Читать книгу Производство знаний - Екатерина Робертовна Асмус - Страница 4

История – по вторникам и четвергам первым уроком. Аська на первом уроке обычно еще «не включилась». Подъем в восемь – и бегом, собираться. Сознание сонное, прерывистое, спасает только каждодневное однообразие действий – автопилот. Еще помогает радио: «Здравствуйте! Начинаем пионерскую зорьку!» Это значит, что нужно срочно допивать чай и доедать бутерброды. Иначе опоздаешь в школу. А все равно опоздаешь, как не крути. В последний момент портфель оказывается не собранным, или вспоминается нечто важное типа макулатуры или лыж, а то еще – нет чистых колготок, подметка у сапог оторвалась, ну мало ли… Мама уходит раньше. Помочь некому. Утешать – тоже. Бредешь под снегом и дождем в кромешной темноте по грязи и лужам, по сугробам, глотаешь мороз

Если дежурные сразу дневник не отберут, то все равно историчка изругает. Тишь школьных коридоров, при приближении к кабинету истории наполняется скрипучими надрывными звуками. Это орет учительница Варвара Андреевна.

– Идиоты! Уроды! Дебилы! – раздается громогласное. – Колония по вам плачет!

Тут обреченно всовывается в дверь опоздавшая Аська.

– Можно, Варвара Андреевна?

– О! Явилась! Ну, и что ты здесь забыла Воскресенская? Таким как ты не место среди пионеров! Ты – позорище советского государства. Кормит оно вас, поит, обувает, одевает. Учит вас, тратит на вас народные деньги! А толку? Кем вы будете, когда вырастете, а? Уголовниками, вот кем!

– Простиииите, Варвара Андревнаааа, ну простииите, – канючит будущая уголовница, топчась у дверей.

– Дневник на стол! Два за поведение! Родителей ко мне! Садись! Пусть отец придет, Воскресенская, слышь, ты?

– У меня нет отца….

– О! Безотцовщина! О чем твоя мать думала, когда тебя рожала. Как есть – станешь уголовницей!

– Он был раньше, а потом…

– Вот! Позорище! Моральный облик советского человека поганите! За вас кровь в войну проливали, а вы… Ты, Воскресенская скажи своей матери, чтобы она тебя в школу водила за ручку, как первоклашку, если ты сама не можешь никогда вовремя прийти.

Угодливое хихиканье класса, шепоток: «Шестилетка, малышня сопливая, младенчик, давай пеленочки поменяем, мамочку позовем!»

Горячий жар стыда, щеки красные. Руки ледяные. Остается только приложить лед к пламени. Но насмешники зря стараются, шум в классе – только повод для дальнейшего крика. Сейчас всем достанется.

– Ну и что ты Сергеев ржешь как конь? Думаешь, что тебя обезьяна целует и радуешься? Мартышки безмозглые!

Еще минут десять в таком же духе и начинается разбор нового материала:

«Разложение императорской России началось давно. Ко времени революции старый режим совершенно разложился, исчерпался и выдохся. Война докончила процесс разложения. Нельзя даже сказать, что Февральская революция свергла монархию в России, монархия сама пала, её никто не защищал… Большевизм, давно подготовленный Лениным, оказался единственной силой, которая, с одной стороны, могла довершить разложение старого и, с другой стороны, организовать новое».

Примерно каждое шестое слово – «большевики», примерно каждое десятое – «Ленин». Великий вождь. Строитель социализма. Вдохновитель коммунизма. Победитель царского режима. Его детское лицо с кудряшками ангелочка у каждого октябренка на груди. В железной звездочке. Или в пластиковой, если повезет достать. Его взрослое лицо в каждом кабинете – огромных размеров и в солидных рамах. Гигантские транспаранты на домах. Громадные скульптуры, изображающие вождя в различных позициях. В каждом журнале, в каждой газете – его портрет или статья о нем. Ежедневно в новостях – по всем каналам. В каждом городе многонациональной страны есть улица имени его. А то еще и не одна. Предприятия и станции метро – имени «Ленина», «Ульянова», «Ильича». Даже когда историчка рассказывает про египтян или древних греков она ссылается на строчки из трудов Ленина. И так – каждый учитель. Удивительно много написал Владимир Ильич. Аська как-то видела полное собрание его сочинений – целая стена в библиотеке. А сейчас тело вождя лежит в Мавзолее. Потому что он такой великий человек, что зарыть в землю его нельзя, словно обычного гражданина. Его нужно показывать всем желающим, пока таковые не иссякнут. А их все больше и больше, об этом говорит нескончаемая очередь, толпящаяся у Мавзолея в Москве на Красной площади, целыми днями, при любой погоде.

Аська не видела Ленина. Ей кажется – страшно смотреть на покойника.