состоялась? Я шла домой, ускоряя шаг все больше и больше, мне казалось, еще один, и я взлечу. Мой друг шел вместе со мной и не понимал, почему я так резко сорвалась с места, а я от волнения и страха не могла произнести ни слова.

– У нас дома пожар, – наконец сказала я, и мы побежали.

Дома меня ждала открытая калитка и огромная лужа воды во дворе, запах гари и папа, который улыбался и пел песни, как потом выяснилось, от шока.

Увидя мои глаза, он постарался улыбнуться еще больше, но с дрожью в голосе сказал:

– Испугалась? Все уже хорошо. Это баня! – я увидела папины руки: все кисти красные и в волдырях.

Дом оказался цел, он стоит отдельным помещением от бани, где в тот день сильно нагрелась внутренняя труба печи и произошло возгорание деревянного потолка. Папа пытался потушить огонь из шланга, но напор огня оказался сильнее напора воды в трубе. На счастье, тогда с ним был друг, который и вызвал пожарных. Две машины приехали с задержкой, потому что не сразу нашли адрес, залили баню водой, подняли шум на весь поселок и уехали. Внутри баня сгорела дотла.

Конечно, соседям никто ничего не докладывал, что огонь был внутри двора. Дыма было много, да и какая разница: дом или не дом – пожар есть пожар. С тех пор я долго боялась большого огня. С тех пор я особенно ценю людей, готовых прийти на помощь.

Следующие две недели я, моя подруга и наши друзья по вечерам разбирали то, что осталось от бани и летней кухни. Вся отделка сгорела изнутри, а столовые приборы, стены и мебель кухни были в черной гари.

Сейчас там новая баня и даже новая кухонная мебель, но потрескавшаяся плитка в душевой всегда напоминает о том дне. Очень скоро после того случая папа поменял водяные трубы, напор стал значительно лучше. Вот так еще в то время, я видела в плохих обстоятельствах позитив.

Я не говорю, что ничего страшного не было. Это было страшно! Еще долго я много раз перепроверяла выключенные приборы или возвращаясь домой, с замиранием сердца вглядываясь в крышу: не горит ли. Но в любом событии можно найти что-то хорошее. От этого поиска не так страшно и не так обидно, не так больно, да и еще такой поиск дает баланс, нет перекоса негатива.

Если вы возьмете за привычку находить в неприятных обстоятельствах хотя бы три причины радоваться, то значимость этого события уменьшится.

В случае с моими родителями, можно долго говорить о том, какое у меня было детство, как я хотела играть и веселиться, как вместо этого переезжали и плакали, работали в огороде или опасались скандалов. Можно долго жаловаться и вспоминать. Только какой смысл? Что дадут эти воспоминания?

Предпочитаю заменить жалобы на благодарности и приятные воспоминания. Я точно знаю, что умение делать быстро и в принципе множество разных умений у меня есть именно благодаря требовательности отца. Умение различать и любить растения у меня есть потому, что с мамой мы ездили на дачу, собирали там ягоды и садили овощи. Точно знаю, что не будь такого яркого примера их отношений, во мне бы вряд ли возникло желание изучать отношения, углубляться в тему семейного счастья.

Мои родители никогда не хватали звезд с неба и даже никогда не были за границей, хотя, нет, папа был в Египте и Израиле в прошлом году. Неожиданно для нас он сказал, что это всегда было его мечтой – увидеть Мертвое море и Иерусалим. В свои 66. Так многие люди живут, отказываясь от мечты всю жизнь, а порой даже не спрашивая себя, «что я хочу».

Моя история о том, как мне всегда хочется чего-то большего, при этом о том, как я всегда кайфую от того, что есть. Радость в жизни есть уже сейчас. Научившись замечать это прямо сегодня – вы увеличиваете свой уровень счастья.

В конце первой главы я хочу задать не всегда простой вопрос.

Какие десять вещей, за которые Вы благодарны родителям? Запишите их в тетради или ежедневнике и, если есть возможность, позвоните родителям.