Читать книгу Покровитель для Ангела. Собственность бандита - Екатерина Ромеро - Страница 8

Я сижу в этой комнате уже два часа, и если честно, выйти опасаюсь. За дверью тихо, слишком тихо для того, чтобы я уже вся извелась. Сама комната огромная, большие окна в пол, тяжелые коричневые шторы. Вся мебель деревянная, большая кровать, на которую я так и не сажусь.

Здесь каждый сантиметр пропитан его запахом, и я боюсь сделать лишнее движение, чтобы разозлить Бакирова и просто…чтобы стать к нему ближе. Слишком сильно обожглась и мне кажется, стоит сделать шаг навстречу, и я снова обожгусь. Обгорю до самых костей.

Из окон дома замечаю, что по периметру этого огромного двора снует охрана. Мужчины ходят с овчарками, и у меня создается стойкое впечатление, что я попала не домой к Бакирову, а в какую-то хорошо охраняемую тюрьму.

Зачем я ему…он ведь не приходил ко мне ни разу после того нашего разговора в больнице, я ему больше не нужна, особенно после того…после того, как меня использовали его дружки.

Я в этом уверена, никаких сомнений нет. Бакиров никогда не врет, и тогда он ясно дал мне понять, что после него меня поимеют остальные.

Боже, это какой-то кошмар и такой грязной я себя в жизни не чувствовала. Сколько раз после того я не принимала душ, это чувство грязи и чужих рук…оно никуда не делось. Первые дни я даже с Толиком боялась говорить, боялась своего врача, но потом немного отпустило, но ощущение грязи не ушло.

Лучше бы Бакиров меня сам пристрелил тогда, но не так, не так жестоко. Не отдавал бы меня никому, ведь теперь я на ноги встать не могу, я не помню остаток той ночи и наверное, это хорошо, ведь если бы запомнила, уже давно бы надела себе петлю на шею от горя.

Я хотела быть его. Мамочка, как же сильно я хотела быть его, только его, только с ним, для него, но судьба распорядилась иначе, и теперь я даже уже не его полотерка. Я его собственность. Я собственность бандита, и хуже всего то, что я не знаю, что Михаил будет со мной делать, и что меня теперь ждет.

Вскакиваю со стула, когда дверь резко отворяется. Бакиров стоит на пороге. Такой высокий, крепкий, большой, такой мой и такой чужой. Почему-то я не могу смотреть прямо на него. Так, мельком только, потому что у меня дрожит каждая жилка в теле, и я не знаю, откуда это взялось.

Я так никогда его не боялась, он меня всегда защищал до той ночи, когда я хотела умереть от его руки, но он решил иначе. Бакиров сделал мне больно, и вспоминать об этом я не хочу.

– Иди завтракать.

– Я не хочу завтракать.

– Не заставляй меня повторять дважды, Ангел.

Сглатываю, поджимая губы. Когда-то я обожала, когда Михаил меня так называл. “Ангел”. Мне это казалось очень нежным и ласковым словом, но теперь в голосе Бакирова сталь и я понимаю, что права на отказ у меня нет.

Осторожно подхожу к нему и следую за Бакировым на кухню. Он что-то приготовил, но сразу вижу, что готовил не сам, а просто вытащил еду из пакетов. Блюда из ресторана. Я до сих пор помню их запах, хотя сама почти никогда там не ела, это было слишком дорого для меня, а теперь и подавно, когда у меня нет денег. Совсем нет, и взять их неоткуда, потому я не летаю в облаках и не рассчитываю, что Михаил возьмет меня обратно мыть полы в его заведении.

– Ешь бери.

– Спасибо.

Пододвигает ко мне большую тарелку плова. Еще теплый, такой ароматный парующий, и у меня мгновенно собирается слюна во рту. Я уже успела проголодаться, однако как только беру вилку замечаю, что Бакиров смотрит на меня. Как на собственность свою, на свою игрушку, которую надо покормить, и аппетит сразу же улетучивается.

Михаил берет такую же порцию и начинает есть с аппетитом, пока я ковыряю свой плов вилкой. Мельком поглядываю на него. Михаил не мальчик совсем, взрослый мужчина, сильный и крепкий, плечистый, здоровый. В нем нет ни капли смазливости и юношеской милоты, однако красивее Бакирова для меня нет, и не было никогда. На него хочется смотреть. Его хочется коснуться хотя бы подушечками пальцев и вдохнуть запах, как тогда в нашу единственную ночь, когда мне было это позволено, когда я думала, что счастливей меня нет на всем белом свете.

Бакиров опирается на стол, он в черной рубашке, закатанной на локтях. Его ладони очень мужские и красивые, когда-то я сходила с ума по его рукам, таким грубым в татуировках, а теперь боюсь смотреть на них. На сильной шее пульсирует венка, из расстегнутой на груди рубашки выглядывают черные волосы. Широкие плечи, подтянутый спортивный торс. У него теперь густая короткая борода, черные волосы назад уложены и выбриты на висках, лицо строгое, суровое даже. Прямой нос, строгие губы, большие карие глаза с зеленой радужкой и густыми черными ресницами. Михаил безумно красив, за него я была готова умереть, и сделала бы это снова, не задумываясь. Не потому, что дура, а потому, что не могу допустить, чтобы с Михаилом что-то случилось. Даже после всего, даже сейчас, ненавидя себя за слабость.

Бакиров открывает еще один лоток, и достает оттуда перцы. Такие острые зеленые перцы, от которых я знаю, язык горит огнем. При этом он надкусывает один из них, а после и полностью прожевывает, и даже глазом не ведет.

Оказывается, Миша любит острое, а я не выношу. Он любит курить, а я кашляю от дыма и слезы всегда выступают на глаза. Он вырос на улице, а я была домашней девочкой, купающейся в заботе родных.

Интересно, остановился бы Михаил той ночью или добил меня, если бы я не потеряла сознание? Я не знаю. А вдруг он меня все еще ненавидит и специально привез сюда, чтобы продолжить мстить?

За что, уже сама не знаю. Просто за то, что я есть. Вдруг он меня все еще ненавидит, вдруг достанет ремень, разорвет на мне одежду и сделает больно. Снова.

– Почему ты не ешь?

– Не хочу.

– Ты должна есть, не то совсем охлянешь!

Повышает голос, а у меня вилка в руке дрожит.

– И тогда ты меня отпустишь?

– Нет, но и отбиваться от меня у тебя не будет сил. Ты ведь об этом сейчас думаешь, не так ли, Ангел?

– Нет!

Как он понял, словно сканер видит меня.

– Тебе не нравится еда?

Подталкивает ко мне еще разные блюда с ресторана, а у меня слезы подкатывают к глазам.

Это унизительно. Понимать, что ты голодна и не иметь возможности взять, не иметь возможности это купить, потому что платить нечем, а быть должной Бакирову еще и за еду я не собираюсь.

– Я не хочу есть, я же сказала!

Подрываюсь со стула, отодвигая от тебя нетронутый плов и вижу, как Михаил с силой сжимает вилку в ладони. Так сильно, что та аж гнеться.

– Сядь. Не кричи. Я закажу тебе что-то другое. Что ты хочешь?

– Ничего, я ничего не хочу!

– Села, я сказал!

С силой ударяет кулаком по столу так, что на нем аж подпрыгивают тарелки, а мне дурно становиться. Мне страшно, кажется, Михаил и меня сейчас ударит кулаком, как этот стол. Ухватываюсь рукой за край стола, ноги подгибаются.

– Ой…

– Черт, Ангел!

Даже не замечаю, как Михаил оказывается рядом со мной, подхватывает меня под локоть, а меня как током бьет. Не могу, не могу я, чтоб он меня касался.

– Пусти! Я хочу в комнату, пожалуйста, я хочу в комнату!

Вскрикиваю и Михаил резко меня отпускает. Я вижу, как темнеют его глаза, и мне становится страшно. Опустив голову, сбегаю в комнату и закрываю дверь. Сердце неистово прыгает в груди и через минуту я вижу, как Михаил вышел из дома, хлопнув дверью, сел в машину и быстро выехал со двора.

Охранники закрыли ворота и спустившись на первый этаж я вижу, что Миша все сгреб со стола и отправил в урну вместе с приборами.