Читать книгу Исповедь без прощения - Екатерина Островская - Страница 5

Премии в конвертах на корпоративе действительно вручали. Наступающий Новый год отмечался все в том же зале заседаний, что и в прошлом году, в том самом, где едва не случилась когда-то массовая драка из-за того, что кто-то сел не на свое место и съел чужой бутерброд с красной икрой. Во избежание повторения подобных неприятностей в этот раз напротив каждого стула на столе стояла табличка с фамилией и должностью обладателя места. Правда, в табличку с Дашиной фамилией вкралась ошибка, там обозначалось: «Начальник коммерческого отдела». Но зато нигде не было видно Пожидаевой.

Даша не решилась садиться рядом с такой надписью. Вероятно, Лиля, печатая таблички, в очередной раз ошиблась. Но тут подошел Владислав Петрович и с улыбкой отодвинул стул, предлагая занять именно это место, при этом прошептав на ухо:

– Пожидаева после Нового года уходит. Ищем нового завотделом. Но я уже предложил вашу кандидатуру.

Это известие оказалось лучшим подарком к празднику. И хотя работа Даше не нравилась, все-таки за год с небольшим такой карьерный рост от рядового сотрудника с окладом в семнадцать тысяч до начальника отдела, который получает никак не меньше пятидесяти, – это замечательно. Правда, пока она еще не утверждена на должность, но раз Копатько сказал, значит, так оно и случится. Главный акционер предприятия – его родной отец, вряд ли он не прислушается к сыну.

На этот раз корпоратив проходил спокойно: вполне возможно, что сотрудники помнили, из-за чего год назад лишился работы бывший генеральный… А если увольняют начальников высшего звена, то остальных точно не пожалеют. Поэтому все вели себя прилично.

После нескольких тостов Владислав Петрович обратился к сотрудникам:

– Ну, чего сидите как в кабинетах? Не хотите, что ли, жирок растрясти? Давайте потанцуем немного.

И все вскочили как по команде. К Даше тоже подлетел какой-то паренек из производственного отдела, она уже вышла к кавалеру из-за стола, однако рядовой сотрудник внезапно испарился, а вместо него стоял сам генеральный директор.

– Я думаю, вы мне не откажете, – улыбнулся он.

Танцевали почти все: лишь несколько женщин остались за столом ввиду численного превосходства женского пола. И парочка мужчин выскочила в коридор, вероятно, чтобы пересчитать купюры в конверте.

– Кстати, по поводу вашего назначения, – шепнул Копатько, – вопрос можно решить уже завтра. Хотя нет, завтра вряд ли, но сразу после праздника наверняка. Только если вы мне завтра предоставите отчет. Тогда я смогу убедить акционеров.

– Но завтра 31 декабря, – напомнила Даша, – выходной.

– Официально завтра – рабочий день. Это я, по доброте душевной, отпустил всех, чтобы люди готовились к празднику. Но вы, если, конечно, претендуете на новую должность, приходите с документами.

– Но отчет не готов еще…

– Ну что ж, – вздохнул генеральный, – очень жаль, а мне так хотелось, чтобы это место было вашим.

На самом деле Даша почти все сделала. Цифры были проверены и перепроверены. Но кое-какая доработка все же требовалась.

– Я постараюсь успеть, – сказала Даша, – прямо сейчас пойду домой и поработаю до утра…

– Вот и славненько! – обрадовался Копатько. – Только отдохните потом немного, а к полудню приходите. Я буду в своем кабинете – специально приеду. Посмотрю то, что вы подготовили, и отправлюсь праздновать. Вы, кстати, где будете Новый год отмечать?

– Дома, – с легким недоумением ответила девушка.

Тут мелодия закончилась. И поскольку не было распоряжения начальства на продолжение танцев, все вернулись на свои места за столом. А Даша взяла сумочку и поспешила к выходу. Дубленку и сапожки она оставила в своем кабинете, зашла туда, но не стала сразу одеваться, а задумалась. Она не хотела приходить на этот корпоратив, но пришлось. И теперь даже рада этому – состоится ли ее назначение на новую должность, еще неизвестно, но само известие приятно греет душу. На самом деле, зачем начальству брать человека со стороны? Вряд ли так необходимо, когда есть она, которая и так тащит весь отдел. Чем занимается или занималась Пожидаева, неизвестно, но, когда ее нет на работе, ничего не меняется. Начальник отдела только участвовала в каких-то планерках, которые проводит Владислав Петрович, и, возвращаясь от генерального, давала указания Даше как единственной подчиненной, а потом контролировала выполнение своих распоряжений… То есть Пожидаевой казалось, что она контролирует: но в таблицы и графики Людмила Захаровна и заглядывать боялась, потому что не могла в них ничего понять, и изредка просматривала только списки должников…

Даша сняла туфельки, спрятала их в нижний ящик стола, надела сапожки, дубленку, вышла из кабинета и увидела стоящую у дверей Лилю. Секретарша тоже была уже одета и, похоже, дожидалась именно ее.

– Тоже уходишь? – спросила Даша.

Лиля кивнула, и они вместе пошли к выходу. Проследовали по длинному коридору мимо одинаковых дверей с потрескавшимся дешевым шпоном под белый ясень, миновали будку, за стеклянной перегородкой которой пожилой охранник ел бутерброды. При появлении девушек он быстро убрал со стола пластиковую пивную бутылку, кивнул на прощание и уставился в экран маленького телевизора, где надрывались от собственного счастья блестящие от лака эстрадные звезды.

На улице шел снежок, редкий и мелкий, как манная крупа. Снежинки стремительно слетали с темного неба, искрились в свете уличных фонарей и терялись в темном пространстве.

Девушки осторожно спустились по ступенькам.

– Как я навернулась тогда, – вспомнила Лиля и рассмеялась. – так больно было! Кропачев потом прощения просил, но говорил, что это не он…

– Это не он, – подтвердила Даша, – это Владислав Петрович.

– Разве? – не поверила секретарша и вздохнула. – Ну да ладно.

Какое-то время шли молча, а потом Лиля сказала:

– Пожидаева уходит.

– Я знаю, – ответила Даша, – только не могу понять почему. Работа у нее непыльная, зарплата хорошая, начальство она устраивает.

– У нее муж из тюрьмы вернулся… – И, увидев удивление на лице собеседницы, секретарша продолжила: – Он почти двадцать лет сидел. Они познакомились, когда Людмиле Захаровне и девятнадцати не было, то есть как мне сейчас. А потом выяснилось, что Пожидаев главарь банды. Посадили, следствие шло долго, и каким-то образом Людмиле удалось устроиться в следственный изолятор, чтобы поближе к нему быть… А когда Пожидаева на зону отправили, она ездила к нему, и поженились они уже там. А еще, как мне рассказывали, ее муж познакомился в камере с отцом нашего Владислава Петровича, говорят, тот ему помог, и поэтому Копатько-старший посчитал, что обязан Пожидаеву, и взял его жену на работу. Хотя никто не знает про то, что Копатько сидел. А может, и наврали мне, и Владислав Петрович сказал, что его отец никогда не был под судом. Но вполне может быть, что он просто откупился.

Даша не нашлась что ответить и поэтому спросила Лилю:

– А ты как попала сюда на работу?

– Школу закончила, дальше учиться средств не было, и мама меня привела в «Профсервис». Она здесь дворником работает, то есть работала. Думала, что и я вот так же с метлой буду. Я плакала, конечно, я же мечтала о конкурсах красоты, о подиумах, но мама сказала, что, если чем-то подобным займусь, она от меня откажется, потому что ей не нужна дочь-проститутка. Привела меня в дворники устраивать, а Кропачев увидел и позвал к себе в секретари. У него как раз тогда предыдущая уволилась.

– Ты так любишь маму, что готова была работать дворником?

– Конечно. Она хорошая, только несчастная. Ей не повезло в жизни: приехала учиться, но на третьем курсе меня родила. Пришлось учебу бросить и устроиться дворничихой, чтобы домой не возвращаться с позором. Восемнадцать лет метлой махала, а зимой снег разгребала… Ну, хорошо еще, что я Владислава Петровича упросила ее в технички перевести. А вы как здесь оказались? Все удивляются, говорят, что вы белая ворона. Гордая такая вся.

– Чем гордиться? – удивилась Даша. – Искала работу, везде отказывали, денег не было…

Они свернули во двор, потом прошли дом с мастерскими художников под крышей, скверик и детскую площадку. Даша шла к себе, а куда направлялась Лиля – непонятно.

– Я там бутылку шампанского стащила, – призналась секретарша, – хочу с кем-нибудь поговорить, но только не с кем… А с мамой поделиться боюсь… Тема очень непростая.

– Ты беременна? – догадалась Даша.

Девушка смутилась и со вздохом кивнула.

– Что ж, пойдем ко мне, – предложила Шеина, пытаясь не думать о том, что ей нужно поскорее доделывать отчет для гендиректора.

Она поняла, что Лиле просто не с кем поговорить, спросить совета. Подруг у нее нет, вероятно, в школе девочки презирали ее за то, что растет без отца, мать дворничиха, что бедно одевается, что нет денег на хорошие духи и дорогую косметику, и ненавидели за то, что, несмотря на все это, она красивая. И на работе красавицу-секретаршу не особенно жалуют. Так что, кроме мамы, у нее никого. Есть, конечно, отец будущего ребенка. Только кто он? Неужели сплетница Прошкина была права и у Лили роман с Владиславом Петровичем?

– Он знает, что ты беременна? – спросила Даша, не называя имени.

Лиля печально кивнула.

– Сказал, что на аборт деньги даст, а если я буду болтать…

– Грозился уволить, – подсказала Шеина.

– Так вы знаете, кто это? – испугалась девушка.

– Догадываюсь. Других мужчин он к тебе не подпускает.

Секретарша вздохнула.

– Это правда, а теперь и вовсе никто не появится. Кому я с ребенком буду нужна?

Они пересекли скверик. Возле подъезда стоял грузовик с фургончиком, из которого вытаскивали небольшой шкаф. А рядом стояла серая «Нива» с поднятой дверью багажника. Грузчики уже заканчивали работу, потому что фургон был пуст.

Когда девушки подошли к парадному, навстречу им вышел молодой человек в короткой зимней куртке с волчьим воротником. Лицо его раскраснелось, очевидно, и он таскал мебель. К нему подошел бригадир грузчиков и изобразил невероятную усталость:

– Хозяин, добавить надо бы: у ребят праздник и все такое.

– У меня тоже праздник, – ответил парень, – и я таскал вместе с твоими ребятами. – Он встретился взглядом с проходящей мимо Дашей и протянул бригадиру купюру: – Держи еще тыщу! Больше не дам!

Парень догнал девушек возле дверей лифта.

– Я ваш новый сосед, – улыбнулся он, – буду жить на седьмом этаже.

– Я на шестом, – ответила Даша.

– А я на первом, но в другом доме, – сказала Лиля.

Все вместе зашли в лифт. Кабина поползла вверх. Даша старалась не смотреть на парня, отвернулась и увидела в зеркале его отражение, он смотрел на нее не таясь.

– Хворостинин, – назвал себя молодой человек.

– Если вы скажете, что вас зовут еще и Дмитрий… – усмехнулась Даша.

Брови соседа подскочили вверх.

– Вы знаете, кто такой Дмитрий Хворостинин? – удивился он. – Откуда?

– В школе хорошо училась.

– Да ладно, – возмутился он, – про него в школьных учебниках не очень-то много.

Кабина остановилась на шестом этаже. Даша с Лилей вышли.

– Погодите! – крикнул Хворостинин. – А как зовут мою соседку?

– Шеина Дарья.

Новый сосед хотел еще что-то сказать, но двери закрылись.

Пока Даша доставала ключи, Лиля негромко поинтересовалась:

– А кто такой Хворостинин?

– Величайший русский полководец, – ответила Даша, пока открывала двери, – во всех своих битвах он одерживал победы. Громил шведов, литовцев, поляков, ногайцев, крымских татар и не потерпел ни одного поражения. Сулейман Великолепный, правитель Османской империи, решил завоевать Европу, что, несомненно, и случилось бы, однако Сулейман, уверенный в своей силе, решил сначала покорить слабую тогда Россию. И послал на Москву сто двадцать тысяч лучших воинов, во главе которых поставил своего двоюродного брата, крымского хана Девлет-Гирея. В полусотне верст от Москвы их встретил пятитысячный отряд князя Дмитрия Хворостинина. Битва длилась четыре дня. На помощь Хворостинину успели подойти еще двадцать тысяч русских воинов. Враги были разгромлены наголову – лишь пять тысяч османов смогли тогда вернуться домой. Погибли почти все братья и сыновья Девлет-Гирея.

– Какая вы умная, – восхищенно протянула Лиля, проходя в прихожую следом за хозяйкой.

Однокомнатная квартирка, в которой проживала Даша, своими размерами не впечатляла. В комнате, заставленной книжными шкафами, было не развернуться. Девушки расположились на пятиметровой кухне.

– Вы давно здесь живете, Дарья Александровна? – спросила Лиля.

– Почти четыре года, только давай без отчества. И на «ты». Я – просто Даша, а ты – Лиля. Разница в возрасте между нами небольшая. Если дружить, то дружить: будем помогать друг другу, поддерживать в сложных ситуациях. Ты согласна?

– Да, – с радостью закивала гостья, – у меня вообще ни друзей, ни подруг.

– У меня тоже.

– А художник? Простите, Дарья Алек… то есть прости, Даша, но все говорят, что у тебя роман с пожилым художником.

– Художник уехал в Париж. Но он мой друг и ничего больше. А насчет возраста, главное, какой человек, иногда и молодой в душе может оказаться древним стариком. И тут не угадаешь, кто моложе – пятидесятилетний художник Скуратов или Копатько, которому двадцать пять…

– Двадцать шесть, – поправила Лиля и вздохнула.

Наскоро приготовили закуски, но шампанское решили не открывать: Лиле нельзя, а Даше еще предстояло работать всю ночь.

– Я не знаю, как это произошло… то есть знаю, конечно, – начала рассказывать девушка, – только не понимаю, почему я в него влюбилась сразу. Вот как увидела в первый раз – так сразу это и случилось. У меня даже ноги отнялись, я сидела за своей секретарской стойкой дурацкой и подняться не могла. Как парализованная. А он меня в клуб пригласил, потом в ресторан, и в боулинге мы были… Я даже представить не могла, что когда-нибудь окажусь в таких местах. В загородный дом к нему ездили. В первый раз, когда он меня туда привез, там были его друзья со своими девушками. Выпили, а потом в баню пошли. Все разделись, а я стеснялась. В простыню завернулась, а Влад с меня эту простыню сдернул… Неприятно, конечно, когда тебя чужие люди рассматривают, но я смирилась: может, у них так принято… У них там много чего принято непонятного для меня. Иногда мне казалось, что Владик меня любит: он подарки делал, красивое белье покупал, цепочку золотую… Но как-то раз я в городской квартире у него осталась, лежим в постели, а тут его отец нагрянул… Влад ему открыл, Петр Иванович прошел в комнату, увидел меня и сказал: «Быстро встала и пошла отсюда!» И стоит, смотрит. Я же не могу при нем одеваться. Попросила, чтобы он вышел. А он как крикнет: «Между прочим, это моя квартира: на мои деньги куплена. И я здесь смотрю туда, куда хочу». У меня от стыда слезы потекли. Но он, правда, ушел тут же. Сказал только, что знает, кто я такая, и не надо прикидываться недотрогой…

– Владислав пытался его остановить, защитить тебя как-то? – сердито спросила Даша.

Лиля покачала головой.

– Владик сказал потом, что это бесполезно. Его отцу нельзя возражать, тогда он совсем неуправляемым становится. К тому же отец хочет Владика женить на дочери вице-губернатора Лексукова. И ничего другого слышать не хочет. Петр Иванович для того и дал Владу наш «Профсервис», чтобы он опыта набрался, потому что Лексуков ему хорошую должность в городском ЖКХ подготовил. И эту Кристину Лексукову я видела. Она к нам в офис заезжала как-то. Может быть, даже симпатичная, одежда на ней дорогая, макияж, украшения… Черный «Мерседес» с водителем. Куда мне до нее! Влад, правда, говорит, что она ему никак… То есть не нравится вовсе. Но она часто ему звонит и на мобильный, и даже через мой номер в приемной… Я один раз решила послушать, о чем они говорят, но Влад как крикнет: «Положи трубку!», а этой Кристине объяснил, что секретарша дура.

– А тебе так нужен Копатько? – поинтересовалась Даша.

Лиля быстро кивнула.

– Тебе нужен именно Владислав – избалованный и грубый? Который ходит в баню с друзьями и голыми случайными подругами друзей, – попыталась уговорить ее Даша. – Дай бог, чтобы было так, как ты хочешь сейчас. А вдруг тебе встретится настоящий мужчина – сильный, добрый, надежный, который полюбит тебя, а ты полюбишь его…

– Кому я нужна буду с ребенком!

– Что ты заладила «с ребенком, с ребенком!». Настоящий мужчина полюбит и тебя, и твоих детей, пусть их хоть десять будет. Ты красивая и очень хорошая, а мужчинам нужна такая жена, а не кукла в «Мерседесе» с брильянтами.

– Где ж такого встретить можно?

– Да где угодно. Хоть в лифте!

Даша сказала не подумав и вдруг поняла, что это не случайно вырвалось. Вспомнила, как смотрел на нее новый сосед через отражение в зеркале лифта, вспомнила его лицо – обычное лицо, спокойный взгляд…

– Сегодня одного уже встретили, – тоже вспомнила Лиля, – но он только на тебя смотрел.

– Просто потому, что я живу в этом доме, – попыталась отговориться Даша, – и потом, он наверняка женат. Ему лет тридцать уже, если не больше, а таких расхватывают сразу.

– Не знаю, – задумчиво произнесла Лиля, – кольца на пальце у него нет, я посмотрела.

Так они проговорили какое-то время, потом Лиля собралась уходить, и Даша решила ее проводить. Вышли на лестничную площадку, вызвали лифт. Сверху доносился шум передвигаемой мебели.

Когда зашли в кабину, Лиля нажала кнопку седьмого этажа и объяснила, что хочет посмотреть, как этот человек устроился. Они поднялись наверх и оказались возле приотворенных дверей такой же, как и у Даши, квартиры. Новый сосед девушкам обрадовался и пригласил войти.

То, что он не женат, можно было понять, едва заглянув в комнату: кровати в ней не было, стоял лишь не очень широкий односпальный диван. Шкаф, книжные полки, кресло, пара стульев, стол – вот и вся мебель. Непонятно было, за что бригадир грузчиков просил дополнительные деньги. Вероятно, за штангу, гири и гантели, сваленные в углу.

– Вы сюда, наверное, по обмену после развода? – поинтересовалась Лиля.

– Не успел пока жениться, – признался Хворостинин. – Был прописан в квартире сестры, но там появлялся редко. По командировкам все время мотался. А сейчас подкопил деньжат и приобрел то, на что хватило средств.

– У Даши квартира как раз под вами, – просветила парня Лиля, – так что можете перестукиваться по трубе.

– Вы знаете азбуку Морзе? – удивился Дмитрий, глядя на Дашу.

– Нет, конечно, – ответила за подругу Лиля, – и вряд ли перестуки понравятся кому-то еще. Проще найти какой-нибудь другой способ общения.

– Я подумаю над этим, – пообещал сосед, – а вообще надо отметить мое новоселье, да и Новый год заодно. Может быть, заглянете ко мне в новогоднюю ночь? Вы где завтра будете?

Даша пожала плечами. Она вдруг вспомнила, что в полдень должна отнести генеральному отчет, который еще следует доработать.

– И я еще не решила, где буду, – проговорила Лиля, – каждый год с мамой встречаем, но теперь хочется сменить обстановку.

– Вот и приходите ко мне с Дашей. Из меня, правда, кулинар никакой.

– Мы придем обязательно, – тут же пообещала девушка…

Хворостинин проводил их до кабины лифта. Прощаясь, напомнил, что рассчитывает провести праздничный вечер в их обществе, а если девушки считают, что идти в дом к малознакомому мужчине противоречит правилам хорошего тона, то могут для страховки прихватить друзей, он будет только рад компании.

Пока спускался лифт, и Даша, и Лиля обе молчали. Лиля только искоса поглядывала на подругу. Так же, не говоря друг другу ни слова, они вышли на площадку первого этажа, и тогда Лиля остановилась.

– Ты что, обиделась на меня? – спросила она. – Думаешь, что я хочу с ним… чего-то там? Так я для тебя стараюсь! Я же такая глупая, что мне, кроме Владислава Петровича Копатько, никто не нужен.

Даша улыбнулась, она еще не определилась, насколько понравился ей новый сосед, но то, что Лиля не имеет на него видов, ее обрадовало.

Даша проводила Лилю до дома. Та показала окна их с мамой квартиры на первом этаже. Квартира, конечно, была служебная, но жили они здесь, сколько Лиля себя помнила.

Подруги расцеловались на прощанье, и после этого Лиля сказала Даше, что Хворостинин, конечно, хороший человек, но «Мерседеса» – личного или служебного – у него никогда не будет. Но это замечание Даша пропустила мимо ушей. Потому что знала, что хорошие люди на «Мерседесах» редко ездят, и, кроме того, никаких планов в отношении нового знакомого у нее не было.

Вернувшись домой, она расположилась перед компьютером, стараясь не думать ни о чем постороннем, чтобы не отвлекаться от работы. Когда Даша закончила наконец отчет и взглянула на часы, была половина пятого утра.