Читать книгу Дорога из пепла и стекла - Екатерина Витальевна Белецкая - Страница 8

– Мы с тобой один момент не учли, – Ит сел на лавочку, и поставил костыли у стены, на ставшее уже привычным место.

– Это какой? – поинтересовался Скрипач, тоже присаживаясь рядом.

– Возраст. В данный момент они старые, поэтому нам показалось, что схема сошлась. Правда, я подумал про отпуск, но это ошибка, как я сейчас понимаю.

– Почему? – нахмурился Скрипач.

– Не может быть никакого отпуска, учителями становятся уже очень старые Сэфес… понимаешь, о чем я? – спросил Ит в ответ.

– Ага, – медленно кивнул Скрипач. – Рифат старый, верно? Но в тот период, когда здесь что-то случилось, он был не в возрасте учителя. Он был моложе. Сэфес, которые работают, не учат. Геронто они не проходят. Консультируют – максимум, да и то очень редко. Вот тебе и отпуск. Мы ошиблись.

– Верно. Так что опять не сходится, – покачал головой Ит. – И… рыжий, у тебя не появилось ощущение, что Лийга старше Рифата?

– Появилось, – кивнул Скрипач. – В последнее время так и вообще. Она мудрее в разы, терпеливее, собраннее. В принципе, это укладывается в концепт, потому что Контролирующие живут, по сути дела, меньше, но здесь снова что-то иное.

– Может, они проводники? – предположил Ит. – Те, которые должны были каким-то образом передать ту пару кому-то ещё? Это, кстати, с притчей очень даже соотносится. Блин, рыжий, мы снова оказались слепыми щенками в коробке.

– Типа того, – кивнул Скрипач. – К тому же, родной, мы тривиально не знаем, сколько им лет на самом деле. Они нам этого не говорили, и не скажут.

– Угу, будут и дальше кормить мудрыми притчами, а мы будем делать вид, что всё так и должно быть. Какое-то время, конечно. Ты же понимаешь, рыжий, что до бесконечности это продолжаться не может? – спросил Ит.

– Понимаю, – согласился Скрипач. – Придется как-то признаваться.

– Вот только в чём? – риторически спросил Ит. – Что мы им, как минимум, ровесники, если не старше? В образовании? В том, что мы Архэ? Как вообще кому-то, кто не в теме, и не знает, о чем речь, объяснить всё то, чем мы занимались? Я сейчас подумал об этом, и понял – никак. Чтобы всё это осознать, нужны годы, – Ит тяжело вздохнул, опустил голову. – С наскоку, без кучи дополнительных пояснений, мы не объясним ничего. Они могут принять нас за сумасшедших, это да, вот это как раз возможно. И, разумеется, они нам не поверят.

– Да, не поверят, – мрачно подтвердил Скрипач. – А ты бы поверил? Перед тобой сидит двадцатилетний… ай, ладно, пусть будет по-здешнему. Сидит двадцатилетняя халвквина, и начинает тебе втирать, что она – на самом деле древний Архэ, миллиарды раз возрождавшийся, и проходивший определенный путь, и что существует такое явление, как Слепой Стрелок, по сути, сигнатура, в которую этот самый Архэ, то есть двадцатилетняя халвквина, всегда входит в определенном качестве, и что сейчас мы, два немолодых сперва агента, а потом врача, впёрлись в такую сигнатуру, приняв её за нерабочую, а она оказалась живая и действующая, и…

– И скажет нам Рифат – вот дорожка, вот берег, добро пожаловать вон отсюда. Может, Лийга по доброте душевной лепешку даст, перекусить по пути, – Ит усмехнулся, впрочем, усмешка у него получилась совсем невеселая. – Нет, может быть, они отнесутся к нам иначе, если мы дадим понять, что мы в курсе про Контроль, но… один момент – про Контроль неплохо знают, например, те, кто с Контролем борется. Официальная знает. Транспортники. То есть знание о Контроле – отнюдь не индульгенция, наоборот, это повод насторожиться, как минимум.

– И уж точно не повод помогать, – закончил за него Скрипач. – Признаваться придется поэтапно, по всей видимости. И далеко не во всём.

– И ответной откровенности ждать не стоит, – покивал Ит. – Хорошо, что потеплело, может быть, и сами что-то найдем. Имеющее отношение к делу.

***

Дни становились длиннее, воздух теплел, и в лес они стали выходить чаще, причем вчетвером – Лийге требовалась помощь Рифата, они собирали множество видов каких-то травок, причем собирать эти травки требовалось в определенные временные периоды, во время цветения. Пропустишь время – лишишься нужного компонента.

– Учитесь и запоминайте, – говорила Лийга перед каждым выходом. – В жизни пригодится.

– И не только для того, чтобы приправы делать. Эти травы пойдут на сборы, – добавлял Рифат. – Но это Лийга пусть расскажет, она лучше знает.

Часть трав, к удивлению Ита и Скрипача, была знакома – когда они учились медицине, Фэб вел курс по начальному, первому уровню белых миров, и да, эти травы в курсе по лекарственным растениям были. Но… Например, Ит отлично помнил и вид, и описание «корпу», растения, входящего в отхаркивающий сбор, но у «корпу» из курса цветки были розовыми, а здесь оказались темно-синими. Или – «габеус». Он был желтый, а здесь – он стал оранжевым. Интересно, спросил как-то Скрипач, а гицера лиловая тоже для чего-то годится? Лиловая? Лийга удивилась его вопросу. Гицера не бывает лиловая. Она белая, это её отличительный признак. И она – химера, у неё и цветки белые, и листья зелено-белые. Что-то ты выдумываешь, Скиа, это надо же, лиловая гицера…

Погода наладилась, дожди прошли, травы поднялись, и Лийга слегка умерила пыл – теперь, по прошествии десяти дней, она уводила по утрам свою маленькую команду в лес всё дальше, потому что нужные ей растения следовало искать не по опушкам, а среди лиственниц, на склонах пологих холмов, у больших камней.

– Брать будем понемногу, главное, чтобы вовремя, – предупредила она однажды утром. – Идти далеко. Ит, ты вот чего, если отстанешь, по следам догнать сумеешь?

– Постараюсь, – ответил Ит. – Покричу, если что, позову.

– Громко только не ори, – предостерегла Лийга. – Если что, услышим.

– Хорошо, не буду громко, – согласился Ит. – Договорились.

– Вот и молодец, – заранее похвалила Лийга.

***

Шли в этот раз следующим порядком – первой парой были Лийга и Скрипач, которые о чем-то оживленно болтали, а второй Рифат и Ит, которые шли медленнее, и молчали. Ит заметил, что Рифат постепенно сбавляет шаг, отстает. Затем Рифат и вовсе остановился, с минуту постоял, глядя на лес, а потом свернул с тропы на прогалину между деревьями – Ит, шедший за ним следом, окликнул его, но Рифат даже не обернулся. Странная это была прогалина, словно ножом прорезанная в роще, растущей на склоне – клин разнотравья, рассекающий собой массив лиственницы. Ит присмотрелся, и удивился ещё больше: с правой стороны прогалины, у деревьев, он заметил шест, высокий, из прямой длинной ветви, выбеленной ветром и дождями, торчащий из травы, и висящий на этом шесте, на самой его верхушке – такой же белый, старый, и выцветший череп ацхи. Большой ацхи, судя по размеру. Ит прикинул – самец, здоровенный, крупнее лося, а сам череп – зимний, безрогий. Ацха на зиму рога скидывает, а весной и летом рога уже есть, но маленькие. Рифат окинул шест коротким, словно бы оценивающим, взглядом, и скрылся между лиственницами.

Ит кое-как нагнал Лийгу и Скрипача, которые, к счастью, замедлились, увлеченные разговором, и спросил:

– Куда он пошел?

– Кто? – сделала вид, что не поняла, Лийга. – Куда пошел?

– Рифат. В лес пошел. Где череп какой-то на палке, там, где просека. Он обратно вернется?

– Рифат? А, да, пошёл. Надо. У него там… все, – Лийга коротко глянула на Ита. – Проведать пошел. Идёмте, он нас догонит.

– Все? Какие все? – спросил Ит.

– Не твоё дело, – отрезала привычно Лийга.

***

– Рыжий, понимаешь, что там? – спросил Ит на следующий день. В этот раз в лес они не пошли, Лийга занималась переработкой трав, а Рифат, по его словам, отправился к реке, посмотреть, не спала ли вода, и не открылся ли, наконец, брод.

– Догадываюсь, – вздохнул Скрипач. – Могилы?

– Да, могилы, – кивнул Ит. – Знаешь, сколько?

– И сколько? – Скрипач нахмурился.

– До хрена, – Ит покачал головой.

– А точнее?

– Двенадцать штук. Когда вы пошли домой, а я отстал… – Ит покосился на дом, но Лийга, судя по звукам, доносившимся изнутри, выходить не собиралась, она что-то толкла в большой каменной ступке. – Я сумел прогуляться туда. Чуть последнюю ногу не сломал, там камни. Так вот, двенадцать могил, обозначены они весьма условно. Если бы я случайно не нашел первый камень, я бы ни за что не понял, как их искать. Камни есть, они подписаны, но по боковинам, и на уровне земли. То есть могилы спрятаны вот таким образом.

– Так…

– Рыжий, это кошмар. Одна могила мужская, – начал Ит.

– Его второй, другой Сэфес? – спросил Скрипач.

– Нет. Его отец, там так и написано. Двое халвквин, три женщины… и шестеро детей, от года до двенадцати лет, – Ит опустил голову на руки. – Рыжий, он никакой не Сэфес, Рифат. Мы ошиблись. Там его семья. Именно его семья.

– Но Лийга… – начал было Скрипач, однако Ит его тут же перебил:

– Она туда не ходит. А вот он там бывает. Не сказать, что часто, но бывает. И если учесть эти камни, и это место, то структура его личности складывается полностью. Это он потерял на том берегу всех, кто у него был. Это его дом, точнее, то, что от дома осталось. Он в депрессии, глубочайшей, очень старой, и болезнь его изменила, целиком и полностью. То, как он живет…

– Стоп, – Скрипач поднял руку. – Погоди. Это один шаг до суицида, ты же понимаешь. Ты Фэба помнишь, в самом начале? Он тоже всех потерял, и Гиру, и экипаж. Что он сделал? Засел в доме, и перестал есть. Ходил молиться, пил водичку. И угасал. И угас бы, если бы не…

– Если бы не мы, – покивал Ит. – Да, верно, всё так и есть. Мы его удержали тогда. От смерти. А Рифата, судя по всему, удерживает Лийга. Потому что, прости, это напрашивается. Тут больше никого нет.

– Он ей служит, если ты не заметил, – подсказал Скрипач. Ит согласно кивнул. – Отдает всё, оставляя себе только то, что ему позволяет не сдохнуть с голода. Помогает с работой. С домом. С обжигом. Да вообще со всем подряд.

– Лийга женщина, – напомнил Ит. – Не знаю. Может быть, она последняя оставшаяся из семьи? Жена кого-то из халвквин? Родственница?

– Или дочь, – предположил Скрипач. – Почему нет, тоже версия.

– Особенно с учетом того, что события, которые тут были, случились как минимум полторы сотни лет назад, – Ит снова оглянулся на дом. – И вспомни, как выглядел робот. Версию с дочерью пока что со счетов действительно снимать не будем. А вот с версией о том, что Рифат – Сэфес, придется расстаться. Он не Сэфес. Точно не Сэфес.

***

В этот день Ит в лес со всеми не пошел – после предыдущих походов ноги разболелись так, что ходить даже по дому было трудно. Оставайся, конечно, сказал тогда Рифат. Отлежись, отдохни. А завтра у Лийги поработаешь, сидя. Не надо тебе пока в лес, действительно, на костылях там передвигаться непросто.

Когда они ушли, Ит сперва проспал пару часов, потом перекусил холодными танели, а затем выбрался во двор, на лавочку, посидеть на солнце, и подышать воздухом. Через какое-то время он с удивлением поймал себя на том, что мысли, кажется, приобрели некое новое направление – про Лийгу, Рифата, и обстоятельства, в которых они со Скрипачом оказались, он и так думал непрерывно, но сейчас, кажется, подсознание нащупало что-то новое, и…

– Так, не спеши, – сказал сам себе Ит. – Давай порассуждаем.

Мы строили всё это время теории, и каждый раз ошибались, думал он. Вроде бы ошибались. Но – ошибались мы из-за того, что перестали мыслить так, как требуется, скатились в бытовуху, и пытались привязать всё к самим себе, то есть мы впихивали себя в схему, о которой нам было известно. А если попробовать думать иначе? Во-первых, время. Оставим пока что в покое фрагмент, в котором находимся сами, то есть не думаем о «здесь и сейчас». Откатываем этот мир, этих рауф, и эту ситуацию на… ну, пусть будет сто пятьдесят лет назад. До некоей катастрофы, до события, которое…

– Вот оно, – Ит замер. – Так вот же оно, чёрт возьми!

Стоп-кадр, вспомнил он. Как развивалась сигнатура до момента гибели тех носителей Архэ, которые в теории могли сюда попасть? Там, на той Земле, появились наблюдатели. И принцессы. Катализаторы инициации. Здесь… здесь, в таком случае, шло формирование ячейки для точки С, верно? Шло, а потом было остановлено. Потому что вся сигнатура, весь комплекс Стрелка остановился, обнаружив, что Архэ, один из основных компонентов, отсутствует. Архэ, которые могли тут появиться, сперва не прошли отбор (узнать бы ещё, как он осуществляется, этот отбор), потом их начали воссоздавать на Тингле, потом – то, что находилось в блоках воссоздания, погибло до его завершения. Архэ – нет. Больше нет. И уже не будет никогда.

Что происходит на той планете, куда мы пришли для изучения темы? Глобальная война, и ряд событий, которые приводят к гибели наблюдателей. Но к гибели не полной, потому что эти фантомы сумели инициировать и его, Ита, и Скрипача. Да, именно так. А здесь? Здесь, по всей видимости, был следующий пункт, в котором тех, нерожденных, должен был встретить Встречающий с семьей, и, видимо, потенциальные учителя, но…

Ит поднял с земли палочку, и принялся рисовать, поспешно, торопливо.

В сигнатуре Стрелка нет случайных элементов. И если нас, в качестве Архэ, вывели каким-то образом сюда, в эту точку, то оба элемента, которые мы видим, будут рабочими, просто…

– Просто оба они, как и наблюдатели до них, являются тем самым стоп-кадром, о котором столько раз говорила Берта, – прошептал Ит. – Возраст? А в чем, собственно, проблема? На Лина и Пятого ориентироваться не стоит, потому что далеко не у всех в жизни происходит тот кошмар, о котом нам известно. Допустим…

Допустим, есть прекративший работу экипаж Сэфес, и есть семья Встречающих, такая же, к примеру, как семья Маден. Тройка. А то и четверка. Мы не люди, мы рауф, у нас действительно семьи больше и крепче. К тому же существуют области пространства, в которых Контроль чувствует себя гораздо свободнее, чем в ядре галактики Трех Спиралей. Что происходит? Отработавший экипаж живет полноценной жизнью. Встречающие тоже. И совершенно необязательно они живут в мире Контроля. Фэб, да? Снова и снова Фэб. Он был Встречающим, но при этом – он был какое-то время не последним разумным в руководстве кластера, к которому принадлежал Орин. Был агентом. Был преподавателем. Был врачом. Ездил в миссии. Чем он только ни занимался! Он не сидел годами в одном и том же месте, они с Гирой, его первой женой, или, если угодно, его младшим, путешествовали, учились, работали, их жизнь не крутилась всё время только вокруг ожидания возвращения экипажа из очередного рейса. Когда произошла беда, то есть случилась Реакция Блэки, Фэб был на Орине, но следует учесть, что Фэб к тому моменту был уже отнюдь не молод. И в силу своей работы он стал проводить дома больше времени. Могла его застать Реакция где-то ещё? Теоретически да. Могла. Многих и застала, кстати, вспомнил Ит. Многие, носившие слепок Сети, ещё и погибали – не дома. Стоит вспомнить первое знакомство с Санкт-Реной, и первые беседы с её представителями. Конклав поддерживал Контроль. И Встречающие гибли во время реакции на его территории…

Поэтому ситуация может выглядеть следующим образом.

Рифат проводит здесь время с семьей. Происходит… что-то. Что-то, о чем мы не знаем. Это не планета Контроля, но этот элемент мы из уравнения исключаем, он неважен. В результате этого «что-то» из небольшого сообщества рауф, которые должны были встретить Архэ, и включить в систему уже окончательно, в стоп-кадре остается Рифат. И Лийга. Которая тоже отнюдь не случайна.

Однако с Лийгой получается слишком много нестыковок.

Если действовать методом исключения, единственный разумный, который может претендовать на роль Контролирующего – это она. Лийга. Рифата мы уже проанализировали, и это точно не он.

Но ведь этого не может быть, одернул себя Ит. Почему?

Потому что Лийга – женщина. Мало того, она очень домашняя, очень умелая, очень хорошо приспособленная к жизни женщина. Она любит украшения и добротную одежду, она прекрасно готовит, она владеет ремеслами, знает травы, у неё в доме идеальная чистота и порядок, и, несмотря на возраст, она выглядит опрятно и достойно. Те же косы – после того, как он, Ит, случайно тогда едва не прокололся на умении их плести, Лийга просит его заплетать ей волосы систематически. Ей нравится быть красивой. Пусть пожилой, да, но – красивой.

А теперь, сказал себе Ит, можно попробовать вспомнить, как выглядели старые Контролирующие на том же Орине. Какими они были, как жили, вернее, как доживали свой оставшийся срок. Несмотря на всю заботу и участие Встречающих, несмотря на поддержку, на уважение, на помощь – это были практически всегда две почти бестелесные тени, которые о физическом существовании если и помнили, то немного и эпизодически. Учителя Пятого и Лина, Рдес и Реас (конечно, имена адаптированные и вымышленные, точнее, взятые для этой ученической пары) хороший тому пример. Им больше полутора лет даже в голову не приходило, что ученики, напросившиеся жить с ними, отчаянно мёрзнут в продуваемом всеми ветрами холодном каменном доме. Дом, кстати, стоял на морском берегу, ну надо же, какое совпадение. Почему не приходило? Да потому что они даже не помнили, что это вообще такое, «холодно». Лин и Пятый, кстати, в старости были не лучше. Если не хуже. Часть их считок так и осталась закрытой, о многом они предпочитали отмалчиваться, но догадаться можно. Ещё как можно. Фэб, который старых Контролирующих перевидал, наверное, с пару десятков, тоже говорил о том, что существа они весьма специфические, и что проблемы физического существования их не волнуют. Контролирующих Мадженты – уж точно не волнуют.