Читать книгу Агний Рун - Екатерина Карташова - Страница 7

После завтрака, который с учётом всех событий закончился позже запланированного, они выдвинулись в путь. Лошадей у них было три. Плутак ехал вместе с Браном, поскольку самостоятельно верхом не мог передвигаться, Иола – с паладином, а Эднартайя сама на собственной лошади.

Перед отправкой они купили у хозяина постоялого двора одежду для брата Корпа и его спутницы. Он всегда держал кое-какие вещи на продажу, зная, что время от времени на них возникает спрос. К нему порой приходили люди, выбравшиеся из самых разных передряг. Некоторые из этих передряг имели свойство весьма разрушительно действовать на облачение. Платье и плащ для девушки и сапоги с курткой для Корпа обошлись недорого. Все было сшито из простых тканей, но на совесть, а главное, их владельцы теперь выглядели как вполне заурядные путешественники. Эднартайя помогла Иоле привести в порядок волосы и заплела их в аккуратную и даже несколько замысловатую косу. Скрыть её причудливые рисунки на лице, к сожалению, не было никакой возможности, поэтому девушку попросили прятать лицо под капюшоном плаща в присутствии посторонних.

Первый день пути прошёл гладко. Погода стояла солнечная и тёплая, ехали они по лесным дорожкам, которые местами и вовсе превращались в оленьи тропы. Бран не торопил своих спутников, поскольку не был уверен в способности девушек переносить долгий путь. Временами они спешивались и шли, чтобы размяться и дать лошадям небольшую передышку. Через примерно равные промежутки времени делали привалы, во время которых Плутак оживлялся и начинал рассказывать разные смешные истории, которые, однако, никого особенно не веселили. Бран беззаботно устраивался у какого-нибудь дерева и отдыхал, прикрыв глаза, Эднартайя погружалась в задумчивость, Корп сурово молчал, а Иола хоть и слушала, но почти не реагировала. Она всюду следовала за паладином, словно тень, старалась держаться рядом и внимательно следила за всем, что он делал. На привалах она устраивалась возле него, только по его команде поднималась и послушно следовала всем его указаниям.

Поскольку путь их начался почти в полуденное время, он оказался непродолжительным. Когда солнце стало садиться, Бран нашёл место для ночлега. На небольшой поляне они развели костер и поужинали. Ночью договорились дежурить по-очереди, сначала Бран, затем Корп. Дождавшись, что все улягутся, странник затушил костёр.

– Это ещё зачем? – удивился паладин.

– В этих местах полно лихого народа. Нам не стоит привлекать их внимание к себе, – пояснил он.

Эднартайя некоторое время прислушивалась к недовольному ворчанию паладину на счёт огня, но потом незаметно для себя задремала. Та ночь пролетела для неё незаметно. Казалось, прошло всего лишь мгновение, как уже наступило утро. Для Эднартайи проснуться в предрассветных сумерках было чем-то совершенно непривычным. Она ощущала себя всё такой же уставшей, как и накануне вечером, но заснуть снова у неё не вышло. Её спутники ещё спали, паладин, дежуривший вторую часть ночи, занимался разведением огня. Девушка собрала постель, умылась водой из фляги и подошла к нему.

– Доброе утро. Можно сесть у огня? – спросила она. Брат Корп кивнул, не поднимая глаз. Утренняя сырость пробирала насквозь, и Эднартайя благодарно подставила ладони теплу костра. – Мне нужно называть тебя брат Корп? Или просто по имени?

– Лучше братом, так принято в Ордене.

– Давно ты служишь?

– Скоро двенадцать лет тому будет, – он посмотрел на собеседницу и нашёл в её взгляде неподдельный интерес.

– А как вышло, что ты попал в Орден? – поинтересовалась Эднартайя.

Корп рассказал, что его отец, некогда бедный человек, пришёл однажды в Орден просить милостыни. Настоятель выслушал его и дал небольшой участок земли в орденских владениях, на котором отец Корпа выстроил ферму. Ежегодно он отдавал часть урожая в Орден, а также, в счёт долга, он пообещал, что дети, которые появятся у него и его жены на свет, по достижению шестнадцати лет также будут принадлежать Ордену. Всего их родилось трое: Корп и две его сестры. Жили они хорошо, хоть и небогато. Орден никогда лишнего у них не брал, охранял земли от бандитов и в общем ничего, кроме блага, семья фермера от него не видела. Как и было оговорено, когда Корпу исполнилось шестнадцать, отец отвёл его в Орден, где крепкого и сильного юношу определили в солдаты. Его учили военному ремеслу и законам мира, какими их определил Всевышний. По прошествии пяти лет ему был присвоен ранг паладина – рыцаря-аскета, отрёкшегося от всего мирского, пожизненно состоящего на службе Ордена Хранителей Чистой Веры и беспрекословно исполняющего его волю.

Раз в год он возвращался в родительский дом, чтобы навестить родных и узнать об их делах. В каждый приезд Кара, младшая из сестёр, встречала его с особой искренней нежностью. Общение с ней давало ему столько тепла, что большую часть времени Корп стремился провести именно в её компании. И вот последний его приезд был омрачён новостью об исчезновении Кары. Её старшая сестра на тот момент уже приняла монашеский постриг, и девушку тоже готовили к вступлению на путь служения Ордену. Кара никак не выдавала своих намерений, и потому случившееся стало для членов семьи тяжёлым ударом.

Корп часто вспоминал младшую сестру и гадал теперь, где она и жива ли вообще. Возможно, отчасти поэтому, увидев связанную и несчастную Иолу, сидящую в клетке работорговцев, его сердце дрогнуло и он решился выкупить её. Он подумал, что, быть может, Высшим силам, увидевшим его поступок, будет угодно сжалиться и в награду послать добрых спутников и его сестре, о судьбе которой он молился ежедневно с тех самых пор, как она пропала.

Эднартайя слушала его внимательно, задавала дополнительные вопросы, сочувственно кивала, на её лице то появлялась улыбка, то выражение грусти, в зависимости от повествования. Корпу ещё никогда не приходилось говорить с кем-то вот так открыто. Он испытывал совершенно новые для себя чувства дружеского расположения и симпатии к едва ли знакомому человеку. А может быть, в этот нелёгкий момент жизни, ему хотелось почувствовать чьё-то участие.

– А что же ты? Куда направляешься? – спросил он в свою очередь.

– Мы путешествуем, – ответила она, почувствовав некоторую неуверенность в себе. Они так и не договорились о том, что следует отвечать на подобные вопросы. – С Браном.

– Он тебя охраняет?

– Да, именно, по приказу отца, – обрадовалась Эднартайя. – Он – мой проводник. А моего отца зовут Алвис. Ему принадлежит большое поместье…

– Я знаю поместье твоего отца. Его уважают в Ордене за добропорядочность, – ответил Корп. – Но мне никогда не доводилось встречать лично ни его самого, ни членов его семьи, так что извини, что не признал тебя.

– Я этого и не ждала, – она улыбнулась, хотя слова паладина вызвали в ней беспокойство. Эднартайя гадала, что же мог такого сделать её отец, если отношение Ордена к нему так изменилось.

– Опасный маршрут выбрал твой проводник, – заметил паладин. – Почему он не едет большими дорогами?

– Что за болтовня с утра пораньше, всех уже разбудили! – стал возмущаться Плутак, прервав их диалог и освободив Эднартайю таким образом от необходимости отвечать.

В тот день они двигались значительно быстрее. Бран обещал, что до заката они прибудут в место, где находится Скверный Даг, и он своё обещание сдержал. Солнце не успело ослабить своего послеполуденного жара, когда они въехали в небольшой городок, один из многих подобных ему и ничем особенным не отличающихся. С восточной его окраины, можно были увидеть, как над макушками дальних лесов возвышаются в голубоватой дымке снежные пики Предела. Эднартайе раньше никогда не приходилось видеть эту легендарную горную цепь, окружавшую их землю неприступной стеной на севере и востоке от соседей. И хотя горы были больше похожи на мираж и выступали в дали лишь смутными силуэтами, это видение очаровало её. Но насладиться зрелищем ей не удалось.

Они спешно отправились в таверну, на пороге которой разделились. Бран попросил Корпа провести девушек внутрь и занять стол, находящийся в самом удалённом углу. Паладин выполнил его просьбу в точности. Втроём они устроились за тесным столом, загороженным от остального зала лестницей. Эднартайя со своего места могла, тем не менее, наблюдать за посетителями. Дородная служанка как раз принесла им напитки, когда на пороге появились Бран и Плутак.

Девушка видела, как странник вошёл в закопчённый зал, быстро осмотрелся и стал пробираться между близко стоящими друг к другу столами к одному из посетителей. Им был молодой мужчина, прилично одетый и чистый, ужинавший в одиночестве. Бран подошёл к нему, кивнул, что-то проговорил. Человек за столом явно узнал его, кивнул в ответ. Бран сел к столу, при этом не забыв ловко подставить табурет и Плутаку. Между ними завязалась беседа. Со стороны судить о теме разговора было крайне сложно. Лица собеседников оставались спокойными, как если бы они обменивались ничего не значащими новостями. Потом на какое-то время они замолчали, и Скверный Даг наклонился к столешнице, словно увидел в своей тарелке что-то весьма его взволновавшее. Бран толкнул Плутака в плечо, и тот зашарил руками по столу, как если бы что-то искал, а потом и вовсе нагнулся вниз под столешницу, но тут же снова вынырнул. Ужинавший вернулся к трапезе, а странник теперь выглядел довольным, но уходить не торопился. Они побеседовали ещё немного всё в той же легкой манере. Наконец, Бран поднялся и, кивнув на прощание собеседнику, отправился искать своих компаньонов. Плутак следовал за ним, стараясь не отставать.

– Опусти руку под стол, – сказал странник паладину, когда они вместе со слепым сели за стол. Брат Корп выполнил требование, и на его ладонь тут же лёг знакомый на ощупь кожаный кошелёк, правда, заметно полегчавший.

– Мне кажется, тут не всё, – заметил он.

– Да, я предполагаю, около сотни, – ответил Бран. – Может, чуть меньше.

– А остальные?

– Будем считать, ты заплатил Дагу за одну услугу.

– Какую ещё услугу?

– Сейчас ты допьёшь своё пиво, и мы выйдем с тобой подышать воздухом. Снаружи нас будет ждать человек, который вербует людей для Перебежчиков, и который наверняка видел твою сестру, – довольно объявил Бран.

– И это за сотню? – возмутился паладин.

– Украденные деньги всё равно что потерянные, – напомнил странник. – У тебя не было бы и этого, если бы не я. Тем более, что не Даг их у тебя стащил.

– Тогда как он согласился их тебе вернуть?

– Он мне должен, – коротко ответил Бран. – Так что, ты идёшь со мной или будешь и дальше сидеть и ныть?

– Идём, – сдался брат Корп.

– Хорошо. Учти, ты – мой приятель, который ищет свою пропавшую сестру. Думаю, тебе понятно, что занят ты исключительно мирскими делами.

Судя по виду брата Корпа, у него ещё имелись доводы, которые он собирался использовать против своего оппонента, но Бран ему этого не позволил. Он просто поднялся из-за стола и последовал к выходу. Паладину ничего не оставалось, как отправиться за ним. В конце концов, деньги были уже заплачены, и было бы глупо их просто потерять.

Им пришлось ждать довольно продолжительное время в назначенном месте человека, о котором говорил Скверный Даг. Погода тем временем быстро менялась, набежали тучи, и ясный тёплый вечер превратился в мрачное преддверие грозовой ночи. Странник уже стал подумывать, что стоит поискать какое-то более укромное место, пока не начался дождь и не застал их врасплох, когда в сумеречном свете появился мужчина и направился к ним. Он приблизился, приветливо кивнул и сделал жест рукой, приглашая следовать за ним. Они прошли в сторону от таверны и остановились под навесом стойла при местной кузне. Здесь было безлюдно и тихо. Провожатый встал так, что тень полностью скрыла его лицо. Но даже если бы брату Корпу удалось рассмотреть его, что он и пытался сделать, то ничего особенного он не смог бы для себя отметить. Перед ним был человек самый обычный и настолько ничем не примечательный, что паладин вряд ли смог бы в дальнейшем распознать его среди многих других людей.

– Кого ищете? – без эмоций спросил незнакомец. Бран посмотрел на паладина, ожидая, что тот начнёт говорить. Но последний почему-то молчал и пауза затягивалась.

– Сестра моего друга пропала. Зовут Кара, – ответил странник.

– Очень редкое имя, – иронично заметил собеседник. – Что-нибудь более запоминающееся у неё было?

Наконец, в разговор вступил Корп и принялся описывать внешность своей сестры. Он подробно обрисовал черты её лица, цвет глаз, волос, манеру говорить и даже попытался предположить сроки, в которые она могла бы появиться в стане Перебежчиков.

– Похоже на Кайлу. И по времени подходит, и по описанию внешности. Мы встретили её на дороге, в этих землях. Опасное занятие для девушки – бродить в одиночку в наши дни. Хотя с таким твёрдым характером и подобной решительностью это предприятие становится вдвое менее опасным, – незнакомец тихо рассмеялся. – Она нам прямо заявила, что искала именно нас, знает, кто мы и собирается добраться до лагеря в нашей компании или самостоятельно. Денег у неё было всего-то на пару Крестовых общим счётом медяков. Само собой, мы ничего с неё не взяли и отправили с нашими людьми в лагерь. Сейчас она уже должна быть там.

– Как бы нам увидеться с ней? – спросил Бран.

– Да, пожалуй, никак, если только вы не собираетесь насовсем остаться в лагере или махнуть на ту сторону.

– Положим, именно это у нас в планах и есть.

– А ты в курсе, что это путь в один конец? – спросил таинственный собеседник.

– Я в курсе, что ваши люди для каждого назначают свою цену за преодоление Предела и никогда не дают никаких гарантий. И меня это вполне устраивает, – ответил Бран.

– Ну что ж, хорошо. Завтра со вторыми петухами буду ждать вас на этом самом месте. Расскажу, где можно встретить наших патрульных. Они проведут вас в лагерь, а оттуда уже поведут к Пределу. Если, конечно, сможете с ними договориться.

– Сможем, – сказал странник.

Они стали расходиться, и брат Корп пошёл впереди. Связной быстрым движением поймал Брана за рукав куртки и, удержав на мгновение, тихо произнёс скороговоркой: «На заре придёшь один, захвати карту, если имеется».

Они вернулись в таверну, чтобы расположиться на ночлег. В зале постояльцев было немного, но хозяин заверил их, что свободных комнат нет. Было это правдой или он преследовал какие-то свои цели, осталось неизвестным. Однако, он посоветовал им дом на окраине, хозяева которого охотно пускали к себе за небольшую плату. Туда Бран и повёл свою компанию.

Дом оказался небольшой, старый, но вполне приличный. Владела им пожилая супружеская пара. Комната для гостей у них была одна, зато при доме имелась баня, которую хозяин охотно согласился растопить. Девушки заняли её первыми и пропали там надолго. Вернулись они довольными, благоухающими свежестью и словно преображёнными. Когда настала очередь мужчин, Плутак так долго упирался, что Брану пришлось его буквально силой тащить в баню. Корп отправился молча, но особенного энтузиазма тоже по этому поводу не проявил. Он явно смущался, был скован и хмур, в отличие от странника, который с явным удовольствием устроился на лавке, предоставив пару возможность хорошенько прогреть и расслабить его уставшие мышцы. При этом он искоса посматривал за Плутаком, давая ему команды не халтурить. «Давай-давай, натирайся получше, а то не позволю тебе рядом с девушками лечь», – посмеиваясь, говорил он. При этих шутках паладин начинал недовольно сопеть и ещё больше хмуриться. Бран не мог не замечать этого, но демонстративно не обращал внимания и продолжал шутить в том же духе.

По возвращении в дом они обнаружили, что девушки не ложились и сидели вместе со старухой-хозяйкой за столом. Вид у них был серьёзный и загадочный, на столешнице перед ними был расстелен цветастый платок, на котором в хаотичном порядке лежали некие деревянные, с вырезанными на них загадочными символами, кругляши. Все три женщины были так поглощены рассматриванием кругляшей, что не обратили никакого внимания на вошедших.

– Это решение для тебя, как перекресток дорог, девочка, – сказала старуха, поднимая взгляд на Эднартайю. – Оно в любом случае всё в твоей жизни перевернёт, и однозначно правильного варианта тут нет. Выберешь его – тебя ждёт много переживаний, не выберешь – будешь всю жизнь жалеть и вспоминать.

– Ого, да это же руны, – вмешался Бран, глядя на стол. Хозяйка взглянула на него и быстро сгребла кругляши со стола в мешок.

– Бросить для тебя? – спросила она, перемешивая их.

– Давай, – живо согласился он и подсел к столу. Паладин с демонстративно недовольным видом прошёл мимо них в угол, где были сложены матрасы для сна, и стал устраиваться.

– В тебе много силы, – сказала хозяйка, глядя на рассыпанные по столу руны. – Только ты боишься её. Да, в тебе сидит большой страх. Он тебе мешает и в ближайшем будущем станет для тебя серьёзным препятствием.

– Это и без богохульных этих деревяшек ясно, – тихо пробурчал брат Корп в своём углу.

– И всё? – удивился Бран с весёлой улыбкой. – А как же про любовь рассказать?

– А тут про неё ни слова, – серьёзно ответила женщина. – О какой любви может быть речь, когда ты ни о чём другом думать не можешь, кроме как о своём страхе.

– Как-то не слишком весело, – заметил Плутак. – Может, лучше мне?

– Садись, – согласилась старуха. Она снова собрала кругляши и повторила свои действия с ними. Брат Корп из своего угла смотрел, как старуха, словно хищная птица над добычей, нависает над столешницей, как она пристально всматривается в маленькие деревянные фигурки, и от этого ему было не по себе. Будто это его судьба сейчас зависела от её слов и решалась. В конце концов, он не выдержал и отвернулся к стенке. Старуха долго вглядывалась в выпавшие руны, хмурилась, доставала новые, снова вглядывалась. Наконец, она просто собрала их в мешочек, крепко его завязала и забрала со стола скатерть. – Береги себя.

С этими словами она вышла из комнаты, оставив молодых людей в некотором недоумении.

– Суровая дама, – произнёс Бран после минутного молчания. – Иола, а тебе она что сказала?

– Иола тут единственная, кому была обещана любовь, – произнесла Эднартайя с усмешкой.

– Ну хоть кому-то что-то хорошее пообещали, – хмыкнул странник. – Ладно, девчонки, не принимайте близко к сердцу, это всё байки. Никто кроме вас самих не может вашу жизнь устроить. Давайте лучше ложиться спать. Завтра снова ранний подъём.

И хотя все они охотно согласились со словами Брана, на душе у каждого остался неприятный осадок. Больше они не шутили и даже не разговаривали друг с другом, быстро постелили себе и легли.

Лес гудел тревожно под порывами ветра, шумела листва, трещали сучья и ветки, скрипели могучие стволы. Он словно дышал, перешептывался. Слушая его ночную песнь, Эднартайя всё глубже зарывалась под покрывало. Ещё пару дней назад её жизнь была такой простой и понятной, её окружали знакомые любимые ею люди, и весь мир словно улыбался ей. А теперь она находилась далеко от дома, в компании проходимцев и бродяг. Слева от неё, завернувшись в покрывало по самые уши, спала Иола. Эта странная молчаливая девушка, из которой и слова не вытянуть, как ни пытайся. Справа, заложив руку за голову, спокойно спал Бран. Сейчас он казался ей совсем незнакомым и чужим, словно она никогда его раньше не знала.

Эднартайя приподнялась, чтобы посмотреть на него, но её внимание отвлекло какое-то движение за окном, ставни которого так и оставили на ночь распахнутыми навстречу лесу. Эднартайя бросила взгляд на оконный проём и чуть было не вскрикнула от ужаса. Там, снаружи ей почудился тёмный силуэт. Ещё мгновение, и его не стало. Девушка быстро легла и по примеру Иолы натянула покрывало до самых ушей. Дрожа от страха, она пыталась думать о том, что в доме, как минимум, два человека, которые не дадут её в обиду, что всё это ночные миражи и глупые видения. Так, успокаивая себя, она и задремала.

Корп долго ворочался с боку на бок. Он был так возмущён и раздражён, что сон никак не шёл к нему. Приходилось делить крышу не только с разбойниками и ворами, но ещё и с отвратительными святотатцами, оскорблявшими самого Всевышнего своими гнусными попытками заглянуть в его планы. Но постепенно праведный гнев стал отступать, освобождая место сну, и Корп увидел её. Она явилась ему такой, какой он встретил её в последний раз. Нежное юное лицо, светлое и чистое, в обрамлении вьющихся каштановых волос выражало тревогу и тоску, и во всей её небольшой фигурке, такой стройной и статной, натянутой струной звенело едва сдерживаемое напряжение. «Братишка, не бросай меня, мне так плохо! Так плохо! Не бросай, умоляю, у меня больше никого нет», – проговорила она со слезами в голосе. «Кара!» – позвал паладин и проснулся от звука собственного голоса.

За окном была глубокая ночь, шумел дождь, в доме все спали. Он лежал, слушая, как снаружи шлёпают по лужам капли дождя. Слушал и ждал, пока успокоится разбушевавшееся сердце. И вдруг он услышал голос, повторявший его имя. Этот голос он не спутал бы ни с каким другим, тем более, что лишь мгновение назад слышал его во сне. Паладин быстро выбрался из-под покрывала, встал и, подойдя к окну, выглянул в темноту ночи. Но стоило ему это всё проделать, как голос умолк, и всё, что он мог услышать, это шум леса и всё тот же шёпот дождя.

– Праткорп, что такое? – тихо позвала его Иола. Она сидела на своей постели, вглядываясь в смутный силуэт паладина на фоне окна. Он посмотрел на неё и на мгновение замер, когда в её чертах ему померещился образ Кары, его сестры.

– Иола? – неуверенно произнес он.

– Да, – отозвалась девушка. Морок рассеялся, и паладин облегчённо вздохнул. Он подошёл и присел рядом с ней. – Особый сон?

– Особый сон? – переспросил он.

– Да, сон, важный, видишь знаки, люди, что будет, – пояснила она.

– Возможно, – паладин потер лицо руками. – Непростая ночь.

– Всё хорошо, Праткорп, – сказала Иола. Её маленькая тёплая рука легла на его запястье. Паладин ощутил, как от этого прикосновения по его спине пробежала огненная волна, поднялась к голове и жаром разлилась по щекам.

– Спасибо, но ты лучше спи, нам ещё ехать, далеко, – невпопад проговорил он и, не решаясь прикасаться к её руке, осторожно высвободился и вернулся на своё спальное место. После этого он снова долгое время не мог уснуть, но теперь уже по другой причине. Он всё прислушивался, пытаясь уловить дыхание Иолы и понять, спит ли она. Его тешила мысль, что, быть может, ей тоже не спится, и она тоже думает об этом мгновении, вдруг невероятным образом соединившем их.

Отец Кверн по своему обыкновению работал до позднего часа. Он планировал покончить с делами и сразу же отправиться на ночную мессу, которую было невозможно представить без его присутствия. И хотя за его плечами остался длинный день, никакой усталости он в себе не ощущал. Он уже привык чувствовать себя в гуще событий, привык, что такое количество вопросов ожидало именно его решения, что столько судеб зависело от него. Ему не составляло труда заниматься несколькими задачами одновременно. Его память была в прекрасной форме, а внимательности оставалось только позавидовать. Вот и сейчас, читая свиток, он краем глаза заметил смутное движение тени в дальнем конце комнаты. Приор отложил свиток и поднял голову.

– Чем обязан незваному гостю? – поинтересовался он невозмутимым тоном. Посетитель сделал шаг вперёд и показался в слабом круге света от настольной лампы. Приор позволил себе чуть заметную улыбку. – Какая неожиданная встреча. Прошу, присаживайся.

Он указал жестом на свободный стул, что стоял напротив него, по другую сторону от стола. Гость, а точнее, гостья заняла предложенное место, лёгким движением расправив складки чужестранного платья. Слишком откровенного и броского, чтобы можно было появиться в нём в подвластных Приору землях.

– Ты совсем не удивлён, святой отец, – проговорила она.

– Во-первых, здравствуй, – сказал он, позволяя себе немного расслабиться и отвлечься от дел, которыми занимался в течение всего вечера. – Мы давненько не встречались, а в таких случаях положено первым делом поприветствовать друг друга и поинтересоваться о здоровье. А ведь, судя по твоему виду и появлению, для тебя с нашей прошлой встречи прошло куда больше времени, чем для меня.

– Мне незачем спрашивать тебя о здоровье. То, что происходит, даёт мне право считать, что с тобой всё в полном порядке, – голос гостьи звучал сталью, за которой она, быть может, пыталась скрывать своё напряжение или волнение. Впрочем, никаких других признаков её неуверенности Отцу Кверну заметить не удалось.

– Значит, всё идёт по плану, – довольно произнёс он и откинулся на спинку кресла.

– Зачем тебе эта война? – спросила она нетерпеливо. – Там гибнут люди. Невинные люди…

– Невинных людей не бывает! – покачал он головой. – Или твои учителя тебе этого не говорили? Каждый получает предназначенную ему меру.

– Не тебе об этом судить.

– Ты всё ещё не понимаешь, – Отец Кверн вздохнул. Его пальцы отбили неторопливую дробь по столешнице. – Ваше чародейство, как старый травяной настой, давно превратившийся из лекарства в яд. Его давно пора выбросить, но вместо этого вы продолжаете его подливать несведущим людям и смотрите, как они мучаются в жуткой агонии. Может быть, вас это забавляет, меня нет. Я в своё время видел достаточно, чтобы понять, что с этим следует делать.

– Ты сбежал на полпути, – напомнила она. – Что ты мог видеть?

– Я прошёл хотя бы половину, а ты лишь треть. Кто видел больше? – улыбнулся он. – Ты радуешься всем этим фокусам, но даже не подозреваешь, что за ними скрывается. Оттого такая смелость.

– Значит, из-за своих страхов ты готов лишать людей свободы и жизней?

– Ты знаешь, что такое Агний Рун? – спросил Приор, глядя гостье в глаза. Не дожидаясь ответа, он сразу же продолжил. – Это проклятие, принесённое к нам из чужих земель. Некоторые думают, что с его помощью можно получить силу и даже вечную жизнь, но всё, что им уготовано, – это бесконечные страдания. И я делаю то, что должен. Спасаю от него людей. Жаль, что я не сумел вовремя спасти тебя.

– Спасти меня? – на этот раз ей не удалось сдержать эмоции, и на её лице появилось возмущение.

– Представь себе, – по-отечески улыбнулся он. – Спасти, как и многих других, чьи жизни чуть не погубило это ваше знание. Ведь есть нечто большее, чем смерть тела. Я о тех муках, которые испытывают души заклинателей, не способные обрести покой веками. Тебе ведь приходилось с ними встречаться, уверен.

– Не всех ожидает подобная участь, – возразила она.

– Как знать.

– Значит, мы не сможем договориться, – гостья встала со своего места, гордо подняв голову.

– Не сможем, – подтвердил Приор. На лестнице послышались торопливые шаги секретаря. Отец Кверн легко узнал их. В дверь постучали.

– В таком случае, прощай, святой отец, – она отступила в тень угла и растворилась в ней.

Отец Кверн какое-то время смотрел в том направлении, где ещё мгновение назад стояла его гостья, а потом произнёс: «Да, заходи». Дверь приоткрылась, и в проёме показалось взволнованное лицо его секретаря.

– Ваше святейшество, – проговорил секретарь. Он беглым взглядом окинул комнату, и было ясно, что он пытается увидеть собеседника Приора, голос которого слышал из-за двери.

– Я один, – желая прекратить его попытки, сказал Отец Кверн. – В чём дело?

– Велено докладывать. Охранники сообщили, что в камере заключённого Алвиса они слышали женский голос, но когда пришли, заключённый был один.

– Всё в порядке. Можешь сказать охране, что беспокоиться им не о чем. Гостья больше не вернётся, – ответил Приор, возвращаясь к своему свитку.