Читать книгу Стальные сети - Екатерина Оленева - Страница 9

Вильма высказала желание продолжать путь верхом.

– Доброе утро, – с улыбкой приветствовал её принц.

– Оно и правда чудесное, – расцвела Вильма улыбкой в ответ. –Особенно приятно встречать ясный рассвет после кошмарной ночи.

Принц в ответ засмеялся.

Перестук копыт было слышать сладко. Воздух казался свежим и лёгким, словно бальзам, вливался он в лёгкие. Грива у лошадки под пальцами на ощупь чувствовалась мягким шёлком – день обещал был чудесным.

– Вы тоже это чувствуете? – хитро взглянув на неё, спросил принц Амадей.

– Чувствую – что?

– Желание дать шпоры коню и помчаться вперёд?

– Есть такое, – кивнула девушка. – А можно?

– Какой смысл быть королевской особой, если не смеешь позволить себе исполнение простейших желаний?

– Всегда считала, что королям можно больше, чем простым смертным.

– Вы ошибаетесь, леди. На самом деле мы, царственные особы, несчастнее своих подданных. Почти ничего невозможно сделать так, чтобы на тебя не глазели каждую минуту сотни, а то и тысячи, глаз. Я уже не говорю о тяжести людских судеб, привязанных к нашим рукам.

Вильма строптиво тряхнула головой:

– О, нет, ваше высочество! Не желаю слышать о царских печалях! Ваш план понестись наперегонки мне нравится гораздо больше.

– Разве я сказал – наперегонки?

– Если не сказали, то это предлагаю сделать я. Давайте разогреем кровь? Ну, хоть немного?

– Поскачем до Орлиного Холма. Посмотрим, кто выиграет? Хотя исход предсказать несложно.

– Никогда не стоит недооценивать противника.

– Даже такого очаровательного, как вы?

– Особенно такого очаровательного, как я!

– Ну, что ж? С последним спорить и правда сложно. Вы не просто очаровательны, вы – прекрасны. Мой приз – поцелуй, леди Чарис. Когда я выиграю, вы меня поцелуете.

– Не «если», а «когда»? Ладно! Если же мне удастся прийти к финишу первой, вы подарите мне ваше кольцо, принц. То самое, с синим сапфиром, что сверкает сейчас на вашем пальце.

– Договорились. Сэр Лэйд? – подозвал он к себе своего друга-оруженосца. – Мы с леди Чарис хотим устроить небольшие скачки наперегонки. Дай нам знак.

– Разумно ли, ваше высочество? После вчерашнего нападения?

– Молния дважды в одно дерево не бьёт, дружище.

Не особо скрывая недовольство, рыцарь, между тем, вынужден был подчиниться.

Стоило ему дать знак старта, как Вильма, пришпорив лошадь, сорвалась с места –рывок вперёд, во всю прыть, навстречу ветру. Это неповторимое чувство, будто она летит вперёд, как птица, а жизнь – чудесная песня, полная приключений.

Вперёд, опрометью, мимо раскидистых деревьев, мимо полосок дождевой воды, поблескивающих в канавах. Вперёд, вперёд, к высокому холму Орлов, покрытому сиреневыми соцветиями диких цветов!

Но как она не старалась, принц Амадей держался впереди, на чёрном, как смоль, коне. В том, что он домчался до условленной цели первым, не было ничего неожиданного.

Скачка разгорячила кровь. Домчавшись до условленной цели, Вильма позволила вылиться напряжению звонким смехом.

Принц, спешившись, помог спуститься с седла и девушке.

Не в благости ль нежной любви благодать?

И ангелы любят друг друга…

Скажи же, зачем от любви нам бежать?

Веленью сердец воспротивясь?

Твёрдость поддерживающих рук, нежная улыбка, горячая близость принца были приятны, а от его слов кружилась голова. От быстрой, неистовой скачки пересохли губы, а сердце рвалось из груди. Прикосновение ветра навевало мысль о неге и страсти.

Весь мир вокруг казался расплывающимся, шепчущим, волнительно-манящим…

– Моя маленькая искусительница. Сладостная лесная фея…

«Этот лес напоён любовью», – подумала Вильма, закрывая глаза.

Амадей припал к её губам, заставляя на краткий миг сначала окаменеть, а потом почувствовать себя такой свободной и лёгкой, как никогда раньше.

Правой рукой принц обнимал Вильму за талию, левую положил ей на затылок так уверенно, будто не сомневался в своём праве сделать это. Сам по себе момент казался сказочным. Хотелось, чтобы он продолжался вечно, но, к её разочарованию, принц отпустил её.

Тело всё ещё трепетало, а поцелуй горел на губах.

– Вам не следовало целовать меня, ваше высочество, – с упрёком произнесла она.

– Но вы проиграли, леди Чарис, так что я был в своём праве.

– И всё же…

– Вам же понравилось.

– Я…

– Понравилось – признайте это.

– Для вас это всего лишь игра.

– А для вас – нет? – с некоторой долей язвительности спросил принц. – Просто поцелуи не способны порадовать вас, юная леди? Вы жаждете чего-то большего? Может быть, трона?.. – с издёвкой спросил он.

Вильма несколько коротких секунд смотрела в красивое лицо принца, а потом, резко вырвав из его ладоней руку, направилась к лошадке, мирно щиплющей травку на лужайке.

Было обидно.

– Леди Чарис!..

Но Вильма, легко взлетев в седло без всякой помощи, вновь ударила пятками лошади по бокам, пуская ту рысью. К счастью, принц настиг её до того, как они вернулись к сопровождающему их отряду. Если люди и заметили ссору молодых людей, никто не посмел задавать вопросов.

Вильма решила, что будет проявлять холодность и безразличие. Она прилагала старания, чтобы в течении дня держаться от принца подальше – даже не смотрела в его сторону. Когда ей передали приглашение разделить с принцем ужин, Вильма, сославшись на крайнюю степень усталости и прошлую бессонную ночь, отказалась, к великой радости Констанс и не скрываемому одобрению Хаймэ.

Сердце жгло как угольком. Обидой? Горечью?

Это так тяжело, хотеть чего-то столь сильно… и не иметь возможности получить.

***

– Доброе утро, леди Чарис, – вежливо приветствовал принц девушку на следующее утро. – Хотелось бы загладить неловкость, проявленную мной накануне и в знак примирения преподнести вам этот скромный букет.

С этими словами Его Высочество протянуло действительно небольшой букетик тех самых цветов, что покрывали Орлиные холмы.

– Надеюсь, вы примите его? Чтобы заслужить ваше прощение, мне пришлось навестить место моего позора и убрать всех свидетелей. Теперь лишь в вашей воле казнить их, выбросив вон, или помиловать, пригрев в своей нежной руке?

У Вильмы невольно сильнее забилось сердце.

– Вы правда возвращались ради меня назад?

– Вы сомневаетесь в моём слове?

– Мне кажется это чистой воды безумием, но оно мне нравится!

– Так я прощён?

– Конечно, – улыбнулась Вильма, зарываясь лицом в букет полевых цветов.

– Значит, мы снова друзья?

– Друзья? – многозначительно протянула она, а потом, скромно потупив очи, добавила. – О, да!

Принц, вложив в тонкие изящные пальчики девушки дикие цветы, легко, с рыцарской галантностью коснулся губами её руки

– И чему только вы так обрадовались, госпожа, не понимаю, – вновь принялась ворчать её нянька, как только они остались одни. – Разве ж это достойный букет для леди? С виду – чистый веник. Им только полы подметать. Хотя, нет. Запах слишком резкий. У меня от такого всегда чих открывается. Даже на это он не годится.

– Много ты понимаешь! – рассердилась на неё Вильма. – Дело же вовсе не в цветах, глупая твоя голова, а в том, какой смысл Его Высочество вложили в свой подарок.

– Да один там смысл. Один! Этот перец мечтает залезть к тебе под юбку, а мне – держи ухо востро, а то потом ваш батюшка из меня живое чучело сделает! Вот уж не думала, что вы так легко поведётесь на пустые слова, пусть и сказанные с лаской. Я считала вас умной девушкой. А вы дурёха дурёхой на мою погибель. Ведь принц и даже не притворяется, прямым текстом говорит, что намерен вас использовать. Да будь на его месте кто другой, без этого «ваше высочество», вы бы его недостатки вперёд моего сообразили. А тут – поглядите-ка на неё? Глядеть тошно! Тьфу!

Пока Констанс трясла букет, из него с лёгким звоном выкатилось кольцо. Девушка с проворством газели опустилась на корточки, подхватилая кольцо с пола прежде, чем это сделает назойливая наставница.

– Что это такое? – грозно насупилась Констанс. – Что это такое, я вас спрашиваю?!

Впрочем, Констанс могла пыхтеть, сколь угодно грозно – настроение Вильме этим не испортить. Принц подарил ей фамильную реликвию. Когда мужчина дарит женщине кольцо – это всегда что-нибудь, да значит. Сердце её птицей летело в небо, а сама Вильма радостно засмеялась.

– Чему радуешься-то, глупая? – вздыхала Констанс.

Не отвечая, Вильма надела кольцо на палец. Чтобы то не соскальзывало, ей пришлось натянуть его не на безымянный, как принято, а на указательный. Чтобы не слушать причитания Констан, подхватив юбки, она выбежала из шатра.

Принц ждал её, держа в поводу двух лошадей. Рядом с ним стоял верный оруженосец Лэйд, а остальные воины из отряда уважительно держали дистанцию.

– Готовы, сударыня? Позвольте помочь вам подняться в седло?

– Как вашему высочеству будет угодно.

Вильма залилась краской смущения, когда сильная рука воина легко, словно пёрышко, подбросила её вверх.

– Благодарю вас.

– Не за что, – прозвучало в ответ.

Протрубил рожок, оповещая, что отряд снимается с места. Они двинулись вперёд лёгкой рысью, чтобы не утомлять коней.

Констанс осталась вместе с обозом и теми, кто должен был догнать их позже, собрав палатки и шалаши.

Глухие, мрачные леса остались позади, теперь по обе стороны от дороги бежали поля. Ветер шевелил волосы. Пели птицы. Мир снова казался сладким и увлекательным. Дорога была хорошо укатанной и ровной – купцы, доставляющие по ней товар в столицу, старались держать её в порядке.

Не сразу Вильма поняла, что, в отличие от неё, принц не выглядит воодушевлённым.

– Вы не в духе, ваше высочество? Что вас огорчает?

– Взгляните туда, сударыня.

– Куда? – не сразу поняла Вильма.

– На пустынные нивы.

–А что с ними не так?

– Вороньё.

– И?.. В чем дело, не понимаю. Это обычная стая птиц.

– Жаль вас разочаровывать, но «обычная стая птиц» кружит прямиком над виселицей, что стоит чуть дальше, у перекрёстка. И полагаю, не пустует. Трупы привлекает птиц.

– Виселицы? Никогда не видела их. Мой отец никогда никого не вешал.

– Да, я в курсе, что он предпочитает другие способы наказания.

Вильма сделала вид, что не заметила прохладу в голосе принца.

– Это виселицы заставляют вас грустить, ваше высочество? Конечно, печально, но ведь на виселицах вешают преступников?

– Или тех, кого объявляют таковыми. Чаще всего это простонародье, укравшее корочку хлеба или крестьянин, осмелившийся вытащить фазана из силков своего господина. Наши законы несовершенны и виселицы никогда не пустуют, увы.

– Если законы вам не по душе, почему не изменить их? Прикажите вашим министрам, пусть сделают их более милосердными. Или просто подпишите указ о помиловании. Ведь вы почти король!

Принц Амадей взглянул на Вильму с весёлым недоумением:

– Вы сейчас говорите серьёзно, сударыня? Какое милое представление о мире. Хотя, чему тут удивляться? Вы ведь ещё почти дитя. С вами сложно не попасть впросак. Порой вы кажетесь умудрённой опытом, а порой, как сейчас…

– Глупой?..

– Наивной. Неопытной. Увы, нет, я могу отменить чью-то казнь росчерком пера при желании, но о скольких казнях в моём королевстве я не имеют ни малейшего понятия? Вельможи чинят закон на своих землях по своему усмотрению, иногда творя произвол…

– Возможно, что я действительно наивна, но человеческий фактор не отменит и самый совершенный свод законов.

– Возможно, вы правы. Не будем о политике. Вам ведь наверняка скучно?

– Вовсе нет, – соврала Вильма.

Между тем они спустились к реке, через которую был переброшен горбатый каменный мост. На переправе королевские стражники взимали с проезжих плату. Народ толпился. Сборщик мостовой пошлины не спеша собирал подати, явно получая удовольствия от процесса, не упуская возможности почувствовать над другими людьми хоть маленькую, но власть.

– Дорогу его высочеству, принцу Амадею Вайтхорнскому! – протрубили в трубы.

Люди поспешно старались отодвинуться, освободив путь королевскому отряду. Все знали, что знатные особы не терпят проволочек.

Путь им преграждал лишь фургон, успевший взгромоздиться на мостик. Хозяевами фургона оказалась супружеская чета с четырьмя маленькими детьми. Мать семейства сидела с печальным лицом, держа младшего ребёнка на коленях, а отец пытался сторговаться с несговорчивым сборщиком. Все в этой компании выглядели измученными и голодными. Судя по той части перебранки, что удалось застать, бедняк пытался снизить цену за проезд, обещая отдать долг на обратной дороге, сборщик упрямился и не соглашался.

– Сэр Лэйн, – подозвал к себе принц начальника своей охраны. – Вот, –протянул он мешочек с деньгами. – Оплатите проезд. Заплатите и за этих людей тоже. Остатки раздайте милостыней.

– Слушаюсь, ваше высочество.

Поступок принца вызывал у Вильмы восхищение. Конечно, невозможно заплатить за всех бедняков, но правда в том, что большинству людей и круга вообще бы не пришло в голову помогать беднякам.

Она не отдавала себе отчёта, что с каждым мгновением всё сильнее влюблялась в синеглазого трубадура.