Читать книгу Люблю и помню - Эльдар Ахадов, Эльдар Алихасович Ахадов - Страница 52

Моя бабушка, какой я её помню, была удивительно добрым человеком. Мне, родившемуся через 15 лет после Великой Отечественной, тяжело даже представить себе то, что ей довелось пережить. Первую, самую жуткую блокадную зиму она провела с четырьмя детьми, тремя дочками и крохотным сыном, родившимся в 1941, в Ленинграде. Муж на фронте, старший сын – в партизанах. Постоянные бомбёжки и нескончаемый голод, от которого у неё на руках умер младший сынок… Летом 1942 им удалось эвакуироваться из Ленинграда, до деревни в Пензенской области добирались несколько месяцев. Голодала и деревня («Всё для фронта, всё для победы»), поэтому питались чем могли: например, пекли хлебные лепёшки из крапивы или лебеды вперемежку с редкими истолчёнными зёрнами, добытыми из колосков, украдкой, с великим риском, подобранных в поле.

Прошёл переломный 1943 год, война близилась к концу. Неподалёку от деревни, где жила бабушка, появились пленные немцы. Голодные, больные, обмороженные…

Местные жители встретили их неприветливо. И моя бабушка, пережившая всё то, о чем я сейчас рассказал, начала носить голодным и больным пленным еду. Женщины в деревне ругали её последними словами. У каждой либо отец, либо муж, либо сын – были на войне. Каждая ночами плакала от страха за жизнь близкого человека. А тут, на глазах у всех их соседка подкармливала тех, кто был источником их несчастий. Как такое может быть? Но каждое утро, невзирая на ругань и проклятия, бабушка на опухших от голода ногах шла туда, где мёрзли и умирали от голода пленные, и делилась с ними, всем, что было у неё и её полуголодных детей.

Однажды женщины не выдержали и, обступив бабушку кругом, начали кричать на неё. Как она смеет носить хлеб немцам? Врагам! Может быть, именно они стреляли в их родных?! И бабушка ответила им: «Я не знаю, где сейчас мой муж и мой сын. И что с ними сейчас, не знаю. Быть может, кто-то из них вот так же, в плену, как эти несчастные люди. Я ношу им хлеб и надеюсь на Бога, что если кто-то из них сейчас в плену, такой же голодный и больной, как они, то, может быть, и там найдётся немецкая женщина, такая же мать, как и я, которая сжалится над моим ребенком и мужем, и даст им поесть, и не позволит им умереть. Я живу только этой надеждой. И я буду носить хлеб этим несчастным, сколько бы вы на меня ни кричали».

Прошло много лет. Бабушки моей давно уже нет. Но вот какая мысль не отпускает меня с той поры, как я узнал эту историю с пленными. В нашей стране и в Европе, да и во всём мире, наверное, установлено множество памятников, посвящённых военному времени. Но я не знаю ни одного памятника, посвящённого Милосердию, без которого на самом деле невозможно выжить иной раз не только в военное, но и в мирное время. Впрочем, один такой памятник всё-таки есть. Знаете, где? В Турции. Вот что я прочитал об этом. Во время Первой мировой войны австралийско-новозеландский армейский корпус, поддерживавший англичан, отчаянно штурмовал турецкие позиции, пытаясь сбросить турок в пролив Дарданеллы. Штыковые и огневые атаки продолжались одна за другой, турки из последних сил держали оборону. Обе стороны истекали кровью. После очередного неудачного наступления, когда противоборствующие стороны затихли, чтобы подготовиться к следующему бою, на нейтральной полосе остался лежать раненый австралийский солдат. Он громко стонал, но никто из его товарищей, не рискнул отправиться за ним, понимая, что добраться до него под прицельным огнём противника практически невозможно. Солдат был обречён на медленную смерть.