Читать книгу Должно ли детство быть счастливым? - Екатерина Мурашова - Страница 3

Странная история. Загадочная и запутанная, увлекательная и неприятная одновременно. Я услышала ее не из первых рук и потому не знаю наверняка, правдива ли она. Но вот что я вам скажу: даже если такого никогда и не было на самом деле, то его следовало выдумать. Потому что проблема, которую решают сомнительные герои этой истории, существует в самой что ни на есть реальности. И это я знаю точно.

Это был самый обычный клиент: полноватый, наполовину облысевший мужчина с отчетливыми восточными нотками в чертах лица. В мальчике востока было меньше, и я предположила, что отсутствующая в кабинете мама – русская. Говорил отец. Довольно стандартно жаловался, что сын ни с кем в школе (и где бы то ни было еще) не дружит, не умеет общаться, всех окружающих его сверстников называет придурками. Мальчик не хватает звезд с неба в плане учебы, но родители расстарались и устроили его в седьмой класс в хорошую гимназию – там умные дети из приличных семей. Увы, та же картина. «Избаловали мы его, – по-восточному картинно взмахнул руками отец. – Один сын, две старших сестры есть, бабушки, дедушки – все ему угождали… И вот…»

Я поговорила с подростком. Никаких собственных интересов, кроме компьютера, он обозначить не сумел, про одноклассников охотно подтвердил слова отца: придурки, ага.

– А кто с кем не общается: ты с ними или они с тобой?

– И так, и так.

– А ты пытался их чем-то заинтересовать? Просто выслушать?

– А зачем мне?

– Но ты вообще-то хотел бы иметь друга?

– Вообще-то да, но чтобы он меня слушал.

Я им посоветовала посетить социально-психологический тренинг для подростков (там на самом поверхностном уровне учат общаться и видеть другого человека), а также искать у парня хоть какие-то интересы, чтобы можно было поместить его в какую-нибудь группу с совместным делом. Ну и, конечно, поменьше скакать вокруг него дома.

Когда они уходили, я отчетливо видела, что ничего из того, о чем мы вроде бы договорились, семья делать не будет.

А спустя какое-то время (приблизительно год) я снова повстречала своего клиента, и он с удовольствием сообщил мне, что их проблема благополучно разрешилась, у сына появились двое друзей, с которыми он встречается и с удовольствием проводит время каждую неделю. А потом он рассказал мне о «Проекте “Гэмфри”».

– Наверное, к вам не одни мы с таким обращаемся, – сказал он. – Поэтому вам знать надо, что еще бывает.

Несмотря на озвученные альтруистические мотивы, мне показалось, что мужчине и самому хочется, важно увидеть мою реакцию на его рассказ. В чем-то он все еще сомневается. Да уж.

СПТ-тренинг их не вдохновил с самого начала. Ни на какие кружки или секции мальчик не соглашался: там те же «придурки», только еще самолетики клеят или мяч гоняют. И отец стал искать, что еще бывает, где еще учат общаться со сверстниками. И через третьи руки (не в интернете! Из дальнейшего будет понятно почему) нашел странную вещь, в которую, по его признанию, сначала и сам не очень-то поверил.

Друга или даже нескольких друзей для его мальчика ему предложили просто купить. Качество гарантируется репутацией фирмы: дети будут умные, воспитанные, чистенькие, аккуратные, хорошо учащиеся, из приличных, но, увы, бедных семей, нуждающихся в дополнительном заработке. Кроме того (и это было главным для моего знакомого), купленные друзья готовы будут во всем подыграть клиенту-ребенку (с интересами и особенностями которого их познакомят заранее), а также по возможности учесть специальные пожелания родителей (например, больше гулять на воздухе, посещать музеи и т. д.).

Поверить в такое было действительно трудно, но достойные доверия, с точки зрения отца, люди рассказали ему, что фирма под условным и нигде не афишируемым названием «Проект “Гэмфри”» существует уже много лет, с конца перестройки. Именно тогда появились первые дети и подростки, которые никогда в жизни не спускались в метро и не играли во дворе, которые не умели ни к кому приспосабливаться и учитывать чужие интересы, потому что все приспосабливались к ним. Но их внезапно разбогатевшие родители были обычными людьми: сами они еще недавно ездили-таки на метро и играли во дворах, и по крайней мере некоторые из них видели особенности своих детей, осознавали их как проблему и хотели ее решить.

Придумал и создал «Проект “Гэмфри”» один человек – педагог и психолог. Первых детей он набрал и обучил сам – среди своих приличных, но обнищавших в перестройку знакомых. Типичный пример, откуда брались дети: библиотекарша, мама-одиночка с сыном. Сын мил, хорошо воспитан, хорошо учится, но даже прокормить его получается с трудом, не говоря уже о том, чтобы купить лишние брюки или игровую приставку.

– У вас будут не только какие-то деньги, но еще и (главное, может быть!) дополнительный шанс «попасть в круги», получить доступ к тому, что без этого вашему ребенку и не светило бы: кружки, образование, поездки куда-то, путешествия, – объяснял семьям основатель проекта.

– Мы будем у них как бы слуги? – спросил его один из первых участников.

– Нет, вы будете как бы компаньоны, – ответил основатель. – Старая, почтенная, архетипическая роль.

Чему он учил детей?

Это твоя работа, как у взрослых. За нее ты будешь получать деньги, но твой «друг» ни в коем случае не должен узнать об этом. Для любого человека самая интересная тема для разговора – это он сам. Для твоего «друга» это особенно актуально, так он воспитан. Учил некоторым психологическим методикам, да. И еще простое детское, всем понятное слово «подыгрывать». Полное психологическое сопровождение в процессе работы, разумеется.

Как происходило «внедрение»?

Родители клиента заполняли длиннейшую анкету, в которой описывали все малейшие пристрастия, непристрастия, особенности и болевые точки своего ребенка (иногда психокоррекция семейных отношений начиналась прямо с этого места). Ребенок-компаньон и руководитель внимательно эту анкету обсуждали и решали, с чего начать. Дальше возможного «друга» представляли ребенку-клиенту, как правило, в процессе какого-то действия, например: «Мы едем на пикник, с нами поедет сын моей школьной подруги, она сама заболела, а он твоего возраста». На пикнике подготовленный ребенок работает, вовсю стараясь понравиться «хозяевам». Если все получилось, то на вопрос: возьмем в следующий раз Васю на дачу? – следует активное согласие: да, да, конечно, возьмем, он классный, он любит то же, что и я, и всегда меня слушает!

Если «дружба» сложилась, то дальнейшие шаги могли быть самыми разнообразными. Периодические встречи. Совместные поездки на каникулы. Совместные занятия в секциях, кружках, с репетиторами (понятно, что для ребенка-компаньона все это оплачивалось «хозяевами»). Помощь в учебе. Были даже переводы «друзей» в ту престижную школу, где учился ребенок «хозяев».

Могла ли такая «дружба» стать настоящей? Да, разумеется, и становилась неоднократно. Единственное условие «от фирмы» – никогда не раскрывать перед другом начальных этапов их общения.

Более того, за годы функционирования проекта случилось несколько свадеб. Кто и что там знает – мне неведомо.

Бывали ли неудачи? Разумеется. Не сошлись. Не сумел понравиться. Отказался работать. Несколько раз обиженный или униженный «клиентом» ребенок просто орал ему в лицо: я с тобой вообще только за деньги! Сотрудничество тут же прекращалось, наученный психологом отец подтверждал сыну: он больше не придет. Да, я обещал ему купить телефон, у тебя есть, у него нет, это неловко. Возможно, это моя ошибка. Но и ты тут тоже не прав, давай разберемся в чем.

В дальнейшем заранее оговаривали неустойку с обеих сторон, если будут перейдены какие-то границы с той или другой стороны. Но по мере совершенствования методик и набора опыта детьми осечек было всё меньше.

Большую часть денег забирал себе руководитель (психологическое сопровождение, помним!), детям и их семьям доставались в основном подарки и многочисленные бонусы. Первые подготовленные компаньоны были просто нарасхват, и дело стало расширяться. Появились еще дети, психологи, педагоги. Понятно, что никто, нигде и никогда не давал никакой рекламы, слухи распространялись сами, но всегда можно было все отрицать: психологическая консультация семьям, не более того. Дети разного достатка пытаются дружить, родители им помогают – это же естественно, не так ли?

Головной центр находится, естественно, в Москве, где крутятся основные деньги. В Питере – филиал, возникший после расширения. Вроде уже есть и еще где-то.

Психокоррекция? Безусловно. В Питере есть четырнадцатилетний мальчик, у которого имеется своя методика «оттаскивания» клиента от компьютера. Он сначала стремительно и полностью присоединяется, а потом однажды говорит: ты такой классный, мне так хотелось с тобой дружить, что я пошел «под тебя», но вообще-то я больше люблю не компьютеры, а горные лыжи (испанский язык, физические опыты – в зависимости от клиента мальчик предоставляет родителям варианты). Так что давай хотя бы иногда…

На этого мальчика, говорят, очередь стоит.

Другая история. Маленькая девочка вообще с чужими не общалась, в садике билась в истерике, в поликлинику не отвести, гувернанток в комнату не впускала или за волосы таскала – аутизм или что? Ей предложили побыть «королевой» и наняли четырех маленьких «фрейлин». Почитали книжки, показали картинки про королев и их окружение. Всем пошили платьица; сначала они просто молча сидели с куклами, потом она должна была им говорить, что делать, потом – руководить «двором», они давали приемы, ставили спектакли, ездили в сады, в парки, катались на лодочке под зонтиками, все ими, конечно, восхищались, думали, фильм снимают. Через два года – нормальный ребенок, пошла в обычную школу, одна «фрейлина» так при ней подружкой и осталась.

Но. Но… Но!

Что вы думаете обо всем этом, уважаемые читатели?

И напоследок загадка: почему проект называется «Гэмфри»? Я сама догадалась почти сразу. Гуглить бесполезно, но практически все читатели старше сорока ответ знают. Надо только вспомнить и сообразить.