Читать книгу Мистические рассказы. Сборник первый - Екатерина Кузярина - Страница 3

Машина плавно двигалась по шоссе вдоль пожелтевших полей и березовых посадок. Паутинки, символы бабьего лета, резко вздымали вверх и растворялись на фоне лазурно-синего неба. Сентябрьское солнце грело совсем не по-осеннему, будто последняя неделя месяца – торжественное прощание лета с русской землей.

От Среднего Урала до черноморского побережья ехать почти сутки, не зная толком дороги. По расчетам Лены, если она остановится на ночь в одном из придорожных гостиниц, то прибудет в Туапсинский район после обеда следующего дня. А впереди лежал длинный путь российских федеральных трасс. Девушка сама себе удивлялась: и как только она решила в первый день отпуска рвануть в одиночку на море, на своей-то старенькой «Ладе»!

В машине тихо играло ретро радио, которому хотелось подпевать, а окно водительского сидения было приоткрыто, впуская в салон осенний воздух.

Увидев крутой поворот направо и дорогу, уходящую вглубь лесополосы, девушка остановилась на обочине и сосредоточенно взяла в руки карту. Внимательно изучив местность сначала на бумаге, а потом осмотрев пустынные окрестности, Лена вдруг поняла, что, свернув на эту самую узкую дорогу, она сможет значительно сократить путь и сэкономить время. Маршрут будет перестроен и ляжет через какую-то глухую деревню, которая не на всех картах-то обозначена. Девушке казалось, что облегчать себе задачи – ее «конек», но она не представляла, насколько усложнила ход событий, и, пожалуй, всей жизни, свернув вправо, на ту самую узкую дорожку.

***

Сначала по обе стороны тянулись поля, затем дорога сужалась и уходила в заросли. Деревья становились все выше, а дорога – извилистее. Приходилось постоянно выкручивать руль в разные стороны. «Ульевка» – так гласило название деревни на выцветшей табличке в самом начале населенного пункта. Вдалеке среди зарослей сирени и амброзии показались домики с соломенными крышами. Вот-вот дорога ляжет вдоль деревенской улицы, где людская нога топчет землю, в воздухе стоит запах свежеприготовленной еды, и человек своими трудами и присутствием поддерживает дух цивилизации. Вот-вот появятся любопытные зеваки. С такими мыслями девушка выключила радио и стала прислушиваться к звукам извне.

На давно заасфальтированной и потрескавшейся дороге выступала щебень, и кое-где прорезалась трава. Дома, хоть и были еще далеко, но в одном из них Лена заметила заколоченные окна. Признаков обжитости не было, деревья и кустарники соединялись паутинами, а стенами некоторых домов овладела вьющаяся трава. Наверняка окраина этой деревни – самый необитаемый в ней уголок, потому так все запущено. С этими словами Лена прибавила скорости, боясь признаться самой себе, что по спине уже пробежал холодок, и в сознании появились нотки сожаления о своем поступке – слишком беспечно было, передвигаясь в одиночку, сворачивать на неизведанную дорожку. Деревня все больше казалась заброшенной.

Что-то отвлекло Лену в тот роковой момент, ослепило и заставило резко обернуться. Не уследив за дорогой и потеряв управление, девушка растерялась и не успела выкрутить руль вовремя. Машина соскочила с дороги на обочину, которая круто уходила вниз, и влетела в старую опору линии электропередачи. Лена ничего не успела понять и потеряла сознание. Удар был не сильный, но все же девушка отключилась.

А над Ульевкой стоял жаркий сентябрьский день, жужжали осы, собирая нектар с сентябрин, и в теплом воздухе летали паутинки.

***

Очнувшись, девушка не сразу вспомнила, что с ней произошло. Она пробыла без сознания несколько часов, голова гудела от глухого удара, а на лбу успела высохнуть и запечься темная струйка крови. «И зачем я вообще повернула сюда, в эту заброшенную, забытую Богом деревню?» – досадно высказалась девушка, зная, что ее никто не услышит.

Она уже было решила ехать обратно, к федеральной трасе, как вдруг увидела старушку. Стояла она посреди улицы с пустыми ведрами и внимательно смотрела на Лену. Глаза ее были добрыми, студено-серого цвета, и легкая грустная улыбка на лице играла, словно лучики уходящего солнца, уходящего лета и тепла.

– Простите, вы не подскажите, есть ли на другом конце деревни выезд? – вежливо спросила Лена.

– А как же! – ответила старушка, – конечно есть, а тебе зачем? Заблудилась что ли?

– Срезать хотела.

– Давненько к нам никто не заезжал, пожалуй, все лето тишина стояла, ни гула мотора, и шума колес.

– Значит, это никакая не заброшенная деревня? – радостно спросила Лена и вышла из машины.

Она огляделась по сторонам и увидела, что дом с заколоченными окнами в округе единственный, а остальные вполне себе жилые и добротные, правда старенькие, ветхие и не ухоженные.

– Ты откуда путь держишь? – улыбнулась старушка, и Лена отметила, что слишком давно, уже много лет не видела такой искренней бабушкиной улыбки. Настоящая русская добрая душа!

– С Урала до Черного моря еду, – гордо ответила она. – Мне бы до гостиницы добраться к темноте. В ночное время ездить не люблю.

– Да какие же тут гостиницы, в нашей-то округе? Дорога тут сплошная будет идти, одни только деревеньки, да хутора. Регион у нас не богатый на такие заведения, чтобы путника приютить на ночь.

Лена обреченно взглянула на солнце, что близилось к горизонту и розовело. Представить себя в ночной дороге было не сложно, но она очень боялась уснуть за рулем.

– Неужели придется заночевать в машине? – оглядела она свою «Ладу», в которой никогда ранее не ночевала.

– Так зачем же в машине? – поставила старушка ведра на землю, – у меня дом большой, несколько комнат. Ну не оставлю же я человека, попавшего в неприятность, на улице?

– Неудобно как-то, – ответила Лена, чувствуя, как ее захлестывает волна смущения и легкого напряжения.

– Пойдем, – старушка снова подняла ведра и головой зазвала Лену за собой, – меня Лидия Ивановна зовут, можно просто баба Лида.

– А меня Лена, – ответила девушка и, удивленная такой простотой деревенских людей, пошла за старушкой, не забыв запереть машину.

Баба Лида с удовольствием рассказывала про Ульевку, про свой быт и жизнь, а Лена только и успевала усваивать такой стремительный поток информации. Запомнилось только про колхоз, в который раньше ездили всем селом, про Мишку, сына, что в город умотал, и про соседей, дядю Ваню и Гришку – кузнеца безрукого.

Во дворе у бабы Лиды было много советской атрибутики, начиная от железных подков, заканчивая старым летним умывальником, который Лене приходилось видеть только в старых русских фильмах. Больше всего поразило покрывало, которым была услана скамейка. Изделие ручной работы подчеркивало любовь и уважение к русскому фольклору – соблюдалась вся цветовая гамма, присуща региону, а когда-то – губернии.

– Мишка, сын мой, не приезжает ко мне уже много лет, – теперь баба Лида погрустнела и открыла дверь в дом.

– Как же так? Почему не приезжает?

– А кому мы теперь нужны? Мне ведь забор некому подремонтировать, завалился набок от снегов и ветров.

Лене искренне жаль стало старушку. Она и представить не могла, какого это, остаться в старости совершенно одинокой.

В доме скрипел дощатый пол, громко тикали настенные часы и пахло ветхостью. Из кухни доносился аромат подошедшего теста. Лена даже вытаращила глаза от переполнявших ее впечатлений. Настолько атмосферно было в доме со старинной скатертью на столе, ажурным тюлем и огромным святым уголком со множеством икон. Все образы были обрамлены золотыми цветами, сверху накинуты вышитые ручники. На стене висел шерстяной пестрый ковер, каких ни в одной комиссионке днем с огнем не сыщешь. А в самом верху… Лена в этот момент закрыла рот рукой… Внимание! Портрет самого Леонида Ильича Брежнева. «Да здесь застыл восемьдесят второй!» – пронеслось в голове девушки. От статуэтки-бюста Ленина и вовсе мурашки пробежали по спине. Он, конечно, у многих до сих пор имеется, их даже продают на сайтах по баснословным ценам. Но чтобы с таким почетом и уважением выставить его на трюмо, в прихожей, на самом видном месте!

Проигрыватель! Подлинный граммофон выпуска шестидесятых! Пока баба Лида рассказывала о своей нелегкой жизни и выкладывала в миску горячие вареники, Лена с открытым ртом разглядывала настоящий советский деревенский интерьер. Сколько же было старых книг в шкафу, а сколько необычной посуды в серванте! Да ее же на аукционе скоро продавать начнут, как раритет, а она пылится в какой-то Ульевке!

– Садись Лена, вечерять пора, – позвала баба Лида Лену и оторвала от своих мыслей.

– У вас здесь необычно так, не могу оторваться, – призналась Лена, переводя дыхание.

– Да что у нас может быть необычного, в глухой забытой всеми деревне?

– А где вы берете продовольствие?

– Хлеб сами печем, молочные продукты покупаем у тех, кто коров держит, куры почти у всех имеются в хозяйстве, огороды выращиваем, иногда машина ездит, конфеты продает, – протараторила старушка, нарезая хлеб.

– Мда… – протянула Лена, совершенно не представляя, как можно привыкнуть к такому быту, и налетела на вареники.

Они оказались такими вкусными, что девушка будет помнить их до конца жизни. Этот старинный рецепт так и останется в Ульевке, среди добрых местных старушек.

Вскоре девушку сморил сон. Она и сама не знала, насколько устала после дороги. Дала о себе знать ссадина на лбу, головная боль и предшествующая потеря сознания. Ей бы врачу показаться, но это потом, после отпуска.

***

Проснулась Лена от разговоров на улице, за окном. Сон ее был исцеляющим, спокойным, без всяких сновидений. Из приоткрытой форточки пахло медовыми яблоками и осенним садом. Баба Лида с кем-то разговаривала возле дома. Что ж, пора благодарить старушку за хлеб, соль и ночлег и двигаться дальше. Лене пришла в голову мысль дать ей денег, но потом она вспомнила, что тратить в Ульевке их попросту негде.

– Как спалось на новом месте? – обрадовалась старушка, увидев Лену на крылечке.

– Отлично! Наши городские диваны не сравнятся с вашей периной.

– Еще бы! – покачала головой баба Лида и принялась тяпать в палисаднике.

– А что вы делаете? – поинтересовалась Лена.

– Да вот, – снова отвлеклась от работы старушка, – сентябрины мои с годами разрослись, а трава вокруг них – еще больше. Я все полю, полю, а трава никак не уходит, растет и растет. Ох, а как же я люблю сентябрины! Мои любимые цветы, осенние. Сын сам сажал, когда в последний раз приезжал на побывку.

Тут Лену охватил легкий ужас, а потом сердце остро пронзило сочувствие и жалость к старушке. Баба Лида ведь не понимает, что совсем не полет траву, а просто прибивает тупой стороной тяпки поднявшуюся амброзию. Лена поняла, что старушка, в силу своего возраста, скорее всего, немного сходит с ума от одиночества. Девушка решила, что надо будет помочь бабе Лиде, а только потом продолжать свой путь.

– Сейчас будем завтракать, я блинчики испекла, кашу сварила, – сказала баба Лида, отложив тяпку.

Лене снова стало неудобно, но она согласилась. Кухни у бабы Лиды как таковой не имелось. Была веранда, где старушка стряпала еду, и прихожая, где стоял обеденный стол, старый телевизор с рогатой антенной и забавный диван с зеркальцем на основании спинки. А бархатный ковер с оленями больше всего покорил сердце Лены. Этот уютный самобытный деревенский домик навсегда останется в ее памяти.

– У вас невероятно вкусные блинчики, – призналась Лена, – и я не буду просить рецепт, ведь знаю, что все равно такие не получатся.

– Ой, а что их там готовить, – воодушевленно бросила на скамейку полотенце старушка. – Слушай, стакан муки….

Она рассказывала рецепт блинов, а Лена потихоньку приходила к выводу, что Ульевка ничем не хуже Туапсе, разве что моря нет. А отдыхается тут как! Да люди с моря приезжают измученные ротавирусами и пьянством, а она с самой настоящей экологически чистой деревушки вернется на Урал, кишащий заводами. Без следов усталости, посвежевшая и помолодевшая, на зависть всем коллегам. И даже не расскажет им, где, в каких местах оздоровлялась. Это, конечно, были шуточные мысли в голове у Лены. Она пообещала бабе Лиде прополоть весь палисадник, и та охотно, но с едва скрываемыми, застывшими слезинками на глазах, согласилась.

– А с кем вы утром разговаривали? – полюбопытствовала Лена.

– С соседом, Ванькой, он же рядом со мной, – и кивнула в окно, указав на соседский ветхий дом.

***

Когда Лена выполнила обещание и прополола палисадник с сентябринами, солнце уже стояло в зените. Оно припекало еще сильнее, чем вчера, что выходило за рамки нормальной погоды средней полосы России.

– Посмотри, какая хорошая, – хвасталась баба Лида деду Ване, когда тот, прихрамывая, подошел к ее калитке.

Лена доброжелательно поздоровалась и продолжила складывать траву в мешок. Работа разморила ее, заставила проголодаться, а баба Лида обещала вкусный обед, раздразнив с веранды запахом борща с чесноком. Тут подошел и Гришка, другой сосед. Он был помоложе, на вид лет пятидесяти. Руки у него не было одной по локоть, и когда он сказал, что потерял ее на войне, Лена тут же стала предполагать, на какой же войне он мог воевать. Скорее, в Афгане, а может и в Чеченской. Эти войны возраст накидывают людям, с толку совсем сбивают.

– Живем мы тут, Лена, забытые всеми, не нужные никому, – сетовал дед Иван. – Мои сыновья, да внуки дорогу сюда позабыли. А у меня ведь дыра в крыше, самая настоящая, вон, взгляни.

Девушке, конечно, не было видно снизу, каких размеров дыра в крыше дяди Вани, но ее ущербный вид она оценила.