Читать книгу Мотылек - Екатерина Романова - Страница 2

Пермь, 15 сентября, 2014 г.

– Ты только послушай, – воскликнула Алекса, увлеченно проглатывая информацию с экрана нетбука. – Жан Франциск Андрэ, потомственный герцог, приезжает к нам и задержится, по словам его пресс-секретаря, на целую неделю. Отель, в котором остановится герцог, журналистам не назван, но что-то подсказывает, что знатная особа поселится в президентском номере Урала…

– Угу, – даже не глянув на подругу, хмыкнула я.

– Целую неделю он будет здесь!!! – восторгу Алексы не было предела.

– Что тебе за дело до этого старикашки, – не отрывая взгляда от монитора, уныло протянула я, стараясь создавать вид, будто поддерживаю разговор.

– Старикашки??? Ему 27, не женат, владелец Andre Group, завидный холостяк, к тому же входит в топ-10 самых богатых людей мира!!!

Алекса разве что слюной не подавилась.

– А, так он приехал к нам на тебе жениться, – иронично хмыкнула я. Очередная пассия моей влюбчивой подруги, которая никак не желала мириться с суровой реальностью и витала в облаках, в ожидании принца на белом коне.

– Он пока об этом сам не догадывается, но я стану лучшим, что с ним случится в жизни, – грозно заверила она, стараясь не замечать сарказм в моем голосе. – Завтра мы с тобой идем на его лекции. Умираю, как хочу послушать о теории бизнеса, льющейся из его прекрасно слепленного рта. Ты только посмотри, какой лапочка…

– Если его прекрасно слепленный рот не поможет закончить диплом по психологическим особенностям личности серийного преступника, то не интересует. Может быть, он сам серийный преступник? Тогда я бы с превеликим удовольствием сходила на его лекции, чтобы посмотреть социальную адаптацию данного типа личности!

– Спасибо, ты знаешь, как испортить настроение.

Глубоко вдохнув, я, наконец, оторвалась от созерцания трупа растерзанного мужчины, красовавшегося во весь экран, и повернулась к подруге.

– Послушай. Ты же понимаешь, что этот Луи…

– Жан…

– Да пофиг. Ты же понимаешь, что он обычный человек?

– Он герцог! – обиженно воскликнула Алекса.

– А ест, спит и испражняется как обычный человек, поверь мне. То, что он граф…

– Герцог!

– Да не важно. Это не делает его лучше, чем ты или я. Не делает его лучше Эда или Макса. Кстати, Макс потомственный боярин…

– Дворянин, – снова поправила Алекса.

– И поверь мне, руку на отсечение дам, что Макс делал этого твоего Руперта в умении заколачивать гвозди и выносить мусор…

– Он Жан Франциск Андрэ! И у него столько денег, что умение заколачивать гвозди совершенно не требуется!

– Да хоть папа римский! Милая моя. Спустись с небес на землю, пока не стало слишком поздно. Вряд ли с ним ты сможешь построить нормальную жизнь.

– Зачем ему выносить мусор, когда для этого есть горничные…

– Когда ты стала такой… такой претенциозной.

– Ты хотела сказать меркантильной.

Я недовольно закатила глаза.

– Пожалуйста, Эми, умоляю, сходи со мной на эту лекцию! – она села в умоляющую позу и захлопала ресницами, надеясь вызвать жалость в безжалостной мне.

– Ни за что, даже не проси… У меня стоит два диплома, плюс научная статья по личности эффективного руководителя. Если он за меня их не напишет, то…

– Вот! – Алекса запрыгала как маленький ребенок. – Вот оно! Он ли не лучший и не наиэффективнейший руководитель? К 27 годам стать главой собственного многомиллиардного бизнеса… Когда еще ты сможешь пообщаться с таким человеком и исследовать такую личность?

Тишина. Раздумье.

– Что ж, пожалуй, ты права, – неуверенно протянула я, заметив рациональность в словах подруги. – Дай мне телефон его пресс-секретутки.

Алекса, сглатывая слюни радости, полетела к своему нетбуку.

– Набирай… Только, чур, я с тобой на это интервью!

Я набрала номер и уныло уставилась на труп мужчины, убитого десять лет назад.

– А ведь убийцей вполне мог быть ты… – протянула я. – Весьма подозрительная личность…

– Простите? – послышалось из трубки… Боже, какой конфуз! Неужели она все это слышала…

– Здравствуйте, это я не вам. Меня зовут Эмили, я студентка Пермского государственного университета, занимаюсь исследованием личности эффективного руководителя. Могла бы я встретиться с ээ… Луи… гм… Бенедиктом… ну, вы поняли?

То ли она не поняла, то ли уснула, но некоторое время из трубки доносилось выразительное молчание.

– Да, – мужской голос.

– Да – это означает, что да, я могла бы встретиться и взять интервью, либо да – я вас слушаю…

– Кто это, – сухой баритон явно меня не слушал и не воспринимал. Сомневаюсь, что эта фраза вообще предназначалась мне.

– Я Эмили, студентка…

Не успела я закончить фразу, как мне ответили короткие гудки. Впервые сталкиваются с таким бесцеремонным и наглым обращением! Вскипев от возмущения, я не знала, что и сказать на подобное хамство. Больше всего хотелось повторно набрать номер и поставить клинический диагноз и секретарше, и грубому, невоспитанному мужлану, перенявшему инициативу. Но я понимала всю бессмысленность подобного эмоционального всплеска. Ни мне легче не станет, ни они выводов не сделают.

– Ну, что она тебе сказала???

– Она сказала, что у нее предменструальный синдром.

– Что, прямо так и сказала?

– Алекса, отстань. Меня только что в грубой форме послали, и я не намерена тратить на этого Бенедикта больше ни минуты своего времени. Могла бы уже параграф закончить!

– То есть интервью не будет?

– Нет, как ты могла слышать – не будет. Видимо, если у тебя из задницы не вываливаются чемоданы с долларами, то ты не представляешь ровным счетом никакого интереса.

Когда меня в грубой форме посылают, я закипаю, и закипаю не на шутку. А больше всего меня раздражают богатые маменькины сыночки, которые мнят себя Бог невесть кем, только потому, что им посчастливилось родиться в золотой колыбели. К сожалению, в детстве я немало пострадала от таких сыночков, став жертвой домогательств. Уголовное дело против него, разумеется, было закрыто, поскольку богатенький папаша знал, за какие ниточки потянуть. После меня пострадало еще шесть девушек, в том числе одна десятилетняя малышка… к счастью, стать серийным педофилом ему не довелось. Труп Радика нашли в парке. По словам полицейских, он стал случайной жертвой ограбления, но что-то мне подсказывает, что справедливость в виде гнева отца одной из жертв настигла его. И поделом. Именно из-за таких ублюдков я и получаю два высших образования по профилю юриспруденции и психологии, чтобы сажать подонков, невзирая на чьи-либо связи и чтобы помогать тем, кто стал их жертвой.

– Эми, не надо так. Я уверена, что он не такой… Хотя, знаешь что? Я раздобыла его личную электронку! Сейчас же отправлю ему гневное письмо!

– Брось затею с этим парнем. Не принесет он тебе счастья. И если до 27 лет он так и не обзавелся женщиной, то либо гей, либо у него проблемы с эмоциональной привязанностью. Это, скорей всего, говорит о трудном детстве и ведет к извращениям, в сексуальной или социальной сфере. Читала 50 оттенков?

Глаза подруги округлились. Но не от страха, а от предвкушения. Чтобы осадить ее пыл, я продолжила.

– Кстати, вполне допускаю, что у него может быть тяга к серийным преступлениям…, – глаза округлились еще больше. – И таких денег к 27 годам не заработаешь, если не сосешь у богатенького миллиардера или не водишь дела с преступными синдикатами. Поверь мне, честным образом его положения не добиться.

– Воу, воу, доктор Фрейд, полегче! Остановись. Все. Ты так тягу к любому мужику отобьешь. Брось свои психологические штучки. Я напишу ему, пусть тоже помучается.

– Сомневаюсь, что у него есть совесть, чтобы мучиться. Даже если он и прочтет твои литературные потуги, это не затронет его сердце. У таких, как он этот орган в штанах…

Громыхнув крышкой ноутбука, я накинула на плечи пальто и вышла из комнаты. Что-что, а подпортить настроение излишним энтузиазмом Алекса умеет. Хотя, несмотря ни на что, она моя лучшая подруга. Мы выросли вместе. Закончили одну школу, поступили в один университет. Она занимается языками, а я исправляю ошибки прошлого и борюсь со старыми демонами, хотя прекрасно знаю, что таким образом мне вряд ли удастся их уничтожить. Прохлада осеннего воздуха мгновенно ударила в голову и опьянила. Обожаю золотую осень. Размеренный вальс пестрой листвы, аромат костра, прощальные крики улетающих на юг птиц… Я достала из кармана плеер, и, чертыхаясь, стала распутывать провода от наушников. Кто только придумал такую адскую пытку!

– Эмили?

Я подняла голову и увидела перед собой черный двухдверный BMW, идеально чистый, для осенней погоды и отполированный так, что на передней дверце красовалось мое перепуганное отражение. Худощавая сероглазая девушка с длинными каштановыми косами, в легком коричневом плаще и спутанными наушниками в руках.

– Шикарная тачка, но не интересует.

Я развернулась и двинулась в другую сторону, тщетно пытаясь распутать провода наушников. Пешеходная дорожка проходила параллельно дороге и, дав задний ход, машина вновь приблизилась ко мне.

– Садитесь в машину, – донеслось из черноты приоткрытого окна. Я громко рассмеялась и, спрятав наушники в карман, залезла в сумочку, нащупывая ИЖ-71. Хороший пистолет, особенно, если тебя хотят похитить… Я ускорила шаг, но на отвороте незнакомец перегородил мне дорогу. Дверца автомобиля медленно открылась. Из нее изящно вышел высокий мужчина в сером шерстяном костюме и черной водолазке. Легкий ветерок донес аромат изысканного парфюма. Вдобавок ко всему – копна пшеничных волос и легкая небритость. Поправив воротник пиджака (вероятно, демонстрируя при этом как пить дать дорогущие запонки), мужчина закрыл дверь и облокотился о машину. Пижон!

– Уау… я не так себе представляла любителя легкодоступных дамочек, но образ не дурен.

– Полагаю, вы и есть та самая Эмили, – смакуя мое имя, будто пробуя его на вкус, протянул мужчина.

– Та самая – это какая? Почему, черт возьми, я вообще должна с вами общаться? Вы кто?

Голубые глаза спокойно и властно окинули меня с головы до ног. Наши взгляды схлестнулись. Спокойный, испытующий и нервный, перепуганный, но старающийся это скрыть.

– Возможно, я сосу у богатенького миллиардера или вожу дела с преступными синдикатами, – спокойно улыбнулся он. Приятный чарующий голос с легким акцентом. Алексу бы сюда, она бы быстро распознала его родовую принадлежность. Впрочем, слова мужчины говорили сами за себя.

– Да, рот у вас и правда слеплен недурно… – помертвев, протянула я. – Если честно, способности узнавать на расстоянии о том, что говорили о вас незнакомые девицы попахивают оккультизмом.

– Этого не требуется, когда незнакомые девицы пишут это на мой личный почтовый адрес, – он вынул из кармана пиджака листок и протянул его мне, едва коснувшись моих пальцев. Меня словно током ударило. В его взгляде промелькнуло какое-то удивление, даже интерес. Быстро вырвав листок, я как можно более грубо и бесцеремонно его осмотрела.

– Алекса…

Оказалось, моя сердобольная подруженька процитировала от моего имени все, что я сказала об ее будущем муже.

– Я понимаю. Все это выглядит не очень приятно, но уверена, вы получаете миллионы писем с обожанием, критикой, угрозами, так что просто забейте и живите дальше. Я пойду в парк, дышать ароматами уходящей осени и собачьих экскрементов, а вы езжайте заключать многомиллионную сделку или куда вы там ехали.

Когда что-то или кто-то меня волнует, я становлюсь страшно болтливой и сквернословной. Это помогает мне отгородиться, дистанцироваться от человека. Отрицание собственных чувств. Проще всего заставить других поверить, что тебе кто-то или что-то не интересно – это уйти или нагрубить. И не смотреть в глаза… потому что эти голубые глаза обладают неимоверным магнетизмом. Словно скрывают какую-то тайну, которую страстно хочется разгадать.

– Видимо, вы не совсем понимаете смысл данного визита, госпожа Эмили, – он медленно провел указательным пальцем по нижней губе, отчего у меня перехватило дыхание и остановилось сердце. Самец в действии. Искусство съема женщин, глава первая, параграф второй, пронзительный взгляд, поглаживание лица… черт подери, никогда не думала, что это и правда может работать… Сглотнув и набравшись храбрости, я как можно безразличнее хмыкнула.

– Вы правы, я вообще не въезжаю, какого черта некий мультимиллиардер рыскает по городу в поисках меня… Как вообще вы меня нашли?

– Этот почтовый адрес знает всего несколько человек. Откуда он у вас, – он напрочь игнорировал мои вопросы. Его спокойствие, властность, требовательность, высказываемая настолько мягким, шелковым голосом, абсолютно обезоруживали. Мне приходилось предпринимать немалые усилия, чтоб не попасть под его чары.

– Моя подруга Алекса, ваша будущая жена, кстати, раздобыла его. У нее обширные связи. И письмо отправила также она. Правда, насколько могу судить, мысли, изложенные в нем, принадлежат, несомненно, мне. Не подумайте, она в вас души не чает.

– А вы, насколько могу судить, нет…

– Диплом психолога? – саркастично парировала я.

– Оксфорд.

– Ну разумеется, – я закатила глаза и достала плеер, давая понять, что продолжать беседу бессмысленно. Какой напыщенный тип. Дорогая машина, дорогой костюм, дорогой парфюм, даже его взгляд и небрежно уложенные пшеничного цвета волосы выглядят дороже на несколько миллионов долларов, чем у простых смертных. Ну уж нет. Этого со мной точно не повторится. Уверена, что каждый богатый мальчик испорчен. Кстати, на эту тему вполне возможно раздобыть материал для кандидатской диссертации. Расстройства личности, детерминированные неприличным богатством. Или как деньги развращают людей…

Я молча пыталась распутать провода под испытующим взглядом известного богача. Надо же. Кому рассказать, подумают, что совершенно с катушек съехала.

– Какая целеустремленность, – с плутоватой улыбкой констатировал он, когда, наконец, дело было сделано.

– Какая выдержка, – парировала я. Он молча изучал меня. – Вы когда-нибудь убивали? Насиловали? Принимали наркотики? – я надела наушники, но не включила музыку, ожидая ответ.

Такого изумления на чьем-либо лице я еще никогда не видела. Действительно, попала в точку. Тот еще тип с кучей скелетов в шкафу. Нужно ли мне знать о них.

– Так вот о чем вы хотели спросить в своем интервью?

– Ах, так это были вы? Как же я могла не узнать такую надменность и высокомерность… Действительно, люди без рода и титула не достойны вашего внимания…

– Мне казалось, что я развеял это ваше предубеждение.

Наши взгляды вновь схлестнулись. Его загадочность меня пленила и обезоружила. Что ему нужно. Интуиция подсказывала, что этот тип крайне опасен и связываться с ним себе дороже, но что-то безудержно влекло к нему.

– Как мотылек на свет… который поглотит его и убьет… – едва слышно протянула я. – Мне пора.

– У вас есть возможность взять это интервью. Предложение истекает через десять секунд, – он галантно открыл дверь своего шикарного автомобиля, и только сейчас я заметила, что в машине, кроме него, находился еще человек. За рулем. Возможно, это самая большая ошибка в моей жизни и я очень сильно об этом пожалею… Я подошла почти вплотную. Атмосфера настолько наэлектризовалось, что, казалось, вот-вот между нами ударит молния. Глубокий вдох… удивленные глаза цвета полуденного неба, совсем рядом. Нежная ткань под моими пальцами… биение его сердца.

– Великолепный парфюм, – я не узнала свой голос… тихий, почти шепотом и с хрипотцой.

– Это значит да… – его губы едва коснулись моего уха, а щетина мягко скользнула по щеке. Близко, очень близко, так, что слышно биение сердца и тепло его тела, согревающее в холодной осени.

– Луи… – томно начала я.

– Жан…

– Неважно… Я возьму это… – томный, почти эротичный шепот.

Улыбнувшись от уха до уха, я помахала перед лицом изумленного мужчины пропусками на его лекции. Алекса будет вне себя от счастья. Главное не рассказывать, что я шерстила по карманам ее будущего мужа и бесцеремонно стянула их.

– Как вы…

– Заметила, пока вы доставали листок с психологическим анализом ваших личностных расстройств, – мягко прошептала я, полностью контролируя ситуацию. Я собой гордилась. – Счет за оказанные услуги вышлю той же почтой.

– Это значит да… – улыбнулся он.

Привстав на цыпочки, я, сама от себя не ожидая, поцеловала мужчину в щеку. Легко и целомудренно. А затем прошептала на ухо:

– Не в этой жизни, Луи.

Пока он не успел понять, что к чему, я на дрожащих ногах поковыляла прочь. Хотя мне хотелось бежать. Бежать со всех ног. Все внутренности дрожали и горели, ноги не слушались, а в голове бешено колотила кровь. «She’s just a girl, and she’s on fire» – как кстати… слова, отражающие реальность. Я сделала музыку громче и ушла, не оглядываясь и радуясь своей маленькой победе. Знаю, что сейчас он стоит и обескураженно смотрит мне вслед. Пусть даже не надеется, что я обернусь.

Больше никогда не позволю богатым мальчикам испортить мне жизнь. Но нужно поставить на заметку этого парня. Я не позволю Алексе одной пойти на его лекции. Уверена, что он не преминет использовать свои чары и на ней, а она с легкостью поддастся. Еще бы. Длинноногая блондинка, подрабатывает моделью на модных показах в обеих российских столицах, пару раз снималась для зарубежных журналов. Лазурные глаза, платиновые волосы, грудь третьего размера и шлейф из разбитых мужских сердец. За всем этим пряталась маленькая девочка, которая отчаянно цеплялась за детство и не хотела брать ответственность за свою жизнь. К сожалению, связь с детством была в ней столь прочна, что она искала мистера совершенство. Не спорю, с именитой особой они составили бы отличную партию. Два великолепных блондина, ухоженных, статных, высоких, подтянутых… но к чему это приведет? Помимо разбитого сердца, как минимум затяжная депрессия, а там и до невроза недалеко…

Мои мысли и переживания за судьбу подруги прервала вибрация телефона.

– Внемлю…

– Весьма польщен!

– О, Макс, привет, дружище. Как раз с Алексой вспоминали твое умение шикарно орудовать молотком.

– Очень трогательно… – напряженно протянул он.

– Ладно, выкладывай, что там у тебя за проблема.

– Я тут с утра прибирался…

– Кто вы и что вы сделали с Максом?

– Очень остроумно, Эми. В общем, я нашел твои конспекты по судебной медицине.

– Спасибо, друг. Я сдала ее полтора года назад, так что можешь стать почетным обладателем моих конспектов или отправить прокурору Корзинкину, уверена, он их оценит.

– Дело не в этом… – он замолчал, вероятно, думая, как лучше сказать. – Там лежал конверт, адресованный тебе. Без подписи, без отправителя, просто написано – Эмили.

– Ну так открой, что там?

– На обратной стороне написано, что вскрыть должна ты… лично.

– Господи, какие тайны. Хорошо, я тут закончу свой дневной променад и прочту. Оставь Алексе.

– У тебя все хорошо, Эми? – настороженность в его голосе меня несколько смутила, и я постаралась разрядить атмосферу.

– Макс, у меня всегда все замечательно. Не парься, вполне возможно, записка от мамы… срок давности, конечно, уже прошел, но я уверена, ничего серьезного, ведь тумаков за это она мне не всыпала. Ладно, Макс, бывай.

Богатые мальчики, таинственные послания. Сегодня чем дальше, тем все интереснее становится. Чтобы прийти в себя, я включила Yesterday в исполнении Glee cast и, закрыв глаза, легла на прохладную деревянную лавочку. Мне было все равно. Я любила нарушать правила. Редкие прохожие удивленно косились на меня. Зато мне было замечательно. Осенняя прохлада, плывущие пушистые облака, пронзительно желтые листья черных вязов и гармония…

Бешеный женский визг вывел меня из дремы. Батарейка на плеере сдохла, на улице уже успело потемнеть… кажется, я провалилась в сон на час или даже два. Крик повторился. Я вынула из сумочки ИЖ-71 и отточенным движением дослала патрон в патронник. Отец владеет частной охранной организацией, поэтому постоять за себя я умела с самого детства. Определив, откуда доносятся крики, я побежала на помощь. В глубине парка, там, где люди обычно не совершают расслабляющие прогулки, я заметила двух мужчин, в темных деловых костюмах и с натянутыми на лицо черными масками. Рядом с ними лежала женщина. Немедля, я вызвала полицейских и спряталась за дерево. Женщина больше не кричала и не шевелилась, вероятно ее вырубили. Преступники шептались и не спешили уходить, вероятно, ждали кого-то или чего-то.

Через несколько минут раздался телефонный звонок, и они зашевелились. Патрульная машина так и не подъехала, а преступники, чьих опознавательных черт я не заметила, могли скрыться и избежать ответственности. Возможно, стоило подумать, прежде, чем делать, но первое мне вообще плохо удается.

– Полиция, руки вверх! – я закричала, что было мочи. Черт подери, из всех совершенных мною глупостей, эта могла бы получить премию. Преступники замерли, глядя на безумную худощавую девушку, направившую на них пистолет, и оценивали ситуацию. Похоже, они были безоружны, потому как, глянув друг на друга и, вероятно, обменявшись при этом условными сигналами, сиганули в разные стороны.

– Черт, черт!!!

Выбрав одного из них, того, который выкрал из сумочки жертвы какие-то бумаги, я сделала три прицельных выстрела по ногам. Судя по всему, весьма удачных. Впервые я воспользовалась оружием в реальной ситуации. Раньше мне приходилось стрелять только в тире по мишеням, но выбора у меня не было. Мужчина упал и не смог встать. Я подбежала к нему и, пока преступник не пришел в себя, связала руки наушниками от плеера. Ну хоть где-то они сослужили добрую службу. Все три пули угодили по ногам, папа будет мной гордиться. Ну, после того, как выпорет и на год посадит под домашний арест. Вдали послышались сирены патрульных машин и скорой помощи. Ну наконец-то!

Кинув взгляд на девушку, которая по прежнему не шевелилась, я выбежала на дорогу, чтобы указать патрулю на место преступления. Размахивая пистолетом, я остановила патрульную машину и скорую.

– Они там, идемте скорее, я покажу!

– Спокойно, Шерлок в юбке, убери пистолет!

– Вик… не думала, что сегодня твое дежурство, – я растерянно уставилась на парня, даже не обратив внимания, что все еще держу оружие и оно даже не на предохранителе. Кажется, у меня шок.

– Он хоть зарегистрированный? – мужчина кивнул на пушку.

– Лучше тебе не вдаваться в подробности.

– Черт, Эми, только не говори, что использовала его, мне столько бумаг придется измарать…

– Времени нет. Я одного повязала, второй скрылся. Женщина, возможно, мертва.

Я показала медикам и прибывшей группе место преступления. Мои выстрелы оказались удачными и не задели крупных кровеносных сосудов. Как сказал доктор, через месяц будет бегать, как новенький. А вот женщине повезло меньше. Врачи пытались завести ее сердце, но, похоже, безрезультатно.

– Время смерти: 20:32. Вызывайте медэксперта…

– Ну, парень. Ты попал… теперь это убийство, – я сорвала с преступника маску и земля подо мной провалилась… – Ты же… ты…

– Вы знакомы? – спросил Виктор, оторвавшись от беседы с медиками.

– Да, я видела этого парня. Буквально час или два тому назад… он вел машину одного неприлично богатого придурка. Так и знала, что он связан с организованной преступностью!

– Так. Сейчас едешь с парнями в участок, поможешь оформить этого красавца. Скажи Эду, чтоб про пушку пока ничего не писал, иначе и тебя оформить придется.

– Я тебя умоляю, она зарегистрирована, просто не на меня… – я красочно закатила глаза. Вечно Виктор портит все веселье и ведет себя как нудный засранец.

– И почем-то служебное оружие находится не в сейфе охранного предприятия, а в сумочке одной очень любопытной помощницы следователя, да? – он улыбнулся и подошел ко мне вплотную. – Знаешь, езжай домой. Прими ванну, выпей чаю, пусть Алекса сделает тебе расслабляющий массаж, или я могу заехать, как покончу с этим…

– Вик… мы это уже проходили и ничего хорошего в итоге не получилось.

– Да, я знаю, просто… я скучаю по тебе, Эми, – он нежно провел ладонью по моей щеке и в памяти всплыли все трогательные моменты, которые мы пережили вместе. Мы с Виком встречались три года. И даже были помолвлены, но я никогда не умела прощать измен…

– Кажется, мне пора оформлять нашего нового друга. Ты не против, если я допрошу его?

– Только по всем правилам.

– Ну разумеется, босс… Синяков не останется. Во всяком разе, на лице.

На третьем курсе я устроилась для прохождения практики в городской следственный отдел, помощником следователя. Должность общественная, не оплачиваемая, но позволяет полностью проследить процесс расследования преступлений, прикоснуться к правосудию и засадить за решетку тех, кто не хочет уважать правила, установленные обществом. Моя категория преступлений – убийства и изнасилования, поэтому я прилагала особенное усердие, чтобы выявить все обстоятельства по уголовному делу. Кроме того, ты получаешь широкий доступ к базам данных, правосудию и закрытым для простых смертных материалам. Я выполняла абсолютно всю работу следователя, только шишки, в случае чего, летели не в мою сторону, как, собственно и благодарности. После окончания учебы, через семь месяцев, меня ждало место следователя, которое Вик, мой бывший, получил два года назад, закончив тот же вуз, что и я.

Вот оно, второе место, после родительского дома, в котором мне было уютно и комфортно – родной следственный отдел. Шесть небольших кабинетов, соединенных просторным общим холлом, запах бумаги с нотками пота, где-то тайком курят следователи, закрыв плотно двери, как маленькие мальчишки. Почти девять вечера, но все на рабочих местах. Как поговаривают, следователи женятся на своей работе. И это вполне справедливо. Иногда они поебывают потерпевших, делопроизводителя или помощника – опера, как это проделывал Вик, в то время, как я выбирала свадебное платье или планировала рассадку гостей за праздничным столом, но все это далеко от идеальной семейной жизни. Пожалуй, здесь нужно выбрать, что для тебя важнее: личная жизнь или общественная безопасность.

– Черт, Вик забыл дать мне ключи от кабинета. Посадите его здесь, я сейчас, – дав распоряжение операм, я раздобыла ножницы. Вскрыв простенький дверной замок, я улыбнулась. Все-таки это самая классная работа на свете… Здесь ты можешь заниматься взломом, и никто не посадит тебя за это. – Проходите.

Оперативники завели преступника в кабинет и, закрыв двери, расположились на стареньком кожаном диванчике, еще лет шесть назад попросившемся впервые на свалку. Тем не менее, он был нам люб-дорог, и как-то не хотелось выкидывать его. Осмотрев преступника, я услужливо поинтересовалась:

– Вас хорошо осмотрели? Все раны обработали?

– Вы умело стреляете. Все пули прошли навылет. Спасибо, – спокойно и чуть нагловато протянул мужчина.

– Чай, кофе?

– Не откажусь от чая и таблетки пенталгина.

– Хорошо, сейчас принесу. Присмотрите за ним…

Первое правило допроса – надлежащая подготовка. Необходимо успокоиться, собраться с мыслями, установить психологический контакт с допрашиваемым. Нет ничего хуже с точки зрения тактики, чем допрос в конфликтной ситуации. Именно поэтому, любой допрос я начинаю с чашки чая, с приема, которому меня научил Борис Алексеевич – мой первый руководитель практики.

– Сахар?

– Два, пожалуйста.

– Хорошо. Итак. Меня зовут Эмилия. Я помощник следователя и сейчас я включу видеокамеру, чтобы записать наш разговор.

– Вы не имеете права меня допрашивать, – спокойно заявил мужчина. Что ж, первые и столь ценные крупицы знания о нашем подозреваемом. Он знаком с правом. Либо насмотрелся сериалов, пестрящих правом на телефонный звонок, которое, к слову, неизвестно отечественному законодательству.

– Совершенно верно. Именно поэтому допрашивать я вас не стану. Мы просто побеседуем, как товарищи. Ну, вы понимаете. Как я могу к вам обращаться? – сделав большой глоток терпкого кофе, я открыла на компьютере бланк протокола допроса.

– Стефан.

– Стефан… видимо, я не ошиблась. Вы были в машине с Луи, верно?

– Его зовут Жан Франциск Андрэ…

– Неважно. Значит вы там были. Хорошо, Стефан. Я вынуждена сообщить, что ситуация достаточно неприятная. Вы были пойманы на месте совершения преступления. Что бы вы там ни делали, но оно переросло в убийство. Вашего сообщника сейчас разыскивают по всему городу и это только вопрос времени, когда его повяжут. Будет намного проще, если вы пойдете на сотрудничество, а я в свою очередь постараюсь помочь вам. Убийство и причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее смерть наказываются по разному, вы должны это понимать… Расскажите, что произошло в парке.

– Ты не понимаешь, во что ввязываешься…

Я тяжело вздохнула. Если сосчитать количество раз, когда я слышала фразы на вроде «ты не понимаешь, во что ввязываешься», «да ты хоть знаешь кто я/на кого работаю/кому перешла дорогу», «да тебе не жить» и тому подобное, то получится число, названия которого я даже не знаю. Кажется, техника допроса в бесконфликтных условиях перерастает в менее приятные формы взаимодействия. До сих пор мне удавалось достаточно эффективно сотрудничать с обвиняемыми.

– Тогда помогите мне разобраться. Будьте так любезны.

– Люди, которые отдали приказ… вам лучше не связываться с ними. Ты, этот отдел, управление… все головы полетят после одного звонка.

– Десяти звонков и нескольких взяток.

– Двух звонков и одной большой взятки, – поправил он.

– Что ж, это впечатляет. Такие связи и деньги есть только у одного известного мне мафиози – вашего работодателя, Луи.

– Он здесь ни при чем…

– Не заставляйте меня сердиться и принимать не популярные меры. Вы можете провести ночь здесь, на мягком диване в компании двух интересных собеседников, либо в грязной и холодной КПЗ на бетонном полу с парочкой алкашей, залитых мочой и собственной блевотиной. Мне бы не хотелось так с вами поступать, поскольку я вижу, что мы можем сотрудничать и достаточно эффективно. У вас были бумаги, которые вы наверняка хотите передать следствию. Можете отдать мне, и я позабочусь, чтобы Виктор Леонардович их получил.

Ведя тактику бесконфликтного допроса, можно раскрыть дело гораздо быстрее. Ты не имеешь права обыскивать преступника, не вынеся соответствующего постановления, однако, если он добровольно передает тебе вещи, находящиеся при нем, то закон отступает. Он бессилен против человеческой воли. Стефан протянул мне красную папку, которую они вытащили из сумки той блондинки.

В папке содержалась финансовая информация о счетах Andre Group, какие-то чертежи, графики дежурств, несколько досье, в том числе на Стефана.

– Знаете, похоже, вы мне соврали. Предприятие вашего Босса упоминается разве что не на каждой странице… позвольте мне помочь вам. Я вижу, что вы не плохой человек, просто оказались в трудной ситуации. Давайте вместе разберемся в ней.

Мужчина сделал большой глоток чая и кивнул в сторону оперативников.

– Ребята, не могли бы вы нас оставить?

– Эми, это не безопасно…

Я достала из сумочки ИЖ и положила рядом с собой.

– Теперь достаточно безопасно?

Помявшись, они вышли, напомнив Стефану, что будут находиться за дверью и в случае чего, бэтмены готовы прийти на помощь. Но этого не требовалось. Чутье редко подводило меня. Да и три пулевых ранения придавали уверенности, что далеко он не убежит.

– Я не стану говорить этого на камеру, иначе долго мне не протянуть. Да я уже не жилец… поэтому молчать нет смысла.

– Хорошо, – я отключила камеру и откинулась на спинку кресла. – Я не буду вести ни видео, ни аудио запись. Не стану записывать то, что вы мне скажете. Просто поделитесь тем, что случилось в парке.

Стефан долго молчал. Мне уже показалось, что он решил передумать, но неожиданно мужчина начал повествование:

– Женщина, которую мы преследовали, Стэйси Донован… это агент Ми-6.

– Скажите, что это советский вертолет, а не английская разведка…

Мужчина тяжело замолчал. Черт. Если в деле замешан шпион, то совершенно ничего хорошего это не сулит. В лучшем случае, позвонят сверху, и дело придется прикрыть, за отсутствием состава, или потому что глухарь… в худшем – полетят головы. И хорошо, если только с должности, а не с плеч. Но мне это не грозило, поскольку официально я так и не была устроена.

– Зачем вам понадобилось убивать английского агента…

– Все было не так. Служба безопасности получила данные, что Стэйси копает под моего работодателя. Готовилось покушение. Стэйси была лишь пешкой. Но она обладала информацией о киллере, через которого мы могли выйти на заказчика. Подробности операции – место, время, все это она должна была узнать сегодня от связного. Но она обнаружила слежку, завязалась драка и… на войне не без жертв, вы же понимаете. Эта дамочка дралась как тигр и не собиралась оставлять нас в живых.

– То есть, это была самооборона? – я удивленно вскинула брови.

– Вы, видимо, плохо себе представляете, на что способен агент Ми-6. Даже несмотря на свой нежный пол.

– Охотно верю, – я снова, и на этот раз с большим любопытством, открыла папку.

– У нее были чертежи отеля, в котором остановился Франциск, расписания дежурств и смены телохранителей, даже пароли от почт и стенографии наших переговоров. Они нас сделали, и я понятия не имею, как им удалось.

– Крот…

– Да, вполне вероятно. Но я лично отбираю всех парней. За каждого ручаюсь…

– Ой… зря вы это. Только не говорите, что вы на руководящей должности. Первое, чего вы не должны делать – это ручаться за кого-то. Не в этой деятельности. Предаст любой, стоит только правильно надавить.

– Все мои парни проверены. Без семьи, без обязательств, без долгов, без вредных привычек… давить практически не на что. Они зарабатывают так, что могут позволить себе собственный остров, через год или другой. И поверьте, наш Босс не скупится на дорогие подарки. Это не работа, а мечта.

– Куда я могу выслать свое резюме?

– Ваше резюме попало точно по адресу. На его секретную почту. А, учитывая многочисленные утечки информации, мы не могли проигнорировать его. Поэтому пришлось вас найти и отработать.

– Вы что же, думали, что и я агент Ми-6?

– Поверьте, не только Ми-6 интересуется моим работодателем.

– Знаете насколько законопослушная жизнь способна облегчить существование в этом мире? Вы удивитесь…

– А вы удивитесь тому, что за все время работы его светлость не нарушило ни одного закона, – заметив мой скептический взгляд, он поправился. – Чего, разумеется, не могу сказать о службе безопасности. Если бы мы чтили законодательство, то вынесли бы герцога вперед ногами еще в первый же год после его рождения.

– Неужели у него так много врагов. Этих герцогов – пруд пруди, зачем он сдался английской разведке.

– Я итак сказал вам слишком много. Больше чем требуется. Он хороший человек и его нужно защитить. А Стэйси пала жертвой собственной глупости. Нам не на руку ее смерть, поскольку из-за этого сорвалась встреча со связным, и мы теперь не знаем подробности ни о месте, ни о времени покушения.

– Да уж, дело дрянь… придется вашему милорду…

– Его светлости.

– Да неважно. Придется ему отменить завтрашние лекции.

– Это исключено.

– Вы же лучше меня понимаете, что ему сейчас не стоит высовываться. Маловероятно, что кто-то ликвидирует его прямо во время лекции, но до и после… столпотворение, хаос, возбуждение людей – идеальное прикрытие. Никто даже не заметит. Укол кардиотоксина от случайного столкновения и вашего голубокровного приедет опознавать убитая горем мать.

– Отмена лекции исключена. Но я должен быть там, чтобы обеспечить его безопасность.

– А вот это, мсьё Стефан, абсолютно исключается. Все, что я могу для вас сделать – это удобный кожаный диван на ночь, вместо вечеринки с бомжами на бетонном полу и больничная палата после допроса. Но выйти… не получится. Мне еще предстоит долгая беседа со следователем по поводу обвинения, которое мы вам предъявим. Полагаю, вашего сообщника следует искать где-то в районе трех метров от Жерара Депардье?

– Он хороший человек, – Стефан начал нервничать, пытаясь доказать, что его Боссу по ночам мешает спать свет от нимба над головой.

– Да успокойтесь вы… приставим мы охрану вашему Боссу. Со всем разберемся. Не такая уж и патовая ситуация. Если версия самообороны подтвердится, то уже через недельку другую вы сможете вернуться на службу.

– Мне уже может быть не к кому возвращаться. Вы должны передать эту папку его светлости.

– Нет, друг. Так не пойдет. Папка – вещественное доказательство, – я замолчала и еще раз пролистала документы, которые в ней находились. – Впрочем, ничто не мешает мне снять копию. Как думаете? И, пожалуй, мы плотно закроем жалюзи. Так, на всякий случай.

Сделав копию документов из папки, до того, как вернулся Вик, я еще раз внимательно посмотрела на Стефана. Мужчина, 48 лет. Недлинные русые волосы уже тронула седина. Лицо в области лба и глаз усеяно морщинами, около левой брови шрам, вероятно, защищал своего хозяина. Судя по уставшему взгляду, на долю этого человека выпало немало. Интуиция в делах редко меня подводила. И сейчас я была склонна верить ему. Его ноги были перебинтованы, но крови не видно. Либо я очень искусный стрелок, либо совершенно не умею стрелять. Впрочем, я рада, что он жив. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь убить человека, даже с целью предотвращения преступления. Ведь страшнее всего не сделать, а жить после этого…

Посчитав, что информация в папке никак не может навредить общественной безопасности, я попрощалась и вышла из кабинета, прихватив ее с собой.

– Эми…

Я подпрыгнула от неожиданности.

– Вик, привет еще раз, не ожидала тебя увидеть так рано…

– Сильно стемнело, мы продолжим осмотр завтра. Место оцепили, на ночь там останется патруль. Что-то удалось вытянуть из нашего дружка?

– Ох, Вик… дело нелегкое. Скажи, что все похоже на самооборону, пожалуйста.

– Сомневаюсь. Похоже, женщину изнасиловали…

– Черт, – эта версия совершенно расходилась с тем, что я узнала от Стефана. Нет, чутье не могло меня подвести. Впрочем, такие люди любят говорить половину правды. Вполне возможно, что они убили действительно агента Ми-6, но при этом ничего не мешало сделать это хладнокровно и с предварительным изнасилованием. – Тогда нам повезло, что Стефан не принимал душ… отправляй его на экспертизу. ВУД, арест и прочие я оформила, они на рабочем столе, в моей папке.

– Стефан? – Вик усмехнулся. – Что за имечко.

– А Босс у него французский принц или кто-то там из голубых.

– Не местные?

– Нет. Утром придется связываться с консульствами. В общем, не завидую я тебе…

– Мне? То есть ты отказываешься помочь?

– Вик, сейчас второй час ночи, а у меня в девять утра клиническая психиатрия. Психоорганический синдром сам себя не исследует… а ты вполне справишься, я уверена. И… я сварила тебе кофе.

– Спасибо, Эми, – он прижал меня к себе и томно заглянул в мои глаза.

– Я знаю, что ты сейчас делаешь…

– Знаешь? – нежный шепот и цепочка легких поцелуев от уха до ключицы.

– Вик, прекрати. Пожалуйста… Мы не сможем вернуть наше прошлое.

– Неужели тебе этого не хочется? – в его серых глазах отчаянный крик мольбы. Я вижу, что он страдает без нас. Не сомневаюсь, что он действительно любил меня, но одной меня ему было мало. А я эгоистка и собственница.

– Хочется. Но я никогда не смогу забыть твоего предательства…

– Прости меня, – он уткнулся носом в мои волосы. Я всем телом чувствовала его желание, его мольбу, его раскаяние…

– Я простила… господи, Виктор, я простила тебя давно. Я забыть не могу. Понимаешь? И никогда не смогу… иди. Тебе нужно распутать это сложное дело, а мне поспать хоть несколько часов. Увидимся позже… и вот еще что. Эту папку дал мне Стефан. Глаз с нее не своди. Уверена, она ключ ко всему в этом деле…

– Ты хороша, – улыбнулся Вик.

– Я знаю.

Обняв Виктора на прощание, я вышла на улицу, где меня уже поджидало такси.

– Девушка, мы приехали…

– Мам, отстань.

– Девушка…

Таксист усиленно тряс меня, пытаясь разбудить. Господи, отрубилась прямо в машине, а ведь только что села… Смущенно поерзав на заднем сиденье и пытаясь прийти в себя, я сунула двести рублей таксисту и поплелась домой. Больше всего мне сейчас хотелось грохнуться в мою огромную двуспальную кровать с пуховыми одеялами и мягкими подушками. Стараясь не греметь, я прокралась к себе в комнату и прямо в одежде растянулась звездочкой. Какое же это счастье – мягкая постель после тяжелого трудового дня. Повернувшись на бок, я обнаружила под собой конверт из плотной крафт-бумаги, с надписью – Эмили. Конверт уже видал виды, еще бы, пролежать полтора года в конспектах, Бог знает в каких мусорных кучах Макса. Нет. Не сегодня. Сил уже нет…

– Эмили!!!

Я рефлекторно схватила из-под подушки пистолет и, передернув затвор, направила на агрессора.

– Мать моя женщина, убери от меня эту штуковину!!! – завопила Алекса.

– Господи, Алекса. Так и к праотцам отправиться можно! – Я поставила пистолет на предохранитель, убрала под подушку и грохнулась обратно.

– Что это сейчас было? – не шелохнувшись и все еще бледная как статуя, она едва дышала.

– ИЖ-71, стянула у отца из сейфа… – пробурчала я в подушку.

– Ладно. И с каких пор ты спишь с пистолетом в обнимку, мне стоит беспокоиться?

– Господи, отстань. Просто у меня месячные и я готова пристрелить каждого, кто перейдет мне дорогу. Что там у тебя…

– Два VIP пропуска на лекции Жана Франциска с правом интервью и пропуском на закрытый прием для избранных в честь открытия.

Что я слышу? Подождите… это что, укор в голосе? Я ведь только что, словно Санта Клаус помогла ее самой большой мечте осуществиться, а подруга чем-то недовольна.

– Какое несказанное счастье, не правда ли. Это то, чего ты так хотела.

– Как тебе удалось их достать? – Алекса забралась ко мне под одеяло и явно была настроена окончательно разрушить мой сон.

– Не забывай, что у меня под подушкой девяти миллиметровый ствол…

– Надеюсь, у Жана ствол побольше. У меня грандиозные планы с его участием в главной роли.

– Алекса, ну ты и пошлячка.

Мы зашлись дружным хохотом. Похоже, как следует выспаться мне не грозит. Я потянулась, слушая беззаботное щебетание подруги, описывающей во всех красках убранство их будущего дома. Тем временем наш текущий дом явно нуждался в ремонте. Гардина держалась на последнем шурупе и грозила не сегодня, так завтра свалиться на чью-нибудь голову. Обои бы тоже не мешало обновить. Я, конечно, к Винни Пуху претензий не имею, но коль скоро это наше единственное жилье, хотелось бы видеть что-то более обнадеживающее, нежели страдающего наркотической зависимостью от меда медведя с признаками синдрома гиперактивности и имеющего друзей с различными расстройствами личности… Вспомнить хотя бы пяточка…

– Так, где ты достала нам пропуски? – Алекса прервала мой психоаналитический разбор шедевра советской мультипликационной промышленности.

– Там же, где ты достала личный ящик своего Луи четвертого… он, кстати, не в восторге от того, что ему пишет кто ни попадя.

– Что ты имеешь в виду? – Алекса настороженно приподнялась на локтях, отчего ее платиновые волосы мягким водопадом рассыпались по подушке и защекотали мой нос. Я призывно чихнула и даже приоткрыла глаза.

– Скажем так… он сам дал мне эти пропуски и горит желанием познакомиться с женщиной, которая перевернет весь его мир.

– Понятно. Ты свихнулась там в своем следственном. Кстати, если не хочешь опоздать на лекцию Зырянова, то советую поторопиться.

– Что? Сколько времени???

– Восемь сорок.

– Черт… черт, черт, черт…

Алекса с громким хохотом наблюдала, как я ланью скачу по комнате, собирая вещи, конспекты, учебники и натягивая первое, что попалось под руку. Наспех застегнув джинсы и натянув черную водолазку, я вылетела из комнаты. Залетела обратно, схватила со стола конверт из крафт-бумаги и понеслась на лекцию. Только на полпути заметила, что водолазку надела задом наперед.

На пятом курсе не так много лекций и семинаров, однако, некоторые из них пропускать категорически не рекомендовалось. Отчасти потому, что преподаватели, страдая нарциссизмом, требовали повышенного к себе внимания, отчасти потому, что некоторый материал, нигде, кроме лекций почерпнуть было нельзя. А нет конспектов – нет зачета… клиническая психиатрия, впрочем, была одним из моих любимых предметов.

К счастью, профессор задержался на кафедре, и на лекцию я успела вовремя.

– Привет. Ну и видок у тебя, будто всю ночь непонятно чем занималась.

– Ты недалек от правды, Макс, – я бросила на лавку сумку и извлекла из нее толстую тетрадь с изображением моря. Ох, с каким бы удовольствием я сейчас растянулась бы на берегу красного моря и попивала нектар манго. Терпеть не могу октябрь с его простудами, мокрыми ногами и вечно влажным носом. По-моему, этот месяц придумал антихрист, чтобы поиздеваться над смертными.

– Это все из-за конверта?

– Конверта? А, да я его не открывала еще…

– Неужели совсем не любопытно?

– Ты что уже вскрывал его таки?

– Обижаешь, – он тряхнул длинными черными кудрями и иронично улыбнулся. – Я уважаю тайну личной переписки и все такое… ты ведь все равно мне все покажешь.

Макс – моя вторая лучшая подруга после Алексы. Он мужественней большинства известных мне мужчин, однако, я воспринимала его всегда исключительно как друга. Такого, с которым в огонь и в воду и который всегда будет рядом, даже если придется под пулями гулять. Ну, во всяком случае, мне так всегда казалось… Хотя, он хорош собой, если не сказать больше. Черные агатовые глаза, темные пряди волос, золотистый цвет кожи, рельефные мышцы… Пожалуй, я могла бы полюбить кого-нибудь, вроде Макса, но почему-то не получалось. Меня упрямо тянуло на испорченных блондинов…

– Здравствуйте, садитесь, садитесь… меня задержали на кафедре, это по поводу тем ваших дипломов и статей. Так, следующие студенты после лекции подойдите ко мне… Сивкова, Старцев, Лазарева, Шишкин, Ларионов, Исакова. Теперь перекличка…

– И на кой мы понадобились профессору, особенно после жутко важной беседы, из-за которой он даже на лекцию опоздал?

– Не нравится мне это, – протянул Макс. – Ну так ты откроешь конверт?

– Господи, вот ведь не терпится ему…

– Лазарева…

– Здесь, Евгений Петрович.

– Спасибо, Лазарева. Не забываем остаться после лекции.

– Ни в коем разе, Евгений Петрович. Пообщаться лишний раз со специалистом вашего уровня для меня всегда в радость, – по аудитории прошелся смешок. Профессор неодобрительно крякнул и продолжил перекличку.

Достав из сумки конверт, я покрутила его в руках. Тонкий конверт. Ни отправителя, ни моего адреса… только имя. Сделан вручную, с обратной стороны склеен клеем. Ни почтовых отметок или штампов, абсолютно ничего. Тот, кто подсунул его, имел доступ ко мне и к тетради. Значит, там нет ничего важного. Я положила конверт на парту и занялась конспектированием мудростей, изрекаемых профессором Зыряновым.

– Стальная сила воли, – горестно вздохнул Макс и, не в силах больше сдерживать себя, разорвал бумагу. – И все?

Внутри оказалась небольшая картонная карточка с золотистым тиснением и номером телефона. Сотовый. Ни пометок, ни инструкций. Ни указаний. Чертовщина какая-то.

– Видимо кто-то решил подшутить, – хмыкнула я.

– Может тайный поклонник?

– Я что, мать-природа, чтоб мне поклоняться?

– Или разведка…

– Во мне нечего разведывать. Слушай давай.

– Давай позвоним, – не отставал Макс.

– Не прямо же на лекции, дождемся перерыва и позвоним.

Признаться, мне не меньше, чем Максу, было любопытно, кто мог сунуть полтора года назад конверт с номером сотового телефона в тетрадку по судебной медицине. Да еще и на такой пафосной карточке с тиснением. Чем дальше, тем все интереснее. Определенно, пятый курс дарит мне множество сюрпризов. Но сколь ни увлекательно исследование психозов, я едва не заработала себе парочку, дожидаясь конца лекции.

– Ну, звони же, наконец.

– Сперва узнаем, чего надобно от нас всеведущему старцу…

– Господи, ну ты и зануда. Сложно что ли номер набрать?

Мне не терпелось, однако, в последнее время я тренировала силу воли, а для этого требовалось не делать сию минуту того, что очень хотелось. Например, не прижиматься к неприлично богатому нерусскому мужчине блондинистой внешности и не думать о нем… получалось безнадежно плохо. Мысли неумолимо возвращались к таинственным глазам цвета полуденного неба, а пальцы еще хранили тепло прикосновений…

– Вы меня слушаете, Эмилия?

– Простите, Евгений Петрович, меня Альтер-эго донимает…

– Повторю, что вы в составе рабочей группы. В конце недели в нашем университете выступит с лекцией очень важный гость. Герцог, успешный бизнесмен, мой хороший знакомый – Жан Франциск Андрэ. Он приехал по делам бизнеса в Пермь и коль скоро задержится тут на неделю, университет пригласил его, и вчера он ответил согласием, если лучшие студенты курса выступят со своими научными статьями. Ну, так уж нужно для его лекции.

– Ох, мы польщены, Евгений Петрович, – притворно зарделся Макс. – Это значит, что мы получаем автомат по клинической психиатрии? Раз уж мы лучшие…

– Если будешь выступать, то получишь свой автомат. Калашникова. И пару нарядов вне очереди… – профессор Зырянов любимчик большинства студентов. Несмотря на почтенный возраст и строгость, он не утратил чувства юмора и понимания студенческой жизни. Именно за понимание, и, конечно же, профессионализм, студенты его и обожали.

– Понял, был неправ.

Везде этот высокомерный выскочка Андрэ. Что по нему все с ума посходили. Жила двадцать один год и слышать не слышала об этом высокочтимом сиятельстве… а тут, куда ни глянь – везде он. На работе, на учебе, на прогулке и даже на вечернем увеселительном занятии. Хотя, можно ли назвать увеселительной лекцию по управленческим решениям или какой-то там бизнес-хренотени. Я и бизнес… мы не созданы друг для друга. Приехал в Пермь, сидел бы себе тихо, так нет… в каждой бочке затычка!

Проводив взглядом Евгения Петровича и оставшись в огромной аудитории одни, мы с Максом заговорщически переглянулись.

– Ну…

– Хорошо, сейчас позвоню.

Только я успела набрать номер, как на другом конце провода услышала холодный женский голос:

– Сквер Розалии Землячки, у фонтана, завтра в полдень.

Короткие гудки возвестили, что диалога не будет. Вот тебе раз… это что еще за номер? Возможно, это запись, и я опоздала на встречу на полтора года… а возможно, что кто-то по-прежнему меня дожидается.

– Ну, что там сказали?

– Кажется, завтра меня пригласили на свидание. Или на собеседование. Я пока не поняла…

– Ну ясно. В столовку?

– Да, пойдем…

В любой непонятной ситуации мы всегда шли в столовую. Неважно, утро это, день или вечер. Ели ли мы час назад или буквально пять минут. Еда всегда заменяла нам нейролептики и антидепрессанты, а долгое ожидание в очереди с подносами, полными еды, тренировало выдержку и силу воли.

– Может, просто сожрем, без оплаты?

– Это кража, Макс…

– Тогда схватим у соседа и сожрем!

– А это – грабеж…

– Тогда заставим отдать!

– Вымогательство, – я презрительно разглядывала тушеную капусту, выложенную перед потоком проходящих мимо с подносами голодных студентов.

– Господи, да расслабься ты. Когда в последний раз ты делала что-нибудь дикое, необычное, нарушала правила?

Помолчав немного, я выпалила на одном дыхании, не отрывая взгляда от капусты:

– Вчера я прострелила ногу охраннику того мужика, проведение чьей лекции нам поручил готовить Зырянов.

Макс был ошарашен.

– В трех местах…

– Ээ…

– Ворованным, по сути, пистолетом, который незаконно храню у себя.

В ответ тишина…

– Да. Вот такие дела, – задумчиво протянула я. – Не советую брать капусту. Она так и пророчит дисбактериоз и обещает долгие вечера в обнимку с унитазом.

Макса не было. Точнее, физически он абсолютно точно рядом стоял, но просторы его разума на данный момент присутствовали где-то в другом месте.

– Молодой человек, вы конечно красавчик, но за красивые глаза еда не продается, – Клавдия Ивановна, продавщица в столовой, как всегда была любезна и мила. Макс все еще не придя в себя, молча расплатился и поплелся искать свободный столик.

– Мне стоит спрашивать об этом? – наконец он обрел дар речи, когда я пристроилась рядом с ним.

– Лучше не надо…

– Привет, банда, – рядом с ошарашеным парнем плюхнулась Алекса. Она как всегда выглядела сногсшибательно. Светлые джинсы в обтяжку идеально сидели на ее стройных длинных ногах. Белый шелковый топ, свободного кроя и золотая цепочка с большим камнем нефрита на конце. Красотка… будь бы я парнем, обязательно бы закадрила. – Макс, ты выглядишь так, будто мне стоит вызывать скорую…

– Она вчера мужика из пистолета завалила…

– А сегодня и меня пыталась, – поддержала подруга. – Но ты не переживай, самое главное, что все живы. Она говорила? Сегодня вечером мы идем на лекцию Жана Франциска Андрэ!!!

– Да что ты говоришь, и он вас пустит после всего? – Макс, словно бледная статуя, в пароксизме чувств уставился на меня.

– Куда денется, – спокойно улыбнулась я. – Кстати, мне нужно позвонить Вику на счет этого Стефана. Охранника твоего будущего мужа, – я кивнула Алексе.

– Ее мужа? – мне стало жалко Макса. – Так, женщины. Пошел я от вас. Вы тут… доешьте мой борщ, пожалуйста… как-то мне нехорошо.

Провожая Макса понимающим взглядом и пережевывая стейк из свинины, я ответила на входящий звонок.

– Привет, солнце. Как там наш подозреваемый? Что… когда… как это могло случиться. Куда смотрели эти болваны??? Черт… прости, это моя вина. Нет, нет, я все равно не должна была… ладно. Хорошо. Ты правда это разрулишь? Хорошо… если что нужно – звони. Не обещаю, что буду по первому зову, но постараюсь приехать. Пока.

Алекса, пристально наблюдая за нашим разговором, подозрительно сощурила свои прекрасные миндалевидные глазки.

– Вы двое… вы снова вместе?

– Нет, Алекса, разбитую вазу можно, конечно, склеить, но это херня будет, а не предмет интерьера… просто проблемы по работе. Вчерашний подозреваемый исчез. И никто не видел, чтобы он покидал пределы здания…

– Так. Я узнаю этот взгляд. Не смей мне говорить, что ты не пойдешь на лекцию!

– Не пойду… – согласно кивнула я. – Господи, не надо панических атак, я не пойду на лекцию по проблемам уголовного права… а на пятичасовую вполне должна успеть.

– Не забудь прилично выглядеть. Надень коктейльное платье. То бирюзовое из шифона, ты в нем шикарно смотришься. А я надену красное от Love Republic, мое любимое. Сейчас на испанский и побегу в салон. Женя сделает мне шикарную укладку. Не могу же я появиться перед будущим мужем с плохими волосами.

– Ну, разумеется, боже упаси, – я добродушно закатила глаза и помахала подруге на прощанье.

– Эй, а доедать кто будет? Что за люди, – растерянно копошась вилкой в моем салате, разочарованно протянула подруга.

Как сообщил Виктор по телефону, Стефан исчез. То есть вообще исчез. Вик ушел домой сменить рубашку, оставив подозреваемого под охраной двух оперативников, а когда вернулся, оперативники спали, кабинет был по-прежнему закрыт изнутри, но подозреваемого уже не было. Окна целые, закрыты изнутри. Никто ничего не видел и не слышал.

– Ты же понимаешь, что так не бывает, – с сомнением протянула я, глядя на Вика и мягко закрывая дверь небольшого уютного кабинета, в котором мы провели так много вечеров и даже парочку страстных ночей.

– Что ты хочешь сказать? Что это я сделал? Или что его чертова летающая тарелка унесла? – Вик был в бешенстве. За пропажу подозреваемого ему грозило увольнение, и это было намного серьезней, учитывая, какие люди замешаны.

– Я не знаю, что и сказать на это…

– Вот и я тоже. Износ не подтвердился. Наш товарищ чист, – он запустил руку в волосы и с силой растрепал их по голове. Он всегда трепал так свои волосы, когда очень волновался или злился.

Износ не подтвердился… Я с облегчением вздохнула. Значит, моя интуиция все-таки не подвела. Изнасилования не было. Стоило аккуратно расспросить, что Стефан успел рассказать ему перед тем, как исчезнуть.

– Он тебе рассказал? – аккуратно начала я, прекрасно зная, какая реакция последует.

– Что-нибудь из того, о чем вы говорили без видео и аудио-записи? – я кивнула. – Нет, заявил 51 Конституции…

– Хреново, – я присела на кожаный диван, пытаясь придумать что-нибудь, что помогло бы Вику спасти ситуацию. Но его мысли, к сожалению, текли не в нужном русле.

– Получается, ты единственная, с кем он разговаривал о произошедшем. Ты проходишь по делу свидетелем. Тебе придется говорить, Эми.

– Дело в том, что я тоже пойду по 51… прости.

– Что? В чем дело. Что такого он мог тебе рассказать.

– Это все слишком серьезно. Его исчезновение… я не знаю. Это не похоже на побег или налет с целью освобождения… все это выглядит так, будто действовали, – я осеклась.

– Ты хочешь сказать спецслужбы? – слишком тихо произнес он. Ненавижу эту его привычку. Уж лучше бы накричал, чем так… – Не смеши меня, Эми. У тебя всегда была патологическая тяга ко всем этим шпионским штучкам, они мерещатся тебе повсюду, словно ты… – он осекся и снова запустил руки в волосы, нервно меряя шагами кабинет.

– Знаешь, почему у нас не получилось, Вик? – злобно прошипела я. – Потому что ты никогда не доверял мне и моему чутью. Счастливо расхлебывать всю эту херню. Можешь мне не звонить, сегодня вечером я иду на свидание и буду очень ЗАНЯТА. Понятно?

Гневно хлопнув дверью, я вылетела из кабинета. Да что он о себе возомнил… что я какая-то малолетняя дурочка, насмотревшаяся сериалов? То, что я когда-то рассказала ему о заявлении, поданном мною в академию внешней разведки, еще не говорит о моей легкомысленности. Я подавала это заявление, прекрасно отдавая себе отчет в том, чем бы мне пришлось заниматься и какими принципами поступиться…

Что ж. Мой день безнадежно испорчен. На лекции я уже не успею. Помогать с документами никакого желания нет, пока там сидит этот надутый индюк с огромным самомнением. Остается только одно – пробежка. Лишь она поможет привести мысли в порядок и позволит не пристрелить кого-нибудь. Ведь патрон в патроннике. Значит, рано или поздно, придется выстрелить…

Переодевшись в старый тренировочный костюм, еще времен моей бурной школьной молодости и нацепив наушники, я вышла на улицу. Октябрь начинал морозить, поэтому я накинула на голову капюшон темно-серой толстовки. В этом костюме я больше походила на мальчишку, нежели на леди, но этим мне и нравилась пробежка. Надеваешь мешковатую одежду, отгораживаешься от мира капюшоном и плеером и ты другой человек. Ты становишься недосягаемым. На тебя никто не обращает внимания, будто на тебе шапка невидимка, а вокруг волшебный мир… Особенно, когда бегаешь по набережной в прохладный октябрьский день, и с Камы задувает ледяной ветер…

В воздухе предвестники зимы. Добежав на пределе сил до Картинной галереи, я перешла на шаг, пока окончательно не остановилась, упершись руками в колени. Дыхалка начинает сдавать. Следует больше тренироваться.

Краем глаза я заметила на лавочке подозрительно идеально одетого мужчину. Приталенное черное кашемировое пальто, серый шелковый шарф, копна непослушных пшеничных волос, с которой заигрывает осенний ветер… он грациозно сидел, положив ногу на ногу и расположив руку на спинке лавочки. Такой гордый, с безупречной осанкой, словно сошел со страниц книг о благовоспитанных джентльменах и прекрасных благочинных леди.

– Да ты издеваешься… – не разгибаясь, протянула я.

Он элегантно приподнял руку, вероятно, проявляя дружелюбие и делая знак приветствия. Означает ли это, что мне следует подойти или забить и бежать дальше? Может, он кисть разминал… Впрочем, вряд ли я способна пробежать еще хотя бы километр. Несмотря на высокий темп, я страшно замерзла и, скорее всего, хватая горячими легкими ледяной воздух, заработала себе пневмонию. Неведомая сила заставила меня подойти к подозрительному типу и выяснить причину столь «случайной» встречи.

– Я советую не слушать плеер на улице, это не безопасно, Эмили.

– Я советую не давать мне советов, – подходя ближе и снимая наушники, парировала я. – Вы что, следите за мной?

– Могу задать вам тот же вопрос. Я посещал картинную галерею, планирую приобрести несколько картин. Как вам Айвазовский, – он улыбнулся чертовски обольстительной улыбкой и сидел весь такой до жути уверенный в себе и идеально грациозный. Интересно, где-нибудь учат этой стати, этой осанке, этой благородности, так и кричащей, что его воспитывала не деревенская русская семья, а чопорные англичане при дворе Елизаветы.

– Правда? Побеседуем о живописи как два закадычных приятеля? Может, вы мне потом купите пивка, и мы потравим байки в ближайшем баре?

– Предпочитаю хорошее вино.

Я поморщилась. Жан Франциск снова проделал этот трюк… проводя пальцами по своему изящно очерченному рту, изучая при этом меня пленительным взглядом. Словно я какой-то любопытный зверек, которого он никогда прежде не видел. Мне вдруг неумолимо захотелось проделать с его губой тоже самое… Нет, Эмили, даже не думай об этом. Пусть мотылек живет… живет на большом прекрасном цветке. Ему и там хорошо…

Он не переставал изучать меня взглядом, и я не выдержала.

– Удовлетворены? – сдержать сарказм не удалось.

– Это навряд ли… – заметив что-то, он вмиг стал суровым. На его скулах заиграли желваки, а в голубых глазах проступил лед. – Ты заработаешь себе пневмонию. Моя машина здесь неподалеку.

Его тон не терпел никаких возражений. Если я и видела раньше подобную властность, то только по телевизору в каких-нибудь голливудских фильмах о больших шишках. Я чуть было даже не повиновалась, но вовремя спохватилась.

– Вы снова пытаетесь затащить меня в свою машину? Благодарю, но вчера в ней сидел убийца. Мне не хочется повторить судьбу невинной девицы.

– Это не предложение, – грозно поднявшись с лавочки, ледяным голосом процедил Жан и, взяв меня за руку, потащил к своему автомобилю. Собственно, особо тащить ему и не пришлось. Я брела за ним, как послушная овечка, держа теплую мягкую ладонь. Словно находилась под гипнозом. Он будто околдовал меня своим обаянием. – У тебя ледяные ладони…

– ВСД.

– Сомневаюсь.

– Простите, мистер Оксфорд.

Он открыл передо мной дверцу своего шикарного BMW. Но, прежде чем сесть, я обошла машину и стала вбивать в телефон ее регистрационный номер. Мужчина с любопытством наблюдал за происходящим.

– Что ты делаешь?

– Я отправила своему другу, а он работает следователем, регистрационный номер вашего автомобиля. Так что если я не выйду на связь в ближайшие несколько часов, он вас из-под земли достанет. Такой ревнивец, знаете ли…

– Значит, вы надеетесь провести со мной несколько часов? – лед в его глазах растаял, и на смену пришли огненные искорки похоти.

– О, господи. Неужели это на кого-то действует? – я закатила глаза, чтобы создать впечатление, будто меня совсем не трогает его присутствие. Хотя это не так. Совсем не так… я как мотылек, который летит не к звездам, а к огню, в котором сгорит заживо. Что я делаю… Дверца мягко захлопнулась, окунув меня в теплоту и мрак салона. До чего же тепло и мягко. Никогда раньше не давила сиденья столь дорогих автомобилей. Это как сесть жопой на мешок с деньгами, только еще теплее и мягче.

Жан Франциск сел за руль и, включив подогрев моего сиденья, потребовал пристегнуть ремень безопасности.

– Что, правда? Боитесь нарваться на штраф? Не переживайте, я оплачу, – хмыкнула я, скрестив руки на груди.

– Боюсь, что ты можешь удариться и получить травму, Эмили, – сухо отрезал он. – Пристегнись.

– Так бы и сказали, что плохо водите!

Боже мой, какие мы требовательные. Да еще и на «ты» переходим! Недовольно пристегнувшись, я уставилась в окно. Хотя, признаться, такая забота не могла не тронуть мое девичье сердце. Пусть я и одета как мальчишка, и пахну совсем не фиалками после часовой пробежки, да и поведение мое особо женственным не назовешь, но во мне все равно живет ранимое существо, которое до безумия жаждет, чтобы его лелеяли, заботились о нем и ценили. Машина плавно тронулась с места и втиснулась в поток скользящих по дороге машин.

– Вам нужна папка, не так ли… – я, наконец, немного оттаяла и соизволила обратить взор на своего спутника.

– Позже. Пока мне нужно кое-что другое, – плутовато улыбнулся он, обнажив свои белоснежные зубы.

– Господи, какая пошлость, – я снова закатила глаза. Мальчики и их дорогие игрушки. – Пожалуй, я выйду здесь и дойду до дома пешком.

– Нет.

– Что значит, нет. Это незаконное лишение свободы?

– Можно сказать и так, – он снова улыбнулся, но на этот раз одарил меня взглядом небесно-голубых глаз. Я не удержалась от ответной улыбки, хотя больше всего на свете мне хотелось бросить пару-тройку колких замечаний по этому поводу. – Перестань. Ты не такая.

– Нет, Луи, я именно такая! – прекрасно зная, что он имеет в виду, подчеркнула я.

– Обязательно подарю тебе ежика, уверен, вы быстро найдете с ним общий язык.

– О, мы уже перешли к конфетно-букетному периоду, как трогательно. Тогда я не откажусь и от кактуса. Если вы надеетесь, что получите приглашение на чай, то спешу вас разочаровать. Папку я отдам только вечером. Надеюсь найти в ней ответ, куда мог чудесным образом испариться Стефан.

– Ты меткий стрелок… но не лезь в это…

– Поздно. Уже залезла и мое имя будет во всех документах по этому делу-у… эй, полегче.

Жан вжал педаль газа в пол, и меня вдавило в пассажирское сиденье. Он понесся с такой скоростью, словно сам дьявол погнался за нами. Игнорируя сигналы светофоров, он скользил между машинами. Ловкость, с которой он управлял автомобилем, не могла не впечатлить. Бешеный адреналин смешался с возбуждением и восторгом. Никогда прежде не испытывала столь противоречивых чувств. Как аттракцион, только гораздо круче.

– Теперь я знаю, как можно заставить тебя молчать, – несмотря на ледяной тон, на его губах замерла плутоватая улыбка. Мужчина сбросил скорость, и я едва не обмочилась от облегчения, которое испытала.

– Я думала, что…

– Тсс, – прервал Жан.

– Но я…

– Нет.

– Я…

Он припарковал автомобиль около моего подъезда. Отстегнул ремень безопасности. Сначала свой, потом мой… Тишина. От щелчка замков на двери я вздрогнула. Он запер машину. Сердце еще колотилось от безумной езды, словно бешеное, подгоняемое адреналином, но теперь оно колотилось по другой причине. Дыхание сбилось. Я облизнула разом пересохшие губы, не в силах оторвать глаз от его порочного взгляда. Господи, да он пожирает меня глазами. Властный, сексуальный, грациозный, как дикий гепард… Я с силой закусила губу, пытаясь не думать о том, что может произойти в следующее мгновение. Внезапно он прижался к моему лбу своим и обхватил мое лицо ладонями. Электрический ток стремительно пронесся по телу безумной дрожью. Я закрыла глаза, наслаждаясь его близостью, тем, как он нежно ласкает мою кожу своими мягкими теплыми пальцами.

– Ты вся дрожишь, – его голос хриплый, полный похоти. Горячее дыхание обожгло ставшую чувствительной кожу. Она словно реагирует на мельчайшее его прикосновение. Одним движением он стянул с моих волос резинку, и каскад волос рассыпался по плечам. Он с наслаждением вдохнул их аромат, – они божественны…

Его губы застыли возле моих. Безумно близко, но так далеко… Я могла ощутить их, но не могла насладиться. Все ощущения обострились до крайности… Кончики его пальцев, едва касаясь кожи, медленно плывут вдоль щеки, вызывая мурашки по всему телу… скользят вниз, по шее, замирают возле ключицы. Едва уловимые касания пульсацией отдаются в паху. Не выдержав пытки, я издала хриплый стон. Мне хочется больше… намного больше. Нехватка воздуха… Он улыбнулся, подарив мне легкий, невесомый, словно крылышко мотылька поцелуй. Я вытянулась навстречу, обхватив его мускулистые руки, нежно ласкающие мое лицо. Напряжение, словно тугая струна, нарастало все сильней. Казалось, еще несколько секунд, и я первая растерзаю его… он почувствовал это и плотину страсти прорвало.

Его губы жадно впились в мои, а язык властно вторгся в мой рот, изучая его, исследуя, лаская и требуя. Я ответила на поцелуй со всей страстью… мы словно умирающие от голода пытались насытиться друг другом, утопая и растворяясь в поцелуе, в сплетении языков, рук, пальцев… поцелуй длился целую вечность, и я не желала, чтобы эта вечность заканчивалась. Внезапно, издав сдавленный хрип, он отстранился, оставив меня одинокую и совершенно растерянную. Он разблокировал двери и, резко выйдя из машины, галантно открыл мою дверцу. Ошарашено моргая и пытаясь переварить все, что только что произошло, я приняла его руку и неуклюже вывалилась из автомобиля.

Прижав меня к себе так, что я почувствовала бешеный ритм его сердца, Жан Франциск прошептал, пытаясь выровнять дыхание:

– Иди… и не оборачивайся, Эмили…

Прижавшись ко мне щекой, словно желая подарить поцелуй на прощание, он резко отстранился и оставил меня одну. Осенний холод впился в кожу миллионом иголок. Черт подери. Что это было, Эмили… я потерла лицо руками и схватилась за голову. Нет… нет. Это все мне только показалось… больше я не полечу на огонь. Я не сгорю. Нет. Не в этот раз. Не здесь. Не снова. Не сейчас. Не оборачиваясь, я залетела в подъезд, услышав, как с неимоверной скоростью Жан Франциск рванул с места.

Он… элегантный, статный, с опьяняющим ароматом парфюма и его самого… и я. Грязная, в старом костюме, с ароматом пота и дешевого кофе. Но он хотел меня… Не меньше, чем я хотела его… Что ж. В эту игру могут играть двое. Нужно как следует подготовиться к лекции и приему, который состоится после нее…

– Ну наконец-то! – Алекса едва не сбила меня с ног. – Я уже думала, что ты не придешь. Шикарно выглядишь, кстати.

– Разве я могла бросить тебя в такой ответственный день!

Алекса выглядела сногсшибательно. Алое платье в обтяжку сидело точно по фигуре, удачно подчеркивая изгибы и выпуклости. Низкий вырез демонстрировал объемную грудь. Высокие каблуки, дизайнерская сумочка, едва уловимый аромат жасмина и нероли. А в довершение образа – россыпь аккуратно уложенных платиновых волос до плеч и красная помада. Тигрица вышла на охоту и без жертвы уходить не намерена. Признаться, я всегда немного завидовала ее красоте.

В отличие от Алексы, Господь не наградил меня длинными ногами и пышным бюстом. Свою худобу приходилось скрывать свободными юбками, а низкий рост – высокими каблуками. Именно поэтому я надела шифоновое платье цвета лазурного неба, расклешенное от талии. Нежная ткань струилась освежающим водопадом, едва касаясь колен. Чтобы подчеркнуть аристократические плечи, я забрала волосы наверх и надела серьги с бирюзой, которые сделала недавно, посетив мастер-класс по сутажу. Легкая бирюза шла моим шоколадным волосам. Что ж. Выглядела я тоже весьма недурно.

Внезапно, слушая щебетание Алексы о том, что она заняла для нас лучшие места, я замерла и внутри все оборвалось. Сердце заколотилось как бешеное, бросило в жар, а колени затряслись… Состояние на грани абсолютного блаженства и абсолютной боли. Волнительное томление сковало меня, словно должно произойти что-то волшебное.

– Что с тобой, Эми, ты побледнела, – переполошилась Алекса.

– Не знаю, Лекси… голова закружилась. Не переживай.

– Я принесу тебе воды, жди здесь.

Проводив взглядом Алексу, я заметила Его. Неужели я стала чувствовать Его присутствие, еще даже не увидев. Это просто смешно… Но он появился как звезда, в ореоле славы и в окружении двух блондинок. Что-то мне подсказывало, что такие стоят по ночам на Петропавловской и берут по три тысячи в час… Впрочем, наверняка за то, чтобы находиться рядом с таким мужчиной, они и сами были бы не прочь заплатить. Шикарный черный костюм, слегка приталенный пиджак, нежно-бирюзовая рубашка и элегантный шелковый галстук. Он словно сошел с обложки журнала. Неужели кто-то может выглядеть настолько совершенно. Сама того не замечая, я стояла и глазела на героя сегодняшнего вечера, что не могло остаться незамеченным. Придерживая за талию девушек, он подошел ко мне.

– Мы сегодня пара? – обольстительно улыбнулся он, отмечая цвет моего платья. – Шикарно выглядишь.

– Думаю, для пары здесь слишком много запасных…

– Уже ревнуешь, милая? – подмигнув мне, он шлепнул девиц по задницам и, видимо поняв условный знак, они удалились.

– Боже, какая дешевая пошлость, – я закатила глаза. – Полагаю, это были их пропуска?

Его взгляд резко изменился. Как тогда, когда мы остались вдвоем в машине. Этот магнетизм, эта сила, эта боль… словно что-то настоящее в разгар маскарада.

– Эмили… – чуть слышно прошептал он. Звук моего имени неожиданно отозвался у меня в паху. Вот так новости.

– Познакомьтесь. Алекса! – услышав шаги подруги, я, не отрывая взгляда от Жана, разорвала натянувшуюся между нами нить.

– Ваша будущая жена, – обнажив белоснежные зубы, безапелляционно заявила подруга и требовательно протянула руку для поцелуя. Не сводя с меня глаз, он учтиво поцеловал ее руку и негромко произнес:

– Весьма польщен, но я не создан для брака. Впрочем, – переведя взгляд на Алексу и оценив ее внешность, он улыбнулся, – глядя на вас я почти готов передумать.

Мне захотелось смеяться. Потом плакать. Потом меня едва не стошнило. Лицемер, бабник, самоуверенный болван – какое отвратительнейшее сочетание для такого красивого мужчины! И какая непозволительная реакция для такой рассудительной женщина, как я!

– Эми, вот вода, тебе лучше? – совершенно не обращая на меня внимания и сияя как рождественская елка, прощебетала Лекси, протянув мне стакан. – Можешь отойти, выпить, освежиться…

– Тебе плохо? – какая искренность в пронзительных голубых глазах. – Что случилось?

Он хотел прикоснуться ко мне, но я отшатнулась, как от прокаженного.

– Эй, полегче, доктор Хаус. Как-нибудь переживу.

Приняв у Алексы стакан с водой, я пулей полетела в лекционный зал. Да. Вода мне сейчас не помешала бы. Ледяная и прямо на голову. О чем я только думала, вляпавшись в эту историю? Зачем притащилась туда, где мне не место? После лекции сразу же убираюсь домой и вычеркиваю навсегда из своей жизни, памяти, мозга и сердца этого напыщенного самодура! Выпив залпом стакан воды, я почти набралась решимости выполнить задуманное.

Обнаружить наши места в зале было не так уж и сложно. Не нужно обладать талантом сыщика или экстрасенсорными способностями. Третий ряд – по центру. Идеальное место. Третий ряд на возвышении. Его слушатели всегда находятся на уровне глаз выступающего. Так он сможет всю лекцию глазеть на Алексу, а она томно придыхать, трепыхая ресницами ему в ответ. Боже, неужели она не могла выбрать себе нормального мужчину? Я плюхнулась на мягкое сиденье, обитое красным бархатом. Черт. Увлеченная изливанием желчи на этого высокородного повесу, я совершенно забыла вручить ему папку. Подождет ли это до конца выступления или мне стоит волноваться? Вдруг киллер уже получил приказ и уже здесь, среди нас. От этой мысли мне стало еще хуже. Казалось, вот-вот вырвет от волнения. Побывав на стольких местах преступления и перевидав кучу трупов, я трясусь как осиновый лист от одной лишь мысли, что кого-то могут убить. Может, дело в нем? Нет, мотылек, нет… не лети на пламя.

Я вскочила и жадно впилась взглядом в пеструю толпу. Сотни две или три мест. Столько же людей, рассыпанных горстями в зале и холле, снующих туда и обратно. Идеальный момент, чтобы совершить решительный удар. Я вылетела в холл. Слава Богу, он в порядке, флиртует с Алексой. Ее щеки раскраснелись, кокетливо теребит кудрявую прядь платиновых волос, губы приоткрыты. Верные признаки, что подруга по уши втрескалась. Снова…

– Эй, Эми, ты точно в порядке? Бледная, как смерть… – крикнула Алекса, увидев меня. Мужчины мужчинами, но она всегда ставила дружбу выше своей очередной самой-большой-в-жизни любви. И это делало ее влюбчивость терпимой маленькой слабостью.

Я подлетела к ним и, еще раз убедившись в целостности герцога, произнесла, сама не веря своим ушам:

– Глаз с него не своди, Лекси. Ни на шаг не отпускай. Будет сопротивляться, – я окинула с любопытством наблюдающего за мной мужчину оценивающим взглядом, – бей в пах и зови меня.

– Ты в своем уме?

– Алекса, ты меня поняла?

Подруга знала этот мой командный тон и молча кивнула.

– Вот и славно. Где Стефан, Ваше вашество?

– Светлость.

– Да неважно. Где он?

Лицо мужчины стало суровым, а в глазах проступили уже знакомые мне льдинки. Проснулся тиран. Властный и всесильный.

– Вот только стращать меня не нужно. Я не собираюсь звонить в полицию. Просто верну ему документы и обсужу вопросы безопасности.

– Не лезь в это, – приторно сладко и угрожающе отрезал он. Краем глаза я заметила, как побледнела от страха Алекса. Но на мне эти штучки не работали. Имея строгого отца, всю жизнь проработавшего в охранном агентстве и основавшего собственное, я и пострашней видала позы. Хотя, несомненно, пыла у меня поубавилось. Я более мягко уточнила.

– Это потому, что я женщина или потому, что без корочек?

– Папку.

Он требовательно вытянул руку, показывая, что дискуссий не будет. Вынув из клатча свернутую в рулон папку, я показала ее мужчине. Нет. В эту игру играют двое. Если он хочет эту папку – пусть подойдет и возьмет. Наша дуэль взглядов длилась дольше, чем дозволяют приличия. Наконец, опустив руку, он сделал несколько грациозных шагов ко мне, нарушив еще пару приличий и встав недозволительно близко. Так, что его бедра касались моих. Меня словно поразило током. Все мышцы тела одновременно напряглись и расслабились, отчего горячая сладостная волна прокатилась с головы до ног. Казалось, кроме нас больше никого нет. Атмосфера резко накалилась. Вот это да. Никогда прежде не испытывала ничего подобного, такой сладостной дрожи. Даже от первого поцелуя с Виком… Я невольно затаила дыхание.

– Думаешь, ты неукротимая, – прошептал он, пронзительно глядя мне в глаза и мягко заправив непослушную кудрявую прядку мне за ухо. Но он не убрал ладонь, нежно лаская кончиками пальцев мочку моего уха. Захотелось утонуть в океане его прекрасных голубых глаз, которые были так опасно близко… Сама того не замечая, я потеряла контроль над папкой, оказавшейся в другой его руке. Он, дразня, коснулся указательным пальцем моих губ, не давая сказать ни слова. – Надеюсь, леди, вам понравится лекция.

Ехидно улыбнувшись, он послал нам воздушный поцелуй и ушел, оставив меня задыхаться от чувственности. Кто ж так поступает? Тем более с леди!

Я не сразу пришла в себя, но опомнившись, поняла. Все это значит, что Стефан здесь и не допустит убийства. Я развернулась, чтобы пойти в зал, но наткнулась на негодующий взгляд Алексы.

– Ты хочешь увести моего будущего мужа? – она скрестила руки на груди и выглядела довольно нервной.

– На кой черт мне сдался этот высокомерный болван. Он же думает нижним органом, Лекси. Опомнись, пока не поздно.

– А как же «не отходи от него» и все такое?

– Один из его охранников проходит подозреваемым по нашему с Виком делу…

Пол правды это лучше, чем ложь. А как показывает практика, кинь женщине с возбужденным любопытством кость и она сама представит, как выглядит тот, кому эта кость принадлежала…

– Значит, никаких кошачьих боев? – она приподняла изящно выщипанную бровку.

– Лекси, пойдем уже, – я улыбнулась и, взяв подругу под руку, поволокла в зал. Как-то мне не по себе от всего этого.

Только сейчас, немного успокоившись (если это вообще возможно, ведь всей кожей и низом живота ощущалось Его присутствие), я обратила внимание на убранство зала. Выполненный в колониальном стиле, с большими окнами, он впускал в себя множество света днем и демонстрировал прекрасный закат вечером. Пол и стены выложены белым камнем с тончайшими черными прожилками, мебель из массивного светлого дерева с красными сиденьями. Справа от входа располагался зрительный зал на триста мест, слева – небольшая сцена, на которой сейчас установлен массивный черный стол с передней стенкой, несколько белых кожаных кресел, большой монитор. Видимо, к выступлению его егошества все было уже готово.

Мы с Алексой заняли свои места и принялись щебетать о девчачьих делах. Но все, о чем могла говорить Лекси – это прекрасный мужчина, ее будущий муж, с которым она только что познакомилась, а я так страстно целовалась.

– Эмили, он такой душечка! Пригласил нас с тобой на банкет после лекции…

– Мы итак имеем туда пропуск, – скептически хмыкнула я, сканируя зал в поисках подозрительных личностей. Несколько подсобных работников вышли на сцену, поправили оборудование. Зал гудел, толпа была явно возбуждена, особенно женская ее часть, что существенно осложняло мою задачу.

– Нет, на тот банкет, который состоится у него в номере…

– А, ты имеешь в виду, что он предложил тебе заняться групповым сексом? – прямо в лоб заявила я. Лекси побледнела и задумалась.

– Из твоих уст это звучит как-то грубовато, но, в целом, можно сказать и так…

– Как бы мне ни хотелось увидеть тебя голой в очередной раз, но это как-то перебор. И вообще, по-твоему, это нормально, что малознакомый неприлично богатый мудак, хоть и, без сомнений, невозможно красивый, предлагает тебе извращенный секс через три минуты после знакомства? Думаешь, так зарождается великая любовь?

Алекса закатила глаза – переняла мою дурную привычку, хотя ее сложно назвать строптивой и непокорной, но в умении закатывать глаза, пожалуй, она бы составила конкуренцию даже мне.

– При чем здесь любовь, Эми? Кто о ней говорит? Сейчас крепкие брачные отношения и стабильное будущее способна принести не любовь…

– А что же? – от таких заявлений у меня волосы на спине зашевелились… точнее, зашевелились бы. Если бы были…

– Сделка. Мне – обручальное кольцо, частый шикарный секс, безлимитная кредитка, ему – большее уважение в глазах общества и возможность ходить налево столько, сколько ему вздумается. Я смогу вовремя отвернуться в другую сторону. Хотя, сомневаюсь, что после одной ночи с Алексой Прекрасной он сможет смотреть на других женщин…

– Ох, милая… ты еще такой ребенок.

– Так, вот только давай обойдемся без психоанализа, доктор Фрейд.

– Но ведь на лицо расстройства в сфере…

– Эми, еще слово и я огрею тебя своей сумочкой.

Я замолчала, хотя, признаться, все больше жалела подругу. Какое огромное разочарование настигнет ее, когда она поймет, наконец, что этот принц на белом коне вовсе не принц, да и конь у него не настоящий. Маниакальная страсть к совокуплению говорит о том, что он находится в состоянии глубокого невроза. Возможно, из-за каких-то сильных травм из детства. К тому же, эти пошлые подростковые шуточки – классический защитный механизм, хотя, по сути, защищаться и не от чего, кроме настоящих эмоций. Ох, бедный Жан Франциск… стоп. Мотылек, не нужно… Никакой он не бедный. А очень даже богатый, как на нервные расстройства, так и на материальные блага.

Лекция задерживалась уже на семь минут. Заплатившие немалые деньги, чтоб послушать именитого миллиардера, слушатели уже начали волноваться. Я же и вовсе себе места не находила, представляя, как осматриваю растерзанный труп прекрасного мужчины, измазанный кровью. Почему меня это так волнует? В конце концов, трупом больше, трупом меньше… главное найти убийцу, посадить за решетку и очистить улицы от подонков.

Неожиданно все в зале повскакивали со своих мест, а невесть откуда взявшийся мужчина с длинной палкой три раза ударил ею о пол и на распев, слишком пафосно на мой взгляд, произнес:

– Его светлость, герцог Орлеанский, Жан Франциск Андрэ…

На сцену вышел Он. Я и бровью не повела. Как сидела, так и сидела, не шелохнувшись. Еще я не вставала только потому, что в зал зашел малознакомый мужик. Раздались громкие аплодисменты, которые постепенно стихли. Почему-то присутствующие так и стояли. Я получила затрещину от Алексы и заметила, что все смотрят на меня, включая самого герцога.

– Что? Мне нездоровится, – для правдоподобности я пару раз кашлянула.

С ироничной улыбкой, помотав головой, лектор начал обогащать нас своей мудростью.

– Спасибо, присаживайтесь. Без долгих вступлений перейду к делу. Что вы испытываете, когда вам приходится ждать? – он обратился к толпе, которая была совершенно не готова так быстро выйти из режима унылого ожидания к режиму активной отработки потраченных на лекционную мудрость денег.