Читать книгу На тёмной стороне тебя. Не доверяйте красивым незнакомцам… - Эль Эбергард - Страница 6

Моя комната встретила меня тишиной и тем самым привычным уютом, которого мне недоставало в поездке. Футляр со скрипкой лежал на столе, т. е. там же, где я его и оставила. На всякий случай я заглянула под кровать и в шкаф, но и там было все по-прежнему. Возможно, я перебрала с самовнушением, но мне даже стало немного обидно, что ни один демон не попытался подстеречь меня, чтобы приступить к игре, уже мне знакомой.

Я оставила чемодан на полу, даже не распаковав его, бросилась к телефону, чтобы немедленно связаться с Киевом. Короткие гудки сразу сообщили мне, что телефонная линия занята, хотя ожидание грозило вот-вот меня доконать своей длительностью. Чтобы как-то убить время, я пошла на кухню, чтобы сварить себе кофе.

В соседней комнате повизгивала довольная Ника, рассказывая кому-то по телефону, как она замечательно съездила в Австрию.

Я даже немного позавидовала ей, что в ее сердце не живет столько музыки, сколько в моем. Не то, что я бы хотела поменяться с ней местами, но мне очень уж хотелось поделиться с ней невероятными фактами моей биографии. Носить в себе такие тяжелые тайны, оказывается, задача непосильная.

Задумавшись над теорией о человеческом сердце, я не заметила, как кофе покинуло турку и залило плиту, распространив по кухне специфический запах горелых кофейных зерен.

– Алиска, у тебя кофе сбежал! – жизнерадостно крикнула Вероника из комнаты, почуяв запах.

– Спасибо, – крикнула я таким же жизнерадостным тоном. – Я вижу.

Я взяла кружку и насыпала туда ложку растворимого кофе и две ложки сахара, залив это кипятком из чайника. Пока чашка с ароматным напитком остывала, я могла продолжить законную борьбу за телефонную связь.

Моя настойчивость, наконец, привела к долгожданному результату и на другом конце провода взяли трубку.

– Добрый день, – произнес знакомый бабушкин голос.

Я улыбнулась в трубку:

– Бабуля, здравствуй. С праздниками!

Далее мы обменялись вздохами и словами радости, пожеланиями счастливого Нового года и так далее. Я рассказала, что только что вернулась из Австрии и была под непередаваемым впечатлением от поездки, поэтому все еще не пришла в себя окончательно.

– Ба, – произнесла я, раздумывая, как бы аккуратнее расспросить ее о моих предках. —Ты помнишь мой медальончик, что ты подарила?

– Конечно, он еще от твоей прабабки достался, – прозвучал ответ. – А что, ты его потеряла?

– Нет, не волнуйся. Просто, просто… – я запнулась на мгновение, соображая, что можно было бы наврать в данном случае. – Я увидела такой же на одной девушке и мне стало интересно, откуда взялся мой медальон. Думала, таких больше нет.

– Странно, – задумалась бабушка. – Мать уверяла меня, что он такой один и есть. Может, приметил кто на тебе, а уж потом и сделал копию. Сейчас же это просто.

– Наверное. Можешь рассказать, откуда у нее появился медальон?

Бабушка вздохнула в трубку:

– Если я правильно помню, то это был подарок от какого-то гостя, который сам смастерил ей его в качестве памятного дара за ночлег.

– Вот как, – пробормотала я, теряясь в догадках, кто же это мог быть. – А что был за гость?

– Ох, Алисонька, неспроста ты меня расспрашиваешь. Не к добру это, – по голосу бабушки я поняла, что она расстроилась.

– Это еще почему? – насторожилась я.

– Да потому, что как только цыган тот ушел из села, так мать и покой потеряла. Все на дорогу выходила и ждала его. Она отца моего не так дожидалась, как того ночного гостя, что покой ее украл.

– Зачем же того цыгана в дом пустил отец? То есть, мой прадед? – удивилась я.

– Ну, а то как же иначе. Закон гостеприимства. Он велит, чтобы всякому путнику был предложен ночлег и кусок хлеба, – объяснила бабушка. – Вот и пустили странника переночевать, а тот и остался на неделю. Мать говорила, что больной он, все бредил. Она за ним и ходила, на ноги его поставила, а потом от денег отказалась, что тот цыган ей за свое лечение предложил. Тогда он сделал медальон и подарил матери. Знать, ювелир был.

– Я так понимаю, что тебе этот цыган не понравился, – уточнила я.

– Странный он был, хотя красивый, высокий, а глаза, как у кота нашего Степки.

На этой фразе я вцепилась в трубку, чуть не закричав на весь дом. Высокий? Смуглый? Да еще и зеленоглазый? Но я не позволила себе грохнуться на пол от потрясения, чтобы бабушка ни о чем не подозревала.

– Вот это да, – выдавила я. – Зачем же ты медальон носила, если Стефан… (тут я чертыхнулась и закатила глаза от негодования на саму себя) то есть цыган тебе не понравился?

– Мать взяла с меня обещание, что я стану носить его, а потом передам своей дочери и внукам.

– А почему? С чем это было связано? – дрожащим голосом спросила я.

Бабушка помолчала, а потом произнесла:

– От дурного глаза и от проклятия. Мать верила, что медальон сохранит нашу семью от злых духов. Но твоя мама не носила его и дня. Она верила только в коммунизм, а коммунисты люди неверующие. Помню, как большевики церкви ломали, да взрывали… Мама твоя то с отцом все по командировкам мотались, исполняя партийные поручения, пока не нашли на свою голову… Ну, да ладно, – прервала свой монолог бабушка, кашляя, чтобы скрыть волнение. – Ты-то сама здорова?

– Здорова, – пробормотала я (хотя можно было смело утверждать обратное). – Бабуль, я рада, что мы с тобой поговорили. Позвоню на неделе, а то у меня сейчас подготовка к сессии идет полным ходом.

– Хорошо, внученька. Береги себя. И не забивай голову тем, что я тебе нарассказывала.

– Не буду. Привет дедушке!

Я положила трубку на рычаги, а сама уселась на пол, перед чемоданом, бесцельно ковыряя в его замке пальцами. Конечно, ни о какой сессии я сейчас думать не могла. Осмысливать услышанное следовало потихоньку, чтобы сохранить здравый смысл.

Неужели выходило так, что моя прабабка была знакома со Стефаном, да еще и тосковала по нему? Ужас какой! Выходит, что Стефан узнал на мне медальон, а мои синие глаза напомнили ему глаза моей прабабки – фамильную гордость всех женщин нашего рода, что помешало выполнению его прямых демонических обязанностей.

Сколько же лет было Стефану, когда мы с ним встретились? О возрасте демона я ничего не знала, но, скорее всего, он был в ту далекую пору столь же молод и хорош собой, как и неделю назад, когда мы с ним увиделись в ночном клубе. Хотя, нет. Стоп! Стефан говорил о каком-то портрете. Из чего следует вывод, что это не он лично был знаком с моей прабабушкой. А может он попросту дурачил меня? Но зачем? Голова шла кругом…

Теперь мной завладела навязчивая мысль немедленно разузнать о потустороннем мире как можно больше. Я решила прогуляться до Невского проспекта, где находился Дом книги, чтобы отыскать нужную мне литературу. Только сейчас я пожалела, что мы не оплатили интернет услуги вовремя и я не могла воспользоваться необходимыми мне данными. По дороге, правда, можно было заскочить в интернет-кафе. Заодно я бы проверила почту. Вдруг, тот пользователь Whisper уже прочел мое письмо и ответил на него, а я сижу тут, как оглушенная, и жду неизвестно чего.

Я крикнула Веронике, что уйду на пару часов, чтобы она не ждала меня к ужину, а сама выбежала из квартиры, помчалась по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, и побежала по улице, минуя скверики и детские площадки.

Все казалось, что я опаздываю куда-то, так мне не терпелось получить достоверную информацию о демонах и жертвоприношениях. Было четвертое января, а люди вокруг – вялые и сонные. Еле передвигаясь, они несли пакеты с шампанским, коробки с тортами и разноцветные упаковки подарков для своих знакомых и родственников, кого еще не успели поздравить с Новым годом.

Мое внезапное и энергичное появление в этих засыпающих рядах, вносило явный разлад в последовательность новогодней жизни. Все бегали и суетились до праздника, а теперь нужно было расслабиться и предаться заслуженному отдыху, которого я себе позволить не могла. Хватит отдыхать. Уже отдохнула в Австрии так, что теперь никогда не забуду.

В компьютерном клубе почти никого не было. Только за главной стойкой сидел администратор, прикрываясь серебряной елкой, и крепко держался за пузатую желтую кружку, периодически поднося ее ко рту. Я выросла перед ним, запыхавшись, и громко попросила свободный компьютер на полтора часа. Администратор лениво махнул на свободный ряд столов, со словами: «выбирайте, какой на Вас смотрит».

Я уселась за тот, что стоял посередине, спиной к администратору, предварительно оставив у него на столе сто пятьдесят рублей. Теперь интернет был в полном моем распоряжении. Я потерла холодные ладони и приступила к погружению в мировую сеть.

Первым моим разочарованием стал пустой электронный ящик. Точнее, там были письма от роботов, поздравляющих меня с Новым годом, но ни одного от пользователя с ником Whisper я не увидела. Я несколько раз нажала на обновление, но это не принесло утешительных результатов. Тогда можно было попробовать узнать что-то новое на том сайте, где я впервые увидела страшный список из имен убитых девушек.

Сайт я нашла, но к своему облегчению, новых имен не обнаружила. Как и не обнаружила их в последних новостях. Значит, пока никто еще не умер под ритуальным кинжалом. И у меня был шанс предотвратить грядущие преступления!

Я размяла пальцы и принялась сочинять манифест, посвященный противостоянию добра и зла. На меня снизошло редкое вдохновение, потому как я не была сильна в сочинительствах. Спустя минут тридцать я настрочила послание ко всем девушкам, имеющим отношение к искусству и творчеству, предупреждая их о грядущей опасности, привела цитаты из статей в интернете, присоединив ссылку на список жертв и короткое описание потенциальных убийц, описывая их как бесцеремонных красавцев, завлекающих будущих жертв силой своего обаяния.

Пришлось рассказать о своем собственном опыте счастливого избавления, опустив, впрочем, детали, касающиеся места события, действующих лиц и моей личной семейной истории с медальоном. Я, также, извинилась перед своими будущими читателями, что не могу назвать своего настоящего имени, но настоятельно рекомендовала прислушаться к моим наставлениям.

Присвоив манифесту громкое предупреждающее название, добавила к нему еще один заголовок: Это не спам!» и разместила свое полное негодования послание на всех возможных сайтах, форумах и в социальных сетях, умоляя прислушаться.

Администратор подошел ко мне, изо всех сил скрывая зевоту, напомнил, что мое время заканчивается и предложил его продлить, если я того желаю.

Я не пожелала, потому что я была несказанно собой довольна и чувствовала, что провела эти полтора часа совсем не напрасно. К тому же, глазам нужно было отдохнуть от напряжения. Чтение книги было вовсе не так утомительно, как через монитор компьютера, как бы хорош он ни был. Поэтому о демонах я решила разузнать именно в книге по черной магии или колдовству, спокойно сидя у себя на кухне.

В любом случае, я уже сделала достаточно много, чтобы испытывать моральное удовлетворение. Даже против таких сильных и опасных противников, как Стефан, могли выступать такие слабые, но упорные в своей борьбе, как я. С чувством выполненного долга, я пошла к Дому книги, надеясь найти именно то, что мне было столь необходимо.

Раньше я заходила в этот огромный книжный магазин, чтобы раздобыть книг по музыке, истории и литературе, а также ноты и биографии музыкантов. Продавцы этих отделов знали меня в лицо и всегда здоровались, вежливо расспрашивая о моей учебе. Теперь, к их удивлению, я прошествовала мимо отдела по истории музыки, и чуть заикаясь от волнения, спросила, где тут находится отдел по эзотерике и магии. Но тут же добавила, что подруга очень интересуется данной проблематикой, а потому я хочу приобрести пару книг ей в подарок.

Продавец, пожилая женщина с благородной сединой в каштановых волосах, сокрушенно сказала, что колдовством и ведьмами стали интересоваться гораздо чаще и больше, чем историей религии или, скажем, православия.

Я, не будучи убежденной верующей, впрочем, подыграла ей, сочувствующе заметив, что в наше страшное время развелось слишком много насилия, а люди сами губят себя, погрязая во лжи и зле. Впрочем, можно было и не подыгрывать. Зла и жестокости, и правда, было предостаточно. И мне не терпелось вооружиться знаниями – самым совершенным, с моей точки зрения, оружием. В моей грядущей борьбе против нечисти следовало подготовиться как можно тщательнее.

На указанных полках стояло огромное количество книг, но подойдя ближе, я с разочарованием увидела, что количество вовсе не оправдывает качество. Я просмотрела их все, но так и не обнаружила серьезной литературы, касающейся, непосредственно, демонов. Сведений о вампирах, оборотнях и колдуньях было предостаточно, и ни единого намека на обстоятельное повествование о подобных Стефану существах.

Но впадать в уныние я себе не позволила. Я была уверена, что в нашем городе можно было найти любую книгу или, в крайнем случае, заказать ее по почте. Можно было отправиться обратно в интернет-кафе, но тут меня будто осенило.

У нас с Вероникой был общий знакомый, Мишкин давний приятель, которого звали Вениамин. Этот Вениамин страдал одной-единственной неизлечимой болезнью, которую можно было излечить, хотя бы на короткий срок, только полной подпиской Чехова или Мопассана. Я не знала другого такого человека, столь страстно любившего чтение. При этом Веня вовсе не подходил под стандартное название «ботаник», которым награждают заумного, погрязшего в учебе паренька.

С виду он был высок, атлетично сложен, в меру симпатичен, приветлив и полон чувства юмора. Когда Вениамин не проводил время с книгами, он обязательно пропадал то на одном конце света, то на другом. Ему покорялись континенты и страны, благодаря не только финансовому благополучию Вени, но его и его неограниченной жажде знаний и открытий.

Веня жил на Петроградской стороне, занимая три комнаты из пяти остальных в огромной квартире. Его родители ничуть не возражали против подобной экспансии, потому что Веня был их особой гордостью. В самом деле, как можно было не гордиться таким сыном, который не подвергся ни одному из соблазнов современного мира, наподобие курения, употребления алкоголя или наркотиков, а добросовестно работал, содержал семью, при этом был так умен и сообразителен, что ему прочили карьеру выдающегося ученого.

Памятуя, что Веня мог сейчас завтракать на Эльбрусе или разглядывать величественные склоны Фудзиямы, я предварительно позвонила ему на домашний и на мобильный телефоны. Пока шли гудки, я нетерпеливо пританцовывала, и чуть не завопила на всю улицу от радости, когда Вениамин произнес сонным голосом: «алло».

Выяснив, что ему звонит некая Алиса, он сначала никак не мог вспомнить, кто это, но потом тон его изменился и он уже был настроен более дружелюбно. Веня принялся извиняться, что сразу меня не узнал и шепотом сообщил, что у него есть какая-то тайная поклонница, изводящая своими внезапными звонками.

Я посочувствовала ему и перешла к действиям, упрашивая его встретиться со мной по крайне важному делу. Веня сказал, что ужасно устал, так как всю ночь ставил опыты в своей мини-лаборатории в одной из комнат, но потом, узнав, что мне нужна книга по демонологии, оживился и пригласил приехать к нему. Веня был хорошо воспитан, поэтому я выслушала еще с десяток извинений, что он не может подъехать в центр. Он еще не закончил опыты, а прервать эксперимент он не мог.

Я уверила его, чтобы он не волновался на мой счет, попрощалась с ним и отправилась на ближайшую остановку. Мне повезло: подъехал троллейбус, почти пустой. Я нашла место с горячей батареей и уселась у окна, глядя на проплывающие мимо заснеженные каналы, дворцы и скверы.

Стало быть, Веня обзавелся поклонницами, что было удивительно, учитывая его огромную любознательность к миру, а женщины не входили в число его исследований. Наверное, потому, что Веня несколько лет назад попался в руки не слишком умной, но красивой девушке, которая больше рассчитывала на пятикомнатную квартиру в элитном районе города, чем на чувства, которые испытывал бедный Вениамин. Вероника рассказывала мне эту печальную историю несколько раз веселым тоном, отчего история казалась еще печальнее, во всяком случае, мне.

Теперь у Вени был горький опыт по общению с прекрасной (порой, только внешне) половиной человечества и стойкое обещание самому себе, оставаться холостым до скончания веков. Этот опыт только подогревал к нему интерес других соискательниц, но пробиться к Вениамину под маской любительницы путешествий или творчества модернистов, было занятием чересчур нелегким.

Веня быстро научился распознавать корыстолюбие за двести шагов от него, поэтому домой к нему проникнуть было сложнее, чем в укрепленный военный бункер. От этой мысли мне было еще приятнее, ведь у меня не было меркантильных побуждений, стало быть, наше с ним общение было искренним.

Троллейбус привез меня на Большой проспект Петроградской стороны, где и находился красивый шестиэтажный Венин дом, постройки конца девятнадцатого века. Я позвонила в домофон и приятный женский голос спросил:

– Да, я вас слушаю?

– Мария Сергеевна, здравствуйте. Это Алиса, я знакомая Вениамина. Он ждет меня.

Женщина, колеблясь, уточнила, когда мы с Веней договаривались о встрече, но где-то отдаленно прозвучал его голос, подтверждающий, что он действительно меня ждет.

Домофон запищал и дверь открылась, пропуская меня внутрь. Я поднялась пешком на третий этаж, где на пороге уже стоял заспанный парень, с торчащими во все стороны светлыми волосами.

– Прости, Алиса, мама в курсе о моей последней поклоннице, – извиняющимся голосом произнес он. – Поэтому она тебя пытала, приняв за нее.

– Все в порядке, – улыбнулась я ему и Марии Сергеевне, появившейся в коридоре.

– Чаю? – с ходу спросила она, приглашая на кухню.

– Благодарю, нет. Я по делу – поспешно ответила я.

– Да, мам, – вставил Вениамин, приглаживая волосы. – Алиса за книгой пришла. Мы пойдем в библиотеку. И не зови меня к телефону, – предупредил он.

Мы прошли в одну из комнат, отведенных под библиотеку. Книги тут занимали все пространство, от пола до потолка. Посередине стоял стол и повернутый к окну включенный компьютер, откуда доносилась песня группы «Роллинг Стоунз».

– У меня тут все разложено по определенной тематике, – похвастался Веня, любовно оглядывая комнату. – Только вчера, наконец, все разобрал, как говорится, по полочкам. Интересующая тебя книга находится на нижней полке в конце стеллажа. Идем, покажу.

Он вытащил три книги и положил на стол передо мной.

– Посмотри, какая тебе нужна. Ты извини, я не смогу тебе их отдать. Книги редкие, я их с трудом достал – оправдывался Веня. – Ты не подумай, что мне жалко, я знаю, что ты девушка ответственная, но…

Он замолчал, замявшись. Я пришла к нему на помощь, сказав, что и так признательна за книги, поэтому могу почитать их здесь. Мне не составляло труда потратить время на чтение, понимая, что это слишком важно для меня и других девушек, еще ни о чем не подозревающих.

– Ты мне скажи, – спросил Веня, когда я устроилась за столом. – Откуда в тебе проснулось любопытство к потустороннему? Я всегда думал, что ты такая серьезная, предпочитаешь классику. Мне это в тебе всегда нравилось. Нет, нет, я тебя не осуждаю. Мне только любопытно, почему.

В самом деле, почему? Вот сейчас только и не доставало моего признания о демонах, с представителем которых я столкнулась недавно и чудом осталась жива. Еще следовало добавить, что я подозревала этого демона-цыгана в обхаживании моей прабабушки, тогда Веня быстро бы передумал, что я серьезная и мне можно доверять.

– Праздное любопытство, – осторожно начала я. – Я посмотрела один фильм о демонах и мне стало интересно сверить некоторые факты.

– Ну, Алиса, – рассмеялся Вениамин, – факты! Такое слово с трудом применимо к данной проблеме, ведь существует только теория, а на практике факт существования демонов отсутствует!

– Да, – пробормотала я, вяло кивая. – Я в демонов не верю, хотя, с точки зрения христианской религии, они соблазняют нас каждый день, толкая на такие поступки, которые должны претить совести. Но демоны хитры и коварны, своим невидимым убеждением, а может и видимым, они способны извратить всякое понятие о честности и благородстве, заставить поверить, что перед тобой внимательный и хороший человек, который оказывается чудовищем под чужим обличьем – гневно закончила я свою тираду.

Веня отступил на шаг назад, внимательно глядя на меня.

– Таковы многие люди. Ты что – влюбилась? – неожиданно спросил он.

Я вытаращила глаза:

– Влюбилась? Да ты что! Нет, я полюблю только внимательного и доброго, а не кровожадную тварь, вроде… – я запнулась, подыскивая нужные слова.

– Так, все ясно. Вот какие демоны тебя преследуют, – заулыбался Вениамин. – Того, что тебя тревожит, в этих книгах нет. Но я хороший психолог, я помогу тебе советом, если что.

– Нет, – замахала я руками. – Это я к слову сказала. Просто фильм показался мне слишком достоверным, вот и захотелось прояснить для себя некоторые подробности. Поверь, я не влюблена, – твердо отчеканила я, глядя в глаза Вене.

Но стоило мне произнести это с таким горячим убеждением, как во мне тут же поднялась целая лавина чувств. Я не могла найти объяснение им, как и дать себе возможность засомневаться в своей уверенности, но что-то изменилось во мне и принялось терзать с необъяснимым рвением.

Любить Стефана я была не должна, ведь он вызывал у меня только отвращение и презрение. Однако, разглядев в нем всю его страшную сущность, я, невольно, прониклась интересом к подобным ему. Да что тут говорить, сама непонятная история с прабабушкой уже завлекла меня своей загадкой, а Стефан, как бы мне не хотелось этого признавать, имел непосредственное отношение к судьбе моей семьи, как и меня самой.

– Ладно, – ответил Вениамин, с недоверием глядя на меня. – Захочешь, сама расскажешь. Я буду в лаборатории, пока ты тут читаешь. Может, все-таки чаю? Я вот сам всегда что-нибудь жую, если работаю. Так сказать, убиваю двух зайцев и экономлю время.

– Разве что кофе, – согласилась я.

Веня удалился, а я поудобнее устроилась на стуле и открыла первую книгу. Впрочем, мне пришлось ее тут же закрыть, потому что она была на латыни, а в этом языке я сильна не была. Совсем.

Подумав некоторое время, я все-таки пролистала ее, чтобы ознакомиться с черно-белыми иллюстрациями, похожими на гравюры. Информации мне это никакой не дало, кроме обилия монохромных человеческих тел в руках дьявола, голых ведьм, летающих на козлах и толп священников, поджигающих костры с привязанными к столбам бесноватыми женщинами.

– Кофе! – распахнулась дверь, пропуская Вениамина с серебряным подносом в руках и такого же цвета кофейником, чашкой с блюдцем и сахарницей. – Ой, сливки забыл, – воскликнул он, разворачиваясь обратно к двери.

– Не надо сливок, ты лучше посмотри на эту книгу. Она же на латыни, – разочарованно произнесла я.

Веня поставил поднос на стол и впился взглядом в открытые страницы.

– Да, это латынь, – объявил он. – А другие две?

Я перевернула оставшиеся две книги и прочла заголовки.

– На русском, – обрадовалась я. – Поиски сужаются.

– Отлично, я у себя в кабинете. Читай на здоровье.

Я снова осталась одна, наедине с ордой демонов, магов и фей. Еще было несколько глав о троллях и гоблинах, но я обошла их вниманием, листая страницы в поисках заветных слов, которые должны были облегчить мне жизнь. Одна книга была толстая, другая вдвое тоньше ее, но именно в той последней я почерпнула знания, которые в дальнейшем сослужили мне добрую службу.

Оказывается, мир демонов столь разнообразен, что можно было прийти в полное замешательство. К какому роду нужно было отнести Стефана с его Стерегущими демонами?

Я недоумевала вполне справедливо, потому что о Стерегущих демонах я не нашла ни единого слова. Вот и верь книгам. Или демонам. Но, вполне возможно, что люди просто не располагали информацией о подобных Стефану, поэтому и прочесть о них было нечего.

Над всеми демонами стоял Люцифер. Об этом можно было догадаться и раньше. Далее, у демонов шло разделение на группы, и над каждой из этих групп стоял какой-нибудь сильный демон-руководитель, который имел право обращаться непосредственно к Люциферу, когда как их подчиненные – никогда. Бесы так тщательно организованы, что невозможно было бы придраться к выполняемой ими работе. Они не ругаются между собой, не ищут ссор, не провоцируют друг друга и не жаждут вырваться из того положения, в котором находятся. То есть, зависть к высокому положению начальства просто отсутствует, как и желание занять руководящий пост.

Вот уж чему стоило поучиться людям у демонов – отсутствию гордыни и алчности. Тем не менее, бесы прекрасно обучены внушать людям те самые пороки, которыми сами не болеют. Обладая невероятной силой, демоны способны мгновенно перемещаться в пространстве, чтобы можно было творить свои гнусные дела по всему миру, не теряя времени. Демоны постоянно находятся в поиске людей, которые бы способствовали развитию зла на земле, внушая им свои собственные мысли. Они могут наградить человека каким-нибудь талантом, чтобы тот был использован на исключительно выгодные бесам дела.

Демона очень трудно распознать на первый взгляд. С этим я была полностью согласна. Даже если бы я была сильна в теологии и верила в земное существование бесов, я бы не смогла отличить Стефана от любого другого нормального человека. Его красота, ум и эрудиция поразили меня, но разве нет таких людей, что привлекают наше пристальное и восхищенное внимание? Стефан только умело пользовался всеми своими достоинствами, чтобы завлечь меня в ловушку и совершить ритуал, следуя своему пути. Если считалось, что демоны не отступают от своей работы никогда, то как можно тогда охарактеризовать поступок Стефана, пожелавшего отпустить меня на свободу?

Получается, что он был из разряда каких-то особых демонов, почитающих клятвы и обещания. Было и другое противоречие. Считалось, что бесы не могли материализоваться в земную оболочку, будучи невидимыми, что вовсе не мешало распространению их власти на земле. Их главной задачей было внушение и порабощение человеческого сознания и совести, а о разгуливающих демонах в облике прекрасных юношей, не упоминалось вовсе.

Это был краткий общий вывод первой главы, которую я прочла два раза, чтобы укрепить в памяти. Затем, я приступила ко второй и третьей главам, но там я тоже не нашла ничего о демонах, ворующих сердца у молодых девушек и женщин, чтобы можно было использовать их души для перевоплощения в сильную демоническую сущность.

Не мог же Стефан врать мне, да и к чему? Подтверждением его слов были его поступки, как и сотен иных демонов, совершивших свои злодеяния. Скорее всего, мне нужно было искать дополнительную литературу, если только она существовала.

В основном, я разузнала о церковных взглядах на существование демонов, об их иерархии, о воздействии на человека в самых разных областях и об откровениях разных святых, повествующих о видениях ада. О том, как устроена мученическая жизнь грешников в аду и как следует жить в нашем мире, чтобы не попасть в лапы кровожадных бесов в аду.

Все это, без сомнения, было познавательно и интересно, но мне мало помогло в моих поисках. Скорее, все, что я прочла, должно было способствовать укреплению моего христианского духа, чтобы противостоять злым силам.

Я закрыла толстую книгу и принялась за другую, с потрепанным коричневым корешком. Тут мне показалось, что в этой книге я обнаружу гораздо больше необходимого, стоило мне увидеть страничку с оглавлением.

Если предыдущая книга была целиком построена на христианской доктрине, то эта повествовала о языческих ритуалах, жертвоприношениях, гаданиях, колдовстве и зомбированию. Красочные иллюстрации следовали одна за другой, визуально и подробно объясняя назначение каждого ритуала, магического танца или похоронного обряда.

Я читала ее куда с большим интересом, чувствуя, что добытая отсюда информация могла помочь мне узнать о Стефане. Когда я дошла до середины, дверь приоткрылась и в комнату заглянул Вениамин:

– Мама приглашает к обеденному столу. Ты наверняка проголодалась.

Я отрицательно покачала головой.

– Спасибо, но сейчас не могу. От книги не оторваться.

Веня понимающе растянул рот в улыбке:

– Знаю, с хорошими книгами всегда так. Но я все равно принесу тебе бутербродов.

– Ладно, неси – согласилась я и снова погрузилась в чтение.

Ужасающие традиции племен и народов не могли меня заставить захлопнуть книгу, хотя любому цивилизованному человеку, не чуждому милосердия, претил бы тот жадный интерес, с которым я предавалась изучению написанного и нарисованного там.

– Ну, как? – спросил Веня, в очередной раз появившись рядом со мной с подносом.

– Отвратительно и так же познавательно, – призналась я, показывая на страницу, где яркая иллюстрация демонстрировала жертвоприношение.

Полуголый жрец с перьями на голове и теле, замахивался могучей рукой с обсидиановым ножом на свою жертву – замершего в крике лежавшего обнаженного человека, всего изрисованного ритуальными знаками. Саму жертву с двух сторон держали еще четверо жрецов, чтобы грудь обреченного была подставлена солнцу и опускающемуся лезвию.

– Не то слово, – ответил Веня, заглядывая на страницу через мое плечо. – Не хотелось бы очутиться на его месте. Ты ешь, давай, не стесняйся. Я еще кофе принесу.

Глядя на безжалостного исполнителя воли своего солнечного бога, я вспомнила о собственном опыте, а потом и о высказывании неизвестного мне пользователя на форуме, что даже в наши дни можно услышать отголоски ацтекского культа в убийствах, потрясших половину мира. Я мгновенно покрылась гусиной кожей, страдая от осознания того, что я не могу поделиться с Вениамином жутким фактом моей собственной биографии.

Вторая чашка кофе придала мне сил, а сам Веня уселся рядом, закинув ногу на ногу, и принялся рассуждать на волнующую меня тему с присущим ему хладнокровием и рассудительностью ученого-исследователя.

– Знаешь, Алиса, вот ты думаешь об этих жертвоприношениях, как обыватель. Но только не сердись на меня, – поднял он руки, словно защищаясь. – Я попытаюсь объяснить, о чем я говорю. Несомненно, тебе жаль всех этих несчастных, принесенных в жертву в течение многих тысяч лет на алтари разных религий и верований. Но задумывалась ли ты, что толкало людей на подобные жертвы?

– Слепая и глупая вера? – спросила я, вызывающе.

– В чем-то ты права. Вера, и правда, может быть глупой и слепой. Ведь изначально человек ничего не знал об устройстве мира, ничего не знал о природе и о самом себе. Только страх толкал человека на убийство себе подобных. А почему, спросишь ты меня, – задрал Веня указательный палец вверх. – Только потому, что жизнь человека была самой ценной всегда и везде, и только такая высокая цена была способна умилостивить разгневанных богов. Хотя, иногда приносили в жертву животных, цветы и фрукты, но это не казалось людям достаточно равноценным подношением, потому человеческие жертвы продолжали приноситься в угоду уродливым идолам.

– Православному человеку чужды такие зверства, – убежденно произнесла я. – Христианская церковь учит добру и милосердию.

– Ой, ли! – воскликнул Веня. – Ну, допустим, церковь милосердна и всепрощающа. Но если открыть Ветхий завет, то ты обнаружишь там старую, как сам мир, историю человеческого жертвоприношения.

– Это как? – спросила я, удивленно.

– Эх, ты, православный человек, – поддразнил меня Вениамин. – Ладно, шучу. Просто ты забыла, я знаю. Так я напомню тебе! В Библии упоминается следующее: якобы сам бог Яхве требовал себе в жертву всех первенцев, чтобы проявить особое уважение к его могуществу и силе. А как насчет Авраама, готового принести единственного и любимого сына, пускай даже того и подменил Ангел по велению Господа в последний миг?

– Бог испытывал Авраама и его веру, – ответила я. – Он это делал не из любви к человеческой крови, как многие языческие божества, а для укрепления человеческого духа.

– Допустим, – согласился Веня, перекладывая одну ногу с другой. – Зверства язычников были обусловлены их слепым почитанием богам. Причем, это почитание достигало таких высот, что они были готовы жертвовать малыми детьми. История, как и ее сестра – археология, знает множество примеров тому. Вот ты думаешь, что древние греки и римляне были цивилизованными людьми, уважали и любили философию, театр, искусство. А вместе с тем, не гнушались приносить в жертву своим богам человеческие жертвы, а чаще всего – беззащитных детей, причем, зачастую, это были дети из лучших семейств. Считалось, что богам будет угоднее такое подношение. Чем выше по положению ребенок, тем приятнее будет жертва.

Я состроила выразительную гримасу, от которой Веня понимающе усмехнулся и развел руками.

– Не может быть!

– Может, может. Уверяю тебя.

– Какой ужас! Не хочу даже представлять себе этого безумия. Это же отвратительно, – воскликнула я. – Мне совершенно непонятно, что человечество пребывало в тисках суеверий такой долгий срок.

– Оно до сих пор там пребывает, – заметил Вениамин. – Несмотря на все достижения науки и техники, до сих пор случаются подобные казусы. Если раньше замуровывали в стену или в подножие стены строящегося здания живых людей, чтобы оно было прочным, то теперь практикуют это на мелких животных. Кто знает, может и на людях… – голос Вени снизился до шепота. – Где-нибудь в Африке, Перу или Америке сейчас закладывают дом и подыскивают новую жертву. Или, еще лучше пример. В Индии до сих пор существует обряд самосожжения жены покойного прямо с ним на связке хвороста. Покойному то ничего, а вот его вдове куда неприятнее. И далеко не все вдовы бывают столь преданы бывшему супругу. Многих заставляют взойти на пылающий костер, следуя многовековому ритуалу!

Я ошеломленно уставилась на него, но потом увидела, что его непроницаемое лицо вот-вот исказится от ухмылки.

– Издеваешься! – я схватила подушечку и бросила ее в него. – Мне вот совсем не смешно. Ты ведь не знаешь, как это страшно, оказаться в роли избранной жертвы, а если бы хоть раз испытал, то никогда бы не позволил себе шутить на подобные темы!

– Извини, не думал, что тебя так легко вывести из равновесия, – недоуменно произнес Веня. – Еще кофе?

– Да куда уж…

Мы замолчали, разглядывая друг друга. Я, в состоянии паники и тревоги, и он – настороженный и удивленный.

– Я к чему это все рассказывал, – заговорил Вениамин снова. – К тому, что религия не всегда подразумевала жестокость. Точнее, жестокость и насилие не были самоцелью. Единственной задачей было служение богам и неведомым силам, которые управляли человеком. Конечно, люди ничего не понимали в устройстве мира, а потому было проще придумать себе богов и просить их о помощи, чтобы они были милостивы и посылали бы в равных пропорциях дождь, солнце и ветер, ради лучшего будущего, ради хорошего урожая и счастливой жизни.

– Хорошее счастье – на костях других, – проворчала я, начиная успокаиваться. – Но ведь почему-то людям пришло в голову, что богам угодны кровавые жертвы. Почему?

– Я не могу ответить точно. Это вопрос философский и религиозный. Наверное, все потому же, что и всегда. Человеческая жизнь это драгоценность, а что понравится верховному божеству больше, чтобы прийти в доброе расположение духа, кусок камня или сияющий алмаз?

– Мне все равно! Я бы обошлась камнем, если бы знала, что никто не пострадает.

– Так это ты! Не забывай, что все боги были ужасными эгоистами и собственниками. Человек был их самым лучшим созданием. Стало быть, и сами боги были достойны этого самого лучшего. Вот и думай, стали бы небожители довольствоваться фруктами.

– Ладно, но если сравнить христианство с язычеством, то будет очевидно, что первое значительно милосерднее.

– Это смотря как его толковать. Если припомнить крестовые походы, сожжение сотен тысяч людей на кострах и изобретение индульгенции, распространение фанатичной веры и насильственное насаждение ее среди других народов, то тут, конечно, я замолкаю… – ехидно произнес Веня, блестя глазами.

Тут он был прав. Нельзя было поспорить с его доводами.

– Да, – неохотно протянула я. – Возможно. И вообще, если взять любую религию, то можно столкнуться с насилием и убеждением толп религиозных фанатиков, слепо верующих в своего бога.

– Вот именно, – зевнул Веня. – Поэтому, к религии лучше подходить с исследовательской точки зрения и ни в коем случае не поддаваться на уговоры сектантов. Мне удобно быть атеистом. Я верю только в некий бесконечный разум и в силу прогрессивной мысли.

Я задумалась.

– Не будучи сильной в религии, я не стану противоречить. Наука спасла миллионы жизней, если взять Яна Флеминга, но и погубила не меньше, если взять Альфреда Нобеля.

Вениамин всплеснул руками, ничуть не собираясь сдавать своих позиций.

– В науке всегда есть место жертвам. Но эти жертвы приносились ради пользы и достижения блага. Ученые жертвовали своим здоровьем, своими и чужими жизнями, чтобы победить голод, смерть и войну. И причиной тому все тот же страх перед неизвестностью и желание сделать мир лучше.

– Добрыми намерениями вымощена дорога в ад, – сказала я. – Если раньше людей приносили в жертву, надеясь умилостивить богов, то потом это стала делать наука. Динамит Нобеля изобретался как средство против войны, но в итоге, только способствовал ее развитию и масштабам кровопролития.

– Нобель изобрел динамит, чтобы сделать перевозку нитроглицерина безопасной. Знала бы ты, сколько народу взлетело на воздух, беспечно относившихся к маленьким стеклянным бутылочкам с прозрачной жидкостью, такой безобидной на вид.

– Это его не оправдывает, – фыркнула я. – А чем тогда оправдывалось изобретение атомной бомбы?

– Алиса, не принимай все так близко к сердцу. От жертвоприношений мы плавно перешли к оружию массового поражения. Видимо, ритуальные убийства как были, так и будут всегда, только изменится подход к их осмыслению. Людей всегда приносили в жертву. То благодаря обстоятельствам, то из-за страха перед неизвестным, а то из-за великой идеи, побуждавшей к подчинению. И стремление к самоуничтожению у человека в крови, как и бесконечное желание к познанию вселенной. Потому мы воюем, убиваем, плачем, молимся, любим и ненавидим…