Читать книгу Лунный плен - Екатерина Лоринова - Страница 5

– Расплаты карающий нож настигнет, откуда не ждешь… – уверенная, что прочла правильно, я улыбнулась Майре.

– Хорошо, дитя, – Великая жрица одобрительно кивнула, но во взгляде почудился намек. Надеюсь, только почудился. Я старалась гнать от себя мысли о Мастере и о долге, в котором перед ним оказалась, но тень вины за неподобающие чувства Майра могла уловить. Нет, я не должна испытывать вину за простую благодарность. Истайр спас меня – дважды, что еще я могу ощущать? …Желание бежать навстречу и прочь, улыбаться просто от его присутствия. Что-то мне подсказывало, что супруге императора не подобают такие мысли. Да, я поняла. Истайр вел себя так, будто между нами не существует условностей, будто я не замужняя императрица. Поэтому и чувствую то, что ей – то есть мне – чувствовать не полагается. Не подсади он меня в седло перед собой в первый день, я бы не думала о тепле его тела. Да, несомненно. Ушедшие на Серебряные поля уже не подвластны страстям. Получается, у него не было выбора, если он хоть на гран11 человечнее, чем Феликс. От нас ничего не зависело. А значит, надо вернуть долг Мастеру по имперским законам – золотом, вознести благодарности богам и обо всем забыть. Забыть навсегда.

– Миледи, – в дверях вырос капитан Ридник, отвлекая от тягостных размышлений, – позвольте проводить Вас в покои.

– Благодарю, снарр'ит, – я сдвинула книги на край стола, – Сэм, пойдемте.

Отлично, урок снартарилла закончился. Правда, потом я должна присутствовать на ежегодном приеме ремесленников и умельцев. В прошлом году ко двору съехались все, кто хотел продемонстрировать свое изобретение – от простых гончаров до магов, желающих занять место в башне Ковена. И когда Риата с Диланией затянули корсет – последнее веяние южной моды, и застегнули все крючки на белоснежном платье, расшитом золотом, на душе слегка просветлело. Я ждала приема как ярмарочного чуда, уже предвкушая увлекательное зрелище.

У арочного выхода на Солнечный Мост – воздушный шедевр снартарийских зодчих, что ведет к огромной Приемной террасе, мне предложил локоть император. Мы шли, позади чеканили шаг гвардейцы, а за ажурными перилами по бокам от дороги, на которой могли разминуться два экипажа, рукоплескали подданные, так что я не опасалась неуместной реплики. На публике Феликс вел себя идеально. Нежно придерживал мою руку. Одаривал белоснежной улыбкой дам – будь то высокородная снарр'ит или простая цветочница из людей, раздавал приветственные жесты их кавалерам. К зрителям я была привычна, так что спокойно улыбалась собравшимся – всем тем, кому не хватило место в амфитеатре.

Да, терраса сама по себе была многоярусной, трибуны смыкались вокруг полукруглой арены размером с небольшое поле. Реяли штандарты, играла музыка. Мое место было рядом с Феликсом в почетной ложе. Дальше все шло так же, как я помнила по прошлогоднему празднику – герольды объявляли умельца, его род, гильдию, и он выносил (а порой вывозил) на арену свое изобретение.

– Паровая машина, благородные снарры и снарр'ит! – худосочный мастер в фисташковом камзоле сорвал алую ткань с несуразной повозки, – едет без участия лошади или виверны!

Эльфийки в ложе по правую руку от меня презрительно скривились. Кто-то позволил себе смешок.

– Продемонстрируй, как едет твоя драконова машина! – император взмахнул рукой, а мужичок мелко затрясся, что-то нажал на своем агрегате, и он затрясся вместе с ним. Зашипело, задымило, повозка плюнула в воздух деталями…но наотрез отказалась ехать.

Таких случаев было немало, их трибуны сопровождали свистом и улюлюканьем.

– Следующий! – повелительно промолвил император, и герольд – весь в церемониальном золоте – выступил на освободившуюся арену.

– Снарр Райли Рион, Ковен Западной провинции.

От закрытой трибуны участников отделился статный молодой эльф, с длинной сложной косой за спиной. Я знала, что это значит – в традиционные косы волосы укладывали только маги высокого ранга во главе с магистрами. Ковен западной провинции – это, конечно, не столичный, но с ним считались. И сейчас все затаили дыхание в ожидании чего-то особенного. Маги никогда не разочаровывали публику.

– Мой император, – учтиво поклонился эльф, – императрица… благородные господа и дамы, – позвольте представить вашему вниманию Посох искателя! – дорогая ткань, обернутая вокруг золотистого посоха, соскользнула змеиной кожей. Маг выпростал руку, и в глубине круглого навершия жезла – словно сделанного из стекла – вспыхнул огонек, – посох помогает в идентификации артефактов средней и высокой мощности, а также в их поиске в случае потери.

– Полезно, – обронил император, – как он работает?

Я поняла, о чем думает Феликс и добрая половина двора – как пригодится посох в поисках пропавшей шкатулки. По рядам прошел шепоток, подтверждая мои догадки.

– Заранее приношу извинения за возможные неудобства от демонстрации, – предупредил эльф, и шепотки стали громче, – многие из вас носят амулеты и обереги. Чем сильнее артефакт, тем ярче он будет светиться. Позволите, мой император?

Феликс кивнул.

– Начинай.

Рука эльфа вместе с посохом взмыла вверх, и огонек в набалдашнике разгорелся, как маленькое солнце. Словно в ответ, сигнальным огнем пограничных крепостей вспыхнули ожерелья, браслеты и диадемы дам, кольца и цепи снарров. Трибуны сверкали, как белые дубы в волшебных светлячках на празднике Лета. Обруч Феликса сиял так, что было больно глазам. А потом сияние оказалось везде – окружало ореолом вокруг моих пальцев, росло вверх, по контуру рукавов, пока не сомкнулось белой вспышкой…

– Прекратить! Прекратить!!!

Зрение понемногу возвращалось, в размытом мареве я видела, как эльфа окружила стража. А ко мне сквозь рокочущую толпу пробирались жрецы.

– С Вами все хорошо, Ваше Величество?

– Ничего не болит?

Седовласая жрица-эльфийка быстро перебирала шаманские узелки, висящие на груди в несколько рядов.

– Со мной все хорошо! – решительно сказала я, задыхаясь от волны белых одежд, – что произошло? – я бросила взгляд на растерянного мага, окруженного гвардейцами.

– Вероятно, этот подмастерье, – Феликс презрительно кивнул в сторону Райли Риона, у которого уже отобрали посох, – не рассчитал магию своей поделки. Маги Ковена будут разбираться, почему произошел откат.

– Что с ним будет?

– Изучат, и на дрова, – изумруды глаз Феликса мстительно блеснули.

– Нет, с магом! Куда его увели?

– Миледи, его должны допросить, – твердым, но вместе с тем успокаивающим тоном проговорил Ридник, – мы обязаны выяснить, не являлось ли это представление спланированным покушением.

– Но мне не сделали ничего дурного! – арена обрела прежнюю четкость, – я все прекрасно вижу…

– Покушение или обычная глупость, – император повел плечами, – ты все еще жива только благодаря близости моей защиты.

Как всегда самоуверен… В присутствии Ридника я Феликса не боялась. Не настолько, чтобы даже не попытаться отстоять справедливость невиновного. А то, что Рион невиновен…назовите это шестым чувством, я просто знала. В глазах мага не было ничего, кроме растерянности и испуга – не слишком-то похоже на того, кто готовил покушение. Разве что «сюрприз» готовил ковен, а исполнителя в детали не посвятили.

– Я настаиваю на разговоре с заключенным.

Феликс улыбнулся краем губ, словно говоря – чем бы дитя не тешилось.

– В моем присутствии, миледи, – пробасил Сэм, – ради Вашей безопасности.

И по странной шутке богов, именно в этот момент я ощутила неприятное свербение – как бывает, если кто-то недобрый смотрит в спину.

До конца приема я досидела как на мешке колючего гороха – взгляд неизвестного сверлил затылок и пропадал, только когда я оборачивалась. Поневоле в сердце прорастали опасения – те, что высказал Ридник. На меня могли покушаться. Майра говорила, времена нынче неспокойные, участились мелкие стычки на границах – то с лунными эльфами, то с северными варварами. Некоторые провинции начинали считать, что без императорского покровительства им лучше. На этом фоне вполне правдоподобен вариант, что кто-то решил устранить императрицу и возможного наследника. Нет, так можно до чего угодно додуматься. Вчера я уже придумала страшную болезнь и вещие сны, в которых фигурировала шкатулка.

– Миледи, пройдемте со мной, – негромко сказал Ридник из-за плеча, – если не передумали, – на последнее он вряд ли всерьез надеялся, но хотел оградить…от чего?

Неприятные подозрения лишь укрепили мою решимость увидеть пленника.

– Ведите.

Снова какими-то муравьиными ходами, прорытыми в теле дворца, гвардеец вывел на полукруглую открытую площадку. Похожа на те, куда приземляются лиграссы после полетов. Почти что дикий горный утес, утопающий в облаках. Я запахнула на груди легкий плащ – бело-золотой, в тон платью, и все равно поежилась от пронизывающего ветра со стороны Холодного озера… и от внезапного страха.

– Зачем мы пришли сюда?

– Доверьтесь мне, миледи.

Гвардеец снял с шеи круглый медальон, осторожно подошел к центру площадки и вложил его в недостающий – центральный – фрагмент небольшой мозаики. При соприкосновении с ним, она озарилась перламутровыми гранями, так что от каждого камешка выросли столбы света с человеческий рост.

Я не смогла сдержать восхищенного вздоха.

– Портал средней мощности, миледи, – капитан гвардии первым ступил на мозаичный круг и протянул руку, – переносит до пяти человек.

Оценив размер мозаики, я поняла, что столько как раз сможет встать на нее одновременно. При желании. Порталы – редкость в империи и во всем магическом мире, насколько я помню по урокам жрецов. Несколько связывают Селестар и пару крупных городов, что удобно для осмотра императором своих владений, а вот о внутренних порталах я никогда не слышала. Тааак… или он вовсе не внутренний?

Приняв руку старого гвардейца, я шагнула в круг, а вышла из такого же, но вокруг все разительно поменялось. От узкого стрельчатого окна небольшой башенной комнатушки дохнуло морозом.

– Северная провинция, миледи, – склонил голову Ридник, а я приникла к окну, окидывая взглядом нескончаемое снежное полотно. С балаганчиком мы исходили немало дорог, но так далеко на север нас не заносило. Да и кому нужны наши представления в ледяной пустыне, гхарам12? Нет, были и здесь поселения, конечно. Или такие, как эта, крепости.

– Почему пленника выслали из столицы? – прямо спросила я, следуя за капитаном вниз по узкой винтовой лестнице.

– Он опасен.

– Значит, Его Величество прав, и маг планировал покушение?

– Нет, – Ридник приостановил шаг, – верховные жрецы заглянули в его эйши и подобного намерения не нашли.

Я споткнулась на ровном месте. По слухам, после этой совершенно безболезненной операции эльф либо человек не помнит собственного имени. Никаких пыток, никакой жестокости…на первый взгляд.

– Невиновен?! Тогда какого дракона Вы держите его здесь? Вместо того, чтобы отправить к лекарю?

Никогда раньше не допускала и мысли, чтобы повысить голос на кого-либо во дворце – напротив, старалась быть как можно незаметнее, но что-то во мне менялось. Стремительно менялось, и я сама не знала, как к этому относиться. Слишком много всего обрушилось за последние дни.

– Он остается не менее опасным, миледи, – устало проговорил Ридник, удивленно вскинув на меня глаза, – скоро сами все увидите.

Наконец лестница закончилась. Перед нами была дверь с узким зарешеченным окошком.

– Я невиновен! Невиновен! – тень налетела и обрушилась на прутья со всей силы кулака.

Я вздрогнула от неожиданности. В этой холодной, полутемной башне узник меня напугал.

– Рион, Ее Величество почтила Вас своим присутствием, – Сэм отступил на пару шагов, давая мне проход, а за решеткой показалось изможденное лицо, – не бойтесь, на нем связывающие браслеты.

То есть, блокирующие магию.

– Снарр Райли Рион, – я мягко обратилась к узнику. Пришлось чуть наклониться, чтобы видеть его глаза – зеленые, пронзительно-яркие, как у всех снарров, – Вы меня слышите? Я пришла поговорить.

– Я невиновен! – еще несколько таких ударов грозили превратить руки в кровавое месиво.

– Оставьте нас, – я выразительно посмотрела на гвардейца, и он с видимой неохотой двинулся вверх по лестнице, пока полностью не скрылся из виду.

– Вы невиновны, знаю, – я вернулась к окошечку, – если можете, расскажите, что произошло.

– А то Вы не понимаете? Посох почувствовал Вашу силу! – эльф зловеще расхохотался, а затем в глубине камеры послышался всхлип, – спасите нас всех… спасите…

А еще говорят, что влияние на эйши гуманнее пыток. У несчастного помутился рассудок.

– Мне жаль, что жрецы…

– Миледи, я магистр Западного Ковена, – совершенно нормальным голосом перебил узник, – мага моего уровня невозможно сломать, – новый смешок зародил сомнения в его правоте, – до конца.

– Вы же понимаете, магистр, – я говорила, как с блаженным, – Вас держат под замком из-за еретических речей. Никто не имеет права распространять неподобающие слухи, – глаза по ту сторону решетки мигнули, – об императорской семье.

– Я говорю правду, – легче сдвинуть с места скалу, чем переубедить фанатика, – в Вас огромная сила, посох ее показал. Докажите это двору, и меня отпустят! Где же знаменитая снартарийская справедливость?

– Моя бы воля, и не бывать на Вас кандалов, – холодно произнесла я, задержав взгляд на гладких темных браслетах. В игре света и тени почудилось, что по металлу пробежала трещина, и еще одна… Я моргнула, – почему Вы так на меня смотрите?

– В Ваших глазах танцуют искры, миледи, – узник благоговейно прильнул к решетке, заставив инстинктивно отшатнуться, – примите мою безмерную благодарность за спасение…, – и прежде чем я успела удивиться его словам, снарр скинул браслеты к ногам. Он тряс и растирал руки, а губы что-то шептали, – мои силы возвращаются. Возвращаются!!!

Наши взгляды  – восторженный его, и мой, неверящий, – пересеклись сквозь решетку.

– Теперь я смогу уйти… Я буду везде славить Вашу милость…

Милость? Спасение? Все походило на сумасшествие, если бы не кандалы, сломанные на моих глазах.

– Не стоит, – пальцы слегка покалывало – наверное, от потрясения, сквозь которое нервной дрожью пробивалось осознание правды, – в качестве благодарности приму Ваше молчание. Обо всем.

Вернулся Ридник и накинул плащ мне на плечи. Свой поверх моего. Но даже меховые одежды северных варваров не спасли бы от озноба, сотрясающего тело и душу. Словно мой эйши извлекли и искусственно вживляли в другую…в чужую, незнакомую меня.

– Пойдемте, Вы совсем замерзли, – по-отечески пожурил Сэм и предложил руку, чем я с радостью воспользовалась. Его простое человеческое тепло, как ни странно, оказало живительное действие. Во мне поселилась уверенность, что чем бы ни было случившееся, я поступила правильно. Невиновный не должен томиться в башне северной провинции. …А знающий не должен распускать язык.

Последней мыслью я наступила на пятку совести. Феликс убьет меня, если узнает о таких силах. В лучшем случае отправит на опыты в Ковен. А если вспомнить сон и недавнюю пропажу, даже тупой атихор сложит дважды два. Нет, на меня не было покушения, но все поправимо, если кто-то поймет, кому перешли Дары из шкатулки. Снова предельно отчетливо, как звезды на бархате летнего неба, отпечатались слова «предсказания»:

…Мы спали до пророческой весны, – а на дворе именно весна, пусть и стремящаяся убежать в лето.

И ждали Ту, что приручить нас сможет.

Когда нас вор – иль принц? – освободит…

Спасибо неизвестному вору, удружил. Теперь нужно быть тише прежнего, ведь нагрянут ищейки, да и после исчезновения мага – которое скоро обнаружат – нельзя навлекать подозрений. Его побег не должны связать с моим визитом. Притом стоит изучить все, что возможно, об этих дарах в храмовой библиотеке. Признаюсь, щекочущее любопытство призывало поэкспериментировать, но близость Ковена вызывала разумные опасения. Близость ковена и ищеек. И если совсем припечет, есть способ бежать – даже северная провинция лучше милой и уютной плахи в Ириссе. Хм… Идея покинуть опостылевший Селестар и не менее опостылевшего Феликса с помощью портала становилась все более привлекательной – по мере возвращения в ненавистный дворец. Появление Мастера тоже не добавляло спокойствия в мою жизнь. Уйти – лучшее решение. Но прежде следует расплатиться с долгами…

Поблагодарив Ридника, я тронула резную дверь своих покоев.

– Дитя, я вижу твои метания.

– Вы?!

Подавив первый порыв позвать стражу, я разглядела Майру в глубине комнаты. Жрица расположилась в моем кресле и даже не потрудилась встать.

– Позвольте полюбопытствовать, – вежливость и привитые манеры давались мне с трудом, – что Вы делаете в моих покоях? – от злости за столь бесцеремонное вторжение я даже опустила обязательное «Великая жрица», – или в Вашем представлении это проходной двор? Объяснитесь.

– Дитя, тьма пустила ростки в твою душу, – светловолосая жрица сокрушенно покачала головой и поднялась с кресла.

– Меня больше интересует, кто Вас сюда впустил.

Вероятно, сталь в моем голосе возымела действие, потому что Майра потупилась.

– Простите, Ваше Величество, – вот так-то лучше, а то все «дитя» да «дитя». Понимаю, для нее даже древний старик из людей сущий младенец, но такое обращение изрядно действовало на нервы, – я лишь хотела снять груз с Вашей души. Вы знаете, я жрица храма и несу бремя знания. Помогая другим, облегчаю и свою участь. Мне ведомо, что Вас тревожит неуплаченный долг.

Хорошо, что она увидела только это.

– Продолжайте.

– Я знаю, как оплатить его сполна и сохранить достоинство.

Я вздрогнула на фразе «сохранить достоинство», но искренне понадеялась, что ничего не отразилось на лице.

– И как же?

– Отдайте истайру ровно тридцать семь золотых монет, – жрица подняла озерно-синие глаза, – чеканки Седой эпохи. Ничто не отблагодарит его лучше.

Достать подобные монеты нелегко, но возможно. Отдам распоряжение в казначейство, они не посмеют ослушаться, а когда Феликс узнает, что-нибудь придумаю.

– Благодарю за совет, Великая Жрица.

Майра медленно проплыла мимо меня.

– Не стоит благодарности, Ваше Величество.

В обеденный час Дилания внесла подносы со снедью. Кусок в горло не лез – бурлящее возбуждение от нежданных и нечаянно обретенных сил отбивало аппетит не хуже присутствия Феликса, к тому же не терпелось начать действовать. Добыть эти проклятые монеты.

– Вы бледны, миледи, – рыжеволосая служанка осмелилась высказать беспокойство, – прошел ли Ваш недуг?

– Простую простуду нынче именуют недугом? – я усмехнулась, – не тревожься попусту. И спасибо за заботу, – меня она по-настоящему тронула, – присядешь со мной?

– Вы так добры, миледи, – опустив голову, так что в густых волосах на затылке блеснул гребень, девушка неловко умостилась за столом.

– Ешь, чувствуй себя свободно, – приборов и обилия блюд хватало не только на нас с Диланией, но на небольшой расквартированный полк. Подавая пример, я наколола на вилку кусок изысканной рыбы. Как бы ни хотелось поскорее покончить с обедом, требовалось кое-что узнать.

– Никогда такого не пробовала, – восхищенно выдохнула служанка, и в груди засела легкая заноза сожаления – Дилания может прихвастнуть Риате, а сплетни имеют обыкновение доходить до императора. Он посиделок с прислугой не одобрит. Тогда…

– Это будет наш маленький секрет, – я заговорщицки улыбнулась, приложив палец к губам, и глаза Дилании счастливо блеснули, – до чего утомительный был прием умельцев, – последующий зевок убедил даже меня, не зря я бывшая комедиантка, – скука окутывает Селестар, как облака…

– Не скажите, миледи, – пробормотала девушка, отправив в рот ложку икры, – говорят, сбежал какой-то преступник, и это после пропажи шкатулки! Ни дня без происшествия! – молодец, Риан, покинул башню, – а еще все судачат о появлении придворного погонщика из лунных эльфов, представляете? Сдается мне, это Ваш погонщик!

– Ты имеешь в виду, мой учитель, – я едва не подавилась рыбой от формулировки «мой погонщик». И какого дракона он стал придворным?

– Он самый, – охотно кивнула Дилания, – говорят, в своем деле он лучший среди лучших. Мастер Рэмис. Все видели, как он управляется с вивернами…

Восхищенное щебетание о мастере стало досаждать, как мошкара душным вечером – раздражение жалило в самое сердце, и я встала из-за стола, утолив жажду обычной водой. Почему придыхание вокруг его имени так задевает? Пора это прекратить. Да, действительно пора в казначейство.

Телохранителей за своей спиной я приняла как данность, а двое других остались у дверей покоев почетным караулом, где рыжеволосая убирала со стола. Если б так же легко можно было привести в порядок мысли… Разложить по стопкам и выбросить ненужные.

Монеты мне отсчитали без единого вопроса, и я уже предвкушала остаток тихого вечера наедине с интересной книгой, но эти надежды с безразличностью судейского молотка разбил стук в дверь.

– Входите, – я закрепила мешочек с золотом на подвязке у бедра и оправила платье. Эта уловка не раз спасала от ребят с не в меру длинными руками, в мою бытность комедианткой. В расписном фургончике деньги никогда не хранились, пусть даже вместо редких монет Седой эпохи были простые медяки.

– Миледи, – в комнату заглянули мои служанки, – император желает видеть Вас к ужину, – Дилания совершенно не умела скрывать эмоций, вот и сейчас вина красноречиво читалась на круглом лице. Что ж, ни для кого не секрет, что общество Его Величества мне в тягость.

Риата держала в руках массивный сверток.

– Ваше платье, подарок императора.

Луна, что это было за платье! Небесных оттенков, из лучших шелков, а над золотым шитьем, должно быть, трудилась не одна мастерица. Но у монеты оказалась обратная сторона – продольные разрезы на летящих рукавах оголяли плечи, и корсет я бы предпочла куда более скромный.

С какими намерениями император велел надеть такой подарок? К горлу подкатил вязкий ком. Чтобы снять?

Служанки кружились в восторге – не им же идти в этом платье к Феликсу.

– Вы такая красавица!

– Миледи, милорды будут очарованы!

Милорды? Мои брови поползли вверх.

– О чем ты, Риата?

Темнокожая девушка испуганно замерла.

– Мне велели передать, чтобы Вы составили компанию, – она запнулась, – Его Величеству и Мастеру Рэмису.

– За ужином на малой золотой террасе, – добавила Дилания в пол.

Сердце пустилось в галоп и готово было выскочить из корсета. Феликс и Мастер Рэмис – худшей компании сложно вообразить. Один вызывает ужас и неприязнь, второй – страх показать неподобающие чувства. Как ни крути, истайр пробуждал во мне постыдное, но такое сладкое томление внизу живота и трепет в сердце от одного взгляда, не говоря о прикосновениях. Нежный шелк рукавов обжег ставшую слишком чувствительной кожу, и я выпила еще воды, чтобы успокоиться. Феликс и Рэмис. Что их может связывать? И чем это обернется для меня?

Раз ужин неминуем, буду играть. Я глубоко вздохнула. Буду играть, и да поможет мне госпожа импровизация.

Один гвардеец показывал дорогу, второй замыкал наше молчаливое шествие. Печатный шаг стражи, да шорох платья по каменным плитам были единственными спутниками моих мыслей. Так глупо, терзаться чувствами к мастеру. Что я вообще о нем знаю? Только то, что он относится к вивернам, как равный к равному… только то, что не боится нарушить негласные законы империи и поступиться придворным этикетом, чтобы спасти мою жизнь. Только то, что он смотрел на меня так, как не удавалось смазливому Лоренсу, моему напарнику по романтическим постановкам. Он особенный, совершенно особенный. И я не имею права об этом думать.

Следующие моменты запечатались в памяти куском янтаря.

Гвардеец сторонится, пропуская меня вперед, к небольшой крытой террасе – белоснежной с золотыми прожилками в мраморе. Арочные окна во всю стену, журчание искусственного водопада, циклонии вокруг узких витых колонн, напоминающих праздничные свечи…много, много расцветающей циклонии. Накрытый стол… Круглый, что нетипично для классического стиля империи. И две пары внимательных глаз – первая, змеиная, словно касается обнаженных участков кожи раздвоенным языком. А вторая переводит вежливый взгляд на изысканные блюда. Посмотри на меня, посмотри!

Как того требуют приличия, протягиваю руку для поцелуя.

– Моя дражайшая супруга, – припадает к ней Феликс, и я пережидаю неприятный момент с почтительной улыбкой – не сложнее, чем изобразить страсть к Лоренсу.

– Мой император…

Несколько секунд игры, и Феликс отступает в сторону.

– Ваше Величество, – истайр держит мое запястье так бережно, словно оно из тонкого льда, готового растаять от жара ладоней. На мастере подобающий случаю светлый камзол – однотонный, но из дорогой ткани, без броских излишеств. Единственное украшение – серебряная брошь. На ногах бриджи и высокие сапоги. Чувствую прикосновение губ, и сердце падает, парит над бездной на опаленных крыльях. Истайр быстро отходит, и оно возвращается назад, подпрыгивая к самому горлу.

– Мастер Рэмис, – сипло выдавила я и прошествовала к столу, придерживая юбки. Феликс сам наполнил мой кубок и первым поднял свой:

– Сегодня мы чествуем придворного мастера-погонщика, почтенного Рэмиса из клана Серебряной Лилии! Изящный взмах руки – и откуда-то появились арфистки в воздушных нарядах. Небольшие золоченые инструменты они держали в руках. Всплеск звука, и музыка полилась, заполняя террасу – эльфийки играли и плавно, синхронно двигались в такт негромкой мелодии. Их появление да и, пожалуй, вино – лучшее вино на континенте – наконец отлепили язык от неба.

– Примите мои поздравления, мастер Рэмис.

Мастер непринужденно отсалютовал кубком.

– Рад служить императорскому двору Снартари.

– Прошу простить, что не устраиваем пир, но появление истайра может вызвать… – Феликс наморщил лоб, подбирая слово.

– Резонанс.

– Да, именно! – император благодарно кивнул, скользя взглядом по отточенным движениям эльфиек, и принялся за какое-то мясное блюдо. Я последовала его примеру – кусок, как и прежде, в горло не лез, но теперь есть предлог опустить глаза в тарелку.

– Не каждый способен отличить дружественный клан от враждебного, – продолжил Рэмис, заслужив одобрительный взгляд Феликса, – в этом нет ничего удивительного при вековых распрях между лунными и солнечными. Не стоит осуждать народ за то, в чем виновны его короли.

Мои приборы чуть не выпали из рук, а Его Величество не сдержал эмоций. Нахмурился, а потом расхохотался.

– Что мне в Вас больше всего нравится, Мастер Рэмис, так это честность.

Я бы добавила – поразительная честность. И храбрость, граничащая с глупостью. Но на дурака мастер не похож.

– Как успехи моей жены, мастер? – раздалось оглушительно громко, так как арфистки завершили балладу и склонились в поклоне – зеркально отображая друг друга. В другой раз я бы подивилась их слаженности и красоте движений, но сейчас порадовалась, что успела проглотить кусочек деликатеса. Если истайр со всей честностью выложит о моих промахах, то не избежать гнева Его Величества. И как дым от огня, со страхом в груди поднималось возмущение – какое право он имеет распоряжаться моей жизнью? Начнем с того, что меня не спрашивали, хочу ли я замуж – да и какая бы девица, при свободном сердце, отказалась? За самого императора… Пальцы начало покалывать, и вилка в руке слегка сжалась. Вилка из белого золота! Это не медь, чтобы гнуться. Я замерла загнанным зверьком, готовая, в случае чего, обороняться… да хоть той самой вилкой.

– Ее Величество Лидия – прекрасная ученица, – даже не поднимая глаз, я ощутила взгляд истайра. К щекам хлынула кровь, и я опустила голову еще ниже, – при должном старании она сможет ехать так, словно была рождена в седле.

– Солнце свидетель, – император в несчетный раз наполнил свой кубок, – с Вами наша армия станет непобедимой! Сколько новых погонщиков мы сможем подготовить из простых всадников, сколько умений усовершенствовать! – захмелев, Феликс пропускал хвастливые нотки и заливался соловьем о новых победах – мысленно присвоив заслуги мастера исключительно себе. Подозреваю, Рэмис это понял, иначе почему императорская похвала нисколько его не трогала. Истайр расслабленно пил вино, тепло улыбался – но я знала, что любой другой на его месте был бы опьянен, и отнюдь не коллекционным снартарийским. А мое сердце билось чаще при малейшем повороте в его сторону.

– Расскажите про свой клан, мастер, – Феликс насытился пищей и вином, но любопытство не утолил. Признаться, мне самой хотелось задать немало вопросов, но женщины снарров не имели права вмешиваться в разговоры мужчин.

– Простите, Вы меня наняли,чтобы раскрывать секреты управления вивернами, – глаза истайра насмешливо блеснули, – а не моего народа.

– А Вы крепкий орешек, мастер! – хлопнул в ладоши Феликс, – ну хоть что-то поведайте.

– Хоть что-то? Ладно. В Гринустайре тоже ценят хорошую музыку, и я очень люблю один танец.

Император махнул арфисткам, и они мгновенно прекратили игру. Струны жалобно всхлипнули.

– Какой?

– Риольдан, – ответил мастер, – но мне нужна партнерша. Позволите? – когда Феликс озадаченно кивнул, он выскользнул из-за стола и остановился передо мной. Постойте-ка, император разрешил ему…танцевать со мной? Не иначе как опасается оскорбить почетного гостя, или так хочет увидеть танец? Или дело в выпитом вине. А вообще, похоже, что супруг очарован истайром… настолько, что спускает дерзость и самоволие.

– Ваше Величество, окажите мне честь, – искры в глазах мастера отозвались вспышками в животе.

– С удовольствием, – не веря, что все это происходит на самом деле, я приняла его руку, в горле пересохло, – но я никогда не танцевала риольдан…

– Это легко поправимо, – от полуулыбки мастера захватило дух, – и неудивительно. Риольдан – традиционный танец истайров. Я буду вести, от Вас просто требуется довериться.

– Хорошо…

Дирижерским жестом Феликс велел арфисткам начинать. Послушные струны запели, и началась моя пытка. Нет, мастер танцевал прекрасно. Он вел мягко и уверенно, убеждая довериться, отдаться водовороту танца. …Но змеиный взгляд Феликса был отравленной стрелой, которая уже дрожала на натянутой тетиве.

Как сложно удержаться от желания прильнуть к широкой груди, когда истайр так близко. Как сложно не смотреть в глаза, когда так хочется в них тонуть… Как невыносимо больно балансировать на краю пропасти…

Завершающий перебор струн стал для меня избавлением.

– Благодарю за танец, Ваше Величество, – темные, бездонные глаза обожгли и отпустили.

– Прекрасно! – Феликс удостоил нас парой хлопков.

– Благодарю Вас, мастер, – незаметно от остальных я вложила в его ладонь бархатный мешочек, – за все.