Читать книгу Слово женского рода - Екатерина Рыбакова - Страница 4

Нас, рожденных в СССР, во многом воспитывало государство – наши родители не занимались формулированием и формированием жизненной позиции, всем была выдана единая идеология. Родители доверяли своих детей государству, и откровенных разговоров о жизни, кроме штампов «обещал – сделал», не было. Все женщины работали и были уравнены в правах с мужчинами, во всяком случае на уровне деклараций.

Женщины должны были трудиться, хотели они того или нет. Я думаю, моя мама работала только потому, что была обязана, оставаясь по натуре домохозяйкой, женой, матерью. Хотя, как дочь металлурга и жена металлурга, она прекрасно разбиралась во всех вопросах своей профессиональной деятельности и после института активно работала до рождения двойняшек – меня и Ани. У меня в памяти не отложилось, что мама самореализуется в профессии. И от нее я никак не могла эту установку – самореализовываться – получить. Но зато она исходила от папы, который из металлургии ушел в образование и двадцать лет возглавлял Нижнетагильский филиал Уральского политехнического института. Папина установка на самореализацию как будто была во мне скрыта много лет. И не так давно она сработала, когда мы запустили образовательные программы в «Рыбаков Фонде».

Как мне кажется, в ранней юности я не была готова к жизни. В восемнадцать лет уехала из родительского дома, и все законы мироздания пришлось постигать на собственных ошибках, решения находить интуитивно. Мне очень важно быть на связи с миром. И чтобы его не бояться (потому что жить в страхе – это ад), хочется влиять на то, что происходит вокруг. Мир несовершенен. Когда я уехала от родителей, мир меня пугал. Я не понимала, как с ним взаимодействовать, у меня было ощущение, что мир – это хаос, что вокруг угроза, агрессия, я не могла разобраться, как все устроено, – и это вызывало у меня большой страх. Выбрав, как и моя сестра, Уральский политехнический институт, я вскоре ушла из него и через год подала документы в Санкт-Петербургский университет технологии и дизайна.

Мы с Игорем познакомились рано, нам было по девятнадцать лет. Мы были студентами и учились в разных городах – я в Санкт-Петербурге, он в Долгопрудном, в МФТИ. Мы продолжали общение на два города, пока я доучивалась. А потом переехала к нему в Москву, и через некоторое время мы поженились. Игорь на тот момент уже состоялся как предприниматель, и поэтому у меня не было необходимости работать ради заработка.

Я не понимала, как важна самореализация, думала: если есть – хорошо, нет – ничего страшного. Еще два года я училась дизайну, получала второе высшее, но при этом в себе очень сомневалась, мне не хватало уверенности, энергии, чтобы что-то сделать, запустить, создать самостоятельно. Для меня предпринимательство – это способ взаимодействия с миром, и мне было важно, чтобы мой будущий бизнес приносил конкретную пользу людям. Мы с подругой открыли швейную мастерскую, где проектировали и шили костюмы для рекламных кампаний, но в 1998 году из-за обвала курса рубля нам не заплатил крупный заказчик, и бизнес прогорел.

Для меня это был болезненный опыт – деньги на первоначальные вложения я одалживала у Игоря и, конечно, не смогла их ему вернуть. После этого я устроилась на работу в рекламное агентство. Робко думала о том, как же мне реализоваться как дизайнеру, работала для того, чтобы приобрести опыт, но больших амбиций не демонстрировала. И после рождения первой дочери целиком и с удовольствием посвятила себя семье и материнству.

Когда женщина не впускает в свою жизнь ничего нового – ни людей, ни новых видов деятельности, – она будто капсулируется в маленьком мирке, в котором ей может быть комфортно. Зачастую мир за пределами этой капсулы ее дико пугает. И чем дольше женщина остается в своей капсуле, тем сложнее ей выходить в этот мир. У нее появляется ощущение, что внешний мир катится к какой-то катастрофе. А на самом деле мир остается таким, каким был всегда. Не хороший, не плохой, не добрый, не страшный – просто мир как он есть.

Познакомившись с Игорем, я поняла, что он именно тот человек, который будет защищать меня от мира, и быстро запрыгнула в капсулу под названием «семья», спряталась и чувствовала себя в безопасности. А сейчас слово «безопасность» я не люблю. Считаю, что безопасность – это ложная ценность. И когда в сообществе мы выбираем слоганы, девизы и там оказывается слово «безопасность», я всегда прошу его убрать – потому что есть только иллюзия безопасности, из-за которой теряешь связь с реальностью.

Настоящая безопасность обеспечивается не защитной позой и не агрессией, а, напротив, повышением уровня доверия в обществе. Когда ты доверяешь не только самым близким, но можешь устанавливать контакты, вступать в деловые отношения на основе доверия между ранее незнакомыми людьми. Безопасность – производная не от изначального страха перед жизнью, а от доверия к ней, от опоры на силу жизни.

И наше желание создать себе окружение, в котором мы естественно и радостно растем, реализуется через сообщества людей, чьи интересы схожи с нашими, чьи ценности нам близки. Люди, объединяясь в сообщества на основе общих ценностей, больше доверяют друг другу. Это такие круги устойчивого доверия, подкрепляемого общением и совместным действием. И потом волны доверия могут распространяться между этими кругами, захватывая в конце концов все общество. А взаимодействие, основанное не на страхе и ожидании подвоха, а на доверии, неизбежно приводит к развитию экономики и росту благосостояния людей.

Я считаю, что самый важный жизненный навык – это умение общаться с человеком, которого ты не знаешь; ты его не понимаешь, не чувствуешь, но все равно вступаешь с ним в конструктивный диалог. Природой в нас заложена ксенофобия – мы агрессивно реагируем на незнакомое и непонятное, стараемся избавиться, отстраниться, а не выстраиваем коммуникацию. А объединение в сообщества снижает градус агрессии и страха.

Собирая информацию о женских сообществах в мире, мы видели, что это эффективно работающий, доступный и масштабируемый инструмент, который действительно выстраивает доверительные связи. Посмотрев на успешные мировые модели, решили запустить их аналог в нашей стране – естественно, учитывая наши особенности.

И через некоторое время оказалось, что круги доверия работают. Когда ты приезжаешь в город, где есть «PRO Женщин», тебе достаточно выйти на контакт с кем-то из лидеров или региональных представителей – и тебя встретят, примут, покажут город. Выстроилась живая социальная сеть, которая способна дать поддержку, и в ней никто не остается один на один с проблемой. Я давно не чувствую ни одиночества, ни дефицита общения, хотя есть много людей, которые в век виртуальной реальности все это ощущают. В сообществе я как раз нахожусь в полном контакте с миром.

Становясь частью сообщества, женщина через малые группы обретает сразу множество социальных связей – из-за того, что все друг с другом общаются и даже дружат городами. Присоединение к «PRO Женщин» удовлетворяет базовую потребность в принадлежности к большой группе людей. В нашем атомизированном обществе мы ощущаем общность разве что в дни официальных праздников (Новый год, 8 Марта), а в остальном разобщены. Но базовая потребность все равно сохраняется и требует удовлетворения.