Читать книгу Ангел-хранитель: Брат и сестра - Екатерина Сергеевна Шубочкина - Страница 2

– Папа написал, что уже ждет нас в аэропорту, – сообщил Никита Маше, когда их самолет из Москвы совершил посадку в Красноярске.

– Волнуешься? – посмотрев на мужа с нежностью, спросила Маша. – Все будет хорошо. Это просто следующий этап жизни.

– Конечно, – кивнул Никита. – Мы же с тобой все взвесили и решили. Вместе решили, что так будет лучше.

– Как долетели? Поспать удалось?– заботливо поинтересовался отец Никиты при встрече. – Как-то маловато багажа у вас для переезда… Вы точно к нам насовсем?

– Время покажет, папа, – бросил в ответ Никита, закидывая рюкзак за спину, чтобы освободить руки для чемоданов. – Часть нажитого добра оставили в Москве знакомым и друзьям, чего все тащить-то.

– Хорошо, что рейс ранний: домой доберемся до солнцепека,– продолжил разговор родитель, устроившись за рулем своего автомобиля. – Ох, нынче и лето: солнце еще не поднимется, а уже дышать нечем. Ну, поехали!

« Вот и знакомая наша сельская дорога, по которой семь лет назад я уезжал в Москву с уверенностью, что останусь в столице жить и работать навсегда, а вон оно как выходит…» – думал Никита с легкой грустью несбывшихся надежд, подъезжая к воротам отчего дома. «Ничего: всё к лучшему», – приободрился он, готовясь к жарким объятиям спешащих им с Машей навстречу родственников: мамы, бабушки, тещи и тестя.

– Наконец-то! Приехали! Дорогие наши! Саша, Василий, несите сумки в дом! Маша, не тягай чемодан – оставь тяжести мужчинам! – суетились женщины вокруг машины.

– А Надюшка где? – спросил Никита у мамы, пока Маша утирала слезы радости своих родителей. – Выросла, поди, – не узнаю – почти год не виделись.

– Спряталась наша скромница в доме, из комнаты не вытянешь последнее время.

– Чего так?

– Дома компьютер, видео, книги читает, а на улице скучно, – развела руками мама. – Очки уже выписали, зрение стало падать с такими нагрузками на глаза, но это её не сдерживает, словом, не знаю, как отвлечь от интернета. Вот, надеюсь, тебе с Машей удастся ее растормошить и повлиять на интересы подрастающего поколения.

– Ага, кто там шторки в окошке колышет? – прищурилась улыбающаяся Маша.

– Надюшка поглядывает, – улыбнулась в ответ мама. – Ладно, пойдемте в дом, обедать будем.

В гостиной всех ждал накрытый стол с традиционными праздничными угощениями в семье Семеновых.

– Мойте руки и рассаживайтесь! – направила гостей хозяйка. – Надя, не хватай руками со стола! Саша, отнесите с Никитой сумки в комнату для гостей! Мы детей там решили разместить, – пояснила она родителям Маши, уже устроившимся за столом. – Думаем, на первом этаже им будет удобнее, а сами мы с Сашей на втором этаже дома обосновались. Вот и Надюшке так будет веселее: она у нас захотела жить в бывшей комнате Никиты, что тоже на первом этаже находится. Он-то как поступил в академию, так и приезжал всего несколько раз, а такого, что из Москвы наши молодые назад в село воротятся, мы с отцом совсем не ожидали.

– Да уж… И мы с Василием не чаяли такого поворота, – поддержала разговор Ирина Николаевна, мама Маши. – Ждали, когда они нам внука народят, чтоб нам самим в Москву ехать помогать с малышом, а тут все наоборот вышло. Не пожалели бы дети потом о своем переезде.

– Да, правду говорят: человек предполагает, а Бог располагает, – резюмировала пришедшая с кухни бабушка с большой дымящейся тарелкой пельменей ручной лепки.

– Ох, женщины! Все бы вам найти повод к беспокойству, – пристроив чемоданы, мужчины присоединились к беседе за столом.

– Чего переживать?! Дети получили прекрасное образование в Москве: Никита -художественное, а Маша стала учителем русского языка и литературы. Но столица далеко не всем подходит для жизни, – рассудил отец Никиты. – Мне тоже когда-то стало некомфортно в этой шумной столичной суете, и я решил вернуться в родной Красноярск, где занялся своим бизнесом, причем на старте мне очень помогали мои родители.

– Маша, как же все-таки ты решилась столичную гимназию на нашу сельскую школу променять? – вздохнула Ирина Николаевна, не смотря на оптимизм свата.

Но дочь промолчала, продолжая ковырять вилкой в салате, лишь бросила на мужа короткий умоляющий о помощи взгляд.

– Никита, ну хоть ты расскажи нам, что там у вас в Москве произошло, что все надо было бросать и сюда приезжать? – не сдавала позиций мама Маши.

– Все нормально, ничего такого там не произошло, – неохотно начал бурчать Никита, понимая, что объясниться с родителями придется, так или иначе. – Вы же сами знаете, сколько сил и денег в Москве требует жилищный вопрос, а наши с Машей доходы оставляют желать лучшего. Я после академии пошел дополнительно обучаться в иконописную мастерскую, зарабатывал, чем придется в свободное время, но этого катастрофически не хватало на жизнь. Машуня сразу устроилась после института в гимназию, но ее зарплата как молодого специалиста тоже невелика, а работой загрузили так, что приходила домой почти ночью.

Маша кивала головой, поддерживая слова мужа:

– Да-да, причем с детьми толком работать некогда было: сплошные бумаги, отчеты, методики! Я помню, как у нас в школе были внеклассные мероприятия, чаепития, походы, а там только и темы, что учебные графики, оценки, олимпиады: детей по именам не запоминаешь, пытаясь не отстать от учебного плана. И все на нервах! А тут весной мама по телефону сказала, что наша учительница по русскому, которая классным руководителем была, на пенсию уходит, я ей позвонила, поболтали. Ну а потом со мной директор нашей школы связалась, Анна Михайловна, и пригласила на работу.

– Короче, – перехватил объяснения Никита: – все одно к одному как-то так сложилось, что мы с Машей и решили, что, наверное, пока будет лучше вернуться сюда, где жизнь более спокойная и менее затратная.

– Ну мы же вам предлагали помощь! – воскликнула мама Никиты. – А вы все отказывались! Вот выйдут вам гордость и упрямство боком! В Москве же больше возможностей для развития, карьеры, особенно твоей, Никита! Конечно, не все сразу, но мы бы вам помогли, если бы знали ваши сложности! Что же вы молчали?!

– Не всю же жизнь у родителей на шее сидеть, – отбивался сын. – Мы и в доме, надеюсь, недолго стеснять вас будем: как найдем квартиру или домишко в аренду, так съедем.

– Что ты такое говоришь, Никита! Обидеть родителей хочешь?! Как это стеснять?! – заволновалась хозяйка. – Саша, скажи ему, что это не просто наш дом, а семейное гнездо, где место найдется всем членам семьи!

– Конечно, – согласился с женой отец Никиты. – Живите у нас, сколько хотите, мы только рады будем. К тому же внука нам родите скоро, так зачем на съемной квартире с малышом жить, если здесь места хватает.

– Маша, ты что, беременна? – в один голос воскликнули ее родители. – Наконец-то! Вот радость-то!

– Нет.… Пока нет… – потупив взгляд, замотала головой смущенная Маша.

За столом повисла неловкая пауза, которую тут же постаралась сгладить мудрая бабушка:

– Никитушка, а как же ты видишь свое будущее, если не жить в Москве? Неужто отказался от цели стать иконописцем? Ведь учился же специально при монастыре…

– А Никите Анна Михайловна предложила преподавать детям изо в школе и еще кружок художественный вести дополнительно, – схватилась Маша за новую нить разговора. – Так что мы вместе работать будем! Правда, здорово?!

Маша слегка подтолкнула сидящего рядом Никиту, намекая на то, что ждет поддержки в разговоре, но тот делал вид, что очень занят поеданием своих любимых домашних пельменей.

– В Москве мы друг друга почти и не видели: с утра до ночи в разных местах, а в выходной – бытовые вопросы успеть бы решить. Времени на личное и духовное совсем не оставалось, – продолжила Маша. – Честно признаться, за этот рабочий год я в храме была раза три всего, совсем не было сил вставать утром в воскресение. Никита хоть в монастыре на службу ходил, мне же даже в выходные к урокам надо было постоянно готовиться, а еще дома успеть приготовить, убраться.

– Таких как я, бабуль, молодых и неизвестных художников, в Москве хоть пруд пруди, – наконец отозвался Никита. – Картины не продаются, на иконы заказов тоже почти нет. Не увидел я там дальше своего пути… Понимаете? А семью кормит надо, да и вообще сберечь…

Родители за столом понимающе закивали, замолчали, застучали столовыми приборами.

– А меня красиво рисовать научишь? – вдруг раздался тихий голосок Надюшки.

– Конечно, сестренка, – улыбнулся Никита. – Тебе что больше нравится: акварель или гуашь? Может, уже пастель знаешь?

– Мы в школе пока только акварелью рисовали и карандашами цветными, – замялась в ответе Надя. – Но у меня пятерка за год по рисованию…

– Молодец! Мама говорила, что ты у нас отличница. Так держать!

– А ты, Никита, и в нашем классе рисование вести будешь? Во втором «а»? – спросила, также немного стесняясь, Надя.

– Не знаю. Это как директор решит, – ответил старший брат.

– А ты попроси Анну Михайловну, чтобы тебя только в старшие классы учителем поставили, – вдруг попросила Надя, вытянувшись на стуле в струну. – А в младшие не надо. Ты меня лучше дома учи рисовать.

– А что так? Почему? – наперебой стали допытываться сидящие за столом родственники, обеспокоенные словами девочки.

– Потому что если Никита мне пятерку поставит, одноклассники подумают, что это из-за того, что он мне брат родной, – стала сбивчиво объяснять Надя. – Я так не хочу.

– Да какая разница, что там кто-то себе думает? – возмущенно заявил в ответ Никита. – Не нужно, сестренка, на других смотреть, всем все равно не угодишь. Может, они просто завидуют твоим успехам? Пусть себе думают, что хотят, тебя-то это не касается!

– Еще как касается! – почти крикнула в ответ Надя. – У нас у Тани мама работает учительницей в параллельном классе, так если ее хвалят учителя, то другие ученики шушукаются у нее за спиной, что это только из-за мамы. А я считаю, что Таня на самом деле хорошо учится, но остальные все равно несправедливо про нее говорят!

– Тише, Надюша! Не переживай так, – попыталась успокоить разволновавшуюся дочку мама. – Никита поговорит с директором, все будет хорошо.

– Не надо никому про это рассказывать! – еще сильнее повысила тон девочка. – Мне еще только прозвища ябеды не хватало! Итак, со мной в классе никто не дружит!

Надя выскочила из-за стола с мокрыми от накативших слез глазам и убежала в свою комнату.

– У Нади проблемы с одноклассниками? Обижают? – обратился Никита к маме с бабушкой, которые хотели бежать следом за девочкой, но остальные их остановили.

– Сами первый раз такое от дочки слышим! – ответила мама. – Из нее вообще, как в школу пошла, стало трудно лишнее слово вытащить. Но я не волновалась, потому что на собраниях в школе про нее всегда только хорошее учительница говорила: учится прекрасно, поведение отличное.

– Странно… Я, конечно, редко приезжал в гости, но помню Надюшку как очень общительного открытого ребенка, – удивился Никита.

– Мы решили, что ее закрытость – это такая адаптация к школе, переходный какой-то момент, – добавила бабушка.

– Ну, что теперь с этим делать? – вдруг выдал папа Никиты.

– Давайте я с ней поговорю, как нейтральное лицо, – предложила Маша.

– Нет, лучше я поговорю, – заявил Никита. – Вы не переживайте тут, разберемся.

Оставив родных за столом в смущенном недоумении, Никита направился вслед за Надей.

– Привет, можно войти? – постучавшись, заглянул он в комнату сестры.

– Заходи, – раздались всхлипы из-за спинки кресла, в котором комочком сжалась Надюшка.

Никита невольно улыбнулся, вспомнив, как сам много раз точно также сидел печальный в этом уже потертом местами кресле, прижав колени к груди.

– Да, изменилась, конечно, моя комната… Стены сама розовые захотела? – начал издалека брат.

– Я еще маленькая была, когда красили, – отозвалась сестра. – Сейчас бы желтые выбрала… Солнечные…

– Поговорим? – спросил осторожно Никита, присаживаясь на стул у компьютерного стола.

– О чем?

– Ну, мне показалось, что у тебя какие-то проблемы, о которых ты почему-то не говорила родителям. Может, мне расскажешь, как старшему брату?

– Да ты меня еще меньше, чем родители знаешь, – ухмыльнулась в ответ Надя.

– Это правда. Я уехал учиться в Москву, когда тебе один годик был, и приезжал не часто, когда ты росла, поэтому общались мы мало. Но теперь-то есть возможность наверстывать упущенное! – Никита пытался показать свое дружелюбие и готовность помочь. – Что там у тебя в школе не заладилось? Кто-то обижает?

– Никто меня не обижает, – буркнула в ответ Надя. – Это я всех обижаю…

– Это как же? – удивился Никита.

– Правду говорю…

– Так, это же хорошо – говорить правду, – совсем растерялся брат. – Как это может обижать?

– Как – как?! Ну вот например: меня посадили за парту с одной девочкой, начали общаться, все хорошо, а потом она начинает мне про других одноклассников всякие гадости говорить, что, мол, этот дурак, этот псих, а этот вообще чокнутый. Я говорю, что нельзя так людей обзывать, это грех, она тогда и про меня стала ерунду рассказывать. С Таней хотела дружить, рассказала ей про то, что одноклассники за её спиной говорят, так она мне не поверила! Решила, что я всё придумала, чтобы она с другими девочками не дружила, только со мной! А просто правду сказала! Понимаешь? Теперь я в классе вообще никому ничего не говорю!

– Да уж, дела… – протянул Никита, не зная, что тут можно посоветовать сестре.

– А у тебя у самого-то друзья есть? Кроме Маши, конечно: она не в счет, – вдруг поинтересовалась Надя.

– Есть, конечно…

– Настоящие? Чтоб вот друг за друга горой и не ссориться? – продолжала допытывать брата младшая сестра.

– Такой только один, ну, кроме Маши, – ответил Никита. – Его зовут Федор. Мы в академии познакомились и до сих пор дружим. И не помню, чтобы мы хоть раз поссорились с ним, а вот выручали друг друга не раз.

– И ты ему все время только правду говоришь? Даже если она неприятная? – не унималась Надя.

– Всегда правду, – подтвердил Никита. – Конечно, есть такие вопросы у людей, в которые даже друзьям влезать нехорошо, если не просят. Поэтому тут могу сказать одно: где Федор мое мнение спрашивал, я его ему честно говорил.

–Да-а? – Надя задумалась ненадолго, а потом снова спросила: – А в школе у тебя такой друг был?

– Ммм, нет, в школе такого друга не было… – подумав, ответил Никита. – Хотя… Друг был, но не человек…

– Собака? – вдруг заинтересованно подпрыгнула в кресле Надя. – Я тоже так люблю собак, да и кошек люблю! Но мама против домашних животных, у нее же аллергия…

– Нет, не собака. Ангел, – Никита выдержал паузу, пытаясь понять реакцию сестренки на его ответ, и добавил: – Ангел-хранитель.

– А-а-а, ясно, – разочарованно протянула Надя, снова раскисая телом в кресле. – Это мне бабушка уже рассказывала: есть у каждого крещеного человека хранитель небесный, только он невидимый. И как же с ним дружить?

– Такая дружба – настоящее чудо. Когда мне было тринадцать, Господь сподобил меня познакомиться с моим ангелом-хранителем, причем еще до того, как он стал моим хранителем. Но это долгая история.

– Расскажи! – воодушевилась Надя.

Но тут в комнату заглянула мама:

– Солнышки мои, у вас все хорошо? Никита, там родители Маши уходить собрались, пойдешь проводить?

– Да, конечно, мама, – отозвался сын. – Надюш, у нас впереди еще куча времени на общение, так что я расскажу тебе историю об ангеле, но попозже.

– Ладно, – согласилась повеселевшая Надя.

В коридоре тем временем Маша обнимала своих родителей, собравшихся покинуть гостеприимный дом Семеновых.

– Ой, спасибо, вам, дорогие Аня и Саша, что нашли место в доме для наших детей, а то у нас с Василием изба, сами знаете, небольшая, – благодарила сватов мама Маши. – Но и такой своей рады после пожара.

– Да мы бы в любом случае настаивали, чтобы у нас дети жили! Да, Саша? – отозвалась хозяйка. – Ира, Вы приходите к нам с Василием без стеснения! И сегодня вы что-то рано собрались уходить! Посидели бы еще, с детьми пообщались.

– Пойдем мы: детям отдыхать надо. Еще раз спасибо за хлеб, за соль.

– С Богом! Звоните!

Проводив гостей до калитки, домочадцы разошлись каждый по своим делам: бабушка с мамой убирать со стола, отец отправился в гараж к автомобилю, а Никита с Машей стали обустраиваться на новом месте жительства, временном, конечно, но никто не знал насколько.