Читать книгу В О Л Н А – 2. р о м а н - Екатерина Кармазина - Страница 9

Умом я вроде бы понимаю, что уезжаю, но кажется, что в действительности этого не произойдет. Защитный механизм делает все возможное, чтобы уберечь нервную систему от этого переживания. Это уже не лагерь. Уезжает не Лена, а я. Но что это меняет? Разлука есть разлука. И все-таки отличие есть. Мы расстаемся не навсегда. Я могу взять билет на поезд в любой момент. Теперь я знаю, какой он, Минск, знаю, где она живет, ее дом и квартиру. Мне даже известно, какими улицам она ходит, в котором часу выходит из дому и во сколько возвращается. Я знаю, где Лена училась и где теперь работает. Все это я теперь могу видеть, даже находясь в Киеве, если закрою глаза. Я могу представлять, как она просыпается, как ставит на плиту чайник и готовит завтрак, как выходит из дому и идет по улице. Вот только одного мне представлять не хочется совершенно – как она гуляет с ним.

Обезьяна не умещалась ни в один из пакетов, поэтому ехать пришлось с ней в обнимку. Прохожие и пассажиры в транспорте улыбались при виде нас. Лена была дома одна. Зверя она заметила сразу же, как только открыла дверь. И рассмеялась. Мы сидели в ее комнате. Своими длинными мохнатыми лапами орангутанг обнимал уже свою хозяйку. Лена согласилась оставить его у себя и сказала, что назовет это чудо моим именем. Ну что же, я не против.

Вечером к Лене снова должен был прийти Савва. А мне так хотелось провести этот вечер с ней. Ведь он последний. Можно было дождаться, когда он уйдет, но вместо этого я возьми и ляпни, что иду в клуб на всю ночь. Она глянула на меня тем взглядом, который был мне уже знаком. Когда-то в лагере в ответ на мое заявление о том, что я не стану провожать ее до автобуса, Лена посмотрела на меня так же. Не знаю, что движет мною в такие моменты. Зачем-то я говорю и делаю то, чего мне не хочется совершенно. Это же нужно было додуматься! Я знать не знаю, где у них находится хоть один ночной клуб! И уж тем более не собираюсь проводить там ночь! Но теперь уйти придется, пока вот только не знаю куда.

От мысли, что Лена проведет этот вечер с ним наедине, грудную клетку сжало, будто тисками. Лена умна, хороша собой, почему рядом с ней этот тип? Что она вообще в нем нашла? Непохоже, что Лена влюблена в него. Возможно, он действительно разбирается в химии, но он не тот человек, который должен быть с нею рядом. Ну учились вместе, ну сосед. А что еще? Он больше похож на ее младшего брата. Если и ревновать Лену, то к какому-нибудь отчаянному красавцу. И дело как раз в химии, которой между ними не было.

Как же мне хотелось, чтобы она запретила мне шляться по клубам и оставила дома.

– Как хочешь, если тебе нужно… – пожала плечами Лена и ушла к себе в комнату.

Отступать уже поздно. Придуманную мною же небылицу придется воплощать в жизнь.

Савва пробыл у Лены совсем недолго. Знаю, потому что все это время сижу во дворе на лавочке. Свет горит и на кухне, и в ее комнате – теплый манящий свет. Отец ее ложится рано, у него уже темно. С собой у меня рюкзак, в нем свитер. Сколько я здесь сижу, не знаю. Наверное, долго. Мне уже знакомы все собачники и этого дома, и близлежащих. Время выгула позади. На дворе ночь. Если я и дальше буду здесь сидеть, это уже станет подозрительным. Нужно что-то решать. Можно отправиться на вокзал или провести ночь в отеле. Денег хватит. Есть здесь один неподалеку, возле станции метро, где я обычно сажусь на автобус. Но с места двинуться не могу. На глазах сразу же выступили слезы. Я никуда не поеду, ясно как божий день. Вернуться и сказать, что клуб закрыт или что-нибудь в этом роде? Признаться во всем и сказать, как есть? Что тогда Лена обо мне подумает? Жалкое будет зрелище. Уже во второй раз устраиваемый мною цирк Лена принимает за чистую монету. Однажды она поверила, что я не пойду ее провожать, теперь поверила, что мне может быть интересен какой-то клуб… Как же она не понимает?!.

Возвращаться нельзя. Уже поздно. Да и слабость свою не хочу показывать. На душе скверно. Решено, проведу эту ночь под ее дверью в парадном. Она об этом никогда не узнает. Пусть думает, что я развлекаюсь. А я буду рядом.

Уснуть этой ночью мне не удалось бы и в мягкой постели. Мысль об отъезде причиняла боль и сводила с ума. Не видеть ее ни утром, ни вечером. В то время как он сможет проводить с ней и вечера, и выходные, и все дни напролет. Меня словно ножом резали. Мое обезболивающее состояло из мантры – она его не любит. Или любит? Нет, она таких точно не любит. А иначе, почему ей нравились все мои шалости?

Сидеть в парадном не очень удобно. Рюкзак пригодился. На нем лучше, чем на голых ступеньках. Если развернуться, можно облокотиться спиной о стену и вытянуть ноги. Периодически запускался лифтовый механизм, кабина останавливалась на разных этажах. Один раз остановилась на моем, и пришлось делать вид, что я спускаюсь вниз. Наконец все смолкло и наступила тишина. На улице еще горели фонари. Прохожих не видать. Город за окном снова кажется воинственным и даже опасным. А утром все было иначе. Как там Лена? Что делает? Наверное, уже легла. Если бы можно было сидеть не здесь, а возле ее кровати, оберегать сон, видеть ее лицо, слышать дыхание, поправлять одеяло и пожелать доброго утра, как только откроет глаза. Вот такая мечта. Но Лена никогда не позволит. Спина и колени затекли окончательно. И промерзла поясница. Уже светает. Дворник вовсю орудует метлой. Скоро начнет ходить народ. Нужно отсюда поскорее убираться, а то еще попадусь на глаза кому-нибудь из соседей. Будить Лену в такую рань я не стану.