Читать книгу Бухгалтер в латах - Эль Дарун - Страница 1

Мне никогда не везло. Единственный раз, когда решил жениться, купил букет цветов в прибульварном бутике, пришёл к дверям возлюбленной и вытирая носовым платком обильно выступающий пот позвонил в дверь, нервно переступая с ноги на ногу. Я сильно нервничал, коробочка с обручальным кольцом пару раз норовила выпасть из моих дрожащих рук и вот наступил долгожданный момент. За толстой дверью послышались приглушенные шаги, щелканье открываемого замка и на пороге округлив глаза возникает моя дива, моя ненаглядная Верочка. Начав говорить, я запнулся, так как не вовремя снующие одни соседи спускались по лестнице вниз, а другие, именно в этот момент решили поднять здоровенный шкаф. Я начал было снова говорить свой торжественный монолог, но громкое…: – В стороночку! – …снова прервало меня и сбило с толку. Пришлось посторониться, прижимаясь к Верочке и используя огромный букет цветов в качестве целомудренной прокладки между нашими слегка пышными телами. Конечно же, один из «несунов тяжестей» споткнулся, проходя по площадке где стояли мы, его моментально повело в сторону и с размаху приложило о мою спину окончательно придавив меня к будущей невесте. Букет, за который я отвалил почти три тысячи рублей не выдержал столь издевательского отношения, приобрел весьма потрёпанный вид. «Несун-неудачник» конечно извинился, проведя своей грязной, пыльной рукою по моей идеально-белой рубашке, оставив на ней грязный развод и произнеся матерную тираду поднапрягся и с еще большим упорством продолжил свой путь, штурмуя следующий этаж. Вот, наконец подъездная пробка слегка рассосалась, и я решил начать заново. Собравшись с духом торжественно произнес: – Уважаемая Вера Ивановна… Верочка! Я хочу просить вас, стать моей женой! – В этот момент Верочка, решив помочь мне заново собрать помятый букет, толи от спешки, толи от волнения случайно задела рукой красную, бархатную коробочку с кольцом и та, наконец, выпала из моих влажных рук, пролетев по дуге на пол межэтажного пролета, ударилась о бетон площадки, от удара футляр открылся и изделие доморощенных ювелиров улетело куда-то вниз, а коробочка осталась сиротливо лежать у грязной обшарпанной стены. Ошалев от такого конфуза, я начал лепетать что-то извинительное, но увидев, как замерло от ужаса и оцепенения лицо избранницы, потрясенно замолчал. Передав остатки букета Вере, я начал пятиться задом бормоча, что-то, что мол бывает, что это случайность, что сей момент всё найду и прочий бред. Часть цветов из разворошенного букета упала к ногам, я попытался их подхватить, но несколько пучков декоративной зелени и пара роз опять выскользнули и упали на пол. Понимая, что нужно бежать вниз несколько этажей и искать золотое кольцо, я торопливо побежал, внимательно обшаривая глазами каждый дюйм заплеванного пространства. День явно не удался, казалось всё было против меня. Около пятнадцати минут потратил на то, чтобы исползать на брюхе все этажи, ругая всё и вся, и ничего… Кольца найти не удалось. Это был конец.

Заглядывая в каждую щель и за каждую трубу мусоропровода, я окончательно изгваздался в пыли и грязи. Мой торжественный наряд превратился в униформу бомжа. Поняв, что найти ничего не выйдет я обреченно побрел на пятый этаж к своей возлюбленной, чтобы признаться в собственном фиаско. «Фиаско» ждало меня там, где я её оставил. Уперев руки в бока и буравя меня ненавидящим взглядом, Вера смотрела на меня, как бульдог на мягкую игрушку. Разведя руки в жесте отчаяния и сожаления, я приближался к ней, не подозревая подвоха за что и поплатился. При моем приближении моя любимая, моя избранная Вероника Ивановна перевела взгляд на прямоугольник тёмного, отделанного золотистой каймой картона и торжественно зачитала: – Вечная память тебе, мой любимый Лёша. Покойся с миром и будь уверен, что наша любовь вечна! Пусть земля тебе будет пухом и Царствия тебе Небесного. Твоя Леся. – После этого картонка выпала из её подрагивающих от бешенства рук и моментально последовала хлёсткая пощечина. От неожиданности я обомлел. Чего, чего, а подобного я не ожидал. Я понятия не имел кто такой Леша, чье имя упоминалось в открытке или точнее сказать её подобии, и не знал кто такая Леся. Эти люди никак не относились к моему сегодняшнему визиту. Ошалело переводя взгляд с выпавшей открытки на лицо Веры, я удостоился еще одной пощечины и в лицо мне полетели остатки некогда шикарного букета. Машинально прижав ладони к лицу от боли, обиды и унижения, я попытался взять себя в руки и объяснить, что я кто угодно, но не вор цветов с кладбища, но убрав обвисшие с головы заросли увидел только с грохотом захлопнувшуюся перед лицом дверь. Занавес.

Мне никогда не везло. Вот и сегодня я лежал не знаю где и не знаю зачем. Ноги руки затекли судя по всему от длительного лежания. Толи сарай, толи комната какого-то бомжа. Я не мог понять. Затхлый запах и обстановка как в какой-то деревенской избе. Этот мерзкий запах убивал, втаптывал, угнетал. Хотелось вскочить и распахнуть настежь все двери, окна и вообще всё что можно было распахнуть, чтоб избавится от этого въедливого «духмана», помеси ароматов мочи, кала, крови, гноя, каких-то забористых трав. В этой безумной какофонии даже угадывались нотки ароматизаторов и лекарств, но едва-едва уловимо. В глазах летали стаи черных точек. Склепный сумрак, лучи света пробивающиеся сквозь щели стен и эти странные точки затрудняли попытки сфокусировать взгляд хоть над чем-то. Чувствовалась тошнота и сухость во рту. Неимоверно хотелось пить. Я попытался поднять руку, чтоб посмотреть на нее и возможно получить хоть какой-то визуальный маяк, но этого у меня не получилось. Слабость во всем теле, слабость даже в попытках думать. Реальность мерцала и плыла как в тумане, и эти «долбанные» черные точки перед глазами бесили страшно. Сил не хватало даже чтобы выматериться, приходилось это делать мысленно. Попытался перевернуться со спины на бок, не вышло. Тело какое-то ватное, не послушное. Не тело, а бревно. Черт, да что тут происходит?! Где я? Мать вашу, где все?!

Через какое-то время от попыток встать пришлось отказаться в виду полного отсутствия сил. Слабыми, покалывающими пальцами шарю вокруг себя и чувствую голые, плохо обструганные доски. Еще спустя минуты, которые легко могли сойти и за часы, мои потуги привели к открытию, что если немного поднакопить сил, я смогу перекатиться на живот постепенно увеличивая амплитуду своих дерганий, чем я и занялся. Толчок и моё непослушное тело почти перекатилось на бок. Не сумев зафиксировать его, оно вернулось в первоначальное положение. Так… лежим, копим силы. Морально собраться, приготовиться и… Толчок, переворот на бок и зависнув на секунду как качели в нулевой точке равновесия я все-таки смог продолжить движение, чтобы тело оказалось в положении «на животе». Ага «щазз»! Твердая поверхность внезапно закончилась, и я с диким грохотом рухнул куда-то вниз. Тьма.

Сколько прошло времени, не знаю. На глаза упал луч света, заставив меня плотнее смежить веки. Рядом слышалось невнятное бормотание, затем чья-то фигура закрыла свет, бьющий по глазам, и я смог их слегка приоткрыть. О, старые знакомые – черные точки, чтоб вас черти драли! Силуэт приблизился к моему лицу и с вопросительной интонацией сказал: – Драхмар, си ал ту хуа? – В голове промелькнуло: – Что? «Шо» оно там мямлит? Какой еще «хуа»?! Захотелось передразнить мямлю и сказать ему не только «хуа», но и послать его на «хуа», и какого «хуа» тут вообще происходит. Вместо этого бодрящего «хуа» получилось выдать только пару невнятных хрипов, которые и на слова то не были похожи даже отдаленно. Ерш твою на лево! Видно диалога опять не вышло, потому что судя по всему я опять уплыл в беспамятство. И снился мне сон…

Такой весь из себя сон, или не сон. Я вообще не знаю, что это было. Яркий, сочный, с кучей на хрен никому не нужных подробностей и деталей. Якобы я бегаю по древнему замку. Такому знаете ли, как показывают в фильмах. Нет, не эпоха возрождение, а нечто эдакое, более древнее, что-то из эпохи рыцарей, турниров, драконов и принцесс. На мне одеты какие-то кричащие тряпки с коротким пажеским плащом, за мной непрестанно движется фигура гувернантки в белом переднике и кружевном воротничке. Я убегаю от нее, а она бежит, бежит, бежит. Бегаем мы часто, бегаем мы быстро. Подобные забеги веселят меня и жутко напрягают эту молодую девушку, но она вынуждена бегать со мной, и я вижу, как она старательно прячет мину раздражения в кружевном платке, наспех вытирая лицо от пота. Я её довожу до исступления тем, что гоняясь за мной она сбросила уже много килограммов живого веса и стала похожа на загнанную лошадь. Ну не на загнанную лошадь, а на симпатичную загнанную лошадку. Во сне мне казалось, что основные её переживание лежат в плоскости того, что барышня была на выданье и скорее всего её интересовал вопрос: кому нужна жена с конституцией обглоданного скелета? Я бегал и смеялся, а девушка догоняла и с каждым днем становилась все мрачнее и мрачнее. Память или сон, я не знаю, что это было, но весёлые деньки моего юношества внезапно прекратились с приходом мора. Я видел, как на одной из башен поднимали черный флаг, как стражники медленно закрывали тяжелые ворота замка под крики, визг, плач людей. Люди бежали, падали, попадали по копыта коней и ноги других бегущих. Паника, вопли… Вот кто-то из мужчин подбежал к стражу и начала трясти его требуя выпустить, но в ответ получил жёсткий удар тупого конца копья в живот. Он стонал, умолял, ползал на коленях, но пронять стража не вышло. Тот хмуро смотрел на него, повязывая на лицо какой-то странный заменитель марлевой повязки, состоящей из тряпицы весьма потрёпанного вида. Я смотрел на это с высоты балкона замкового донжона и мне было страшно. Нет, не тогда, когда я видел это впервые. В тот момент я веселился, не понимая, что происходит и показывал пальцем нянечке на то как стражник избивает несчастного «писанта». Сознание как бы распараллелилось. Я стал жить тем «чужим» прошлым и при этом умудрялся давать оценку событиям уже собой новым, таким важным и большим, цельным главным бухгалтером газодобывающей компании. Какой еще компании? Подобное разве было в средние века? Так что же я такое, черт возьми?! Что за сон? Или это не сон? А что, память? Чья память, моя? Да черт побери! Сквозь морок видений прорезался крик, крик ужаса потерянной души, долгий, глубокий, заунывный, пронзающий мир могильным холодом.

Опять свет… открываю глаза. Черные точки кажется ушли, и мать с ними так… плакать не буду. Большое окно, за которым проглядывается небо, затянутое облаками. Примечательно, что на окне было двое деревянных ставен, грубые снаружи и ажурные внутри. Это что еще за раритет? Стекла какие-то мутные. Мухами засиженные что ли? Занавесок нету, грубые стены с местами проступающими камнями сквозь побелку и широкая улыбка моей няни… или кто она там. Та девушка, из моего сна. Щечки пухленькие, видать набрала веса пока я валялся как шлак. Шлак? Что есть «шлак»? Это на каком языке я думаю? На русском? А тот «хрен», который в прошлый раз копошился возле меня и бормотал какие-то наговоры, это он на каком говорил. Я конечно читал про разных «попаданцев», но я-то при чем? Хотелось пить… и есть, и до ветру тоже хотелось. Девушка, склонилась надомной и протянула глиняный стакан вопросительно глядя на меня. – Драхмар, диу?

– Чё? – Непонимающе уставился я.

– Диу. – Повторила она и слегка поднеся стакан к своим розовым губам попыталась сымитировать пьющего человека.

– Ну диу, так диу. – Согласился я и протянул руку чтоб взять у неё стакан, и замер… Эта рука. Это рука?! Твою мать!!! Это не моя рука!!!

Уж не знаю, как они там меня кормили и поили все время пока я приходил в себя, но как-то им это удавалось. Конечно же увидев элемент абсолютно не моего пухленького, взрослого тела я как обычно бухнулся без сознания. С днями слабость ушла. Какое-то время меня раздевали, одевали, пихали в рот какие-то горькие настойки, «грюкали» дверями, тазами, щелкали пальцами перед моим лицом, что страшно бесило, и жутко хотелось дать кому-то в морду. Вот даже это самое «дать в морду»… ну не было это моей реакцией. Я вообще никому не давал в морду и всю жизнь десятой дорогой обходил конфликты и мордобои, будучи всегда абсолютно разумным и мирным человеком. Мне да, но чтоб я, да и в морду…? Это ж надо быть каким варваром. Так хватит рефлексий. Нужно понять, что за суета вокруг. В «миллиардный» раз открываю глаза. Жив? Да вроде пока жив. Поднимаю руку, почему-то левую. Левша что ли? Разглядываю почти детские рисунки ладоней и почти мелованную кожу, не знавшую загара. В который раз убеждаюсь – не моя. Беленный потолок, слегка вычурная мебель с этакими вензелями и загнутыми ножками. Лакированный круглый стол на одной ножке у моего изголовья. Спасибо что на помойку меня не выкинули, пока валялся в этом непонятном состоянии «нестояния». Или выкинули? Если вспомнить те непонятные доски в сарае с которых я так удачно рухнул куда-то вниз. – Аллё! Тут есть кто-нибудь?! – И морщусь от осознания того, что это не мой голос. Какой-то весь детский, какой-то женский. Твою мать, я что баба?! Ужас пронзает меня, я чувствую, как на голове начинают шевелиться волосы. Рука инстинктивно ныряет к паху и гулкий вздох облегчения. Я пацан! Всё на месте! Господи, что же тут происходит?! Где все? Дотягиваюсь до медного таза на столе и без раздумий роняю его на пол. Дбам-дум-бим-бау! Грохот стоит такой, что думаю его сложно не услышать. Открывается дощатая дверь, стремительно ко мне бежит няня или кто там она, руками с двух сторон придерживая длинные полы платья. Взволнованное лицо, слегка растрепанные локоны на симпатичном лике. Кладет ладонь мне на лоб, такую маленькую и прохладную. Чувствую, как волна нежности растекается по телу. Это тело парня так реагирует на близость почти родного человека и это очень хороший признак. За няней в комнату чинно входит молодая леди. Эта, не спешит бежать спасать мое тельце. На лице высокомерие и легкие нотки интереса, но не более. Она статно, что-то спрашивает няню и так короткими оправдывающимися фразами, что-то ей отвечает. Конечно же я не понимаю обоих, но по интонации могу примерно догадываться о сути диалога. Молодая леди, а во снах я её видел, как свою мать, подошла и встала с другой стороны кровати, не столько глядя на меня как просто следя за тем что делает моя нянечка. Я посмотрел на неё и спросил: – Мама? – Та недоумённо уставилась на меня и так же вопросительно сказала: – Де ар ту се «мама»? – Мде… По ходу в их культуре и их языке нет слова «мама», а если это так, то нужно как-то выяснить куда меня занесло. В голове проскальзывают какие-то странные образы… отпуск, поездка в горы, водопады, моя вечная отдышка, потому как носить в себе сто двадцать килограммов – не шутка, плюс амуниция и… Что дальше то? Сердце не выдержало или камень прилетел в голову? Этого я не помнил, но понятно одно, в том мире я скорее всего умер. А возродился в этом мире в теле юноши. Хоть лет то мне сколько? Зеркал нигде нет, языка не знаю. Что делать? Не ясно. Ладно, остаётся просто лежать, наблюдать и как-то разбираться в произошедшем. Конечно, меня брали определенные сомнения, что получится разобраться быстро, но я не терял надежду. Кормят, поят, даже горшок за мной как-то умудряются выносить, хотя я не помню не единого случая.

На тринадцатый день после окончательного прихода в чувство я попытался встать. Увидев это моя няня подскочила и попыталась вернуть в кровать, но увидев упорство и выслушав трехэтажные маты, она все-таки уступила, начала помогать, придерживая за плечи. Сегодня кормили с ложечки, чем-то похожим на бульон, на столько густой, что он больше напоминал кисель с мясным вкусом. Потом утренний моцион, меня раздели и начали обтирать мокрыми тряпка пахнущими цветами. Няня слегка удивилась, увидев на моем лице проступивший румянец. А как еще я мог отреагировать на то как тебя голенького массируют и моют три девицы с симпатичной внешностью. После сухих обтираний, водрузили меня как некую «цацу» на место, предварительно поменяв старые пелёнки на новые. Это уже стало раздражать.

Пролетела неделя. Несколько раз в комнату приходили важные дяди. Я так думаю местные эскулапы. Они щупали меня, мяли, больно втыкали в меня свои худые костистые пальцы, потом удовлетворенно кивали и удалялись. Иногда задавали какие-то вопросы, но видя непонимание в моих глазах, отставали. Могу только догадываться, что где то-там в недрах дома или замка, нужное подчеркнуть, сидит важный некий лорд, типа мой отец и с важным видом слушает вердикты местных эскулапов кивая в нужных местах. Конечно те заверяют, что если потратить на дело спасения отпрыска еще пару сундуков золота, то все придёт в норму и вообще нас всех ждет большое, светлое будущее. Ну это я так шучу. Вообще, всё, что я видел меня жутко угнетало. Эти «зашоренные» служанки, с глазами перепуганных ланей, белённые стены, деревянные ставни, «дохтура» в странных хламидах. Наверное, я попал какой-то примитивный мир. Я читал много книг в свое время, но подобные истории с замками, лордами мне никогда не нравились. Тут всегда льется кровь, предательства, перевороты, яд, любовь, разврат, пьющие монахи, продажные стражники, куча разных болезней которых невозможно вылечить. На кой чёрт мне весь этот геморрой? Что на «том свете» не сиделось? Обязательно нужно было влезть в очередную «Санту Барбару». Это такой сериал, если кто не знает. Мыльная опера. Ага. Жили они счастливо и умерли в один день, от того что пришел к ним ржавый пень. Во! Хохмить начал, значит иду на поправку.