Читать книгу Коммандос из демиургов - Екатерина Казакова - Страница 7

Вернувшись на причал для даунов, я узрела в самом дальнем углу поляны Сосискина, застывшего возле хижины, состоящей из трех кривых палок с накинутыми на них тряпками. Подойдя к пребывающему в прострации другу, плюхнулась на землю и, стаскивая сапоги, осторожно поинтересовалась:

– Это что за вигвам, хитрый прапорщик?

Пес, не глядя на меня, потусторонним голосом ответил:

– Моей мудрости не хватает на то, чтобы охарактеризовать это. Прости, справедливый капитан, даже духи предков отказались дать название этому чуду инженерной мысли.

Осторожно шевеля пальцами ног, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно мягче, я решила узнать, кто автор проекта. Сосискин, не поворачиваясь, тряхнул ушами в сторону демиурчиков, которые при моем появлении испуганно сбились в кучку.

– Схожу, вынесу устную благодарность личному составу, – стараясь не ржать, сообщили фундаментальные знания особенностей возведения отхожих мест на дачных участках.

Подойдя к подразделению бобров-шизофреников, я преувеличенно ласковым тоном уточнила:

– Кто этот гений архитектуры, перед талантом которого меркнет слава строителей пирамид, а Гауди со своим собором Святого Семейства переворачивается в гробу от зависти?

Шаг вперед сделал не въехавший в мой сарказм Гламурчик. Положа ему руку на плечо, я с чувством рявкнула:

– Благодарю за службу, корнет!

Недоумок просиял, как будто ему сообщили, что его выбрали президентом всея Вселенной, ну а я, сменив тон на заговорщицкий, вкрадчиво зажурчала:

– Но признайтесь, поручик, вы же были только генератором идеи, а мне хотелось бы знать, кто те смелые люди, которые не побоялись воплотить ваш полет фантазии в жизнь? Давайте, не стесняйтесь, оглашайте весь список, должна же я наградить героев дня.

Не дожидаясь ответа товарища, услышав о возможной раздаче слонов, расталкивая народ плечами, вперед протиснулись Кабан и Лель. Пожав тройке дураков руки, я закурила и, попыхивая сигареткой, выдала текст:

– Скажите мне, мои криворукие Самоделкины, знаете ли вы, что в ближайшее время вас поджидают две большие неприятности? Нет? Так я возьму на себя смелость и сообщу вам, что от длительного голодания у вас может случиться запор. Это первая и самая незначительная из возможных проблем. Ее легко можно избежать, если набить ваши желудки едой. Но я не собираюсь никого кормить, поэтому вы явно отправитесь в лес, заниматься собирательством съедобных трав и кореньев. Увы, мои прожорливые глисты, для ягод и грибов еще не сезон. Но так как вы ни хрена не знаете, что можно есть, а что нельзя, вас неминуемо настигнет вторая засада – понос.

Демиурги непонимающе хлопали глазами. А я невозмутимо продолжила:

– Человек, когда его настигают такие проблемки, да еще при неимении специально оборудованного места, долгое время вынужден провести сидя на корточках, и его ноги затекают от неудобной позы. И тут два варианта развития событий – либо падение вперед лицом, либо назад задницей, в дерьмо. Чаще всего случается вариант номер два, потому что по всемирному закону подлости в это время идет дождь и под ногами скользит земля. Ванной у вас нет, так что придется идти мыться на речку, где водятся огромные пиявки. Все знают, кто такие пиявки? Как, тоже не знаете? Отвечаю. Пиявки – это такие кровососы-червяки, у которых в пасти куча зубов и которых невозможно оторвать от тела, пока они не напьются досыта крови. Открою секрет: они присасываются к жертве посильнее, чем вампиры. Но это еще не все. Как правило, диарея бывает ночью, и вам придется тащиться по темноте через лес, кишащий нечистью. Какой отсюда вывод?

– Не ходить на речку? – тут же выдал ответ Кабан.

– Потерпеть до утра, а когда рассветет, сходить помыться? – отличился Лель.

Я сурово нахмурилась и припечатала:

– В сральнике надо было копать яму, и не сантиметр на сантиметр своими ногтями, а брать в руки лопату и рыть два на два метра!!! А сооружение должно быть если не крепостью, способной выдержать удар ракетной установки, то хотя бы не разваливаться при первом же порыве ветра!!!

Материализовавшийся из ниоткуда, пришедший в себя от моего крика Сосискин в довесок хохотнул:

– Желательно нужник рыть на два лица, вернее, на две жопы, потому что нежданчик любит забежать в гости в тот момент, когда место отдохновения намертво занято.

Апофеозом моего выступления стало обрушение хлипкой конструкции, в которую пыталась протиснуться бочком Плюшка.

Толстушка испуганно пролепетала:

– Ой, я же дала для туалета свои плащи… Ребята сказали, что они свяжут ими палочки…

– Хвалю за щедрость, дала бы тебе с полки пирожок, но в свой дом не пускаю чужих, – схамничало отношение к чужому идиотизму, а я, позвав соратника, отправилась трапезничать и отчитываться о проделанной работе.

Пока я готовила нам ужин и рассказывала обо всем, что мне пришлось пережить за сегодняшний день, среди демиурчиков начал зреть бунт, раззадоренный запахами готовящегося мяса. Детишки, окончательно сломленные потерей туалета, начали вопить, как им голодно и холодно, какая я сволочь, что не обеспечиваю их теплыми постельками и горячим питанием, а только придираюсь. Дав им окончательно созреть до нужного мне состояния, я высунулась в окно и, размахивая здоровенной деревянной ложкой, заорала:

– А ну молчать, ошибки природы!!! Ваш капитан при всем своем презрении к таким недоноскам, как вы, позаботился, чтобы вы не подохли от голода! Я договорилась с местным населением, и только из уважения ко мне оно согласилось взять на себя решение проблем питания и обслуживания в номерах.

Ответом мне стали радостный гул и просиявшие рожи. Но мои сволочизм и коварство не дали расслабиться:

– Коммунизма тут еще не построили, так что за еду и прочие блага цивилизации вам придется платить! Готовьтесь расстаться с деньгами, Буратины вы мои недоструганные.

В ответ на это Цветочек, наивно хлопая глазками, недоуменно пролепетала:

– Но у нас ни у кого нет денег, мы же не знали, что они нам понадобятся.

– И даже столовое серебро не догадались с собой прихватить, колония паразитов на здоровом теле капитализма? – ехидно уточнил вылезший из-за меня Сосискин.

Насладившись дружным «нет», я сообщила, что можно расплачиваться драгоценностями и носильными вещами, и присовокупила:

– Я бы могла позволить вам за такой жест доброй воли поцеловать мои ноги, но вы давно не чистили зубы, а я страсть как боюсь, что вы вашими погаными ртами занесете мне инфекцию. Так что можете ограничиться тем, что прокричите «ура командиру», качать меня тоже не стоит, в ваших кривых руках ничего не удержится.

Не дожидаясь, пока толпа оголодавших демиурчиков унесется по направлению к деревне, я проорала, заглушая их счастливый смех:

– Советую, прежде чем вы прожрете свои побрякушки и барахло, обзавестись жильем, постелями и скинуться на отхожее место. А теперь валите набивать свои животы, пока я не передумала и не пустила вас на корм оборотням.

Последующие дни каждый проводил так, как ему хотелось. Я, совершив утреннюю пробежку и позанимавшись в домашнем спортзале рукопашным боем с одним из телохранителей, залезла в Интернет и отдалась переписке с женихом Пра. Если в начале нашего знакомства я называла его Дмитрием Сергеевичем, то на четвертый день виртуального романа плавно перешла на Диму, грозясь скатиться в ближайшее время до тошнотного «зайчика», «котика» и «пупсика». Еще я постоянно была на связи с дочкой Тиланы – Мелкой – и сынишкой Яфора, которого после возвращения его способности оборачиваться лисой называла Рыжиком. Они ужасно скучали из-за моего отсутствия и грозились взорвать школу, если я в ближайшее время не вернусь. Мне приходилось изворачиваться изо всех сил и нагружать Эдика дополнительной работой. Ему теперь вменялось в обязанность проводить культурные мероприятия с подростками.

В один прекрасный день молодежь порадовала меня хорошими оценками и отвратительным поведением на уроке химии: они таки разгромили лабораторию. Пришлось упросить Пра вместо меня посетить их учебное заведение. Вернувшись после беседы с директором, она очень долго выражала сожаление, что не может явиться ко мне и ввалить звездюлей за распустившихся подопечных. А я, смотря на мониторе на ее лицо, впервые порадовалась, что, согласно условиям договора, никто, кроме драконов, не может проникнуть в этот мир. На Изменчивом стояла магическая защита от вторжения извне, и стоило ей активироваться, как это приравнивалось к моей победе. Так что никакой демиург-оппозиционер не рискнул бы даже попытаться мне напакостить. Отсюда мораль – внимательно надо читать юридические документы, особенно пункты, написанные мелким шрифтом.

Сосискин не успевал через драконов переправлять Эдику драгоценности, честно выкупленные у крестьян. В этот раз я строго следила за тем, как происходят сделки. Но пес даже и не пытался обмануть доверчивых людей: какой бы жлоб он ни был, но отчетливо понимал, что нам тут еще жить и жить, а обманывать союзников – верный способ нажить кровных врагов. Он умудрился только ему одному известным способом продавать вещи демиургов в соседнем городке, а взамен, за вычетом своих процентов, снабжал сельских жителей более удобной и практичной для них одеждой по копеечным ценам. Как ему это удавалось проворачивать, для меня до сих пор загадка.

Фактически Сосискин за бесценок скупал фамильные украшения, которые стоили баснословных денег, и предвкушал, сколько заломит за их возвращение бывшим владельцам. Но я его обломала, заявив, что сама буду носить все это богатство назло родителям уродцев. Он жутко возмутился, мы с ним подрались, вернее, я попыталась дать ему трепки, а он меня прилично покусал. Вот и пришлось нам с моей страстью к блестючим вещицам пойти на компромисс. Лучшие экземпляры я оставляю себе, а все остальное Сосискин будет использовать по своему усмотрению.

Демиурчики… Демиурчики наслаждались сытой жизнью изнеженных созданий. Их капризы выполнялись как по взмаху волшебной палочки. Для каждого был возведен индивидуальный шалаш, бабы натащили туда пуховых перин и теплых одеял, а румяные девки с утра подавали их светлостям завтрак в постель. Помня мои слова, они скрепя сердца скинулись золотишком, и плотники поставили стандартную деревенскую уборную. Во всем остальном каждый шиковал в одиночку. Детишки три раза в день принимали водные процедуры в бочках с водой и по сто раз на дню меняли одежду. Закатывали истерики, требуя заменить жареную рыбу на отварную, и частенько воротили свои морды от парного молока и свежего хлеба.

Мамзельки щедро замазывали свои искусанные личики косметикой и поливались духами, пытаясь отпугнуть комаров и прочую мошкару. Мужская часть отрастила козлиные бороденки (бритву и пену для бритья никто не прихватил, видимо, рассчитывали к вечеру быть дома) и вовсю волочилась за деревенскими девками, а мои кадушки, глядя на них, стали напропалую строить глазки плечистым красавчикам. Народ созрел для разврата, и мне приходилось буквально за руку вытаскивать своих ловеласов и кокоток из кустов. При этом одним я грозила кастрацией под корень, а другим советовала нацепить пояса верности.

Никаких сторожей на ночь демиурчики не ставили, и мне приходилось каждый день извиняться перед телохранителями за то, что они по ночам отражали атаки нежити и хоронили останки в лесу. Только благодаря моим заслугам перед всем драконьим родом придурков до сих пор не закопали по соседству.

Однажды, глядя на все это моральное разложение, Сосискин спросил, знаю ли, что делаю. Заявив, что раз сто смотрела «Республику ШКИД», пару раз «Путевку в жизнь» и в возрасте двенадцати лет прочла «Педагогическую поэму», я его успокоила:

– Поверь, мой скептически настроенный друг, через недельку у детишек кончатся деньги, и тогда мы возьмем их за жабры. Помни, нам достаточно двоих-троих из всей это кодлы для того, чтобы победить, а остальных спишем на издержки производства.

Я ошиблась в прогнозах на несколько дней. Через два дня после этого разговора Кабан стал банкротом. Он даже не попытался предложить крестьянам свои услуги в качестве батрака, работающего за миску супа. Такая простая мысль просто не пришла ему на ум. Второй лишилась средств к существованию Плюшка. Под давлением обстоятельств два толстопузика скооперировались и потопали в лес в поисках поживы. Плюсом было то, что наконец хоть кто-то из команды начал объединяться, минусом – у них прихватило животы из-за травы, которой ребятишки обожрались, польстившись на ее сладковатый вкус.

Три дня туалет был оккупирован болезными, которых мы с Сосискиным именовали не иначе как «засранцы». Мне грешным делом думалось, что они скончаются в диких корчах и перенесутся в свой мир, но моим надеждам не суждено было сбыться. Молодые организмы победили, и в скором времени я наблюдала их заметно похудевшие фигуры.

Далее процесс пошел как по накатанной и к исходу второй недели нашего сидения в этом мире Заумная поставила финальную точку в процессе всеобщего обнищания. Они дружною толпой побежали в деревню, но вчерашние кормильцы наотрез отказались без оплаты выдать хотя бы корку хлеба.

Четыре дня демиурги слонялись, как потерянные, и искали, что бы им продать. Уж не знаю, что они там ели, одно знаю точно – Бестия и Альфонс сделали попытку выменять на ведро местной картошки свои спальные места. Помня правило Сосискина «проданный товар обмену и возврату не подлежит», деревенские послали их по матерной. Воду никто им больше не таскал, стирать было практически нечего, из одежды у демиургов оставалось только то, что было на них, умываться приходилось ходить на речку, в которой, между прочим, сроду не водились пиявки, а я до кучи разрешила драконам подпускать нежить практически вплотную к поляне.

На пятый разгрузочный день придурки решили сходить на охоту и, вооружившись палками, отправились добывать дичь. Целый день, не отходя от поляны дальше чем на двести метров, они просидели в засаде, ожидая, когда к ним выйдет и добровольно даст себя убить какой-нибудь мамонт. (Судя по их решительности, простым оленем они бы не наелись.) Вечером идиоты вернулись ни с чем, попутно изорвав всю одежду и обувь.

Ну не стану же я им рассказывать, что еще в первую ночь мы с Сосискиным сходили с богатым угощением на поклон к местному Хозяину леса. Мы с ним подружились, на совместных прогулках он показал нам всякие растения, богатые витаминами, и научил, чем останавливать кровь и лечить всяческие недуги. Еще он показал нам все логова нежити, познакомил с кикиморами, мавками, летавницами и прочими обитателями, и дал кучу бесценных советов. Так что теперь в лесу мы все знали, как свои пять пальцев, и никого не боялись. Взамен каждое утро я относила Хозяину леса кувшинчик наисвежайших сливочек, покупаемых специально для него в деревне, и еще что-нибудь вкусненькое, и постоянно баловала нечисть женского пола печеньем и дамскими безделушками. Естественно, как только мои комнатные зверушки собрались что-то поймать, я поставила местную власть в известность.

По ночам демиурчики не могли заснуть из-за жуткого воя оборотней, вурдалаков и прочих любителей свежатинки. Дополнительную прелесть ситуации придавали уханье ночных птиц и доносящиеся с речки хохот и пение русалок. Кстати, довольно милые девушки, я с ними по совету местного лешего свела дружбу на третий день после высадки нашего десанта. С помощью бижутерии и конфет стала их закадычной подружкой и периодически приходила на бережок посплетничать, в конце концов, я женщина или нет? К нам на посиделки являлись мои лесные подружки, и мы трепались до утра обо всем на свете. Они мне рассказывали про свою жизнь, ну а я делилась кучей впечатлений от своего посещения Лабуды. Меня единогласно признали дурой за то, что бросила орка, а потом каждая из девушек призналась, что сама такая же недалекая. Впервые за прошедшие пять лет мне было по-настоящему хорошо.

Водяной после совместного распития литра виски нарек меня своей дочерью и одарил приличным сундуком нереально красивого речного жемчуга. Ну а у меня теперь был надежный собутыльник, если мне хотелось пропустить стаканчик-другой втихаря от бдительного Сосискина. В скором времени к нашим с ним пьянкам присоединился и сам Хозяин леса, так что классика жанра оказалась соблюдена.

Теперь по моей просьбе речные жители стали хватать за ноги демиурчиков, когда те приходили искупаться в довольно холодной воде, а нечисть пугала отважившихся сунуть свой нос в их владения. Водные процедуры и вылазки в лес за съедобными дарами природы немедленно были прекращены. Запахло немытыми телами, грязным бельем и верными спутниками антисанитарии – вшами, и это помимо бессонницы и хронического чувства голода. Демиурчики даже посмели попытаться пробраться в дом, но их отбросило защитное поле, настроенное только на пропуск меня, Сосискина и драконов. Назревал кризис, а мы его решили подогреть.

С утра я напекла пирогов, и мы с верным другом под голодными взглядами десятка бомжей отправились пить чай к Снурку. Улучив момент, шепнула в сенях его сыну, что сегодня мне наверняка потребуются услуги Шнурка и его дружков, а также попросила сообщить Плурке, что, скорее всего, вечером пять городских неженок соберутся и пойдут на соблазнение самых видных парней. Ловушка для лохов была расставлена, осталось только загнать их в ее широко раскрытые двери.

Вернувшись от старосты, мы застали оборванных вонючек за подготовкой митинга протеста против творимого мной беспредела.

– Лучше бы они голодовку объявили, – прокомментировал пес.

– Не будь бякой, они и так сколько дней не ели! – пожурило его мое удовлетворение от увиденного.

Послушав пару минут, как ребятишки сотрясают воздух своими претензиями в мой адрес, я приказала назначить переговорщика. От имени салаг депутатом Балтики был назначен Крыс. С умным видом, пропустив все мимо ушей, я взяла ответное слово:

– Знаете, вы за это время мне так надоели своей тупостью, что я не поленюсь подробно объяснить, за что считаю вас никчемными, скудоумными, неприспособленными к жизни, избалованными, эгоистичными гаденышами. Вы не умеете жить, вы способны только паразитировать на других. Вместо того чтобы объединиться самим и сложить капиталы, вы бросились в одиночку швырять их на ветер, не задумываясь: «А может ли бриллиантовое колье, которое стоит целое состояние, равняться цене банки сметаны?» И все потому, что никто из вас в своей пустой жизни не заработал и копейки. А когда вам нечего стало менять, никому не пришло в голову, что на еду можно заработать. Ну и кто вы после этого, как не трутни? Вам не хватило ума распределить обязанности между собой, вместо этого каждый нанял себе штат слуг, которые только не жевали за вас. Никто не вызвался дежурить по ночам и охранять сон остальных. Вы предпочли трястись от страха под своим одеялом, вместо того чтобы распределить вахты и спокойно спать. Я молчу о том, что можно было не кадриться и кобелировать, а попросить местных жителей показать, что съедобного есть в лесу и какие лекарственные травы вам могут помочь при случае. Да что я распинаюсь, родители сплавили вас сюда, прекрасно зная, что вы подохнете тут в первый же день. Вы позор своих семей, худшие их представители, в том случае, если бы вы не могли вернуться к жизни в своем мире, вас все равно сюда отправили бы как самых бесполезных. Вы не можете защитить себя в случае опасности, и все вы еще находитесь здесь только потому, что мои друзья каждую ночь не дают вас сожрать. Мне глубоко плевать на свой проигрыш, мой пес и без Ткани Мироздания прекрасно будет ставить на рога все обитаемые миры, а у меня хватит сил и средств дать отпор любому, кто попробует причинить мне или моей семье вред. И Совету демиургов я ничем не обязана, свой квест прошла сама, не прося ни у кого помощи, а их внутренние проблемы никаким боком меня не касаются. Всего, что у нас с Сосискиным есть, мы добились сами, благодаря своим способностям и талантам. И если мне придется еще раз выступить против любого темного урода, смею вас заверить, я надеру ему задницу, а Сосискин вытрясет всю его казну. Поэтому давайте, совершайте ритуальные самоубийства, ножи я, так уж и быть, вам выдам, и валите отсюда домой, поближе к кухне. Тратить свое время на вас больше не намерена, мне и без того есть чем заняться. Но вы можете остаться тут и попытаться доказать самим себе, что вы не отбросы общества. Одно скажу точно: вы никогда ни за что не сможете выиграть в «Пройди путь Избранной», вас прикончат, как только вы отойдете от моей юбки дальше чем на километр. А мой изворотливый друг найдет в договоре лазейку, и я сама наберу команду, которая порвет всех на своем пути к славе, а вы станете корчиться от зависти, глядя, как других носят на руках восторженные поклонники и какими милостями их осыпает Совет демиургов.

Я закончила говорить, и что тут началось, какая пена поднялась… Кому же приятно услышать, что он никто на этом празднике жизни. Мне пришлось долго ждать, пока наконец Мальвина в запале не крикнула, что они и без меня прекрасно справятся и победят главного злодея. Народ после этих слов выразил горячее желание прям сейчас пойти священной войной на законного представителя темных сил на земле.

«Попались, лошарики!» – радостно захлопала в ладошки моя подлость.

Ну а я решила для закрепления успеха кинуть лакомый кусочек:

– Если вы, убогие, сумеете намять бока деревенским, я принесу вам свои извинения и признаю, что вы можете идти сражаться с Наместником тьмы. Скажу больше – мы с Сосискиным начнем относиться к вам как к равным.

После такого роскошного предложения облапошенные срочно кинулись готовиться к ратному подвигу. Девочки приводили свою внешность в порядок, красили глаза и делали прически, а мальчики нервно заламывали руки и подбадривали себя. Выловив из толпы Крыса, я сделала ему внушение:

– Не вздумай попытаться применить свои чары или пустить в ход клыки: моментом на кол всех посадят, а если нет, то я тебе лично расплавленное серебро волью в глотку, мне осложнения с местными без надобности!

Полувампир понял, что я не шучу, и именем Творца Сущего поклялся мне использовать только свои кулаки. Наивный ребенок не знал, что он мне нужен живым и здоровым, в противном случае я бы и пальцем не пошевелила, даже если бы его убивали при мне.

Когда обреченные ушли, мы с Сосискиным, прихватив видеокамеру, понеслись другой тропинкой к пятачку, на котором происходили посиделки сельской молодежи, – надо же было занять места поближе. Следует сказать, зрелище того стоило.

Как красиво Шнурок уложил Кабана одним ударом… С какой экспрессией Плурка таскала за волосы Мальвину. Как душевно визжала Бестия, когда какая-то деваха, повалив на землю, охаживала ее прутом. Ни с чем не сравнимое удовольствие мы получили, наблюдая, как Альфонсу разбили нос, а Гламурчику выбили передний зуб. Белокурый Лель по праву мог гордиться заплывшими глазами, а Цветочек – рассеченной бровью. Вид несчастной Плюшки, которая, охая, потирала отбитые бока, и вытирающая слезы отрезанной зеленой косой Заумная до сих пор стоят перед глазами. Ну а позорный полет Крыса в кусты вызвал у нас бурные аплодисменты.

Через два часа я с чувством глубокого удовлетворения рассматривала побитых демиурчиков. Для полной деморализации попросила драконов снять защиту и загнала пострадавших в своей первой в жизни драке в дом. Там, на большом экране домашнего кинотеатра, они еще раз пережили минуты своего позора, а мы с Сосискиным с удовольствием комментировали особо тяжелые для утырков моменты.

Потом я выгнала всех во двор и попросила двух телохранителей сойтись в рукопашной и сразиться на мечах. Для усиления эффекта одним из сражающихся стала та самая девушка, которая хотела разорвать жреца.

По окончании спаррингов потащила морально уничтоженных недобитков смотреть кладбище нечисти. На их могильных холмиках, как Ленин на броневике, изобразила пламенное выступление:

– Драться, как дракон, сражаться, как дракон, побеждать, как дракон, зарабатывать деньги, как Сосискин, и кидать подлянки, как я, может любой из вас. Поэтому завтра на рассвете каждый из вас скажет мне, хочет он стать таким, как мы, или предпочтет остаться дерьмушником на всю грядущую жизнь.

Когда я засыпала, честность спросила меня:

«А ты сама-то можешь делать все то, чему хочешь научить демиургов?»

И я, сонно улыбнувшись, ответила:

– Не-а, для этого есть специально обученные люди!