Читать книгу Только мы - Екатерина Маркмирова - Страница 2

Перед тем, как открыть глаза, я чувствую боль во всём теле и тошноту от сильного запаха медикаментов. С трудом пытаюсь разлепить веки и с ужасом вспоминаю события «до», потому что с этого дня началась моя жизнь «после».

Яркий свет ударил в глаза, отчего в них невольно проступили слёзы. Сильно жмурюсь, а потом распахиваю их вновь. Так я и думала – это медицинский центр. Пытаюсь приподняться, но с первого раза не получается из-за сильной боли в запястьях. Подношу их ближе, чтобы рассмотреть: вместо чёрных печатей в виде рун – бордовые ожоги размером с куриное яйцо.

– Ривер, детка, – слышу взволнованный и чуть охрипший голос мамы.

Она, вероятно, спала на стуле, пока ждала, когда её дочь придёт в сознание. Заботливые руки помогли мне принять сидячее положение. Мама бросает на меня взгляд, полный боли и не решается начать разговор. Это видно по тому, как она нервно расчёсывает кожу шеи до красных следов.

– Мам, нет смысла молчать, выноси вердикт, – прошу я, вглядываясь в её покрасневшие карие глаза.

– Ривер, – тяжко вздыхает она, – мне очень жаль. Я позову доктора, он сам всё расскажет тебе.

***

Почти триста лет назад наш мир Ювир был совершенно обычным. Люди читали о магии в фэнтези книгах и смотрели кино со спецэффектами. Не было разделения на людей с даром и без него. Ювирцы покоряли космос, осваивали новые технологии и пару раз в сто лет воевали между собой за мировое господство. Теперь мы все на одной стороне против дряни, что лезет к нам из прорывов в пространстве. Всё случилось в одночасье. Мистика ли это, небесная кара или халатность учёных, но они пропустили появление метеорита в катастрофической близости от нашей планеты и к нашей беде подтвердили, что меньше, чем через сутки, он столкнётся с Ювиром. Люди прятались в подземных бункерах, приготовленных на случай военных действий от недружественных стран, в пещерах или просто ждали конца света, сидя в своих домах в кругу близких. Несмотря на жуткие прогнозы, метеорит пронзил стратосферу, завис в ней и начал рассыпаться на миллиарды осколков и все они буквально растворились в пространстве. Люди восприняли это как чудо, даже самые закоренелые атеисты уверовали в высшие силы, но их радость была преждевременной – метеоритные осколки не растворились, словно сахарные гранулы в горячей кружке чая. В пространстве образовались дыры, через которые в наш мир начали лезть жуткие твари. Все называют их по-разному: нечисть, скверна, астралы, но суть была одна –эта тёмная материя живая и очень опасная. Проникая внутрь человека, она даёт ему очень много физической силы, полностью подчиняя его разум себе. Поедая носителя изнутри, заставляет совершать жуткие вещи и убивать окружающих его людей. А если паразитов несколько, то это приводит к массовым убийствам. Нечисть способна вселяться и в мёртвых, поднимая их из своих могил. В связи с этим кремация стала обязательным условием захоронения даже животных.

Сложно не поверить в высшие силы, когда при появлении первых таких существ, в людях стала просыпаться магия. Это необыкновенная разрушительная сила, уничтожающая тварей, ведь эту тёмную напасть не одолеть обычным оружием. Созидательная сторона магии латала дыры в пространстве. Учёные долгое время не могли прийти к единому мнению, почему в одних сила пробудилась, а в других – нет. Но они остановились на одном, более-менее понятном им, объяснении – магия была в людях изначально, с момента существования Ювира, но из-за прогресса многие перестали её использовать, а в дальнейшем она стала чем-то вроде зубов мудрости в процессе эволюции. Это предположение было подтверждено тем, что дар, как оказалось, можно запечатать древними рунами. Желающим отказаться от участи быть магами на запястьях набивали татуировки. Почему именно на запястьях? Потому что весь поток магии исходил из рук.

Моя мама Элизабет не владеет магией, в отличие от моего отца Филиппа Кэмерона – Верховного разрушителя. По всем традициям большую часть дара должен был унаследовать мой старший брат Люк Кэмерон, но судьба распорядилась иначе – наследницей силы единолично стала я. Радоваться нечему: никакие любящие родители не захотят, чтобы их дочь, вместо того, чтобы растить детей и заниматься домом, несла опасную службу на межпространственной границе. Выход был –детям в семилетнем возрасте магию можно запечатать, но только если они сами того пожелают и для этого должны быть веские причины. И вот, чтобы я точно этого хотела, родители отдали свою четырёхлетнюю дочь в спортивную гимнастику – и не ошиблись. Я влюбилась в этот спорт и готова была вообще не выходить из тренировочного зала до тех пор, пока нужный элемент не будет отработан до идеала. Почему именно в спорт? Потому что он входит в список занятий людей, где по закону Ювира использование магии под запретом.

***

– Мисс Кэмерон, – в палату вошёл невысокий мужчина средних лет в белом халате. – Как Вы себя чувствуете?

– Тело болит и запястья, – ответила я.

– Вы ещё не вставали? – Я отрицательно покачала головой. – Хорошо, – доктор кивнул и словно тоже собирался с духом, чтобы сообщить то, о чём я и так догадалась. Я не глупая курица, знала на какой риск шла.

– Говорите как есть, доктор Соул, – я прочла его имя на бейдже.

– Вы боец, мисс. Вся моя семья болела за Вас, нам очень жаль… Но двери в профессиональный спорт отныне навсегда закрыты для Вас. Магия вырвалась наружу и её теперь невозможно запечатать.

Слёз в моих глазах не было. Я давно научилась контролировать внешние проявления эмоций, ведь большой спорт не любит, когда спортсмены разводят сырость по случаю и без. Но в душе всё сжималось и причиняло физическую боль, будто во мне поселились скорпионы и нещадно жалили своими хвостами каждый миллиметр тела. Да, это чертовски больно. Одно дело, когда ты готовишься, но всё ещё теплится маленький огонёк надежды, и совсем другое – затушить его подошвой неизбежности.

Какое-то время я просто смотрела невидящим взглядом перед собой и не сразу заметила, что дверь в палату распахнулась, впуская моего тренера Гарольда Митчелла и часть нашей сборной. Почти семь человек пришли навестить меня, посочувствовать… Они и представить себе не могут, как сильно сейчас я их всех ненавижу, всех до единого. Ненавижу! Мне хочется закричать, чтобы убирались отсюда, а они все смотрят на меня своими жалостливыми глазами. Все, кроме одной – Аманды Бэкер. Стерва, наверное, заполучила мой кубок. Не стану спрашивать, иначе точно не сдержу слёзы. Ненавижу! И всё же я выдавила лёгкую улыбку и поблагодарила их всех за визит, до крови кусая левую щёку изнутри.

– Я хочу спать, – проговорила им, давая понять, что желаю закончить этот балаган.

Конечно, балаган! Среди этих семерых искренним был только тренер. Гарольд вложил в меня все свои умения и надежды. Мне стыдно, что я подвела его.

– Хорошо, всем на выход, – скомандовал мистер Митчелл.

– Ривер, а тебе идёт новый образ, – напоследок бросила кудрявая стерва, перед тем как скрыться в коридоре.

Несколько секунд я смотрела на закрытую дверь, пытаясь осмыслить слова Бэкер.

– Мам, дай зеркало, – попросила я.

– Детка, отдохни… Потом, – умоляюще начала мама.

Какого чёрта?! Превозмогая боль, я сделала рывок и поднялась с койки, не обращая внимания на поджатые губы мамы и врача. Я зашла в ванную комнату и ахнула от увиденного. Мне казалось, что Аманда имела в виду гематомы и ссадины на моём лице, хотя я их и не чувствовала. Просто понимала, что падение с пятиметровой высоты покалечило меня. Вряд ли я упала на мат, учитывая то, что потеряла сознание и не контролировала ровным счётом ничего. Тело болит и всё ещё перебинтовано правое плечо. Целители не успели полностью завершить регенерацию моих костей. Но никаких синяков и ссадин я не обнаружила. Просто в зеркале я не видела больше себя. Нет, я не стала вампиром или призраком. Я превратилась в бледную моль. Вместо моих каштановых волос на плечи ниспадали неестественно белые пакли, а карие глаза будто кто-то прополоскал в отбеливателе, получив на выходе голубые льдинки. Именно это стало моей точкой кипения, а иначе нет другого объяснения из-за чего я со всей силы ударила по зеркалу кулаком, разбив костяшки в кровь.

– Ривер, – в дверях появилась встревоженная мама.

– Я хочу домой! – процедила сквозь зубы. – Мне нужно как можно скорее перекрасить волосы и… Не знаю, приобрести линзы.

«Все увидят меня, все будут знать и жалеть. А я не хочу жалости. Не хочу! Это стыдно. Очень стыдно!»

– Ривер, – вмешался доктор Соул, – это бесполезно, по крайней мере, первые пару лет, пока не начнёшь контролировать силу. Краситель не возьмётся.

– Шутите?

– Нет, – безапелляционно сообщил мужчина, – если бы ты сразу обратилась к учёному совету, всё возможно было бы изменить, а теперь поздно. Адреналин плюс всплеск магии, добавим к этому вынужденное ускорение регенерации тела… У тебя было двенадцать переломов! И я не даю гарантий, что такой всплеск не повторился бы вновь после обновления печатей. Слишком высокий уровень дара, Ривер.

– Поняла я! Поняла! Мам, отвези меня домой, пожалуйста, не хочу больше здесь находиться.

– Хорошо, Ривер. – Миссис Элизабет Блэк принялась собирать мои вещи, видя, что доктор Соул не препятствует этому, а я вряд ли успокоюсь.

– Мам, а папа звонил? – поинтересовалась я.

– Конечно, детка! Его самолёт через час будет в Пэрисе. Он чуть с ума не сошёл, увидев твоё падение в прямом эфире.

Мои родители развелись несколько лет назад. Мама всегда говорила, что у отца есть единственная любовница – его работа. Быть Верховным разрушителем тяжёлый труд. Но даже полевые цветы нуждаются в воде, а моя мама и подавно, несмотря на всю папину значимость для нашего мира. Каждый светский приём мама посещала одна, на одном из них она и познакомилась со своим вторым мужем – Ричардом Блэком. Вскоре родители развелись, мама вышла замуж за Ричарда и улетела с ним из Лирана в Пэрис. А мы с моим старшим братом Люком остались с отцом.

На тот момент мне было уже двенадцать, а Люку девятнадцать. Он учился, а я тренировалась. От папы мне достались длинные ноги, тренер предложил попробовать себя в лёгкой атлетике в прыжках с шестом. Вначале я совмещала два вида спорта, пока в пятнадцать лет мне не поступило шикарное предложение – присоединиться к сборной Лирана и переехать жить в Пэрис, где были самые лучшие условия для тренировок. К тому же моя мама жила там. Я колебалась и не могла сделать выбор, потому что продолжала любить спортивную гимнастику, а ещё друга моего брата – Патрика Грина, с которым они вместе учились на юридическом. Патрик часто бывал у нас в гостях и каждый раз, когда он мне улыбался, я краснела до кончиков ушей. Улететь на другой континент означало то, что я с ним не увижусь очень долго. Поэтому я решила признаться в своих чувствах перед отлётом, приехав к нему домой. Не знаю, на что я рассчитывала. Наверное, на то, что всё будет в жанре мыльных опер: Патрик ответит мне взаимностью, подарит кольцо и позовёт меня, пятнадцатилетнюю соплячку, замуж. Фантазии, словно разбитое стекло, разлетелись вдребезги потому, что дверь мне открыла полуголая девица. А когда позади неё появился и сам Патрик в одном полотенце на бёдрах, улыбка полностью сползла с моих губ. Я была не настолько глупа, чтобы не понять увиденное. Через три дня я уже заняла своё место в сборной по прыжкам с шестом и была несказанно рада, что всё сложилось именно так. А сейчас… Мне кажется, что лучше было бы умереть вчера, чем сегодня получить титул неудачницы.

***

Мама помогла мне переодеться, и я с радостью сменила больничную пижаму на тёмно-синий спортивный костюм. Она привезла специально именно его, зная, что мне будет больно надевать те, что с эмблемой сборной. А этот был единственным без символики.

Около палаты нас ждал Ричард. Он молча забрал мою сумку из маминых рук и подставил свой локоть, чтобы я могла опереться на него. Ричард классный. Я с ним прожила под одной крышей почти четыре года. С первых дней у нас с ним сложились тёплые отношения. Он никогда не пытался меня воспитывать, иногда даже журил мою маму:

– Лиз, твоя дочь ещё нас может многому научить. – И я была благодарна ему за это.

На самом деле Ричард старался быть другом, ведь он прекрасно понимал, что у меня есть те, кто имеет право воспитывать – мои родители.

– Ричард, а выход разве не там? – спросила я, видя, что мы свернули в другой конец коридора.

– Ривер, около центрального входа тебя уже дожидается толпа журналистов. Они как стервятники слетелись сюда и жаждут твоей крови, – пояснила мама.

Конечно, как же я об этом не подумала! Зря, ведь претендентка на звание чемпионки мира с грохотом провалилась. Конечно, чем не повод обмусолить мои кости?

– И что? Ты предлагаешь мне сидеть дома и нос не высовывать? – вскинулась я.

Со мной так всегда. Не люблю прятать голову в песок.

– Нет, Ривер, просто тебе нужно время, чтобы прийти в себя, – мама попыталась меня убедить в правильности своих решений. – Тем более, Филипп собирается тебя забрать к себе.

– Я согласен с Ривер, – внезапно вмешался Ричард, – даже если она улетит обратно в Лиран, их местные журналисты глазом не моргнут, напишут, что Ривер испугалась. А ведь ей там тоже жить, а не сидеть в темнице.

Я поблагодарила отчима за поддержку и, не обращая внимания на поджатые мамины губы, направилась к стервятникам. Я спрятала волосы под капюшон, а на глаза одела солнцезащитные очки Ричарда.

Первая реакция представителей прессы была в виде слаженного вздоха. Они не ожидали, что я всё-таки дам интервью? Да, случившееся не добавляет мне чести. Все прекрасно понимают, что я не имела права принимать участие во вчерашних соревнованиях. Плевать на них! Я буду отвечать за свой поступок.

Вопросы сыпались, не щадя моей головы. Каких только предположений я не услышала! Даже то, что я специально захотела именно так закончить свою спортивную карьеру, потому что знала, что Аманда Бэкер станет чемпионкой. Вот так и бывает. Сегодня ты звезда, тебя любят, боготворят, а стоит тебе упасть – и всё! Будто и не было тебя никогда на олимпе славы.

– Я рада за Аманду и желаю ей успехов в этом нелёгком спорте, – с безмятежной улыбкой выдавила я «участливой» публике, но именно этот вопрос сорвал с меня все клеммы.

Дома я ревела белугой, закрывшись в своей комнате.

– Ненавижу! Всех их ненавижу! Видеть никого не хочу!

Меня сотрясала истерика, и даже посетили мысли выйти из окна, но наш дом двухэтажный, а целители всё равно поднимут меня на ноги. Так я выла до тех пор, пока двери не распахнулись, впуская папу. Я бросилась к нему на шею.

– Котёнок! Милая! Ну, всё, всё. Всё образуется, милая.

Папа гладил меня по голове, как маленького ребёнка, и я постепенно начала успокаиваться. Отец поднёс мои руки к своему лицу, внимательно разглядывая бордовые ожоги.

– Это моя вина. Я должен был сразу принять тот факт, что твоя магия будет сильнее печатей.

Я смотрела на своего отца и почему-то именно сейчас мне стала очевидна одна вещь.

– Пап, у тебя тоже были печати? – всё ещё всхлипывая, спросила я, удивляясь новому открытию.

Мы с Люком имели каштановые волосы и карие глаза, как мама. Волосы отца, напротив, всегда были очень белыми, а глаза льдисто-голубыми. Но у меня никогда не возникал вопрос, почему так. А теперь невозможно не провести параллель.

– Да, милая, – начал отец, усаживая меня на кровать, – мои родители боялись того же, чего и я. Но я был мальчиком, а ты девочка. Мы с Элизабет не ожидали, что вся магия достанется только тебе. Обычно, большую силу вбирает первенец, к тому же, мужского пола.

– Я знаю! Знаю… Но от этого не легче.

Конечно, я понимаю, что и моим родителям сейчас не легче. Видеть моё жуткое падение, а потом смотреть, как моя сила выжигает руны, в то время как врачи не могут ничем помочь.