Читать книгу Сверх отпущенного срока - Екатерина Островская - Страница 7

Он вернулся в госпиталь утром, перед самым завтраком. С Ниной вместе добрались на такси до ограды, за которой был госпитальный сквер. Перед тем как проникнуть на территорию, Дальский поцеловал девушку, и она долго не могла оторваться от него. Потом, протиснувшись в щель, он переоделся тут же возле забора, засунул чужие вещи в пакет и передал сверток Нине. А та снова поцеловала его.

В палате было тихо. Но когда Алексей нырнул в свою постель, лежащий рядом прапорщик Дятлов сказал тихо:

– Лейтенант ночью умер.

– Как?! – поразился Дальский. – Он же на поправку шел… я с ним вчера в шашки играл…

– Ну да, – подтвердил Дятлов, – еще вечером нормальный был, спать лег. А ночью стонал. Я хотел даже за медсестрой бежать, но лейтенант замолчал, и я раздумал, решил утра дождаться. А видишь, как получилось. Говорят, кровоизлияние у него. Всего двадцать два года парню. Твой ровесник, кстати.

Тут вроде бы по делу вошла светившаяся от счастья Нина и дала каждому по термометру. Один термометр так и остался у нее в руке. Надеясь, что никто не обращает на нее внимания, погладила Алексея по плечу. Все отвернулись, чтобы не мешать двоим быть счастливыми, но вошел дежурный врач и мотнул головой Нине, показывая, что и другим раненым требуется ее забота.

А Дальскому он сказал:

– К вам посетитель.

И отступил в сторону, пропуская в палату молодую женщину в черном платке. Это была жена начальника штаба.

– Здравствуйте, Алексей, – негромко произнесла она и заплакала.

Дальский поднялся ей навстречу, помог опуститься на больничный табурет, а сам сел на свою кровать.

– Все, – сквозь слезы заговорила женщина, – все, кого я знала, погибли. Несколько офицеров только выжили, но они ничего не могут мне сказать, потому что не были рядом с Андреем. А вы…

Она перевела дух.

– Вы были с ним рядом?

Дальский кивнул:

– Был.

– Вы видели, как мой муж погиб?

– Нет.

– Но вы видели его?

Алексей еще раз кивнул.

– Он был ранен?

– Да, – подтвердил Алексей, – в живот. Но ваш муж считал, что раны не опасны для жизни.

– Но ведь его нет. То есть нет среди мертвых. Может, он в плену?

– Вероятно.

– Андрей что-нибудь просил передать?

Дальский отвернулся и посмотрел на пробуждающееся за окном серое утро. Снова кивнул, хотел заговорить, но не смог, потому что сдавило горло.

– Я вас очень прошу, – прошептала женщина. И погладила Алексея по плечу. Точно так же, как это сделала совсем недавно Нина.

– Он сказал, что очень любит вас, – произнес Алексей, продолжая смотреть за окно. – И сына любит, и дочку. Просил передать, чтобы Сережа поступал в Рязанское училище. И чтобы Аня нашла себе достойного человека. Еще он очень волновался, что дочка попала в больницу…

– Анечка уже давно дома. Ей просто вырезали гланды.

Дальский снова посмотрел на женщину, боясь увидеть ее слезы. Но та была спокойна.

– Вы мне все сообщили? – спросила жена начальника штаба.

– Все.

– Ничего не утаили?

– Нет.

– Дайте клятву, что не обманываете меня.

– Клянусь.

Женщина ушла.

Дятлов сел в кровати, потом смахнул что-то с лица, взял с тумбочки пачку сигарет, губами вытащил из нее одну, достал из кармана больничной пижамы спичечный коробок.

– Леха, чиркни спичкой, а то я одной рукой не навострился еще управляться.

Затянувшись сигаретой, прапорщик тут же резко выдохнул дым.

– Мда… война… Даже не представляю, что с моей было бы, если б вдруг сообщили, что меня… того самого… Я ей про руку-то написал, но только что легкое ранение. А то, что руку по локоть оторвало…

Алексей стремительно вышел в коридор. Рядом с дверью палаты, уткнувшись лбом в больничную стену, тихо плакала Нина.

Праздничный день 8 Марта Алексей вновь провел в поселке Аксай. Как и в прошлый раз, все сидели за столом, а потом родители Нины отправились ночевать к родственникам. Когда они уходили, сумрак еще не окутал двор, и Дальский был совершенно трезв. Зато ночью они с Ниной долго говорили о совместном будущем.

Вообще-то самые большие ошибки совершаются на трезвую голову. А по пьянке только преступления. Вроде Чеченской войны. Впрочем, когда президент огромной страны пьет много и с кем попало – это уже большая политика. А большая политика для того и существует, чтобы кто-то мог хапнуть огромные деньги. Порой лишняя рюмка водки, выпитая одним человеком, может стоить десятков тысяч жизней далеких от больших денег людей, то есть людей бедных и большой политикой в расчет не принимаемых.

Утром Алексей помчался на военную врачебную комиссию, на которой медики должны были решить – предоставить ли рядовому Дальскому отпуск по ранению или отправить его обратно в часть.

Комиссия прошла быстро. Алексею задавали вопросы о состоянии здоровья и о том, как он вообще оказался на службе.

Потом председатель комиссии еще раз просмотрел все документы и сказал тихо, хотя Алексей все равно услышал:

– Парень, разумеется, здоров. Но, уважаемые коллеги, я вот что хочу сказать… У меня сосед по даче – какой-то хрен из штаба округа. Так эта тыловая крыса уже почти год строит себе особняк, и там все время неизвестно чем занимаются десятка три бугаев из стройбата. Они жируют и загорают, а мы на передовую, в пекло скрипачей отправляем…

– Дальский – драматический артист, – подсказали председателю комиссии.

– Да какая разница! Может, он Качалов или новый Смоктуновский? Но парень погибнет, а тридцать бездельников во главе с тыловой крысой будут преспокойненько жрать клубнику и черную смородину, пока за них будут воевать те, кто своим искусством приумножать славу России должен…

Председатель кинул взгляд на Алексея и, не меняя тона, приказал:

– Чего ты здесь расселся? Шагом марш отсюда!

Дальский вышел в коридор, где волновалась Нина.

– Дали отпуск? – спросила она шепотом.

– Не знаю.

– Если тебя обратно пошлют, то я пойду в военкомат и напишу заявление, чтобы меня в твою часть фельдшером направили. Буду рядом с тобой.

В военкомат Нине идти не пришлось: Алексея комиссовали, то есть досрочно уволили в запас по состоянию здоровья.

В Москву к матери Алексея они поехали вместе.