Читать книгу Рассказы о людях. Правдивые истории - Екатерина Москвитина - Страница 2

Сначала собирались ехать все вместе, но не знали, как уместиться вшестером в одной машине. Потом – дорога плохая, ехать долго. В конце концов стало ясно, что мы едем втроем – я, мама и Игорь, Женин армейский друг.

Ночь накануне прошла, вопреки ожиданиям, спокойно. Хотя уж и не помню, если честно. Но я должна была выспаться и скорее всего выспалась. Ведь мне рулить.

Погода с утра была какая надо – солнечно, безветренно. Уже начинало подмораживать – 14 октября все-таки. Пыталась позавтракать – опять же дорога дальняя и рулить… Что-то удалось в себя втиснуть. Какой-то бутер. Чаем залила. Игорек молодец, приехал, как договаривались – около десяти. Кушать не стал. Кажется. Куртка у него была теплая, сверху плотная темно-синяя ткань, толстая подкладка. Не замерзнет.

Пора и мне собираться. А то хожу в одной футболке. Мама тоже не подкачала, не опоздала, как это обычно у нее бывает. Перекусили, присели на дорожку. Пару пузырей водки – с собой. И вперед.

Заехали в магазинчик, купили в дорогу поесть, попить. Игорь заплатил. Спасибо. Потом заправка – полные баки. Под жвак. Позвонили Татьяне Петровне – выезжаем. Ну все, давайте. Ждем.

Знаешь, оказывается, я очень люблю водить машину. Музыку включишь, думаешь о чем-нибудь приятном, шины шуршат, стоечки постукивают на неровностях. Хорошо. Мы поехали по объездной. Субботнее утро, машин почти и нет. Так и ехала бы всю жизнь. Мама села на заднее. Игорек слева. Это хорошо, что Игорь с нами поехал. Он с мамой разговаривает, а я музыку себе слушаю. Как-то незаметно до развилки доехали, подпрыгнули, задумавшись, на лежачем полицейском. Здесь где-то, мама говорит, у Татьяны Петровны мужа – дяди Паши, брат погиб. На машине они с женой разбились. У жены ребенок на руках был. Жив остался. А они погибли. Здесь где-то. Такой красивый он был, молодой, парень тот. Всю жизнь в море ходил, мать его так боялась за него. А погиб, вот надо же – на берегу. Такая жизнь. Странная.

И деревья в этом месте странные какие-то, надо заметить. Лысые. Тут, наверное, отходы зарыты. Химические. Или радиоактивные. Топливо какое-нибудь ракетное. Все может быть. Части военные недалеко.

Города остались позади. Следующий населенный пункт будет только через час. Дорога по-прежнему свободная. Асфальта еще на пару часов езды. Небо ясное, высокое, густо голубое. Застыли неподвижно деревья, и чувствуется, что мороз уже проник внутрь, в самые стволы, превратив в прозрачные хрусталики вчера еще теплую живую влагу. Бурые листочки сегодня вроде держатся, а завтра чуть дунет – и все, разлетятся они, хрупкие, шелестящие, кто куда. В никуда.

Мама все рассказывает Игорьку про нашу жизнь. Снова вспоминаются эти истории – как мы приехали сюда, как жили тяжело, одни. Детство наше неприкаянное, счастливое. Безвозвратное.

«Они были маленькие, я Олечку привезла от бабушки, ей годика два… Она такая худенькая, бледненькая была. А Женечка, ему уже четыре года, только с прогулки. Такой румяный, здоровенький показался сразу. Вбежал в комнату и растерялся – кто это, что за девочка… Ему говорим – вот, Женечка, сестренка твоя. А он только улыбается, а сам и не знает, что делать, что сказать. А Оля говорит ему – такая маленькая, а говорила хорошо, научилась там, у бабушки, – говорит ему, ручкой голову подперев, как старушка – Женечка, братик мой, кушать хочешь?».

Одну за другой миновали две деревни, без остановок. Усталости пока не чувствуется. Радио уже все, давно заткнулось, слушаем мои диски. Еду около ста, мама – замечает, что уж как-то слишком быстро – говорит, ты потише, что так разогналась, сколько там у тебя, километров сто, небось. Мы с Игорем смеемся – да ну, так, восемьдесят каких-то. Но скорость сбрасываю. Впервые еду так далеко и, можно сказать, без помощи – Игорь, как я поняла, водить умеет только теоретически. Думаю, что и колесо поменять для него – задача слишком сложная. Случись что – придется голосовать. Здесь на сто километров – одно село. Надеюсь, нас не ограбят и не прибьют добрые люди.