Читать книгу Змееносец Ликише - Екатерина Кузнецова - Страница 9

Пока все радостно проводили время, Ликише незаметно покинул пир вместе со святозаром, скрываясь в неизвестном направлении. Они вышли на узенькую яркую дорожку в парке. Прошли прямо к потайному входу, где и таился в этот момент старый правитель. Приблизившись к разваленной стене, заросшей густым кустарником, корсей произнёс три магических слова, после которых плющ, росший вокруг стены мох растворились, а кирпичи разошлись перед лицом Ликише. Юноша мог уже войти в огромный зал, где его, оказывается, давно ждут. Переступив порог, корсей снова очутился в том мире, где он провел детство. Как всегда здесь было тепло и тихо. До боли знакомый запах восковых свечей порадовали парня. О Боже, как же ему иногда не хватало таких мелочей, как запах старой брошюры или воска вперемешку с кожей, которой было обтянуто старое дедово кресло, и его чернил. Баночка, по-видимому, была пуста, но до боли родной запах пробудил в корсее мягкость.

Ликише осмотрелся по сторонам: все, что он видел, осталось, так, словно он никогда и не покидал Мириду. Все тот же беспорядок, который не раз снился ему. Запыленные шкафы с фолиантами, портреты родственников и оставшиеся картины от покойной любимой наложницы, его бабушки, радовали глаз. Громадные стопки запыленных книг стояли посреди комнат. Давнишние гобелены уже пропитали сырой запах. Всевозможные артефакты и древние статуи, привезённые из разрушенного Ириля, валялись, где придется. На втором этаже до сих пор стояла кушетка с подушкой и подсвечником. Прежде корсей здесь спал, и это было его любимое место для отдыха. На самом деле здесь он провел свое детство. Ему всегда нравилось копошиться в древних вещичках повелителя. Маленький Ликише в то время сам убирал здесь. Ему ужасно не хотелось, чтобы кто-то узнал о его тайне. Несмотря на свое происхождение, он брал в руки тряпицу и метлу, мёл этажи. Выносил гобелены на свежий воздух, выбивая скопившуюся пыль с бабушкиной ручной шпалеры. Однако глядя на то, как все было запущено, убирать, видно, здесь было некому.

– Змеиным ядом несет за версту. Улем, друг мой, благодарю тебя за услугу. А теперь оставь нас, это семейные дела,– послышался хриплый голос старика.

Оставшись наедине с дряблым худощавым стариком, корсей едва узнал в нем своего повелителя. Прежде это был сильный мужчина, крепкий, как сама гора, которую не обойти и не сломить. Высокий, с лихим взглядом, точно как у хищной птицы, потрясал своим величием. Несомненно, вселял страх в недругов. Но то, что корсей видел перед собою, не было похоже на ту неприступную скалу. Это не тот человек, которого Ликише оставил у себя в памяти десять лет назад. Высохшая мумия c блеклыми глазами и холодным, безжизненным взглядом, от которого стынет все внутри.

– Пришло время поговорить, мой внук. Смотрю, ты повзрослел. Красив и силен, преисполненный желаниями. Помню, когда я был твоего возраста, я тоже чего-то жаждал. Страстно хотел быть им! Я желал быть сосудом для Змея. Отец часто рассказывал о нем. Поведал о его подвигах. Я читал немыслимые истории о наших предках, о том легендарном Офиусе, от которого голова молодого парня шла кругом! Меня манила его сила. Мощь, что сокрыта в одном лишь маге! Об этом можно только мечтать! Но чтобы иметь имя Змееносца, мало быть просто магом.

Ликише не ждал радужного приема, потому был готов ко всему, но старому безумцу было что рассказать.

– Лютос,– продолжил тот. – Единственный законнорожденный Асхаев-Данов, но, к сожалению, не маг, как и мой сын, оба от рабынь. Они не имеют права на корону и трон. Они не дети богов. Судьба меня наказала, лишая моих сыновей магии, а матерей их детей. Это скорбное проклятие – хоронить младенцев альхидов. Видеть, как предают крохотное тельце огню. Все началось с того дня, когда ты родился. Хм, последний младенец альхид, не странно ли это? Святозары тут же доложили, что дети нашего рода… всех постиглo проклятие Ириля. Сколько слез пролито, казалось, что они могут залить Глухой каньон. Женщины и их дети, мужья, семьи массово погибали от грязных лап твоего Змея! Потому я пришёл к другому плану. Превалиры потребовали сохранить тебе жизнь. Изимат и его брат Сихей, Вивея пользовались моими привилегиями, добротой и любовью. В один день я узнал, что она одна из тех поклонистов, боготворящиx змея, а Дом Невест – жертвенник для этой длиннохвостой рептилии. Притон для богомольных. Но самой ужасной новостью было то, что одна из блудниц этого дома носит в себе особенное дитя. Мне пришлось потрудиться, чтобы выманить старого Изимата вместе с той девицей. Их жизни ничего не значили! Лукавый альхид был уверен в моих планах и отдал свою жизнь ради этой девки. Он стал для нее Оберегом.

Сихей хотел забрать ее, но святозары опередили его. Я не забываю то самое страшное время, как истая жуть поселилась на наших улицах города. Новости о божественном сыне породили множество слухов. Многие верили в предшествие избавителя от ужасного проклятия Ириля. Знак змея полонил город. Исписанные стены, стяги, разрисованные лица. Знак, который я когда-то проклял… Мне пришлось поменять детей, иначе нас всех ждала гибель!

Затянулась пауза, но старый повелитель не спешил заканчивать свой интригующий монолог.

– Аморф, – продолжил тот, вынуждая Ликише окунуться в мрачную картину прошлого. – Он был мне самым… любимым братом и другом. Мы с детства были неразлучны. Везде и всюду он следовал за мною, полностью подражая мне. В годы нашей юности взбирались на самую высокую башню в крепости, сбегали в город. Каждый вечер мы носились по узким улочкам родного Ириля вместе с тамошней шпаной, чтобы подразнить местных девчонок. Так прошло наше детство. Будучи совершеннолетним, Аморф стал задавать вопросы, которые стали пророческими для отца. Этот проклятый Змееносец! Отец охотно учил его этой магии, посвящая его во все тайны великого духа, которому мы поклонялись. Этому Змею мы строили храмы, приносили в жертву людей и животных, ублажая кровожадного бога. Я помню, как он говорил моему брату о затмении, которое приходит на день Змеевика после Иивлика. Это и есть его приход духа на землю, вместе со всеми этими ползучими тварями заполняя ирильские улицы. Уже тогда я увидел, что мой брат ведет себя странно, находясь рядом со своими змейками. Зависть окутала меня своими путами, от которых по сей день тяжело дышать. Я старался быть равнодушным ко всему, но изо дня в день мысли о змееносце не давали мне покоя. Это похоже на нашествие. Словно я был одержим им. Но он предал меня. Они все предали меня! Я знал, что только Змееносец должен восседать на престоле, но это было мое место! Моя корона! Мой город! Я вел себя, словно коронованный сарфин. Распоряжался всеми, будто они мои подданные. После смерти отца я был готов принять змея со всем почётом. И даже устроил настоящий пир, но вместо этого проклятого духа явился Аморф. В ту темную ночь я не стал мириться со своим братом. Не уступил ему мой город. Разбудил невиданную силу, от которой содрогнулась вся земля! Я помню, как небо укрылось черным ковром. С космического мрака посыпались миллионы уродливых голодных тварей, что пожирали все на своем пути. Весь легион святозаров пустился в эпицентр ада, где и находился источник зла. И я, возглавляя их ряды, пытался его остановить! Хотел поговорить, но он слушать меня не хотел! Тогда святозары решили покончить с ним раз и навсегда. Я не мог иначе! Целый легион пожертвовал собой ради спасения мира! Подняв против Змееносца серпы, они пустились в самое пекло, но никто так и не добрался до него живым. Тогда я решил испробовать доспехи сарфина. Всесильные артефакты хранились в ирильской обители. К сожалению, эти трусы только и умеют мыслить, но в такой момент я застал их, чуть ли не наполовину дороги от Ириля. Их смерть была быстрой. Я даже бы сказал, самой сладкой, в отличие от их братьев, что пали на поле боя с невиданными тварями. Улем, как и все те мудрецы, что в то время были совсем еще юными и бились с нами плечом к плечу с целым легионом уродцев. В цитадели они по сей день возглавляют орден. Я гордо могу назвать их старейшинами по праву, ибо их отвага была немыслимой. Им пришлось броситься в самое пекло, что создал Аморф, вооружившись древними артефактами.

В последнее время он видел предзнамения, которые вещали ему о скорой гибели этого мира. Он называл их Перерождением. Испепеляя все вокруг, он горел в том же пламени. Мы выиграли битву, не зная цены. Оставшиеся в живых простые люди и маги, святозары и я пошли искать место для новой жизни. Мелкое поселение Мирида на небольшой возвышенности – прекрасное место для альхидов. Полное зеленых деревьев и цветов, пресной воды, но, к сожалению, проклятие Ириля настиглo нас спустя год. Это потом мы поняли, что наш мир гибнет: сохнут медовые леса, а земли медленно обращаются в мертвые дюны.

– Но как Аморф оказался в камне? За что два брата стали друг против друга? – как никогда Ликише было интересно узнать, как произошло Великое Братское Сражение, ведь этот эпизод имел отношение и к нему.

–Я не лишался родного брата! Он всюду был со мною, в том камне, что когда-то вручил мне наш предок в знак верности своему сарфину. Этот камень – наша реликвия. Он переходил от отца к сыну, пока он не попал в мои руки. Я хранил его долго, не знал для чего он, пока не случилось это. Святозары пустились искать живых. Может, кто нуждался в помощи, но то дикое пламя унеслo с собою всех невинных, что пали от рук Змееносца. Признаться, я случайно забрел в те развалины и увидел своего брата, укрыв его в октаэдр. Я спас ему жизнь! Я помог ему окрепнуть. Поддерживал его жизненные силы, зная, что он не сбежит оттуда! Но с недавних пор я стал ощущать его дыхание в затылок!!! Этот холод. Я, наверное, схожу с ума, когда ощущаю его присутствие. Я также догадываюсь, что он был с тобой все эти годы и прибыл из старого города. Я вижу его тяжелый отпечаток на тебе. Ты излучаешь его силу! Этот ненавистный Змееносец.

За секунду правитель изменился в лице. Он резко взвился вверх и со всей алчностью и ненавистью визгливо кинулся на корсея, растопырив в стороны худощавые пальцы. Ликише едва успел откинуться от одержимого, однако тот успел нагнать внука. Изорвав сшитый мундир корсея острыми, как лезвие, когтями, обнажая сильную грудь.

–Я вижу… вижу как он обволакивает твое сердце!!! Отдай мне его! Отдай!

К счастью, корсей вовремя успел перехватить руку правителя: использовал заклятие медленного действия и правитель повис над ним. Перекошённое лицо как никогда раньше вгоняло в дрожь, а измождённое, тощее тельце напоминало гигантского насекомого с длинными жалами вместо человечьих пальцев. Однако магия недолго действовалa. Сарфин смог сокрушить заклинание Ликише и обернуть его в осколки стекла, а сам продолжил свое скверное дело.

–Ты источаешь змеинный яд, но я подготовился, стал выносливее!

Безумное стремление получить желаемое вовсе изменило правителя. Подобно огромному насекомому, из боков показались ещё две руки, подобно таракану, тот пополз по стенкам прочь от Ликише, на второй этаж библиотеки, и атаковал ненавистного внука теми самыми книгами, которыми он когда-то дорожил. Летящий поток книг попадал в живот корсея, а были и те, которые неслись прямо в лицо. Едва изворачиваясь от целой серии учебников Бидонья – Основы сочинения драматургов, или скориты – наука о подземных насекомых, Ликише укрылся за стопкой книг, и неожиданно дал ответный удар от внука. Сорвавшись с лестницы и громко стукнувшись головой о пол, безумный правитель медленно приходил в себя. Свободной минутой Ликише быстро сосредоточился на защите. На скорую руку сочинил заклинание, что могло оградить его от сумасшедшего. Но мысль о налёте не сходила из головы. Прошло не так много времени, как тронутый умом старик снова попробовал добраться до Ликише, на этот раз жалким и убогим способом. Помешавшись, правитель Аллель показался перед Ликише на коленях.

– Ликише, внук мой, ты обязан мне жизнью! Если бы не я, тогда ты бы принял судьбу той беспутницы, которая тебя породила. Я спас тебя, заперев обреченную в самые темные чертоги дворца, наслаждаясь ее воплями. То же самое я хотел повторить с тобой, когда ты получил этого червя! Но я простил тебя! Подарил жизнь! Ты обязан мне!

«Я спас тебя, заперев обреченную в самые темные чертоги дворца, наслаждаясь ее воплями» – словно сами стены оглушительным ревом повторили слова сумасшедшего сарфина, вынуждая скорее покинуть удушливое место.

–Этого достаточно.

Опасаясь натворить непоправимое – свернуть эту тощую шею, на которой болтается безрассудная голова правителя, Ликише едва помнил, как убрался из того проклятого места, где правда оказалась больнее лжи. Ему как никогда захотелось отомстить всем за свои обиды, спалить все, что его окружало. Предать огню все, что ему напоминало о трудном детстве. Повторить историю Аморфа. Сделать так, чтобы все познали горечь его сердца.

«Этого не может быть! Это ложь!!! Злокозненное вранье, вымышленное для того, чтобы снова отделаться от «второго»! За подобные кощунства святозары должны были казнить правителя! Вынести это дело на суд, но все так случилось, что никому не было делa до одинокой женщины в темных чертогах дворца. Значит, я незаконнорожденный. Я не корсей. Я ничто! Я проклинаю эту семью! Проклинаю эту кровь!»

Ликише долгое время бродил по парку, испытывая нещадные муки от собственных мыслей. Они, словно тени прошлого, рвали его изведённую душу. Теперь-то все стало более чем ясно! Почему его с такой гадливостью оттолкнули. Причисляя его к порождению тьмы, нанося кровавые полосы хлыстом. Бедный парень всегда считал, что причина в старшем брате Люте, но, как оказалось, тайна его рождения сокрыта в тех темных чертогах.

«Незаконнорожденный».

Короткие видения матери, сидящей на сыром полу в цепях, сводила с ума. Казалось, каждая частичка его тела требовала отмщения. Корсей быстрым движением содрал с себя остатки изорванной одежды, оголяя окровавленную от когтистых рук правителя грудь.

– Ликише! – послышался сзади знакомый голос святозара.– Что с тобой?!

–Уби-рай-те-есь все во-он! –в его голосе слышалось змеиное шипение, словно вместо корсея говорила сама змеюка, выпуская раздвоенный язык.– Не по-одхо-оди ко мне!

Охваченный дикой яростью, Ликише стал постепенно оборачиваться в прославленного демона – Королевского Нага, он выпустил вокруг себя яд.

–Ликише, мальчик мой, скажи, дай мне помочь тебе, иначе ты кто с тобою это сделал? – Прикрыв рукой нос, святозар неотступал. Жуткий голос корсея вводил в страх. Кто мог сотворить такое с самим наследником? И как с ним поступят святозары, впервые увидев нечто.

Обременяющее ярмо на сердце Ликише испепеляло все человеческое, что было в нем. Ранее его боль была иная. Физическая. Ломал кости при тренировках, бился до последнего вздоха врага. Корсей во всем научился не поддаваться эмоциям и стремился сберегать ясный ум в любой сложившeйся ситуации. Его стойкий характер непрестанно удивлял не только святозара Улема, но и самого Аморфа, однако то, что происходило на глазах святозара – впервые. Несравнимо. Прежде прославленный корсей, темный Змееносец, вел себя как никогда в жизни. Казалось, что потерю близких людей не оплакивают, как он кричал о предательстве!

–Шссс-ссс-шссс-шссс! Я слышу ее голос! Она зовет на помощь!– среди шипящих звуков послышался человеческий голос Ликише, закрывшего ладонями уши, его носило во все стороны. – Темные чертоги дворца… Она зовет на помощь!!! Шс-шс-шс-с-с!!!!

Вдалеке проходил праздник, но на этом краю парка никого не было. У выложенной из кирпича тропинки росли белоснежные цветы, а где – то вдалеке слышно, как журчит в фонтане вода. Здесь росли молодые медовые деревья, что прославляли Мириду пряными яблоками на весь южный берег, и другие растения, что так же поражали своей необыкновенной красотой. Тихое место для любой влюблённой пары. Полное безмолвие вокруг пророчило беду. Как будто все в предвкушении происходящего закрыли рты. Сквозь медовые насаждения ничего не было видно, и праздник продолжал веселить людей.

–Шссс-шсс-ссс-ссс, Я слышу ее,– женский голос, слышимый только Ликише, не давал ему покоя. – Прекрати кричать!!! Немедленно закройся!!! Почему она так кричит???

–Ликише, кто кричит? Кто это?! Назови ее имя! – не замолкал святозар, надеясь узнать все про видения несчатного.– Дай мне ее имя! ИМЯ!

Ликише не смог в одиночку терпеть эти пытки. Не мог больше слушать душераздирающие крики о помощи, которые никто слышал, кроме него самого. Необъяснимо откуда исходил этот дикий, нечеловеческий крик, но точно он мог сказать, что это была его мать. Первый плач младенца, а потом снова эта женщина. Корсей силился заглушить эти нестерпимые вопли и избавить себя от пыток. Отвлечь себя, но все безрезультатно. Голоса становились сильнее.

–Улем, помоги ей! – воскликнул Ликише, исцарапав свои уши в кровь.

– Кому? Кому нужна помощь? – недоумевал святозар, едва заметно подкравшись к корсею. – Кто она? Имя! Назови мне имя!

Но ответа от Ликише так и не последовало, но нечто другое заставило старого отшельника удивиться необыкновенным способностям корсея. Все перед глазами поплыло, словно густой туман заволакивал обоих в темную бездну. Из темной глубины доносился знакомый женский голос, зовущий на помощь. Улем готов был поклясться, что этот голос он мог, где-то слышать, но где? А главное, когда?

Густой туман неожиданно расступился, выказывая ужасающую картину. Измученная, в цепях, молодая девушка, которой не было и семнадцати, сидела на сыром полу, клича помощь. Ее глаза светились ясностью: магия, которая была подвластна только святозарам. На ее нечистой сутане едва был виден герб ордена святозаров: яркое солнце и пронизывающие лучи все восемь сторон света, точно мечи, ведущие только вперёд целый орден. На тонкой шейке висел кулон в виде пяти листиков люпинового растения, а на запястье – жемчужное ожерелье. Видно, что это не все атрибуты для лекарей ордена, но и этого достаточно, чтобы понять, к какому отряду она относилась.

Девушка не раз пыталась освободиться, но заколдованные цепи не отпускали ее, а скорее наоборот, кольца сжимались так, что руки несчастной были похожи на руки мертвеца. Неожиданно из темноты показался едва заметный огонек, а за ним, в тёмном плаще едва показалась широкая фигура – сын сарфина Гадесисис. На его лице показалась коварная ухмылка, будто муки бедной узницы приносили ему небывалое счастье.

Смеясь во весь рот, Гадесисис принялся за истязательство.

–Не прикасайся ко мне! – воскликнула девушка, пытаясь укрыться от безжалостного тирана.– Прочь отсюда! Уйди! Уйди!

–Ну, что ты, дорогая, я не могу уйти вот так просто, без подарка,– раздался едкий голос еще молодого коссея.– Разве тебе не понравилось?

– Ты порождение тьмы! Ты монстр в человеческом обличье! Ты и твой отец… Будьте вы оба прокляты!

– О, нет, любимая, не я монстр! Ты обрекла меня на страдание! Ты извела мою душу! Ты сама во всем виновата! Я трижды просил твоей руки, а ты трижды отказала. Всевластный Дом Невест! Вы не рассчитали свои силы? Ах, этот медовый привкус всевластия пьянит, правда? Твой отец, видимо, лишился рассудка, раз отказал моему отцу, своему правителю. Сарфину! Он собирал восстание против него и поплатился жизнью! Но я по-настоящему любил тебя и был готов защитить тебя, но ты отказала. В третий раз.

– Отказала бы еще раз.

–Но почему?

– Ты никогда не принадлежал самому себе и сейчас не принадлежишь. Она и опоила тебя приворотным зельем и добилась своего. Моя судьба совсем иная и никогда не принадлежала тебе. Жрецы готовили меня к этому с того самого момента, когда я родилась. Мой отец обещал меня богам, и это неизменно. Я невеста нашего вездесущего и осквернять мое тело не позволю!

–Я не верю тебе! Ты лжёшь. Ты ушла, чтобы скрыть ребёнка. Ты была неверна! Нагуляла дитя! Думала скрыться от меня в обители? Напрасно. Орден не то место, где ты нашла упокоение, а место твоей анафемы!

– Ты, Гадесис, изменился. В детстве ты был совсем другим. Чутким и нежным мальчиком, но сейчас… Это все она! Та мирянка совершила преступление и будет расплачиваться за это. Посмотри на себя, ты исторгаешь грязную магию. Онa превратилa тебя в демона! Признавайся, куда ты дел моего сына?!

–О, дорогуша, ты вовсе не видела этого мальчика,– уголки рта Гадесиса заметно поднялись, едва слышный смешок показался Ликише слишком знакомым. Подобная таинственная улыбка или манера улыбаться говорилa о многом. Корсей никогда не задумывался о своих привычках. Возможно, здесь, под самым носом, укрывались и ответы. Может, никакой он незаконнорождённый? Ликише никогда не упускал момента, чтобы не сравнить себя с Лютосом. Смех брата больше напоминал кривое движение с раскрытым ртом, чем на непритворную легкую улыбку. Подобно ржанию лошади, тот больше походил на родного дядю – Роя Саржу.

– … потому я отказала тебе и ушла служить ордену! – сквозь слезы и рыдания прорвался трясущийся голос узницы.–Ты не представляешь, какой грех лег на твои плечи! Ты оторвал дитя от матери! Ты причинил мне столько страданий, что никогда тебе не искупить свою вину. Я не прощу тебя, даже если умру здесь! Пусть лицезрит справедливый и верный бог Вага и его Безликая богиня. Пусть он воздаст каждому по заслугам!

– Ты же святозарина, – наслаждаясь жалким существованием несбывшейся любви, Гадесисис не мог не добавить: – Ты же оставила все земные радости, оставила наших богов и приняла белый паладин. Белый кафтан белого воина. Дала клятву верности ордену. Однако тебя предали анафеме. Изгнание из собственного ордена, что славится своей непорочностью. Ты же растлена, и слова твои не слышат даже боги. Ты же, мое небесное создание, – искусительница, и вскоре ты познаешь, каково тянуть проржавевшую колесницу богов. Вскоре ты пополнишь упряжку всех грешников.

–Будь ты проклят!

Слова коссея по-настоящему пугали девушку. Попасть в божественной упряжке после смерти и нести на себе колесницу Безликой – удел сущих грешников. Пополнить ряд среди воров и убийц, обманщиков и врунов, которых погоняют ударами тысячи плетей, – самое страшное проклятие для любого человека.

– Это все ты! Ты все подстроил, потому что я отказала тебе! Ты оклеветал моего отца, воспользовался его слабостью, а теперь укрываешь меня тут. К тому же являешься сюда днём и ночью, чтобы склонить меня к греху. Может, я и родила сына, но знай, что это дитя не твоё. Ты украл его. Нагло называешь себя его отцом, чтобы утвердить за собою право на трон! Ты украл мою жизнь! Не найти тебе на всем свете покоя, и пусть все существующие боги будут свидетелями, я проклинаю тебя и весь твой род!

–Твои глаза больше не являют ту царскую спесивость? – пропуская мимо проклятие несчастной, ее посетитель добавил: – Посмотри, твоя одежда провоняла крысами, что здесь живут. Здесь нет роскошных покоев с высокими окнами. Здесь нет слуг, рабынь, твоих сестер, что стали женами великих мужей. Тут нет маленького тазика для умывания, душистого мыла и благовоний. Но если все это вернуть? Скажи мне да, и ты тут же окажешься во дворце, в моих объятиях.

– Ложь! Мои сестры, как и я, одной крови, и я их чувствую. Каждая сейчас молится богам и проливаeт слезы! Никто из Данов не повернeтся к вам, слышите?! Никто! И мой сын…

–Это не твой сын,– громко вскрикнул Гадесисис, колотя девушку по плечам. – Он мой сын и моей супруги Фрийи, смирись с этим! Прекрати показывать свою гордость, ты уже не та, которая была раньше! Соглашайся, не глупи!

– Ты демон в человеческом обличии! Ты мор Мириды! Если ты так уверен в своей безнаказанности. Может ты и альхид, но не божество! Все, что тебя ждет, так это самая позорная смерть! Мои сыновья идут от рода божественного… их отец сам З…

Но этого хватило, чтобы оба очевидца видения вняли суть увиденного. Калейдоскоп прошлого резко исчез, а перед глазами снова расcтелился парк с запахом мёда и пряностей вместо сырой темницы.

« Эта девушка! Я ее помню! Это же пропавшая девушка из Дома Невест! Она из рода альхидского! И что она имела в виду, когда говорила о божественных сыновьях? Если предположить, то он не сын простолюдинки Фрийи из города Диодон и коссея? Тогда это может значить, что Ликише – Змееносец по наследству и сарфин по праву!Он божественное дитя! Однако кто же второй?» –завертелись мысли, и Улем как никогда был близок к истине.

Улем хотел задать пару… много вопросов. Во-первых, почему он никогда не говорил ему о способности видеть прошлое и будущее. Святозар не исключил, что его друг медиум и разговаривает с мёртвыми! Если это так, то он единственный, кто остался в живых медиумов. Маги, которые могут кликнуть мёртвую душу из мира мёртвых и призвать к ответу или суду. Бедняг давно никто не видел, да мало кто мог об этом говорить, боясь неминуемой расправы даже среди своих – из-за страха перед разоблачением. А это значит, что, став свидетелeм самой ужасной тайны Мириды, Ликише обрёл право на справедливый суд!

Улем мог долго рассуждать, как вдруг, подобно живым канатам, из-под земли вырвались толстые корни деревьев. Туго скрутив святозара, унесли его далеко в сторону от опасного места.

Громогласный рев небывалого зверя переполошил весь дворец. Что-то черное и гибкое нарисовалось в глухой тьме. Огромный демон раздирающе рычал, крушил все вокруг. Извергал лютое пламя, змеинный яд травил все живое вокруг, снося стены крепости и весь тот парк с его хрустальными павильонами. Длинная, до жути клыкастая рептилия растянула чешуйчатое тело в длину и пустилaсь в сторону гостей. Лишь только луноликие заметили несущееся зло из-за глубины парка, они тут же пустились в бой.

Со стороны выглядело, что вот-вот завяжется эпическая битва святозаров с незвездным монстром…

Вот он! Истинный Змееносец, что внушал немалый страх перед родом альхидов. То семейное проклятие, что преследует их со времен Великого Ириля. Много легенд ходит по поводу змеиного недуга, но никто так и не мог сказать наверняка, в чем причина столь ужасной расплаты. Ведь про Змееносца ходят самые жуткие истории. Пугают на ночь маленьких непослушных детей, сочинили недобрые приметы и не очень пристойные ругательства. Люди не любили Змееносца и презирали его. Такая ненависть зародилась с той поры, когда предыдущий Змееносец породил глобальные катаклизмы в их мире: отошла вся вода, землю раскаляет беспощадное солнце, превращая земли в безжизненные пустыни. В отдельных местах бушуют смертельные песочные бури, от которых гибнут целые города и поселения. Нередко приходят нашествия саранчи, поедая всю живую растительность.

Больше полувека прошло с того времени, когда пал последний Змееносец, и новому Змееносцу люди никак не рады.

Кто смог связать непомерную боль корсея, святозару не удалось увидеть. Расстелилась во весь парк дымовая завеса. Едкий дым заполнил лёгкие, и дышать было трудно. Ещё немного, и Улему пришлось бы попрощаться с жизнью, если бы святозары не нашли его вовремя.