Читать книгу Пособие по укладке парашюта (сборник) - Екатерина Великина - Страница 15

Чувствую близкое родство с медвежонком, который всем-сами-знаете-чего-дать обещал. Это мое единение с косолапым, естественно, от подруг произошло.

Вот, казалось бы, подарил тебе бойфренд сережки с брулями – что с ними делать? Правильно! Засунь их в бархатную коробочку, чтобы при расставании можно было нежно дышать на камушки и вспоминать былое.

Или вот, к примеру, тебя норковой дохой раздобрили, с карманами и вытекающими… Куда податься? Ясное дело, перво-наперво надо посетить маман, у которой, кроме собачьего пояса от радикулита и шапки из Базилио, никаких мехов не завалялось. То-то твой папашка обрадуется…

А уж если тебе подарили кухню из карельской березы с прикладным карельцем для шика, НИ-КО-ГДА, ни при каких обстоятельствах, не заходи ко мне. Потому что смерть прикладного карельца – это самое минимальное из того, что может произойти с твоим новым гарнитуром. Проверено.

Не далее как позавчера читала очередную статью о зависти. Главным образом, интересовал момент, как именно избавиться от этого назойливого чувства. Автор статьи, дядечка с непроизносимой корабельной фамилией и длинным носом, советовал начать борьбу с низменным посредством поиска объекта, который зависти не вызывает. Ох уж эти мне Брюхтеншпигели…

Дня два я думала, а-где-же-мальчик (даже практически спать перестала), а потом пришла вот к каким результатам.

Есть только две вещи на свете, обладать которыми я не испытываю ни малейшего желания. Первая – это, конечно же, коты, а вторая – послеродовый запор. Причем честно скажу, насчет второго пункта я не уверена: все-таки уединенность, книжечку опять же почитать можно…

Короче, когда я уже было пришла к выводу, что данная статья посвящена начинающим, которые по-прежнему переживают из-за того, что «у Леки-то птичка деревянная без дырочки, а у меня резиновая с дырочкой», мне на глаза попался последний абзац. «Если вы до сих пор не смогли побороть чувство зависти, то найдите самый вожделенный объект ваших мечтаний и попытайтесь сделать его незначительным», – советовал читателям Брюхтеншпигель.

«Мне бы твои проблемы, старый засранец», – подумала я и принялась размышлять о том, чего же мне больше всего хочется.

Так как пункта «больше всего хочу Всего и еще того, что хочет Наташа» не было, то я успокоилась на норковой шубке, красной машине к шубке и ежемесячном алименте от султана далекого Брунея. Часом позже, вспомнив запах перегара инструктора из автошколы и как следует рассмотрев фотографию брунейского султана, я таки решила быть скромнее и свести свои мечты к шубке.

Как оказалось, все было напрасным… Потому что убедить меня в том, что норковая шубка – вещь незначительная, не получится даже у самого Брюхтеншпигеля вкупе с Брунеем и двумя десятками пьяных инструкторов в придачу.

Но проказник Брюхтеншпигель и этот момент просчитал. Постскриптум в конце статьи гласил: «Вспомните, что все мы смертны, и расслабьтесь».

«С этим, однако, не поспоришь», – решила я и принялась мечтать о кончине.

«Ну, гроб, конечно, не красный, – думалось мне. – Красный – это как-то незначительно, и вообще в красном только неимущих хоронят. Поэтому, пожалуй, белый, с золотыми вставками, и половинчатый, как в кино… Плевать, что пошло, зато не без шика. Скорбящая семья и прочие сочувствующие, само собой, в черном и с букетами… Да, а еще, наверное, плакальщиков нужно позвать и оркестр с трубами. И конечно, чтобы снег шел… трогательно это как-то…»

Как раз к моменту, когда я придумала прощальную речь в духе: «Эту землю покинул самый гениальный, добрый и красивый человек на свете, и невзирая на то, что в его жизни встречались только сволочи, козлы и прочие упыри», и уже начинала всхлипывать, в глаза мне бросился один вопиющий факт, который вмиг развеял торжественность момента.

Хрустальные снежинки, не тающие на лице, потерявший смысл жизни муж, осиротевший ребенок и прочее были ничем по сравнению с голосом, звучавшим изнутри.

«Снег идет, а ты, дура, без шубы», – говорил голос. И голос был громче оркестра.

«Нет, Брюхтеншпигель, кальсоны и кремация – это не по мне», – сказала я Брюхтеншпигелю, пририсовала ему усы и отправилась звонить супругу.