Читать книгу Европа во мне. Как не потерять себя в новых странах, условиях и ролях - Екатерина Оаро - Страница 5

Из четырех вариантов выберите тот, который считаете подходящим:

А. Отправьте мне обещанные документы, пожалуйста.

B. Не могли бы вы отправить мне обещанные документы?

C. Не могли бы вы быть, пожалуйста, настолько любезны, чтобы отправить мне обещанные документы?

D. Я была бы признательна вам, если бы вы отправили мне документы, когда у вас появится такая возможность. Я прошу вас принять, мадам, месье, заверения в моем сердечном уважении.

Я хихикаю, читая последний вариант, и Мари Клод – худая пожилая француженка в серой шелковой блузке – тоже смеется. Мы стараемся не слишком шуметь, ведь за другими партами занимаются такие же, как я, эмигранты с волонтерами пенсионерами, решившими помогать иностранцам учить французский. Даже шпиц, сквозь шерсть которого проступают перстни моего преподавателя, как будто поставлен на mute[1].

Я поглядываю на своих соседей, гадая, у кого занятия интереснее, интенсивнее – и быстро обвожу карандашом первый вариант. Но Мари Клод не произносит: «следующий», а только молчит. Я уже знаю, что это значит.

Почему нет? – спрашиваю я.

Это слишком прямо. Грубо, если хочешь.

А по-русски достаточно вежливо, – думаю я. И что значит «грубо, если хочешь»? Но нет времени разбираться, тем более, что я еще не могу спросить об этом по-французски.

Тогда второй вариант.

Мари Клод тихо смотрит в сторону.

Неужели третий?

В одном я уверена: что точно не последний, ведь «заверения в сердечном уважении» – это сарказм.

Экатерина, – с ударением на конечную «а», – а что тебе не нравится в четвертом?

То, что трехэтажный светло-сиреневый парик из семнадцатого века в этом пятиэтажном культурном центре нелепо смотрится, – хотела бы я ответить, если бы умела строить такие предложения по-французски.

Это как раз в меру, – продолжает Мари Клод. – Как ты можешь не чувствовать? Просто послушай, как все на своих местах. Иначе ты говоришь, как… – она оглядывается по сторонам: все заняты и не слышат – потом смотрит на меня своими чуть мыльными от возраста глазами, – как негритенок.

Кем только я ни чувствовала себя во Франции, но негритенком – впервые. Тем более, в зале, полном эмигрантов из Африки. Тем более, в эпоху, когда даже старинное пирожное «голова негра» переименовано в «шоколадную голову». И как доверительно она сказала это, даже не разбудив своего шпица? Одними губами.

Но сейчас моя задача – загрузить в себя эти данные, установить обновленную версию программы вежливости и не забыть, что семидесятилетнюю Мари Клод я при этом должна называть на «ты», а не на «вы». Я вывожу «…заверения в сердечном» и двигаюсь к следующему вопросу.

Знаете эту ситуацию, когда кнопка в новом приборе сначала нажимается с трудом, туго, и только после того, как разработаешь ее – смягчается? В эмиграции обрастаешь такими кнопками, но все они сначала очень туго переключаются.

Как сделать их мягче? Мой способ – влюбиться в новый режим.

Поэтому, идя с урока домой, я флиртую с этой деликатностью, многоступенчатой вежливостью, раскланиваниями. Заучиваю заклинания, открывающие французские двери.

Вот мы одновременно приближаемся к моему дому: я и мусорная машина. С ее подножки спархивает пара молодых мужчин: у них прямые сильные спины, загорелые лица и улыбка. Один из них подмигивает мне:

Bonjour!

Page 404 not found1[2]. Внутренний поиск не дает результатов. Поломанная строчка кода:

Почему он не пьяный?

И не бедный.

Почему он стоит, как король, и держится увереннее, чем я?

Его рука в перчатке катит зеленый пластиковый мусорный бак – и бронзовые мускулы играют.

В пятнадцать секунд мусорный бак перевернут и опорожнен; два аполлона снова вскакивают на подножку грохочущей машины, образуя что-то вроде паруса по бокам: одной рукой они держатся за поручень, и тело, как гипотенуза или тетива, отклоняется от прямой оси кузова.

Bonjour! – наконец, отвечаю я.

На темном силуэте в контр-ажуре возникают две белые улыбки.

Может быть, если я буду писать и получать такие вежливые письма, однажды я буду держаться так же по-королевски?

В компьютере у меня теперь есть десять шаблончиков самых вежливых писем от Мари Клод.

У вас одно новое письмо!

Я открываю почту: «предложение сотрудничества».

«С маленькой буквы… – замечает моя внутренняя Мари Клод, получившая прописку в моем мозге. – В субботу, – удивляется она. – Вечером? Как негритенок…»

Подожди, Мари, русскоязычная деловая переписка – не твоя вотчина. Давай вчитаемся.

Моя свеженькая, недавно установленная программа вежливости начинает сбоить. Вообще-то, – продолжает она говорить голосом Мари Клод, – во Франции можно подать в суд на босса, который тревожит вас в субботу, не уважая ваше право на отдых.

Кнопка западает, но нажимается. Я переключаюсь обратно, ре-адаптируясь и убирая все лишние сердечные поклоны, чтобы написать, как принято у нас – просто и по делу:

«Ответ приходит моментально, хотя в Москве – на два часа позже. Он прям и конкретен:

«Вчера)))»

«А причем здесь смайлики, разве это смешно?» – поправляет шелковый треугольничек воротника Мари Клод.

В начале эмиграции внутри тебя батареечка часто мерцает красным. Она может разрядиться от похода в магазин, где ты неожиданно потратишь тридцать минут на поиски кефира, не догадываясь посмотреть в арабском отделе. От смол-тока, в котором ты путаешься, как в тропическом лесу. От температуры в 19 градусов дома, где ты коченеешь, а твой муж ходит в шортах.

На красной батареечке включается режим сохранения энергии, и в голову приходят автоматические реакции, и залипающая кнопка выдает мне меню из четырех вариантов ответа на имэйл:

Взорваться и буркнуть: «Прошу прощения, но вчера я уже занята»

Прочесть мораль: «Вы пишете мне в субботу ночью, не здороваясь, не обращаясь ко мне по имени, не прощаясь, и при этом хотите…»

Удалить это письмо

Встать в позу и выдвинуть свои условия, но принять предложение, ведь я ищу работу

Ответить подчеркнуто вежливо, как французы, задавив человека пассивной агрессией.

Вы бы что выбрали?

Я перепробовала все – и ничего не рекомендую.

По-моему, правильный ответ:

Зарядить батарейку.

Когда переезжаешь в новую страну, внутреннюю батареечку нужно заряжать постоянно. Стоит носить с собой столько внешних аккумуляторов, сколько у вас есть, и по возможности приобретать новые. Когда переезжаешь в новую страну, особенно впервые, поддержки не бывает слишком много. Стоит брать всю. Иначе будешь выдавать автоматические реакции, раниться и о своих, и о чужих, и чувствовать себя блудным сыном, который уже ушел из дома, но еще никуда не пришел, и завис в «между».

Ты другая! – слышу я от своих родных, которые уверяют, что у меня появился акцент и поменялась манера общения.

Французы же видят во мне задержавшуюся туристку, с совершенно чуждой для них манерой общения и иностранным акцентом.

А диалоги в итальянских учебниках языка вообще начинаются не с «signora», а с «tesoro»1[3]:

Сокровище, у тебя ключи от дома?

Кнопки внутри разрабатываются мучительно. Пройдут годы – и я смогу сказать: я сочетаю в себе две культуры, и это меня обогащает. Но сначала есть риск годами не принадлежать ни к одной, ассоциируя себя разве что с этой картинкой: