Читать книгу Невеста Чёрного Змея - Екатерина Оленева - Страница 3

Тело покоилось на мягкой постели на нежных простынях, сама возможность осязать их была как ласка. Лейла потянулась, не раскрывая глаз и пододеяльник тёплой волной скользнула вдоль тела. В следующее мгновение яркой вспышкой прорезалось воспоминание о ночи, о странном разговоре с незнакомкой, и она резко села, сбрасывая с себя одеяло.

Лейла находилась всё в той же самой комнате, куда вела узкая лесенка в башенке. Над ней нависал всё тот же, скошенный, мансардного типа, потолок.

Подбежав к квадратному окошечку, где цветные стеклышки собирались в мозаику-витраж, складываясь в изображение светловолосой солнечной девочки с огромным букетом ромашек, Лейла распахнула створку и её дух занялся от восторга.

Насколько хватало взгляда, всюду стелились шелковые поля с разнотравьем. Их окаймляли узкие бархатистые полосы посадок. Красавицы березки кокетливо пожимали ажурными плечиками, помахивали сережками. Над ними куполом поднималось высокое голубое небо.

– Кхм–кхм!

Раздавшееся покашливание за спиной заставило Лейла поспешно обернуться и едва взглянув на источник звука она пронзительно завизжала с перепугу.

Невысокое, ростом с пятилетнего ребенка, существо, испуганно юркнуло за спинку стула, прикрывая морщинистое личико перепончатыми ушами. В глаза бросались коричневые волосы и ярко-голубые глаза.

Как только Лейла захлопнула рот, прекратив звуковую атаку, существо вынырнуло из-за стула и, бросившись на колени, принялось истово колотиться широким лбом, испещренным множеством глубоких морщин, об пол:

– Простите, мисси! Простите старого Ланко! Ланко не виноват! Ланко не хотел испугать! Хозяйка будет недовольна! Простите! Простите! Простите!

С каждым последующим «простите» существо усиливало размах, и удар получался смачнее.

– Простите!..

– Хватит!

Существо замерло, взирая на девушку глазами-блюдцами, видимо, в ожидании дальнейших указаний.

– Ты кто такой? – требовательно спросила Лейла.

Сложив перед собой морщинистые ручки с маленькими пальчиками, существо пискнуло, кивая несоразмерно большой, по отношению к телу, головой:

– Ланко – брауни. Домашний дух госпожи. Семья Ланко предана Аластаирам-Нахширонам на протяжении пяти столетий. Ланко любит Аластаиров. Любит всех Нахширон! Молодая госпожа не должна его бояться!

До этого существо стояло спокойно, поэтому Лейла никак не ожидала, что в следующую секунду он снова бухнет на пол и продолжит самоистязательные упражнения.

– Ланко – плохой! Ланко – плохой! Ланко напугал молодую госпожу!

– Я же велела перестать!

Брауни покорно поднялся на коротенькие тонюсенькие ножки и стал отряхивать узловатые коленки.

– Так лучше, – удовлетворённо кивнула Лейла. – Сядь на стул.

– Ланко не может! – в ужасе всплеснул ручками домовик. – Сидеть в присутствии молодой хозяйки? Невозможно! Ланко не может!

– Чего Ланко не может, так это ослушаться моего прямого приказа. Я сказала – садись.

Понуро сгорбившись, брауни повиновался. Забавно было наблюдать за тем, как его ножки, не доставая до пола, болтались в воздухе.

– Ну, Ланко?

Лейла присела рядом. Губы её сами собой складывались в улыбку, и она ничего не могла с этим поделать – домовик забавлял. Казался ненастоящим, будто анимашка получила трехмерное изображение.

– Рассказывай, что велела передать госпожа Василиса?

– Письмо.

Конверт материализовался из воздуха, завис на секунду, дожидаясь, пока его подхватят.

– И вот эту странную трубочку.

Лейла вздрогнула, ощутив на коленях тяжесть подарка. Опустив глаза, обнаружила свой смартфон и очень обрадовалась.

– Ещё Ланко строго-настрого велено слушаться молодую хозяйку, исполнять все её желания. До самого вечера, пока не проснется госпожа Аластаир.

Брауни ссутулился, прижимая уши к лысому черепу и испуганно вращая глазами:

– Молодая хозяйка прикажет накрывать стол к обеду?

В огромных глазах сияла такая надежда, что Лейла незамедлительно кивнула:

– Конечно, накрывай. Я ужасно проголодалась. Слона бы съела.

Рот домовика растянулся от уха до уха в счастливой улыбке:

– Слушаюсь, моя госпожа! Если Ланко потребуется молодой хозяйке, ей следует только позвать его по имени, как он тут же будет рядом.

С негромким хлопком брауни исчез.

Лейла осталась с удивлением глядеть опустевший стул. Через пару секунд ей это надоело, и она, сломала ярко-алую восковую печать на листе бумаге, свернутом в письмо. Так письма отправляли в позапрошлом веке, но чужой дом – чужие правила.

«Дорогая Лейла!

К моменту, как ты проснешься, я не смогу составить тебе компанию, за что приношу глубочайшие извинения. До заката солнца будешь развлекать себя сама. Надеюсь это будет несложно – в доме есть на что поглядеть. Исследуй его границы и возможности, запретных уголков для тебя здесь нет.

Я бы только попросила не спускаться без меня в подземелье. Не то, чтобы это могло представлять опасность – ни одна Тварь на моих землях не тронет того, в ком течет кровь Нахширона, – но некоторые из населяющих подземелья созданий не столь симпатичны и дружелюбны, как Ланко. Для молодой девушки, впервые постигающей волшебный мир, я бы рекомендовала держаться от инферналов, зомби и Врат Дракона подальше».

Лейла сразу для себя решила, что в подземелье спустится разве только что под пистолетным дулом.

«Из дома можешь выходить, но покинуть границы поместья не получится. Зато, при желании, сумеешь позвонить родителям и убедиться, что с ними все в порядке.

К огромному сожалению, пришлось подкорректировать их память. Для них ты теперь отдыхаешь на Мальдивах, но это мелочи. Главное, что они теперь довольны и счастливы, и не беспокоятся о тебе.

Светает. Вынуждена прерваться. Привыкай к новой роли. Развлекайся.

До вечера

Василиса Аластаир».

– Госпожа желает кушать? – напомнил о себе Ланко. – Возможно, она сочтёт, что лучше переодеться? В доме госпожи не принято садиться за стол в одежде для сна.

Лейла вздохнула. На ней была кружевная и красивая рубашка. Конечно, не лучший выбор для парадного выхода.

Ланко вновь сверкнул широкой счастливой улыбкой. Быть полезным не просто доставляло ему удовольствие – это делало его счастливым.

– Ланко покажет молодой хозяйке комнату с одеждой. Ланко покажет молодой госпоже «гардероб», – последнее слово коротышка выговорил с усилием, шамкая губами. – Госпожа Василиса весь оставшийся вечер создавала одежду для дорогой гостьи. Позвольте помочь вам переместиться, миледи? Вам нужно всего лишь протянуть Ланко руку.

Перемещение ощущалось резким рывком. Потом было падение столь быстрое, что краски размазавшись, слились.

Когда предметы вновь обрели четкие очертания, оказалось, что Лейла стоит в другой комнате. Мебель в ней отсутствовала, зато одежды было больше, чем в магазине.

– Путёна! – позвал Ланко.

С очередным хлопком появился новый домовик. Такой же ушастый, глазастый и коричневый.

– Где тебя носит, бестолковая? Молодая госпожа желает одеваться! – с гордостью заявил он.

Вращающиеся блюдца-глаза брауни Путёны смерили Лейлу оценивающим взглядом:

– Миледи желает одежду для черни или одежду господ?

– Конечно, одежду господ, – пожала плечами Лейла.

Брауни вся аж засветилась, как двухсотваттная лампочка под напряжением. «Наш человек», – говорил её взгляд.

В воздухе возникло зеркало. Словно вспыхнувшие голограммы появились три пышных платья с длинными юбками в пол.

Лейла выбрала ярко-алое, чем ещё больше подняла настроение Путёне.

Остальная одежда растаяла в воздухе.

Выбранное платье оказалось Лейле чуть великовато, но Путёна подогнана его по фигуре, заставив уменьшиться его в размерах там, где материи было многовато и увеличиться в тех местах, где ткани не хватало.

В результате наряд сел по фигуре идеально, ни один портной так не сошьет. Одно слово – магия!

Лейла с удовольствием наблюдала перемены в собственной внешности. Пышные юбки визуально сделали талию тоньше, плечи – округлее, грудь – выше. Цвет платья выгодно подчеркивал тон кожи и совсем чуть-чуть диссонировал с желтоватым оттенком её топазовых, тигриных глаз.

Брауни, приблизившись, что-то нашептала.

Легкие серые тени в уголках подчеркнули удлиненный персидский разрез глаз, мазок румянами выделил нежные скулы, а полупрозрачный блеск сделал губы полнее и ярче. Волосы взметнулись и завились мягкими локонами у висков.

– Путёна, ты молодец, – похвалила брауни довольная результатом Лейла. – Спасибо, – поблагодарила она.

В солнечном свете дом выглядел привлекательнее.

Мебель освободили от чехлов, полировку навощили. Деревянные половицы покрыли коврами. Длинный стол, занимающий центр широкого зала, сервировали, словно к празднеству. Он ломился от изысканных, невиданных яств. Название большинства блюд Лейла, привыкшая к незатейливой кухне, даже не знала.

Стул сам собой отъехал в сторону, стоило протянуть к нему руку, радушно приглашая присесть.

Еда оказалась волшебной, сама таяла во рту.

Ланко наблюдал, поигрывая ушами, то распрямляя их, то опуская. Ожидая реакции на трапезу.

Стоило подняться из-за стола, как еда, посуда, подсвечники со свечами, плавающие в воздухе, растворились в одно мгновение.

– Это было волшебно. Хочу видеть всех, кто занимается приготовлением обеда.

Домовик хлопнул в ладоши, и рядом с ним выросло ещё четыре коричневые фигуры.

– Синки, Тонки, Марки, Тобби, госпожа.

Каждый из представляемых кланялся, в свой черед втягивая ушастую голову в плечи.

– Я хочу поблагодарить вас всех, – постаралась приободрить их Лейла. – Никогда не ела ничего вкуснее. Спасибо.

Глаза-блюдца у брауни зажглись таким ярким светом, словно внутри их черепушек загорелась китайские фонарики. Кто-то, кажется Синки, даже всхлипнула от переизбытка чувств.

– Синки, Тонки, Марки и Тобби счастливы, госпожа.

– И Ланко – тоже!

– Ланко, остальные могут быть свободны. А ты, пожалуйста, покажи мне дом?

В конце комнаты с длинными, узкими, словно бойницы, окнами, таилась, скрытая в нише, едва приметная дверца. За ней начинал кружить коридор. Изгибаясь, точно неторопливая змея, он уводил вдаль.

Ланко демонстрировал многочисленные библиотеки, кабинеты, ванные, каминные, бильярдные, гостевые, портретные галереи, просто галереи, гардеробные, лабораторные.

– Как мне выйти из дома на улицу? – не выдержав, сдалась Лейла.

– Просто пожелайте, чтобы появилась дверь, госпожа. Она и появится.

– В любом месте? В любой комнате? – уточнила она.

– Да.

– Дверь!

Лейла, не сдержавшись, радостно вскрикнула, когда со вспышкой света в дверном проёме образовался проём. Когда дверь распахнулась её под ноги лёг яркий и ослепительный солнечный свет. Полной грудью вдохнула она запах разогретых трав и цветов.

Вернувшись в дом после прогулки, она отыскала в доме библиотеку. Окон там не было; лишь тусклый зеленоватый свет освещал ряд длинных шкафов – хранилище вековых знаний.

Дитя нового века, Лейла почти разучилась читать книги на бумажном носителе, давно предпочитая электронные вариант, доступ к которым через сеть интернета был гораздо дешевле и проще. Читать книги её показалось утомительным и из библиотеки она перешла в картинную в картинную галерею, где хранились портреты.

Поплутав с полчаса, удалось отыскать среди множества незнакомых лиц портрет бабушки Изабель. Она показалась незнакомкой. Взирала свысока портретной рамы с царственной надменностью, высокомерно вздернув острый подбородок. В уголках рта совсем юной девушки таилась недобрая, едкая, словно кислота, усмешка, свойственная более зрелому возрасту.

Под одним из портретов Лейла с удивлением прочитала «Эссус Нахширон Дрейк».

К её удивлению, он оказался красивым. Высокий, худой, изящный, в пижонском костюме. Нежная атласная кожа, бледная, будто прозрачная. На пальцах перстни с бриллиантом, в ухе – серьга с прозрачным камнем. Может быть тоже бриллиант? Лейла не знала. Она не слишком хорошо разбиралась в драгоценностях. Волосы чёрные-чёрные, гладкие, такие разве что у азиатов бывают? Только глаза не азиатские, не чёрные, а светло-серые, как дым в небе осенью, прозрачные, почти бесцветные, словно у альбиноса.

Четко вырезанные, плотно сомкнутые губы; хищные гневливые ноздри прямого патрицианского носа; гордо, даже спесиво, вскинутая голова и замораживающий, отстраняющий взгляд. Каждая черточка этого лица выдавала человека умного, амбициозного, расчетливого. Жестокого? Возможно. Но, без сомнения, сильного.

Чем же он так напугал её бабку, что она предпочла прожить и умереть вдалеке от всего, что прежде составляло её жизнь? Может быть, она любила его, а он разбил ей сердце?

Как бы то ни было, теперь ему должно быть за шестьдесят. В этом возрасте появляются лысина, живот, шаркающая походка и первые признаки маразма.

Хотя – он ведь маг. Василина старше этого Эссуса, а выглядит едва ли не моложе самой Лейлы.

***

Солнце неизбежно клонилось к горизонту. А вечер должен был принести новые загадки и интересные ответы. По-крайней мере, Лейла на это надеялась.