Читать книгу Я расскажу… - Екатерина Солнцева - Страница 6

Время шло. В 1982 году наша семья получила отдельную квартиру! Первую! Отдельную! Как же это было здорово! У родителей, наконец, появилась собственная спальня, для нас троих тоже была выделена достаточно просторная комната, и еще оставалась большая гостиная, где, как всегда, часто собирались друзья родителей, а потом и наши тоже.

Я старалась быть идеальной во всем, наверное, думая, что за это меня будут любить больше всех! Ах, эти маленькие глупые мозги! Видимо, мне очень не хватало внимания и восхищений :

– Посмотрите, какая Катя молодец! Она снова получила пятерку… Как замечательно она играет на пианино… А, как быстро плавает… Ох, она сама связала себе такую красивую кофточку… !

Боги мои! Это сейчас я понимаю, что мой папа постоянно отсутствовал, а мама вкалывала на работах, стояла в очередях, доставала дефицит, тащила домой пятитонные сумки. Потом везла нас с сестрами на всевозможные кружки, занималась хозяйством, отцом, и у нее просто физически не хватало сил и времени на эти бесконечные сюсюканья и восторги. На ее месте нужно было восхищаться нами всеми – тремя, ведь мои сестры тоже, наверняка, хотели внимания. Но тогда я об этом не думала, да, кажется, даже и не пыталась думать.

Я действительно была красива и талантлива во многом, и мне очень хотелось быть особенной! Но ведь правда и в том, что мои сестры тоже были красивы и талантливы, и им, да и вообще всем детям на земле, тоже хотелось быть особенными для своих мам и пап!

В моем далеком детстве я не искала причин недостатка внимания к себе. Я делала свои выводы.

– Меня не любят! – мне было 14 и это случилось, как озарение и стало окончательным приговором моим отношениям к родителям! Даже больше к маме, чем к отцу. Она же чаще была дома, чаще ругала, чаще заставляла. Тогда вывод был простой.

– Ну, и я вас не люблю!

Плохо это или хорошо, но впоследствии это тоже стало одной из черт моего характера. Я буду стараться быть лучшей всегда и везде. Но если меня не поняли, не оценили, я не буду доказывать свою правоту и хорошесть. Я с легкостью уйду и забуду тех, кто не принес мне радости или удовлетворения!

И я ушла… Конечно я не могла уйти из семьи физически, но я ушла по-другому. Я перестала интересоваться родными, школой – все там стало серым и скучным. Я бросила все другие занятия. Я шлялась с какими-то компашками, начала курить и выпивать. Эти компашки выделялись! Пусть своим идиотизмом, но отличались от моего привычного круга, и это было важно! Это же привлекало внимание! Родителей я уже не слушала и только хамила в ответ на их уговоры или претензии. Меня не выгнали из школы только потому, что папа занимал уже высокий пост в милиции… А-а-а-а, да, кстати, в милицию меня тоже часто забирали. Я не собиралась учиться дальше, не думала о будущем вообще. После окончания 8-го класса родители запихнули меня в ПТУ, чтобы я получила хоть какую-нибудь профессию. Там я быстро научилась печатать на машинке вслепую, но и только. Уже через полтора года даже из ПТУ меня выгнали за прогулы и мелкое хулиганство!

Ты скажешь – переходный возраст? Может быть… Вероятно… Скорее всего… Но наворотила я в то время очень много глупостей. Говорю сейчас даже не про школу или ПТУ, а снова про моих родителей. Сколько боли и стыда они пережили по моей вине! Сколько страхов и разочарований! Только родные люди могут простить такое!

Я вела себя так, как будто все время хотела отомстить! Кому? За что? Сейчас я не знаю, не понимаю и не могу объяснить! Я была гадким подростком – это факт! И, поверь, я не горжусь этим!

Много-много раз я изводила себя чувством вины. И хотя я уверена, что в итоге я стала достойным человеком, и хороших поступков в моей жизни больше, все равно не могу простить себя за некоторые отвратительные вещи до сих пор! Остается только надеяться, что, хотя бы, родители простили меня!

Из ПТУ меня выгоняли не одну. На собрании, где решалась моя судьба, к «стене позора» были приставлены еще три моих подружки. Такие же оторвы, как и я. Так, после принародного изгнания нас, всех четверых, распределили на работу по разным местам. Меня и еще одну девочку, Таню, отослали работать в машбюро Радиевого института, да и тех двоих куда-то в подобные заведения, видимо. С ними я скоро потеряю всякую связь, а вот с Танюшкой мы уже не расстанемся. Пройдем с ней вместе и огонь, и воду, и медные трубы…

Сейчас, по прошествии более тридцати лет, без сомнения можно сказать – мы лучшие подруги! Конечно мы сто раз ссорились, мирились, расходились и находились снова. Наши жизни сложились в невообразимо противоположных сторонах, и, кажется, что у нас не может быть ничего общего! Но до сих пор мы общаемся почти каждый день, и понимая друг друга с полуслова, мы смеемся до слез и искренне сопереживаем беды друг друга. Это сейчас мы – две взрослые женщины, у нас обеих семьи и сыновья-подростки, мы серьезные, ответственные и осторожные в выборе наших дорог, а во времена нашей безмозглой юности, мы глупые, пьяные и смелые, шагали по жизни в коротких юбках туда, куда вела «кривая»! Радостно, с ветром в голове, навстречу всем приключениям: секс, наркотики, рок-н-ролл!

Хотя, по-честному то я должна заметить, что пьяный рок-н-ролл и беспорядочный секс действительно были неотъемлемой частью наших похождений, но вот наркотики появились не сразу. Наркотики придут позже, тогда, когда я перееду от родителей и начну самостоятельную жизнь.

Так вот, вернемся на минутку в Радиевый институт.

Конечно, я ненавидела работать в том машбюро. Как же было муторно целыми днями стучать по клавишам, перепечатывая рукописные бумажки с приказами «принять», «уволить», бухгалтерские платежки и отчеты. В одной маленькой, холодной, серой комнатушке со мной и Танькой, также работали еще две серые мыши – крошечные, ничем не выделяющиеся, некрасивые девушки, как-то даже одинаковые своей незаметностью, серыми одеждами и даже длинными мышиными носами. От одного их тоскливого вида у меня почти начиналась депрессия.

Очень часто я ныла родителям, что не могу, не хочу, не буду работать в этом противном Радиевом институте. Там были облезлые стены и уродские люди. Ничего, даже хоть малость симпатичного я там не видела!

– Все так уныло там! Нормальным людям на это даже смотреть нельзя! Вот, наверняка, там жуткая радиация, и когда я облысею, это будет только ваша вина! – говорила я родителям, пытаясь выжать хоть каплю сочувствия.

Мне было 18…, и я почти не помню свою тогдашнюю семью. Наверное, в то время они не были частью моей жизни. Точнее сказать, я просто отсутствовала – жила где-то в другой реальности, даже живя с ними в одном доме. Видимо, я не имела ничего общего ни с родителями, ни с сестрами, как бы не было больно в этом признаваться сейчас. Я упустила столько драгоценного времени, и ничего не вернуть уже!

Родители терпели мои бесконечные выходки: хамство, пьяные загулы, скандалы, требования купить… дать… разменять квартиру и отселить меня поскорее… Какой бы я не была, они любили меня! Конечно они любили меня, мои родные, самые близкие, самые добрые!