Читать книгу Волна - Екатерина Кармазина - Страница 16

Внизу никого. Было полно народу, и вот уже никого. Это настоящая удача! Аллея пуста. Так бывало днем, когда все отправлялись на пляж. Лена осматривается и садится на цементный парапет. Его стенки шершавые по бокам и выглядят, как мелкая рябь на воде. Он здесь сразу же у входа. Я сажусь рядом. Мне безумно хочется смотреть на нее, но вместо этого я вжимаю голову в плечи, опускаю ее, сутулюсь, и не смотрю. Но при этом улавливаю каждое ее движение, фиксирую каждый момент, даже слышу ее дыхание. И свое тоже слышу. А в голове проносится – она рядом, прямо сейчас она здесь, она все еще рядом!

– Ты так интересно сидишь.

Я смотрю себе под ноги. И правда, интересно, потому что опираюсь на руки, при этом колени мои приподняты, земли касаются только пальцы стоп.

– После обеда пойдешь на море?

– Не знаю.

– Ответ неправильный. Осталось пару дней всего. От меня отдохнешь, позагораешь. И в столовую ходи, пожалуйста, питайся нормально, без этих своих хот-догов, да? Ты меня слышишь?

– Да.

– Вот и молодец. В общем, веди себя хорошо, чтобы я не волновалась, ладно?

Я хочу ответить, но не могу.

– До автобуса проводишь меня или пойдешь уже?

Господи! Да куда я пойду?! Как Лена может такое спрашивать и так думать?! Но вместо этого я зачем-то говорю, что пойду уже. И даже поднимаюсь со своего места. Она тоже собирается уйти.

– Ладно, тогда на случай если мы уже не увидимся, держи, – что-то кладет мне в руку, – обещай, что сейчас смотреть не будешь, хорошо? Прочтешь после моего отъезда. – По-прежнему не глядя на Лену, киваю. В руке у меня небольшой клочок бумаги, сложенный пополам. – Честное слово? – говорить не могу, снова киваю. Она отпустила мою руку и ушла.

В голове какая-то путаница, ничего не соображаю. Все как в тумане и прокручивается, словно в замедленной съемке. Так бывает иногда перед падением. Ты даже видишь его траекторию, а уже потом падаешь. Все еще боюсь поднять голову и понять, что она ушла. Может, если я этого не вижу, то этого и нет? Так делают маленькие дети, они закрывают глаза руками и думают, что если они никого не видят, то и их тоже не видно. Здесь немного по-другому, но принцип тот же. У меня была возможность во всем ей признаться, обо всем сказать, а вместо этого я лишь молчу и киваю головой! Не этого мне хотелось! Совсем не этого! Только не молчать! Припасть к ней хотелось, признаться в любви, руки ее целовать хотелось и молить не уезжать, не бросать меня здесь! Как бы это выглядело, на что было бы похоже? Да плевать! Я люблю ее, вот что главное. Все из-за этого чертового кома в горле. Растет, словно снежный. И на виски давит. Вся голова словно зажата в тиски. Так уже было один раз, когда Лена обиделась на меня. Но сейчас посильнее будет. Сижу на парапете. Мои стопы в том же положении. Сильно напряжены мышцы голеней и рук. Теперь сдавливает и грудную клетку. Нужно глубоко вдохнуть. Но не выходит. Хочется плакать. Еле сдерживаюсь. Хорошо, что никого нет рядом. Может, прочесть, что там в записке? Пожалуй, не буду, с Леной я так поступить не могу. Слово, значит, слово. Нужно уйти отсюда куда-нибудь, пока никто не видит. Ничто во мне не готово к расставанию с ней.

На базаре все, как обычно, людей меньше не стало. Торговля идет полным ходом. Покупатели пробуют, платят и потребляют тут же на ходу. Продавцы не устают отпускать товар. Они готовы делать это круглосуточно. Ненавижу их всех. Жизнь не остановилась, продолжается. Виноград куплю на обратном пути. Не сейчас. Ничего не изменилось и на пляже. Этих всех людей я тоже ненавижу. Они никуда не делись. Уезжает Лена, а они нет. Их рыхлые тела, тлея на солнцепеке, разбросаны вдоль всего берега. Даже загорелые выглядят не очень. Они будут здесь и завтра, и послезавтра, и потом. Но никто из них на Лену не похож. Теперь и купание в море выглядит странно. Маленькие человеческие тельца плещутся у самого края голубого простора. И это делает их мелкими и беспомощными. Сегодня все иначе и не имеет никакого смысла. А они, все они всегда здесь были, есть и будут. Только Лена уедет. Подхожу к воде. Мне всегда нравилось смотреть на воду, меня это успокаивало. А теперь только раздражает. Все вокруг ненавижу. И находиться здесь больше не могу, на море смотреть не могу. Без нее оно мне не нужно. Что я вообще здесь делаю?! Не знаю, сколько времени прошло, может, пять минут, а может, час. Что если она уехала… Бегу так быстро, как только возможно. Все нормально! С чемоданами под корпусом стоит Света и другие. Значит и Лена еще здесь.

Молча беру у нее сумку. У меня словно открылось второе дыхание. Все, чего мне хотелось, это чтобы она оказалась рядом. И вот она рядом! А я как младенец, который долго не может без любимого запаха материнской груди и успокаивается, лишь почувствовав его вновь.

Все в сборе. Показался автобус. У меня даже получилось при этом зачем-то улыбнуться. Сейчас она уедет в какую-то другую свою жизнь. Позови она меня с собой, последую за ней, хоть на край земли, не мешкая ни секунды. Всего за две недели все эти кипарисы, подстриженные кусты и аккуратные клумбы успели стать единственно реальным местом для меня. О своей прошлой жизни я уже ничего не помню.

Раньше мне казалось, что моя квартира, двор и школа это и есть целый мир. Оказалось, что нет. Существует бесчисленное количество других домов, улиц, школьных дворов, а еще лагерей. Это стало поразительным открытием. Но каждое такое новое место в результате сулит разлуку. Мне уже пришлось распрощаться с ребятами из Риги. Теперь предстояло расстаться с Леной из Минска. Лето – это маленькая жизнь. Одна сменяет другую. Обычное дело. Только на этот раз я этого не принимаю и не смирюсь. Она такая одна. Других нет. И не будет. И мне было известно об этом с самого начала, как только она появилась на пороге, в самую первую секунду. И на этот раз речь не о друзьях, которые у меня еще будут, а о ком-то намного более важном и значимом, уникальном и единственном.

Подоспели Ольга и Надя. Пришли, как и обещали. Обнялись со Светой, а еще Надя обняла Лену. Пока они там произносят положенные в таких случаях слова, чего я не умею, ставлю сумку Лены в багажное отделение и прислоняю ее к левой боковой стенке, поглубже, чтобы на нее не навалили остальные сумки. Двери кабины открыты, усач-водитель перекусывает бутербродом. Здороваюсь. Не помню, что именно говорю ему, но кивком он дает добро проехать с ними до поворота. Уговорить его помогла Света. Лена не слышала. Я прохожу в салон и занимаю место. Из окна вижу, как Лена смотрит по сторонам, оглядывается, затем заходит в автобус.

Она у окошка. Я рядом. Потом Лена, наверное, пересядет к Ирке. А может, и нет. Места в автобусе есть. Когда на часах, встроенных в верхнюю панель кабины, замигали зеленые цифры 13:34, двери плавно закрылись, и автобус тронулся с места. Провожающих совсем немного, пару человек всего, и они там снаружи, с другой стороны. Отсчет начался. Сколько мне осталось? Минут пять? Чуть больше? Лена все переживает, что мне будет далеко возвращаться, и еще раз берет с меня слово, что я буду умницей. Перед поворотом усач притормозил. Как же быстро мы доехали. Пешком было бы гораздо дольше. Из автобуса выхожу быстро, чтобы никого не задерживать. И делаю это так, как если бы это был какой-то обычный автобус. Из окон мне машут. Лиц не различаю, наверное, это Света и еще кто-то. Знаю только, что не Лена. Нахожу в себе силы улыбаться, машу в ответ. Играть мне сложно только перед ней.

Транспортное средство уж давно скрылось из виду, а я все стою на обочине. Идти хочется вперед, за автобусом, но не назад. Какое-то время так и происходит, тело движется само по инерции туда, куда устремлен взгляд. А потом я долго стою на месте. И пока я здесь стою, все еще надеюсь обнаружить Лену на территории, как раньше.