Читать книгу День вечного кошмара - Екатерина Неволина - Страница 2

Громкий трубный звук заставил Юрку буквально подскочить на месте. Вокруг происходило нечто совершенно невероятное. По только что пустой дорожке, ведущей к корпусам заброшенного лагеря, бежали какие-то ребята, да и сами корпуса чудесным образом восстали из руин.

«Не может быть!» – прошептал Юрка и огляделся.

За спиной возвышались все те же металлические ворота, по бокам которых стояли две небольшие колонны, на которых красовались бюсты пионеров в буденновках, подозрительно похожие на тот бюст с отбитым носом, который Юра видел раньше лежащим на земле. Однако сейчас нос у статуи был в полном порядке.

Юра зажмурился, надеясь, что стоит снова открыть глаза, и наваждение отступит. Вот сейчас…

– Эй, что стоишь-то? Не слышишь: отбой! «Спа-а-ать, спа-а-ать, по пала-а-атам! Пии-ааанераа-ам и важа-а-атым!!!» – фальшиво пропел знакомый голос.

Юрка открыл глаза. Перед ним стоял Серега.

– Ну, пойдем же, а то беда, если Лена застукает нас после отбоя! – сказал он, глядя прямо в удивленные Юркины глаза.

– Это что, розыгрыш? – спросил Юра друга, мимоходом отмечая правдоподобность декораций.

– Какой розыгрыш?! Уже десять часов! Отбой! Ты что, горна не слышал? – в свою очередь удивился приятель.

– Горна? Какого горна? Это вы с Егором придумали, да? – спросил Юрка с надеждой, тем не менее прекрасно осознавая, что осуществить подобную мистификацию не под силу двум тринадцатилетним подросткам.

– Пионерский горн, чурбан! Ты что, с осины рухнул?! Давай, соображай быстрее! Все уже по палатам разбежались. Черт, а вот и Лена. Труба! Сейчас нам по полной влетит!

Двор и вправду опустел, а к ним приближалась высокая девушка в темной юбке и белой рубашке, под воротником которой был повязан… самый настоящий пионерский галстук! Ну точь-в-точь такой, как в старых фильмах! Как про Алису Селезневу, которую они с ребятами смотрели еще в Москве, незадолго до отъезда в лагерь! Девушка удивительно напоминала Юрке кого-то очень знакомого… Только вот кого?..

– Вы что, отбоя не слышали? – спросила она, нахмурившись, до боли знакомым голосом. – Как не стыдно свой отряд подводить! Ну-ка марш в кровати! И без звука!

В этот момент Юрка вдруг осознал, кого именно она ему напоминает.

– Мама? – осторожно спросил он, окончательно удостоверившись, что все происходящее видится ему в кошмаре – мама была лет… намного моложе и гораздо, гораздо тоньше.

– Ты чего, мальчик, тю-тю? – ласково поинтересовалась девушка, покрутив пальцем у виска. – Тебя в лазарет отправить?

– Елена Андреевна! – протяжным голосом заныл Серый. – Перегрелся он немного, вот и бредит!

– А я думаю, что это вы придумали специально, чтобы дисциплину не соблюдать. Вот пожалуюсь директору лагеря, вас завтра на линейке пропесочат, а еще купания лишат, – пообещала девушка и добавила: – Хватит мне комедии разыгрывать! Оба спать! И живо! А кого поймаю с зубной пастой, уши сразу же откручу!

С этими словами она повернулась и пошла по аллее, постукивая каблучками.

– Бред! – выдохнул Юра. – Какой же бред!

– Ты чего, она ж и вправду нажалуется! – Серый выглядел по-настоящему обеспокоенным. – Ну пойдем, пойдем скорее!

Он с силой потянул Юрку за руку в сторону белеющих в полутьме корпусов. Тех самых, которые, как точно знал Юрка, в это время лежали в руинах, а значит, являлись игрой воображения.

Они прошли по воображаемой аллее между воображаемых бюстов, вошли в воображаемую дверь и очутились в воображаемой комнате человек на двенадцать. В комнате стояли кровати с высокими железными спинками, а на кроватях лежали и сидели мальчишки, которым, судя по виду, тоже было лет по тринадцать.

– Порядок, это не Ленка! – крикнул кто-то при виде их.

Вообще мальчишки вели себя слишком шумно для воображаемых.

Юра сел на кровать, натужно скрипнувшую и ощутимо прогнувшуюся под ним. Картинка казалась ему слишком яркой и пугающе реальной.

Мальчишки тем временем продолжили болтовню, причем в одной части комнаты с удовольствием смаковали подробности похода на девчонок с зубной пастой (совершенно дикая для Юры вещь – разве он сам пошел бы мазать, скажем, Динку?! Зачем?), в другой рассказывали одну из популярных страшилок, которую Юрка читал в книжке ужастиков Успенского. Обескураженный всем этим, он сидел на продавленной кровати и вдруг заметил темноволосого мальчишку. Даже удивительно, как он пропустил его в самый первый момент. Теперь этот мальчик отчетливо выделялся среди своих товарищей. Он лежал на своей кровати, закинув руки за голову, и, не принимая участия в обсуждении, смотрел на Юрку. Беседа обтекала его, словно морские волны огромный валун. Юрка не мог сказать, что именно в нем такого уж особенного, но что-то определенно было.

– Кто это? – тихо спросил он Серегу, расположившегося на соседней кровати.

– Ну ты даешь! Совсем, видно, перегрелся сегодня. С начала смены вместе, а будто и не узнаешь? – присвистнул тот. – Может, тебе лучше все-таки того… в медпункт?

– Не надо мне в медпункт. И вообще, что это, розыгрыш? Не понял фишки, – начал злиться Юра.

– Какая фишка? При чем здесь фишка? Ты что, в настольные игры резаться собрался? – переспросил Серый, и в глазах его было такое искреннее недоумение, что Юрка только рукой махнул.

– Та-ак! – послышался строгий голос, и дверь неожиданно распахнулась. – И кто здесь не спит? Кому в чулан захотелось?

– Атас! Ленка! – вихрем пронеслось по комнате, и все мальчишки нырнули под одеяла.

– А тебе что, отдельное приглашение требуется? Все-таки желаешь посетить чулан? – спросила ехидно девушка, до дрожи напоминавшая Юрке его маму.

Он затряс головой, силясь прогнать наваждение, но совершенно тщетно.

– Ладно, – пробормотал мальчик, устраиваясь на противно визжащей кровати, – это только ночной кошмар. Вот проснусь утром, обязательно расскажу Дине и Серому, какая мне чушь приснилась. Обхохочутся.

С этой мыслью он провалился в глубокий тяжелый сон – как будто рухнул в колодец.

Казалось, глаза только-только сомкнулись, как Юрку разбудил громкий противный звук.

Юра открыл глаза. О ужас! Он находился в той самой комнате. Вчера, в полутьме, он почти не разглядел ее, зато теперь мог в полной мере оценить и унылые грязно-белые стены, и ряд железных кроватей с облупившейся краской, и уродливые деревянные тумбочки рядом с каждой из них. Каземат или больничная палата – никак не иначе!

Тем временем в комнате уже кипела жизнь.

– Вставай, уже семь тридцать, на гимнастику опоздаешь! – крикнул ему Серый, прыгавший на одной ноге, пытаясь не запутаться в своих излюбленных широченных штанах защитного цвета, в которых он вчера красовался на дискотеке. Идти в таких на гимнастику (кстати, а это вообще зачем?!) казалось верхом маразма.

– Какая гимнастика! Какие семь тридцать? Ну пошутили – и ладно, – пробормотал Юра, смутно догадываясь, что вчерашний кошмар не закончился, а напротив – плавно перетек в сегодняшний, и, похоже, ситуация только ухудшилась.

– Утренняя, какая еще? Ты что, горна не слышал? – Серегины попытки увенчались успехом и он, ужасно довольный собой, сел на кровать и принялся натягивать кроссовки с разноцветными шнурками, в правом ботинке – синими, а в левом – ярко-салатовыми.

– Это реалити-шоу?! – догадался Юра. – Интересно, где здесь камера?

– Че выпендриваешься! – шикнул на него один из мальчишек, одетый уж совсем странно – в тонкие обвисшие на коленках спортивные штаны уныло-синего цвета и растянутую трикотажную майку. – Иностранца из себя корчишь? Привет мишке!

– Какому мишке?

– Олимпийскому!

Похоже, они говорили на совершенно разных языках. Объяснить происходящее с логической точки зрения было невозможно. Такое ощущение, будто мир вывернулся наизнанку. В любом случае сон как рукой сняло.

– Все, убегаю, а то к умывальникам уже, должно быть, не протолкнуться! – объявил Серый и действительно выскочил из комнаты.

Юра встал и натянул на себя джинсы и кроссовки.

В это время прямо перед его носом завязалась небольшая потасовка.

В дверях столкнулись двое ребят.

– А ты, урод, что под ногами болтаешься?! – закричал рыжий, весь усыпанный веснушками мальчик и отвесил другому звонкую затрещину, но тут же сам растянулся на полу под громкий гогот оставшихся в комнате – оппонент подставил ему подножку.

Сущие дети. Юрка пожал плечами и вышел вслед за остальными на улицу.

Там, на большой спортивной площадке, уже толпился народ. И вдруг он увидел ее! Динка! Совершенно такая же, как обычно, немного заспанная, но все равно невероятно, сумасшедше красивая! Как и вчера на дискотеке (или это было не вчера? Он уже совершенно запутался в том, что происходит), на ней были короткие белые брючки и черный с желтым орнаментом топ.

– Дина! – кинулся он к ней, хватая за руку. – Ну хоть ты скажи, что это за цирк?

Но она удивленно взглянула на него и отстранилась.

– Ты это чего, белены объелся? – спросила она, отступая еще на шаг.

Несколько девчонок смотрели на них разинув рты… А еще – тот самый мальчишка, которого он заметил вчера. Нехорошие глаза у него. Слишком пронзительные, что ли…

– Дин, – от отчаяния Юра не знал, что делать, – я понимаю, что это игра, только мне не смешно. Совсем не смешно, честное слово! Ну хоть подмигни мне, что ли!

Она нахмурилась.

– Хватит работать под дурачка. Пошутил – и ладно. Все, некогда мне с тобой болтать. Сейчас зарядка начнется.

– Эй, Динка, привет! – Серый помахал рукой, и она радостно ему улыбнулась, тут же повернувшись спиной к Юрке и словно забыв о его существовании.

Наверное, это параллельная вселенная, где всё перевернулось с ног на голову. Здесь, на территории давно заброшенного лагеря, до сих пор кипит жизнь, выстраиваются на зарядку пионеры былых времен, а Динка проходит мимо него и дружит с Серегой.

Юра стоял посреди площадки, его толкали локтями, оттесняя куда-то…

Мимо прошла вожатая Лена.

– Ну где же Соколов? – бормотала она под нос. – Вечно с ним одни неприятности…

Жизнь, кипящая вокруг, казалась обыденной и… совершенно нереальной.

Мир расшатался, и скверней всего – восстановлению, похоже, не подлежал. Оставалось надеяться, что это мерзкая шутка вроде того же реалити-шоу, но были предположения и похуже: а что, если он провалился в прошлое?.. Нет, невероятно, ведь Дина и Серый тоже здесь, и окружающее, насколько он видел, не вызывает у них ни малейших сомнений, как будто так все и должно быть. Оставались еще версии: затяжной кошмарный сон, похищение инопланетянами, жуками-мутантами или… что уж тут таить, собственное сумасшествие. Вдруг он, Юрка, сошел с ума? Вон и Серега смотрит на него косо, как на чокнутого.

«Вдох глубокий, руки шире, не спешите, три, четыре, бодрость духа, грация и пластика. Общеукрепляющая, утром отрезвляющая, если жив пока еще, гимнастика»[1] – зазвучал хрипловатый голос из подвешенного на столбе странного устройства.

– Ну и девайс! – с восхищением пробормотал под нос Юрка, становясь среди прочих.

Началась зарядка. Приседания, наклоны, подскоки, словно они находились на уроке физкультуры или в спортивно-оздоровительном лагере…

«Садисты, – думал Юра, выполняя десятое приседание, – знала бы мама, куда я попаду, никогда бы не отпустила меня в этот дурацкий лагерь».

Мама у Юры была хоть и строгая, зато заботливая, и сейчас он отдал бы всё – даже новенький ноут, подаренный недавно на день рождения, лишь бы снова – сейчас же! – очутиться рядом с ней, дома.

* * *

– Никуда ты не поедешь! Я не отпущу тебя – и всё! – говорила мама, меряя шагами комнату. – Я на детские лагеря в свое время нагляделась достаточно, чтобы даже не сомневаться: нельзя тебе туда!

Так Юра и предполагал. Мама вообще не отпускала его от себя. Но поехать в лагерь хотелось. Нет, было жизненно необходимо. Все потому, что туда собиралась Дина. Последние полгода они с другом Серегой из кожи лезли, чтобы обратить на себя ее внимание, и как раз теперь, когда ему удалось расположить Дину к себе, мама пыталась удержать его дома.

– Мам, ну сейчас же все по-другому, – возражал Юрка.

– Никаких по-другому. Даже не обсуждается, – мама села в кресло и демонстративно взяла в руки книжку в мягкой обложке. Знали бы ее ученики, что их строгая литераторша читает на досуге!..

Это была Вопиющая Несправедливость. В его годы она небось не сидела дома, пришпиленная к юбке собственной мамы, а от него хочет, чтобы он неотлучно торчал возле нее. В этот момент Юрка отчетливо представил, что Серый-то в летний лагерь поедет – уж его-то точно отпустят! А там море, солнце, дискотеки… Вполне возможно, что в этой легкомысленной атмосфере Динка (и сама легкомысленная, как многие девчонки) возьмет и переметнется к Сереге. А он, Юра, будет торчать в Москве. Один-одинешенек – вместе с матерью и ее глупыми романами!

И тут он в первый раз решился на необычайный, отчаянный поступок. Встав перед матерью, он взял из ее рук книгу.

– Мам, я хочу, чтобы ты меня выслушала, – сказал мальчик, глядя прямо в лицо опешившей от неожиданной дерзости матери, – меня и так призирают в классе, считая маменькиным сынком и хлюпиком. Мне тринадцать лет, а ты обращаешься со мной, словно с семилетним. Почему ты всегда возишь меня с собой? Почему я не могу никуда поехать с друзьями?

– А что нужно, чтобы тебя уважали в классе? Наверное, пить, курить и материться? – спросила мама строгим учительским голосом.

– Я не делаю этого и не буду, – возразил Юра, не понимая, почему взрослые всегда впадают в крайности, – но все мои друзья едут в лагерь, и я хочу хотя бы раз поехать с ними! Да, я хочу быть таким, как все. Ходить на дискотеки так поздно, как мне хочется, тусить с друзьями и ездить с ними на отдых. Ты же меня даже в поход с классом не отпустила! Надо мной же смеются! Ты что, хочешь, чтобы из меня получился закомплексованный урод?