Читать книгу Та еще штучка - Екатерина Риз - Страница 5

В следующие две недели наступило затишье. Точнее, событиями эти дни изобиловали, например, теми, что Любе всё-таки пришлось освободить квартиру и переехать к родителям. Радостного в этом ничего не было, Люба снова заливалась слезами, на этот раз в бессилии, но сделать ничего было нельзя. За неделю до переезда, мы обегали, кажется, все крупные адвокатские конторы города, но никто не взялся нам помочь. Лишь руками разводили. Точнее, подать заявление в суд и попробовать оспорить договор купли-продажи юристы не отказывались, но честно предупреждали, что шансы на успешное завершение дела – мизерные. А денежных затрат судебное разбирательство потребует внушительных.

– Ещё одну квартиру потеряем, – вздохнул тогда мой бывший свекор, махнул рукой, и на этом бурную деятельность семейство моего бывшего мужа решило свернуть.

Квартиру Любе пришлось освободить, новые жильцы хотели как можно быстрее въехать в приобретённое жилище, и золовка лила слёзы, но паковала вещи. Я понимала, насколько ей было обидно, вот только обвинять кого-то, кроме себя самой, у неё не получалось.

– Можно я в выходные у вас с Серегой поживу? – попросилась Люба в гости. И горестно вздохнула. – Рядом с родителями трудно. Отвыкла я давно, да и они без конца причитают. Жить неохота. Я на пару дней к вам.

«К нам» звучало странно, как-то неопределённо, но бывшей родственнице я не отказала. Да и бывший муж неожиданно сообщил, что на выходных собирается уехать к друзьям на дачу. Что-то там праздновать.

Мы с Любой сидели на кухне, пили чай, когда Серега нас об этом оповестил. Сказал и вышел из кухни, а его сестра хмыкнула и на меня с намёком глянула.

– Мог бы и тебя позвать с собой. Наверняка, друзья не новые, с горы свалившиеся, а ваши общие.

Я равнодушно пожала плечами.

– Ему нужно устраивать свою личную жизнь. Зачем ему там я? Пусть отдыхает.

Я чувствовала, как Люба разглядывает меня, пытается что-то рассмотреть, разгадать по выражению моего лица. Я старалась сделать вид, что не замечаю, но не помогло, она всё же решила поинтересоваться:

– А тебе всё равно?

– Что всё равно? – переспросила я.

– Что у него кто-то появится?

– Наверняка появится, – сказала я. – В конце концов. Не сейчас, так позже. Это нормально.

– Не понимаю, – категорично заявила Люба. – Не понимаю, как можно расстаться и ничего друг к другу не чувствовать.

– Можно подумать, ты никогда не расставалась.

– В том-то и дело. Расставалась много раз, и каждый раз это был кошмар. Для меня, по крайней мере. Мне никогда не было всё равно.

– Люба, я не говорю, что мне всё равно, – попыталась донести я до неё. – Просто мы с твоим братом в какой-то момент пришли к завершению наших отношений. Мы их прожили до конца, понимаешь? Это совсем другие чувства, другие отношения. И я искренне желаю ему найти новую любовь. Чтобы он был счастлив. Ревности во мне нет.

Люба подпёрла подбородок рукой, глаза в стол опустила. Помешивала ложечкой чай в чашке. Потом сказала:

– Грустно всё это. Сима, как думаешь, когда-нибудь я встречу человека, который навсегда со мной останется?

– Конечно, встретишь, – уверенно проговорила я.

– А ты?

– Я? – переспросила я в лёгкой растерянности. Неожиданно её вопрос меня смутил. Я дёрнула плечом. – Не знаю. У меня характер плохой. Я вечно отыскиваю в людях недостатки. Зачем-то.

– А я наоборот. Никаких недостатков не вижу. Как последняя дура.

Я золовке улыбнулась.

– Может, на время обменяемся привычками?

– Не мешало бы.

О Денисе Прохорове ничего слышно не было. Я раз в два дня стабильно звонила Снегирёву и интересовалась новостями. Говорила, что переживаю за Любу, и все мне верили. Конечно, я, на самом деле, за неё переживала, всё-таки считала подругой, но куда больше меня сейчас волновал Прохоров и его возможное место пребывания. Но Лёня каждый раз заверял меня, что мерзавец сгинул в неизвестном направлении.

– Запрос в Питерскую полицию мы подали, он находится в розыске, но пока никакая информация о нём не появилась. Сима, ты же понимаешь, что такого, как Прохоров, будет очень сложно отыскать. Это птица, которая летит, куда хочет. Кто знает, с кем он за последние месяцы смог наладить связь и завязать знакомство. Нашёл себе очередную влюблённую дуру, и отправился к ней, в любую точку нашей немаленькой страны.

– Ну да, ну да, – пробормотала я. Мои мысли в этот момент мало касались печалей разочарованной Любы, гадала я о другом. Потом куда более бодрым голосом проговорила в трубку: – Ладно, будем надеяться, что жизнь свершит справедливость.

– Чего? – переспросил Снегирёв.

Я пояснила:

– Что накажет его, Лёня.

– Ну, я бы особо на это не надеялся, но почему бы и нет?

– Если будут новости, сразу звони, – попросила я его. Хотела уже телефон отключить, даже попрощаться успела, а Лёня меня позвал по имени, и я снова вернула телефон к уху.

– Сима.

– Что?

– А ты на день рождения к жене Артёма Баранова едешь?

– Э-э… – задумчиво протянула я, не зная, что сказать. – Меня, вроде как, не приглашали.

– Просто Серега поедет. На даче собираемся.

Я вздохнула. Наш развод с мужем случился полгода назад, времени прошло предостаточно для того, чтобы человеческое любопытство и удивление унялось, но из-за нашего совместного с Серегой проживания, друзья и знакомые упорно отказывались верить в наше расставание. По-прежнему считали нас парой, которая в один не очень прекрасный момент свернула не туда. Но мы живём под одной крышей, значит, до сих пор семья. А теперь вот Серега идёт на день рождения, его позвали, а меня нет. Как подозреваю, меня не позвали потому, что именно бывший муж попросил этого не делать, в конце концов, это его школьный друг, а не мой. И теперь все вокруг принялись задавать вопросы. С тем же пылом, что и вовремя нашего с ним бракоразводного процесса. Не понимали, как реагировать, и как теперь с нами общаться. Как и раньше обращаться к нам обоим, или поодиночке.

– Хорошо вам отдохнуть, – сказала я Лёне, пресекая тем самым все дальнейшие расспросы. – Поздравьте от меня Алёну. Пока, Лёня.

Телефон я выключила, недовольно надула губы. Как же трудно общаться с людьми порой.

– Всё в порядке? – спросила меня Галя, когда я вернулась на рабочее место после перерыва. – Ты какая-то разозлённая.

Я лишь отмахнулась, всем своим видом давая понять, что, в принципе, ничего серьёзного не случилось, но всякими глупостями меня успели разозлить. Я прицепила бейдж с именем на лацкан форменного пиджака, присела на своё место за стойкой регистрации, растянула губы в широкой улыбке, увидев проходящее мимо начальство. Один из владельцев гостиницы появился в холле, обозрел помещение цепким взглядом, а когда его взгляд обратился ко мне, я и улыбнулась.

– Добрый день, Николай Аркадьевич, – поприветствовала его сладким голосом Галина за моей спиной.

Николай Аркадьевич, мужчина весьма колоритной внешности, будто бывший боксер в тяжелом весе, с поломанной переносицей, пудовыми кулаками и заметно поредевшими волосами на затылке, что ему никак не шло, выглядело странно, но ничего поделать с возрастными процессами он, судя по всему, не мог. После Галиного приветствия и моей улыбки, он подошёл к стойке и облокотился на неё.

– Привет, девчонки. Как дела?

– Всё хорошо, спасибо. Никаких эксцессов.

– Замечательно. Обожаю, когда вы так говорите. Что с заселением?

– Семьдесят процентов. К вечеру ожидаем туристическую группу из Москвы.

– Звучит оптимистично.

Он продолжал стоять и смотреть на меня. Николай Аркадьевич, вообще, любил на меня смотреть, я не раз замечала, но дальше взглядов наше с ним общение никогда не заходило. Я притворялась, что вовсе ничего не замечаю, а он после легко улыбался и отправлялся звонить жене, даме с весьма властным характером, под стать грозной внешности мужа, докладывать, что любит, ценит, верен и, вообще, счастлив из-за того, что она его жена. Не знаю почему, но мне казалось, что он заверяет её именно в этом. Отходит от меня, достаёт из кармана телефон, тыкает в него пальцем, и вот уже я слышу его голос:

– Зайчонок, я на работе… Всё хорошо, конечно, помню, конечно, люблю…

Вот и сейчас Николай Аркадьевич от нас отошёл и потянулся рукой к внутреннему карману пиджака. Мы с Галей одновременно усмехнулись. Она даже негромко проговорила, с особой интонацией, и специально для меня:

– Мужчины.

– Но, знаешь, – загадочным шёпотом сказала я, откинув голову назад, глянув на коллегу снизу-вверх, – всё равно приятно быть чьим-то объектом созерцания.

– Было бы куда приятнее, если бы он тебе зарплату повысил. А так, за бесплатно таращится.

Я улыбнулась, повернулась обратно к компьютеру. И подскочила от неожиданности, когда на стойку, прямо на уровне моих глаз, со шлепком приземлился чей-то паспорт. Я глаза вскинула, немного испуганно, и увидела перед собой мужчину. Голубые глаза внимательно смотрели на меня через стёкла очков в тонкой оправе. И в первые две секунды я сосредоточилась именно на этих глазах, даже их выражение меня не особо интересовало, я поразилась их голубизне и пронзительности. Затем всё-таки моргнула, возвращаясь к реальности, чуть сдвинулась назад на стуле, и тогда уже более трезво взглянула на человека перед собой.

Мужчина, довольно высокий, совершенной, интеллигентной внешности, стоял перед стойкой регистрации, прямо передо мной, абсолютно спокойно глядя на меня и Галю. Он не наклонялся, не облокачивался, как делают многие. Он стоял с ровной спиной, держал в руках кожаный портфель, а вот свободную руку положил на стойку, и я увидела массивный циферблат часов на его запястье и широкий, металлический браслет, что охватывал его. Часы, без всякого сомнения, были дорогими, не просто безделушка. Да и одет мужчина был, будто с обложки бизнес-журнала. Однотонная голубая рубашка с твёрдым воротничком, строгий пиджак, без единой игривой мелочи. Идеально выбрит и причёсан. В его внешности не было ничего, за что бы мог зацепиться взгляд, как за неподобающее, неряшливое или простецкое. Мужчина аккуратным жестом поправил очки на носу.

– Добрый день. Для меня бронировался номер. На фамилию Филатов.

Я вспомнила, что мне необходимо улыбнуться гостю. Растянула губы в дежурной улыбке. Отозвалась:

– Добрый день. Одну минуту, я проверю. – Я нажала пару кнопок на клавиатуре. Мои губы раздвинулись в более подобострастной улыбке. – Да, всё верно. Иван Олегович?

Он коротко кивнул.

– Будьте добры, паспорт, – заученно проговорила я. В ответ тишина, я через секунду подняла на мужчину взгляд, не понимая, отчего он молчит и почему ничего не предпринимает. И тут вспомнила, что его паспорт уже некоторое время лежит передо мной на стойке. Мы встретились взглядами, под его холодным, серьёзным взглядом из-за стекол очков, мне вдруг стало неловко. Даже мурашки поползли по спине. И моя следующая улыбка вышла несколько кривоватой и смущённой. – Извините, – пробормотала я, забирая его паспорт.

Мне не нравилось, как он на меня смотрел. С таким равнодушием, будто я была неодушевлённым предметом, обслуживающим его. Наверное, именно так я перед ним и представала. Нечто, что обустраивает его быт в этот момент. Ненавижу таких личностей. До того вежливы, воспитаны и интеллигентны, что являются воплощением самовлюблённости. Никого не ставящие во главу угла, кроме себя.

– Вам нужно подписать здесь, – сказала я ему, стараясь больше не встречаться с Филатовым Иваном Олеговичем взглядом. Положила на стойку перед ним анкету с его данными. Рядом положила шариковую ручку. Ручку он взял, придвинул к себе бумаги, и я видела, как бегают его глаза по строчкам текста. То, с каким вниманием он вчитывался в собственные данные, всё мне о нём сказало. Адвокат. Знакомая реакция.

Его роспись была резкой и стремительной. И совершено непонятной. Я забрала бумаги обратно, и неожиданно услышала:

– У вас удивительное имя.

Его голос прозвучал всё также равнодушно и безразлично. А вот я вскинула на него удивлённый взгляд, посмотрела непонимающе. А Иван Олегович глазами указал мне на бейдж, что красовался на моей груди.

– Серафима. Очень красиво. Сейчас редко такое имя встретишь.

Я застыла в растерянности. Возможно, мне нужно было сказать ему спасибо, вот только я не поняла, было это комплиментом или нет. Потому что после Иван Олегович забрал свой паспорт, выданный ему ключ от номера, и от меня отвернулся. А я вдруг опомнилась, и уже ему в спину поспешно проговорила:

– Ваш номер триста пятнадцать. Третий этаж, правое крыло.

– Спасибо, – кинул он мне через плечо, и направился в сторону лифта. При нём был лишь небольшой чемоданчик с вещами. Я смотрела ему вслед, и едва заметно дёрнулась, когда Галя проговорила у меня над ухом:

– Видала? Вот такие они, столичные шишки.

Я опустилась на стул. Отчего-то здорово нервничала.

– С чего ты взяла, что он шишка?

– А то по нему не видно. Хлыщ московский.

Я заставила себя сделать глубокий вдох. Секунду молчала, а затем сама предложила:

– Может, вечером сходим куда-нибудь? Давно собирались же. Любу возьмем, ей надо отвлечься.

Галя присела на соседний со мной стул, включила свой компьютер. А мне сказала:

– Ей надо не отвлечься, а найти нового мужа.

Я улыбнулась, а коллегу попросила:

– Не будь злой. Так что, идём?

– Конечно. Я всегда «за». Устроим девичник.

К наступлению вечера я окончательно убедилась, что мне необходим бокал вина. А лучше два. После работы я доехала до дома, порадовалась тому, что Серега уже успел отчалить на дачу Барановых, и мне не придётся собираться в ресторанчик, в котором мы с Галей забронировали столик, под его насмешливые взгляды и реплики. Люба ждала меня уже при параде, и я даже вслух порадовалась за неё, за её броский наряд и идеальный макияж, мол, не всё так плохо, как она сама думала. Она готова начать жить дальше.

Люба, присев на подлокотник кресла, наблюдая за моими поспешными сборами, невесело усмехнулась.

– Начинать жить дальше без квартиры и по уши в долгах, как-то не слишком весело, знаешь ли.

Я глянула на неё через отражение в зеркале. Выражение на лице золовки было печальное.

– Всё наладится, – сказала я ей. – По-другому не может быть.

– Ты оптимист, Сима. Всегда такой была.

– Как жить по-другому, я не знаю, – пожала я плечами. Покрутилась перед Любой в выбранном наряде. – Как тебе?

– Ты красавица, – заверила она.

В ресторан мы отправились на такси. По дороге развеселились, Люба начала смеяться, а я радовалась её хорошему настроению. У дверей ресторана встретили Галю. Та тоже принарядилась, выглядела ко всему готовой, к любым приключениям и переменам в жизни.

– Девочки, мы все свободны, молоды и красивы, – заявила она, стоило нам с Любой выйти из такси. – Пусть все мужчины этого города в этот вечер лягут у наших ног. Как вам план?

Я от души рассмеялась.

– Сногсшибательный.

Ресторан, который Галя выбрала для нас этим вечером, в городе имел репутацию «пьяного» ресторана. Ничего плохого и пошлого здесь не происходило, зато уровень веселья всегда зашкаливал. Люди пили, танцевали, пели в караоке, вот только возраст отдыхающих был от тридцати лет и выше. По всей видимости, это градус радости и добавляло. Люди знали, для чего они сюда приходят и что могут себе позволить.

– Где ещё женихов приличных искать? – рассуждала Галя, усаживаясь вместе с нами за столом и окидывая зал ресторана жадным, ищущим взглядом. – Самое подходящее место.

Я никого искать не собиралась, по крайней мере, сегодня, просто хотелось отдохнуть и расслабиться. А вот Люба тоже оглядывалась, поправляла то и дело причёску, но отчего-то нервно облизывала губы.

– Что с тобой? – спросила я её.

Люба вздохнула, а затем негромко проговорила, наклонившись ко мне.

– Мы с Денисом здесь познакомились.

Надо же, а я и забыла. Вот поэтому Люба и оглядывается. Я накрыла ладонью её руку и чуть сжала. А золовке на ухо проговорила:

– Его нет в городе, ты же знаешь.

Люба секунду помедлила, после чего кивнула.

– Да, знаю.

– Вот и не думай о нём.

– Вот именно, – вмешалась Галя категорическим тоном. – Мы не вспоминаем о предателях. Много чести. – Она обвела зал рукой. – Люба, смотри, сколько мужиков. Выбирай любого.

– Она ещё не готова, – вступилась я за родственницу. – Нужно время, чтобы пережить.

– А ты готова? Серега вон помчался устраивать личную жизнь без тебя, а ты сидишь в ресторане и мнёшься, Сима.

– Ничего я не мнусь, – обиделась я. – Просто мне никто не нравится.

– Так надо найти того, кто нравится, – бодро заявила Галя. И послала кому-то через зал шикарную улыбку. Уже высмотрела кого-то. Конечно же, я не сдержала любопытства, оглянулась через плечо. Увидела в другом конце зала троих мужчин за столиком. Всем под сорок, выглядели вполне упакованными, выпивали и общались. Только один из них всё поглядывал в нашу сторону, по всей видимости, уловив от Гали искры заинтересованности. И когда она только всё успевает? Мы войти толком не успели, а она уже улыбается вовсю. Я вот даже никого не рассмотрела.

– Давайте закажем шампанского!

– Давайте, – согласилась я.

Вместе с нашим заказом нам принесли ещё бутылку шампанского в подарок от мужского стола. Галя радовалась вниманию, Люба, кажется, тоже расслабилась, снова начала улыбаться, особенно обрадовалась, когда её пригласили танцевать.

– Сима, тебе жизненно необходим кавалер, – сказала мне Галя в какой-то момент.

Я на какое-то время осталась за столиком одна, пила шампанское и поглядывала по сторонам. Наблюдала за танцующими, улыбалась подругам, но идти в разнос, как того требовала от меня Галя, мне совсем не хотелось. Мужчин вокруг, на самом деле, было предостаточно, и я чувствовала, чувствовала чужие взгляды, прикованные ко мне, и старалась разобраться в своих ощущениях. Что-то меня смущало в происходящем, точнее, настораживало. И я оставалась на месте, поглядывая по сторонам, пытаясь понять, кто за мной наблюдает. Насчитала по меньшей мере четырёх мужчин, в разной степени заинтересованности. Не понравился мне ни один.

– Как дела? – спросила я Любу, когда та, запыхавшаяся и раскрасневшаяся после танцев, вернулась за столик. Схватила бокал с шампанским и залпом допила.

Золовка мне улыбнулась.

– Хорошо. Мне весело.

– Это замечательно.

– А ты почему сидишь? Пойдём танцевать.

– Сейчас пойду, – пообещала я. Но тут и Галя объявилась, буквально упала на свой стул, сдула со щеки, что алела, как цветок, тёмную прядь волос. Наклонилась к нам через стол и затянула загадочным шепотом:

– Девочки, кажется, у меня любовь!

– Уже? – удивилась я.

Галя засмеялась.

– С первого взгляда. Такой интересный товарищ! Говорит, готов жениться, соскучился по борщам, ремонтам и скандалам. Это точно мой вариант!

– Так сразу в загс?

– Так сразу нельзя, – мрачно проговорила Люба. – Я это уяснила раз и навсегда.

Галя махнула на её тоскливое лицо рукой.

– Я и не собираюсь. Но порадоваться-то можно. – Она на меня посмотрела. – А тобой вон тот лысый сильно интересуется.

– Какой лысый? – машинально переспросила я.

– За тем столом сидит. Подходил ко мне, спрашивал, стоит ли ему пытаться завести с тобой знакомство. А то, может, замужем, и так далее. Ты же, Сима, сидишь на месте с лицом Снежной королевы.

Я повернула голову, посмотрела в ту сторону, в которую Галя указывала. И, на самом деле, за одним из столов увидела лысого, но франтоватого мужчину. Лет сорока, одет с иголочки, блеск бриллиантовых запонок на манжетах его рубашки я даже через зал рассмотреть смогла. Вот только лицо у него было несколько неприятное, настораживающее. Близко посаженные глаза с прищуром смотрели на мир, тонкие губы недовольно поджаты, а взгляд цепкий. Правда, когда он заметил, что я обратила на него своё внимание, мужчина мне улыбнулся. А затем даже рукой махнул.

Я отвернулась от него. За что удостоилась укоризненного взгляда от Гали.

– Тебе трудно человеку улыбнуться? – спросила она.

Я удивилась.

– Зачем мне ему улыбаться, если он мне не нравится?

Галя переглянулась с Любой, многозначительно. И сказала той:

– Так она никогда замуж не выйдет.

– Раньше же выходила, – весомо заметила я, снова потянувшись к бокалу с шампанским.

– Раньше ты была молодая и беспечная, Сима. А теперь с каждым годом всё труднее будет. Молодые соперницы нам на пятки наступают. А нам им, кроме жизненного опыта, и противопоставить-то нечего. А опыт, чтоб ты знала, никого не красит. Он возраста и печалей придаёт.

– Господи, Галя, целая философия, – поразилась я. И тут же посоветовала: – Больше не пей.

От меня возмущённо отмахнулись, а я рассмеялась. Громко и звонко.

– Нам всем, здесь собравшимся, к вашему сведению, девочки, за тридцать перевалило. Вы осознаёте, как страшно жить?

Люба с Галей горестно переглянулись, вновь наполнили свои бокалы, а я за ними наблюдала со скрытым весельем.

– Добрый вечер, дамы, – прозвучал мужской голос совсем рядом. Мы все втроём замолчали, головы подняли, красиво подведённые глаза вскинули, и увидели перед своим столом того самого лысого Дон Жуана. Я, если честно, совсем не обрадовалась, а вот девчонки дружно заулыбались. – Позвольте присесть к вам за столик и угостить вас шампанским, – прозвучало галантное предложение.

– Спасибо, – сказала я, аккуратно приглядываясь к новому знакомому, – у нас есть шампанское.

Лысый сел, не дожидаясь официального приглашения, потянулся к ополовиненной бутылке с шампанским, повернул её, чтобы взглянуть на этикетку, и пренебрежительно скривил и без того тонкие губы. И почему-то именно на меня глянул, с намёком.

– Думаю, такие красивые девушки достойны куда большего.

Он поднял руку и щёлкнул пальцами. Если честно, даже глазами официанта не поискал, просто щёлкнул пальцами. Его уверенность в себе, признаться, впечатляла. А ещё больше впечатлило то, что официант, на самом деле, возник, как по мановению волшебной палочки. Просто взял и появился. Лысый попросил принести его новую бутылку шампанского, даже назвал определённое наименование.

Официант вернулся, кажется, всего через минуту, отточенными движениями откупорил бутылку с лёгким щелчком, разлил шампанское по бокалам, а наш благодетель улыбнулся, словно змей-искуситель.

– Давайте знакомиться, девушки. Меня зовут Роберт.

Галя с Любой хлопнули на него глазами.

– Что, правда, так и зовут?

Лысый рассмеялся.

– Да, представляете? Мама у меня была весьма романтической особой. Придумала имя, которого ни у кого больше в те годы не было. Вот и живу в России Робертом. Зато меня редко забывают.

Да уж, такого, как лысый Роберт, забыть затруднительно, это точно. И дело тут совсем не в имени. А в его пристальных взглядах, скользких повадках и бесконечном намеке, что звучал в его интонациях.

– А вы что же одни отдыхаете, без кавалеров?

– Остались без кавалеров, – развела Галя руками, продолжая старательно удерживать на лице глупую, блаженную улыбку. Я этому удивлена не была, Галя улыбалась так каждому мало-мальски обеспеченному мужику, даже находясь за стойкой ресепшена в гостинице. Была у неё такая мечта – выйти замуж за богатого. А от Лысого буквально волнами исходило ощущение обеспеченной жизни.

Роберт посмеялся, точнее, противно похихикал.

– Остались без кавалеров, – повторил он за Галей, – и решили выйти на охоту?

– А что? Мы девушки красивые, хоть и одинокие. Все хотят счастья.

– Это точно. – Роберт на меня посмотрел. – Я не расслышал вашего имени, – обратился он конкретно ко мне.

Мы встретились с ним взглядом, и я поняла, что ничего не могу сказать. Попросту не могу. Но ведь это не страшно, у меня же подруги есть, которые всегда придут на помощь. Люба вот тут же среагировала и дала Роберту ответ.

– Её зовут Серафима.

– Какое удивительное имя, – «поразился» Лысый. Второй раз за день слышу это утверждение, что у меня удивительное имя. Вот только меня это совершенно никак не трогает. Наверное, потому, что мою душу после его слов, интонаций, пристальных взглядом, заполнил леденящий холод. Я даже не могла заставить себя раздвинуть губы в улыбке. Никак не получалось. Я просто сидела напротив и смотрела на Лысого, глаза в глаза. И он на меня смотрел.

Две недели затишья. И вот они закончились.

– Девчонки, может, вы пойдёте, потанцуете? – предложила я подругам. Кивнула в сторону танцплощадки. – Вас там женихи заждались. А то уведут.

Кавалеры, которые совсем недавно уделяли Гале с Любой внимание, на самом деле, были нарасхват. Они обе обернулись, посмотрели, затем в сомнении глянули на меня.

– А ты? – спросила меня Люба.

Вот ей я улыбнулась.

– А мы с Робертом пообщаемся. Вдруг найдём что-то общее.

Мой ответ, по крайней мере, Любу, никак не устроил. По всей видимости, по моему тону она поняла, что не всё в порядке, но я так на неё смотрела в этот момент. Настойчиво и с открытым намёком, что золовка поднялась из-за стола следом за запьяневшей, веселой Галей. Они обе отошли от стола, но я краем глаза видела, что Люба не отправилась танцевать, а отошла к барной стойке, и оттуда за мной наблюдала. По всей видимости, Роберт, со своими шикарными замашками, её не слишком впечатлил, как и меня.

Мы остались с ним за столом вдвоём. Роберт пил коньяк из пузатого бокала, что не позабыл принести ему официант, на меня посматривал, хитро и с усмешкой. А я разглядывала его. Разглядывать, в сущности, было нечего, мне одного взгляда хватило, чтобы понять, что Лысый явился по мою душу. И я чувствовала, чувствовала, как тревожно сжалось, а затем заскакало сердце в моей груди. Но я ничего не могла изменить, ничего не могла исправить. Всего две недели после отъезда Прохорова, и вот по мою душу уже явились. Ну что за напасть?

Мне надоело молчать и таращиться на Роберта. Надоело, что он меня, без всякого стеснения, разглядывает. И коротко поинтересовалась:

– Что нужно?

После моего вопроса, на его лице расползлась, по истине, восторженная улыбка. Роберт смотрел на меня едва ли не с умилением. Головой качнул.

– Ничего. Просто захотел посмотреть.

– На что?

– Удостовериться. Что люди не врут.

– Какие люди?

Лысый рассмеялся.

– Серафима Михайловна, а вы умеете задавать правильные вопросы.

На одну секунду, но я здорово перепугалась. И запаниковала. И от этого сделала глупость, решила притвориться непонимающей.

– Я не уверена, что понимаю вас, – проговорила я. – Такое ощущение, что вы меня с кем-то путаете.

– Да если бы, – неожиданно вздохнул он. Поболтал в своём бокале остатки коньяка, разглядывал янтарную жидкость. Затем признался: – Знаете, я ведь тоже не слишком рад тому, что вы каким-то чудесным образом проживаете в моём городе.

– В вашем городе? – переспросила я.

– Ну, как бы да. Зона, так скажем, моей ответственности. Как я понимаю, проживаете вы здесь не один год, то есть, я не досмотрел.

Я аккуратно сглотнула. Не хотелось показывать ему, насколько я занервничала.

– А что вы должны были увидеть? Я гражданка этой страны, проживать могу, где угодно.

– Это, конечно, так. Но вы ведь не просто гражданка. Вы гражданка, находящаяся в розыске.

– Неправда. Меня никто не ищет.

Он снова открыто взглянул на меня и рассмеялся.

– А вот в этом вы правы. Если честно, никогда не встречал таких ловких особ, как вы. Вас ведь, действительно, много лет никто не искал. Это поразительно.

– В этом нет ничего поразительного, – холодно проговорила я. – Я живу обычной, среднестатистической жизнью. Работаю, ипотеку плачу, – немного приврала я. – Ничего поразительного в моей жизни нет. Так и передайте им.

Лысый потешно вытаращил на меня маленькие, узкие глазки.

– Кому?

– Тем, кто заинтересовался вдруг моей судьбой. Я ничего не знаю о тех событиях. И знать не хочу. Лёша мёртв уже больше десяти лет, и с его смертью для меня всё закончилось. И попрошу оставить меня в покое. – Я вцепилась в свою сумку, что лежала на соседнем со мной стуле, из-за стола поднялась. Не хотела, но всё же взглянула на Лысого, что остался сидеть в расслабленной позе, поглядывая на меня снизу-вверх. И он не просто поглядывал, он, не скрываясь, меня разглядывал. Затем с каким-то особым смаком проговорил:

– Красивая. Когда про тебя вспоминают, только и говорят: до одури красивая девка. Это стало почти легендой. Приятно быть совершенством в глазах кучи мужиков, Серафима Михайловна?

Я чуть наклонилась к нему, не сообразив, что этим самым открываю доступ его взгляда к моему декольте. Взгляд Роберта тут же туда нырнул, но я выпрямилась лишь через пару секунд, растерялась. Правда, ему сказала:

– Это всё сказки. Этого ничего не было. Оставьте меня в покое.

Я отступила от стола, а Роберт проговорил мне в спину:

– Вас отвезут домой.

Я остановилась, оглянулась на него. Наверное, всё-таки со страхом. Но всё же заставила себя вздёрнуть подбородок.

– Спасибо, но я откажусь, – проговорила я с предостережением.

Он допил коньяк, равнодушно пожал плечами. И сообщил:

– Тогда проводят.

Я отвернулась от него, направилась к выходу, всеми силами давя в себе сумасшедшее желание заорать от ужаса.

Cначала я хотела бежать, куда глаза глядят, как только выйду за дверь. Но вовремя одумалась. Понятно, что никуда сбежать мне не дадут. Наоборот, мне нужно вести себя, как можно спокойнее. Не терять самообладания. Показать всем заинтересовавшимся моей персоной, что мне совершенно нечего скрывать. Что я много-много лет живу обычной жизнью обывателя, и всех их домыслы на мой счёт, не больше, чем фантазии. И то, что я сейчас сбежала от Лысого, играет против меня. Нужно было притвориться непонимающей, блаженной дурочкой.

Господи, я же так долго репетировала невинный взгляд и глупое выражение на лице, была уверена, что в любой момент смогу включить эту «маску», при любом намёке на угрозу, а вышло всё совсем иначе. Сказать, что я была расстроена, значит, ничего не сказать.

И ведь я предвидела такой поворот, чем-то меня Прохоров в своё время насторожил, хотя, за все месяцы нашего с ним общения, он никак не дал мне понять, что моё лицо ему знакомо. А я попросту его невзлюбила, мне не нужны были причины для бунтующей интуиции. Не могла подумать о том, что он окажется аферистом, на котором пробы ставить негде. Да ещё и из моего родного города. Мы никогда с ним «за жизнь» не говорили. По всей видимости, зря.

«Расслабилась ты, Сима, расслабилась. Забыла, что значит жить и оглядываться».

Я с трудом заставила себя разжать кулак. Сжала его, как только поднялась из-за стола и направилась прочь от Роберта как его там по батюшке, понятия не имею. И сейчас я смотрела на свою открытую ладонь со следами от ногтей.

– Сима, что он от тебя хотел?

Люба выскочила следом за мной, ухватилась за мой локоть. А сама в тревоге заглядывала мне в лицо. Я сделала вдох, настраиваясь на спокойный, уравновешенный тон. Даже улыбнулась золовке.

– А чего обычно хотят такие типы? – ответила я вопросом на вопрос. – Всё, как обычно. Пошлый, наглый придурок, вот и всё.

Люба всё ещё смотрела на меня с недоверием, пыталась поймать мой взгляд.

– Мне показалось, что вы разговаривали долго. И как-то не по-доброму.

– Чёрт бы с ним, – попыталась отмахнуться я от Любиных тревог. Оглянулась на двери ресторана. – Галя где?

– Танцует. Отбила назад своего воздыхателя, вряд ли теперь его далеко от себя отпустит. Там конкуренция.

– Понятно. Что ж, пусть веселится, а я, пожалуй, поеду домой. Не хочу туда возвращаться.

– Я с тобой, – тут же ответила Люба.

– Уверена? Я порчу тебе вечер…

– Во-первых, портишь не ты, а всякие опасные типы, а, во-вторых, у меня тоже пропало всякое желание здесь оставаться. Поедем домой. Можно, я к тебе?

Я рассеянно кивнула.

– Если хочешь.

Я осталась стоять на улице, поджидая возвращения Любы, которая вернулась за сумкой и проститься с Галей. Вызвала такси, а сама без конца оглядывалась. Во мне снова, как когда-то, поселилась тревога. Думаю, и мания преследования тоже вернётся совсем скоро, к гадалке не ходи. Вот только, скорее всего, это будет совсем не мания, ничего выдумывать мне в этот раз не придётся.

Когда мы с Любой садились в такси, я заметила тёмный седан, что появился на углу улицы. Наше такси с места тронулось, я оглянулась, посмотрела в заднее стекло автомобиля, увидела, как седан двинулся следом за нами. Они даже не скрывались, черти. Я снова развернулась, сложила руки на груди и вздохнула. Раздумывать в данный момент, что предпринять, было бесполезно. В моей голове крутилось лишь одно слово: «Беги». Вот только куда?

– Вот ведь негодяй, – посетовала Люба, когда мы с ней вскоре оказались в нашей с Серегой квартире. Она скинула с ног туфли на каблуках, расхаживала по комнатам, пользуясь тем, что брат не ночует дома, затем переоделась в его халат. – Испортил нам вечер.

– Ты про кого? – спросила я её, хотя прекрасно поняла.

– Да Роберт этот. Дурацкое имя, правда?

Я кивнула. Затем подошла к кухонному окну и аккуратно выглянула из-за занавески, посмотрела вниз, во двор. Тёмный седан нахально стоял прямо под нашими окнами. Да что же это? Они теперь здесь поселятся?

Утром я проснулась в том же мрачном настроении, в котором вечером легла спать. Точнее, я легла, но уснуть долго не могла, крутилась с боку на бок. Гадала, могу ли я теперь так рисковать, чтобы позвоните Грише с Таей, поговорить с ними. А ведь нужно ещё придумать правдоподобное объяснение того, что некоторое время я не смогу появляться. И объяснение это должно быть сколько правдоподобным, столько и не пугающим. Не хочется, чтобы Тая тряслась от страха, прячась в доме вдвоём с ребёнком. Мы ведь с ней не раз обсуждали то, как удачно нам удалось скрыться, затеряться на просторах нашей большой страны. Что нас никто не ищет, и, вообще, пора прекращать бояться. Тая не раз говорила мне, что пора начинать жить нормальной жизнью.

– Ты молодая, – говорила она мне, – тебе влюбиться надо, замуж выйти, ещё ребёнка родить.

– Может, хватит мне мужей?

– Ничего не хватит, – нетерпеливо махала она на меня рукой. – Тебе по-настоящему надо, по любви. Жизнь-то одна, Сима.

Вот сейчас я, как никогда, готова с ней согласиться. Жизнь одна, и она мне, оказывается, чрезвычайно дорога. Я здорово напугана.

– Сегодня пойду на собеседование, – вздохнула Люба за завтраком.

Я ковыряла вилкой омлет и то и дело поглядывала в окно. Вчерашний автомобиль из зоны видимости исчез, но это ничего не значило. Во-первых, ребята могли решить не мозолить мне зря глаза, а, во-вторых, им на смену могли приехать другие, на другой машине. Вон их во дворе сколько, пара десятков точно. И я ни одну из них толком не помню, может, соседские, а, может, и бандитские.

– Слышишь, Сим?

Я глаза на золовку подняла, с готовностью кивнула.

– Слышу. Хорошо.

Люба опустила глаза, ела она куда с большим аппетитом, чем я.

– Ничего хорошего. Зарплаты я годы не увижу, но работать-то надо. Позор, конечно. Так вляпаться… В тридцать лет я снова живу с родителями, они меня содержат, а я работаю на долги любовника.

– Всё будет хорошо, – повторила я заученно.

– Сима, а вам в гостиницу никто не требуется?

Я плечами пожала.

– Не знаю. Но могу узнать, если хочешь.

– Хочу.

– Но ты же понимаешь, что рассчитывать на многое не стоит, Люба? О какой вакансии ты мечтаешь? Самое большое, с чего можно начать, это работа горничной. А уж потом, со временем…

– Я согласна, – кивнула золовка с готовностью. Улыбнулась мне хитро. – Форма горничной – это сексуально, разве нет?

Я рассмеялась, совершенно искренне. Качнула головой.

– Я бы на это особо не надеялась. У нас не съемочная площадка.

Любу я оставила дома, готовиться к собеседованию. Она выпросила у меня строгое серое платье, умоляюще на меня смотрела, и я не смогла отказать. Хотя, не отказала, наверное, потому, что не совсем представляла, как золовка в него втиснется. Мы заметно различались с ней фигурами, особенно, пышностью форм. Правда, платье было мягкое, трикотажное, и Люба, наверное, рассчитывала успешно справиться с задачей. Наблюдать за этим было для меня весьма трагично, платье я любила, поэтому решила поскорее уйти на работу. Да ещё Серёга позвонил, правда, не мне, а сестре, и сообщил, что собирается вернуться с минуты на минуту. Интересно, а для чего он предупреждал о возвращении в собственный дом? Да ещё и заявиться после дня рождения с утра пораньше… Явно его что-то не устроило на празднестве. И слышать подробностей я не желала. Поэтому поспешила поскорее уйти.

Меня, вообще, душило желание бежать сломя голову. Всё равно куда. И я едва удерживала на лице спокойное, беззаботное выражение. Вышла из подъезда, приостановилась, огляделась по сторонам. Ничего особо подозрительного с первого взгляда заметно не было, но мне казалось подозрительным всё. Даже пьяница, выглянувший из-за кустов с сиренью. Я прошла через двор, прислушиваясь к каждому звуку. Отсчитывала про себя каждую секунду тишины, но вот где-то позади меня завелся двигатель автомашины. Я продолжала шагать вперёд, запретив себе оглядываться. Всё-таки ждала, что незнакомая машина обгонит меня в проулке между домами, времени как раз бы хватило, но водитель не торопился. Я прошла первая, свернула на тротуаре в сторону остановки общественного транспорта. Специально решила сегодня добираться до работы автобусом, чтобы посмотреть, что будет. Станут за мной следить или нет.

Людей на остановке оказалось больше, чем я могла ожидать. Если честно, после покупки своего автомобиля, пусть и старенького, пусть и без нормального кондиционера и всяческих наворотов, которые так любил мой бывший муж, я очень быстро отвыкла от поездок на автобусах. И теперь час пик характеризовался у меня с пробками, в которых я слушала музыку или электронные книги, а не толкалась в толпе несчастных, изнывая от духоты и запаха чужих духов.

Краем глаза я заметила серебристую «Ауди», что выехала следом за мной из моего двора, и остановилась неподалеку от остановки, явно наблюдая за мной. Все сомнения у меня отпали. Я попала. И теперь надо понять, как себя вести с этими придурками. Бегать от них, трястись от страха, или попытаться объяснить, что следить за мной глупо. Я ничего не скрываю, это раз, а два, это то, что взять с меня нечего.

Автобус всё не ехал и не ехал, и я томилась, будто физически ощущая на себе чужие взгляды ребят из «Ауди». Наверняка они разглядывают меня. На кого ещё им смотреть, правда? Вокруг меня больше ничего интересного не происходит. Я достала из кармана телефон и посмотрела время. Если так пойдёт дальше, и я продолжу стоять здесь под их взглядами, чувствуя себя куропаткой на прицеле, то опоздаю на работу.

Я решилась в один момент. Не смотрела в их сторону, ничего не обдумывала. Просто повернулась и направилась к их автомобилю. Думаю, они совершенно этого не ожидали, и до последнего не думали, что я направляюсь к ним. Возможно решили, что я забыла что-то дома, и собралась вернуться. А я подошла к «Ауди», двигатель которой завёлся за секунду до того, как я дёрнула на себя ручку задней двери. Наверное, мальчики решили сбежать, скрываясь от моего внимания, но не успели. Без лишних слов я села на заднее сидение, пристроила рядом с собой пакет с формой. А своим удивлённым провожатым сказала:

– Раз уж вы всё равно за мной следите, то отвезите на работу. Так всем будет проще. Куда везти, подсказать?

Молодые ребята довольными не выглядели, скорее, чуть смущёнными из-за того, что их поймали, а ведь не должны были, наверняка, они мнили себя шпионами или толковыми следопытами. А тут такая неувязочка. Они переглянулись между собой. Один из них недовольно проговорил, не оглянувшись на меня:

– Не нужно.

Автомобиль тронулся с места, а я про себя вздохнула и загрустила. Не нужно им… Всё уже вызнали.